– Док, а какая у тебя специализация, если не секрет?

– У меня самая охеренно важная на войне специализация – педиатр. Лечим больших детей.

В свои 52 года Док оставил сытую московскую жизнь, бизнес, квартиру на Кутузовском и уехал на войну. Только что он приехал из города, отвозил бойца на больничку.

На столе варёная промёрзшая картоха и жареный гусь. Старый добрый гусь. Когда здесь началось светопреставление, весь скот остался и сейчас воет от голода. Сюда не суется никто, даже ОБСЕ. Бах-бах-бах – рядом с медпунктом легли мины. Совсем рядом. Через две минуты прибегает боец, в свете свечи он выглядит как большое чёрное пятно на стене. Караваджо.

– Док здесь? У нас трёхсотые, трое, один тяжёлый.

Бежим метров тридцать, миномётчики. Чуваку снесло нос и челюсть, кровь капает на снег. Вангогская луна.

– Пошли, пошли, братан. Док там, давай потихоньку, за меня держись.

Идёт плохо.

– Сколько пальцев?

Док светит фонариком на бойца, показывает два пальца.

– Два, – прохрипело из разорванного рта. Усадили на крыльцо.

– Шприц! – Док одной рукой обрабатывает рану, другой вскрывает ампулу. Третьей рукой держит фонарик.

– Выбирай! – передает мне ампулу и нож.

– Внутримышечно?

– Да.

Разрезаю штаны «комка», вторые, третьи. Колю.

– Щас мы тя отвезём, будет всё нормально. Держи рукой. Держи рукой.

Док уже идёт к следующему, там осколки и контузия.

– Сколько пальцев?

– Фонарь, два пальца.

Кьяроскуро, свет и тени. Через пять минут Доктор ехал сквозь снежную равнину на белой «Волге» в город, капая тяжёлому физраствор. Утром тяжёлый присоединился к большинству, не дожив меньше суток до дня рождения. Звали его Ваня.