Возле причала в гордом одиночестве стояли две наши собственные баржи. На одной несколько работников устанавливали на носу при помощи двух кранов и громких, скажем так… криков платформу. Рабочие не ругались, точно как в старом анекдоте про российских строителей. «Передайте, пожалуйста», «Вира», «Майна» и прочие схожие слова разрешались. За ругань, употребляемую для связки слов, а не по делу, всех беспощадно штрафовали. Приказ об этом был издан одним из первых. Только драк мне еще не хватало на почве обид.

Указания трудящимся давал Бобров Николай Петрович, спокойный как камень, бывший инженер с Выборгского судостроительного завода, возрастом уже за пятьдесят, угодивший сюда после серьезной автоаварии. Я считал его моим лучшим приобретением в Славянске. Парализованный, он предпочел стандартный десятилетний срок на нашей планете и был мной изъят из общего завоза моментально после перехода вместе с семьей. Жена с пятнадцатилетней дочкой не пожелали отпускать его одного. Там, на выходе, у меня давно имелся хорошо прикормленный товарищ, имеющий на руках список необходимых специалистов и умело охмуряющий новичков. Впрочем, в смысле денег мы никого не обижаем, получают совсем неплохо, и при этом мы еще даем возможность самому что-то предложить и сделать. Это тоже фактор немаловажный.

Чем было хорошо советское техническое образование, так это тем, что, выходя из института, молодой специалист знал обо всем понемногу, а конкретные практические знания приобретал уже на рабочем месте, имея хорошую базисную основу. С узкой специализацией, когда инженер умеет только одно дело выполнять, но просто замечательно, ничего общего. Еще в ходе учебы студенты сдавали зачеты по практической работе и обслуживанию станков, разных используемых на заводе механизмов и двигателей. Если даже инженер получал диплом по судовым двигателям, при направлении на работу он был способен стать и администратором, и проектировщиком, и даже судовым механиком. Естественно, если человек изначально имел мозги и хотел учиться.

При этом в обучение входило умение копировать оборудование, которое нельзя было по каким-то причинам купить или не продающееся социалистическим странам. Иногда копия такого прибора получалась лучше оригинала.

В результате такой учебы и работы из Бобра (фамилия так и напрашивалась на сокращение, ему еще повезло — у меня по острову ходили Электрик, Токарь, Фрезеровщик, Компьютерщик и еще с десяток с похожими именами, Народ не сильно Утруждался, выдумывая клички) получилось штучное изделие — специалист, способный выполнять любую поставленную перед ним задачу. Советские инженеры могли сделать, скопировать и выдумать все, что угодно. В наших условиях немаловажное положительное качество. То, что у нас именовалось флотом и ремонтными мастерскими, включая пристань и все с ней связанное, попало в хорошие руки привычного к преодолению трудностей и дефицита материалов руководителя. Бобр еще прекрасно помнил как советские времена, когда он только начал работать, так и ураганные девяностые с их развалом. У него был только единственный, хотя и крайне серьезный недостаток — он совершенно не понимал слов «экономическая эффективность» и «удешевление производства».

Жуткий пакет планов, который он мне вручил и о котором при каждом удобном случае напоминал, предлагал строительство стапеля, дноуглубление затона, укрепление берега, расширение пристани, так, чтобы общая длина причала доходила до полутора километров, давая возможность одновременно обслуживать шесть-семь судов. При этом чтобы там базировался наш собственный флот. Ну и еще по мелочи — прокладка железнодорожных путей, строительство ряда вспомогательных мастерских, серьезный кран на рельсах, буксир, землечерпалка. Строительство дополнительных хранилищ топлива и расширение складов. Например, уже имелись техобоснование и даже чертежи для строительства дока гигантских размеров и водоизмещением аж в девятьсот пятьдесят тонн… И конечно же он настаивал на выделении всего этого в отдельный блок под его общим руководством. А где-то под подушкой у Бобра, я абсолютно уверен, лежало все то же самое, но размерами в три раза больше.

