Такая история

Как ни трудно себе это представить, у Пушкина не встречается слово декабрист. Весьма вероятно, что он и не слышал его никогда. Странно подумать, что Пестель с Рылеевым погибли, так и не узнав, что были декабристами. А когда, собственно, возникло слово декабристы? Ясно, что позже восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, но когда? Я хорошо помню, что этот простой вопрос пришел мне в голову всего несколько лет назад, в Иркутске, в Музее декабристов. Удивительно, но до того я как-то об этом не задумывалась.

Писательница Лариса Васильева в книге «Жены русской короны» утверждает, что слово это придумала императрица Мария Федоровна, жена, вернее, к тому времени уже вдова Павла Первого:

Такая гипотеза кажется мне крайне неправдоподобной с лингвистической точки зрения. Представим себе, что, скажем, в пятницу произошла попытка переворота, а в субботу мы говорим: «Вчера пятничники выступили с заявлением». Припечатываем, так сказать. Это очень странно и непонятно, здесь нет никакого образа, в основе наименования лежит простая смежность. А фразу Тоже мне, декабристы! можно сказать разве что по отношению к каким-то другим людям, которые тоже, как и дворянские революционеры, что-то такое сделали в декабре — тогда, когда само это слово было давно известно.

Иное дело, когда нужно выбрать кому-то собственное имя: это делается произвольно, и часто именно по принципу смежности. Робинзон назвал своего компаньона Пятницей, поскольку тот появился в пятницу. По этому же принципу часто придумываются фамилии для подкидышей. А здесь — если бы Мария Федоровна хотела «припечатать», она бы скорее сказала, например: «Тоже мне, революционеры».

На мой взгляд, предположение, что слово декабристы возникло позже, в качестве сокращения выражения «осужденные по делу 14 декабря», выглядит куда более правдоподобно. Кстати, другое аналогичное русское слово — октябристы — тоже возникло как замена сочетания «члены партии „Союз 17 октября“».

Идентификация разного рода объектов, событий и институций часто так и происходит — при помощи номеров, дат и т. п.: Третье отделение, Первый отдел, пятый пункт. Часто фигурируют и названия месяцев: Апрельские тезисы, Февральская революция, Октябрьская революция, или Октябрьский переворот (это как кому нравится), или просто Октябрь, Августовский путч.

Так повелось, что главным кодовым словом для обозначения событий на Сенатской площади в декабре 1825 г. стало слово декабрь. Возможно, начало этой традиции положил Николай I своим эвфемистичеким выражением «мои друзья 14 декабря». Поэтому появление слова декабрист вполне естественно.

Чаще всего считают, что слово придумал Герцен, впервые употребив его в некрологе о декабристе Якушкине, опубликованном в «Колоколе» 1 ноября 1857 г. А С. А. Рейсер в свое время обнаружил, что впервые Герцен использует это слово уже в дневнике в 1842 г., причем без пояснений.

Но, например, в одной статье М. В. Нечкиной сообщается поразительный факт: в 1849 г. в Петропавловской крепости арестованный по делу петрашевцев отставной поручик, сибирский золотопромышленник Рафаил Александрович Черносвитов давал письменные показания следственной комиссии. В них, в частности, сказано: «Случилось говорить мне о государственных преступниках в Сибири, сосланных по 14 декабря, их вообще в Сибири называют декабристами» (показательно, что он считает необходимым такое пояснение, предполагая, что в столицах слова могут не знать). Значит, если верить свидетельству Черносвитова — а он долго жил в Сибири и хорошо ее знал, — то получается, что по крайней мере в 40-е годы слово декабристы там уже существовало. Скорее всего, оно вовсе не было придумано Герценом, а пришло из живой сибирской речи, а уж потом через статьи Герцена стало известно широкой публике.

Действительно, в Сибирь прибыли сотни людей, осужденных по делу о восстании на Сенатской площади. Их много раз перемещали из одного места заключения или ссылки в другое, условия их содержания менялись, к некоторым приезжали жены и невесты, у многих были влиятельные родственники, которые стремились облегчить участь осужденных. В общем, узники это были непростые. Можно представить себе, какой огромной официальной и неофициальной перепиской все это сопровождалось и как активно обсуждалось в устных беседах. Ясно, что было необходимо какое-то неформальное наименование всей этой массы людей — тем более, что это был и определенный типаж. Собственно, версия, что источником слова декабрист был профессиональный жаргон сибирской администрации, возникла еще в 20-е годы XX века. Об этом писал С. Я. Штрайх.

Подобные внутренние наименования возникают мгновенно и быстро становятся привычными для людей, которые связаны с соответствующей сферой жизни. Из истории XX в. можно вспомнить слово указницы (осужденные по указу 1940 г. за самовольное оставление места работы или по указу 1947 г. об усилении борьбы с хищениями и др.). Конечно, широкой общественности такие полужаргонные слова становятся известными обычно благодаря писателям. Но Евгения Гинзбург (автор «Крутого маршрута») очень удивилась бы, если бы кто-то приписал ей честь изобретения слова указница. Точно так же, думаю, удивился бы и Герцен, если бы узнал, что он якобы слово декабристы придумал. По всей вероятности, он его узнал, осмыслил, написал на щите и ввел в общий литературный язык. Сами бывшие декабристы по-разному относились к этому слову. Некоторые, как Лунин и Якушкин, считали, что декабристами нужно называть только тех, кто был на площади. Другие, как Александр Поджио или Свистунов, настаивали на обобщающем значении слова декабристы. Именно в таком смысле это слово и стал использовать разбуженный этими самыми декабристами Герцен.

Причем возникло слово в недрах пенитенциарной системы, вероятно, вскоре после самих событий, а вот стало актуальным для общества тогда, когда после смерти Николая I узники начали массово возвращаться из Сибири и стали заметным общественным явлением (как и после смерти Сталина начали возвращаться из небытия жертвы репрессий). Мне кажется, источник слова был тогда настолько очевиден, что и не нуждался в пояснениях. А потом история забылась, так и не оставив следов. И слово декабристы стало восприниматься как нечто само собой разумеющееся и неотделимое от событий того дня, когда, как писал Тынянов, «На очень холодной площади в декабре месяце тысяча восемьсот двадцать пятого года перестали существовать люди двадцатых годов с их прыгающей походкой».