Я «за»! Я абсолютно «за»! Но лет через десять. Откуда я на все это возьму деньги и руки? Я не страдаю гигантоманией, да и бесконечного потока средств как-то не наблюдалось. Леха вполне справедливо свои деньги зажал. Клан отдельно, а остров отдельно. Ну есть у меня тоже «Молния», и даже не одна, но надо еще иметь кому продать, так как очень дорогое удовольствие. Кое-что мы делаем на паях, но то, что Зверь считает важным, — в первую очередь. Наши взгляды на это дело не всегда совпадают. По мне, наблюдается излишний уклон в военное дело. Развитие собственного производства сейчас важнее.

Так что преодолевать трудности Бобру приходилось регулярно, опыт зря не пропал. Это ведь в теории все хорошо — помещение есть, вентиляцию и электрическую сеть наладили, станки завезли и погнали товар в огромном количестве. На самом деле, пока все хоть немного пришло в норму, была масса проблем, да и сейчас без них не обходится. Опыта большого серийного производства ни у кого не было. Мастера всю жизнь работали с одним, максимум с двумя помощниками, производя товар от начала и до конца. Теперь требовалось другое, и расчет на индивидуальную подгонку узлов и деталей не всегда себя оправдывал, серьезно поднимая цену. В каком-то смысле большим облегчением было как раз малое количество старых мастеров. Проще было переводить все на поточное производство, все молодые, и некому было рассказывать про старину и традиции.

Не хватало квалифицированных технологов, вечная проблема со снабжением, от которой мы так и не избавились до конца. То завезут в расчете на будущее больше требуемого, то не привезут вообще.

Мозговой центр возник вовсе не из-за моих гениальных прозрений. Просто сначала появился отдел, проводящий химический анализ всех поставок, слишком много брака было из-за некачественного сырья. Создали отдельно группу приемки поставляемых металлов и проверки качества продукции. Если уж что уходило на продажу, необходимо было, чтобы клеймо острова работало как знак качества и его в будущем уважали, как на Земле известные бренды. Слишком много в Зоне полукустарных мастерских. Здесь важно и качество высокое, и цена чтоб не заоблачная.

Потом пришлось объединить группу по проектированию инструмента и приспособлений с группой технологического планирования, чтобы добиться слаженной работы и единых стандартов. Раньше хоть и работали вместе, но каждый считал себя самым умным. Поставил им начальника после совещания с Дашкой, и настало почти спокойствие. Уже не так часто бегают ко мне выяснять отношения.

Далеко не все были на одном профессиональном уровне, и пришлось искать какой-то общий знаменатель, заманивая повышать квалификацию разными зарплатами. Кому больше, кому меньше. Сработало.

Потом появилась конструкторская группа, потому что никакого смысла нет работать на станке мастеру, у которого есть не только золотые руки, но и хорошая голова. Заработала собственная небольшая типография. Там размножали чертежи, инструкции и любую другую документацию.

В самом конце появилось то, с чего надо было начинать и чем раньше занимались каждый в свое удовольствие. Отдел изучения артефактов, где собиралась вся известная нам и полученная у людей информация с целью изучения, создания дубликатов и производства новых. Даже проверки старых, хорошо знакомых артефактов на предмет новых возможностей. Ошибки людей при использовании неожиданно позволили обнаружить новые направления. Отдел почковался, работая по разным идеям и имея несколько производственных групп, выпускающих как ранее известные лечебные «Кость», «Мясо», так и «Кольцо». Первые шли на продажу, последнее пока поставлялось только на границу и ударным частям.

И еще были бесконечные мастерские, время от времени расширяющиеся и делящиеся, — горячей и холодной штамповки, отливки под давлением, сборочные, кузнечно-прессовочные, термические, литейные и т. д. Имелся и большой цех, производящий «Накопители». Стандартный «Накопитель» энергии теперь имел разнообразный вид, размеры и объем при меньшем весе. Прекрасно мог заменять аккумуляторы, батареи и батарейки, не требовал ухода и заранее сообщал о своей разрядке. Вечных двигателей мы не изобрели. Вечного и бесконечного вообще ничего на свете не бывает. Вот если использовать еще и «Пленку» в связке, можно серьезно продлить срок жизни любого прибора. Поэтому желающим предлагался целый набор, включая переходники и трансформаторы.

Стоят тоже прилично — выгоднейшее дело. Далеко не во всех человеческих Зонах есть электричество, и «Накопители» (вместе с моей идеей о ветростанциях) имеют большое будущее. Даже из французской Зоны уже интересовались.

Еще отдельная энергоподстанция, оружейная мастерская, разросшаяся непомерно и производящая массу разных вещей. Ну и, конечно, транспортный отдел, столовая, ремонтные службы. Все это было объединено в единый блок, относящийся, скорее, к тяжелой промышленности и в просторечии именуемый блоком «А».

Был еще и блок «Б». Но там было проще. Отдельные мастерские по производству «Ткани», «Пленки» и разных прочих артефактов, которые и не артефакты вовсе, появившиеся неизвестно откуда, а производятся специалистами. Пищевая, текстильная, кожевенная, обувная, швейная, химические мастерские — каждая сама по себе кооператив из нескольких подразделений, они мало нуждались в указаниях.

Я теперь очень уважаю создателей советской промышленности, умудрившихся построить ее на пустом месте. Одно дело про это в книге читать, развалившись в удобном кресле, и совсем другое — постигать это на практике. А вот Великого Вождя и Учителя — как раз нет, не уважаю. У него, безусловно, масштаб другой был — он создавал промышленность для государства, а я стараюсь исключительно для Народа.

Клан существует до тех пор, пока он не только берет, но и дает своим членам. Улучшение жизни и ее условий вещь необходимая, но на одном энтузиазме можно пару лет продержаться, не больше. А собственной расстрельной команды у меня нет, чтобы из страха за миску баланды безвозмездно трудились. При том количестве собственного оружия на руках — это еще и небезопасно. Приходится добиваться материальной заинтересованности, а при необходимости бить по карману.

За отсутствием профсоюзов пришлось создать отдел по улучшению условий труда. В его ведении постоянная проверка вентиляции и освещения, качества еды в общественной столовой, правильное обустройство рабочих мест. Даже спортивные площадки для разминки в обеденное и нерабочее время. Этому отделу, кроме зарплаты, никаких премий не положено, и воздействует он через мирного вождя.

Да, что-то я увлекся, перебирая мысленно свои владения. А тем временем на второй барже еще одной бригадой на уже привинченную платформу крепилась спаренная 23-миллиметровая зенитная установка. Теперь устанавливали дополнительный щит из металлокерамики, для прикрытия расчета в бою. Пулю из крупнокалиберной снайперки она держит нормально, не говоря уже о калибрах меньше. От осколков тоже спасет, а если снаряд попадет, то всей барже капец придет, она для этого не приспособлена.

По летающим объектам нам пока стрелять не приходилось, но и по наземным целям тоже неплохо получалось. Израиль в свое время умудрился захватить большое количество зениток у арабов, так что через Федерацию мы купили десяток «Шилок» и еще по десятку обычных ЗУ-23-2 (в просторечии именуемых «зушками») в рабочем и нерабочем состоянии — на запчасти.

До сих пор «зушки» стояли в обороне острова, но теперь их снимали и устанавливали на судах. Ничего не поделаешь, что было — из того и лепим. Собственной корабельной артиллерии пока не имеется, а Дунай очень скоро превратится в зону военных действий. Американские 106-миллиметровые безоткатки не слишком для этого приспособлены из-за газов, выбрасываемых назад. На барже такое опасно, можно попасть под выхлоп. А «Шмели» и РПГ у нас пока в малом количестве, они обладают недостаточной дальнобойностью. Счастье, что и в Славянске тоже ничего сильно большого калибра не наблюдается, а брать штурмом города Клан пока неспособен из-за малой численности. Вот попиратствовать и нарушить движение по Дунаю мы вполне готовы.

Еще один крупнокалиберный пулемет стоял ближе к корме баржи. В комплект вооружения входил еще 82-миллиметровый миномет. Благодаря своевременной консультации Клоуна я мог не задавать наивных вопросов. Крейсеров мы пока не завели — очень сомневаюсь, что по нашим рекам они способны передвигаться (не та осадка), особенно когда паводок прошел, тут и мелкосидящие баржи должны места знать, чтобы на мель не сесть. Так что приходится пользоваться тем, что имеется.

На этом работы по переоборудованию баржи не заканчивались. Надо было расширять кубрики, чтобы разместить дополнительных бойцов и пассажиров, подготовить артпогреба, склады продовольствия и амуниции, на палубу еще собирались поставить бронетранспортер, а в трюм запихать парочку «хаммеров», оснащенных все теми же американскими безоткатками. Мы готовились всерьез пройтись по рекам.

Клоун от лица Защитника поднял вой, жалуясь мне на Зверя, отдавшего этот приказ, и доказывая, что он теперь неспособен надежно закрыть подходы к острову и пристани от злоумышленников. Пришлось пообещать массу всякого разного добра, и даже лучшего качества. Собственно, в ближайшее время особой опасности для острова нет, а возможность получения новой техники уже обговорена. Украина великая держава, где регулярно горят военные склады, надо только знать, с кем говорить и кому платить. Мне было даже проще, имелась точная наводка.

Ничего супермогучего нам не надо, все больше старые советские разработки, которых там сколько угодно. Чем проще, тем лучше. Мы не так давно с коней пересели за руль машин, чтобы перебирать и жаловаться. Слой технически грамотных клановцев до сих пор тонок и прозрачен на просвет. Нет, вставить обойму, снаряд или чистить оружие мы научились без особого труда, но преувеличивать способности очень большой части Народа я даже не пытаюсь.

На меня обратили внимание, парочка особо умных уставилась, только что рты не пооткрывали, забыв обо всем. К Бобру подскочил один деятель, возбужденно тыча в мою сторону. Ну ни минуты спокойно отдохнуть! И пока никто не прискакал за очередными указаниями или с жалобами, я помахал рукой и, подхватив чемоданчик (тяжелый, зараза, — килограмм на тридцать потянет), поспешно направился в контору на свое рабочее место.

Сбежать не удалось. Прямо на дороге стояла… хм… Антонина Васильевна, жена Бобра. По имени ее еще называют, отчества никто, кроме меня, не знает, а вот за спиной кличут непременно Бобрихой. Как-то в разговоре кто-то ошибся и так к ней обратился, так она сделала вид, что не понимает.

Вот что делать в наших условиях с человеком, написавшим диссертацию по поводу чего-то там в творчестве Грибоедова? Не то о количестве запятых, не то о глубокой, тщательно спрятанной иронии по поводу царя. Совершенно не помню, кто тогда в России правил.

Ее воспринимали только как бесплатное приложение к полезному мужу. А я могу гордо сказать, что нашел достойное применение женщине. Курсы русского языка. Если говорить по-русски многие вынуждены, особенно команды торговых барж и практически все начальники, то с чтением и письмом почти у всех беда. А документация на русском очень часто. И накладные тоже не на китайском.

Это вообще проблема. Внутри Клана ходят бумаги на Языке, благо все грамотные, а Бобр должен объяснять, что именно хочет, на пальцах, иначе не поймут. Он-то пишет по-русски. Инженеру по моей личной просьбе — в отличие от большинства соседей, которые учат разговорный по ходу дела, — язык влили, но технические термины по судостроению в нем отсутствуют как класс. Поэтому он часто объясняется на дикой смеси двух языков. Учившиеся в Федерации говорят еще и на третьем, употребляя термины из английского, так что на производственных совещаниях бывает весело.

Вот я и позагонял всех, кого мог, на обучение. И Бобрихе занятие, и острову польза. Кто после полугода посещения курсов экзамен не сдает — платит штраф в размере месячной зарплаты учительницы в общественный фонд острова. А ходишь или не ходишь, никого не волнует. Сдал тест — свободен. Некоторые сами просятся, особенно из тех, кто с людьми дело имеют. И разговорный улучшается, и польза. У нее имеется даже отдельный класс для младших. В первое время она изрядно нервничала при виде очередного тигра с желтыми глазами, потом ничего, привыкла.

А малолеток всех учат, не дожидаясь, пока они подрастут до школьного возраста, прямо в детском саду, да еще и двум иностранным языкам, хотя половина учителей сама только что языки выучила и правил грамматики не знает. Лучше с щенячьего возраста начинать. Где-то Леха читал про гувернанток для богатеньких, так я приказом ввел полезный опыт — день говорить на одном языке, день на другом, потом на третьем. И все сначала. Вроде как игра, но через несколько лет подрастет поколение, которое будет учить собственных родителей.

— Хорошо, что я вас встретила, — обрадованно сказала Бобриха. Вот этот момент большинство оборотней ставил в глухой тупик, из которого не было выхода. «Вы» мы понимаем исключительно в качестве нескольких разумных. Вождь ты или дедушка, ко всем обращаются исключительно на «ты». Сколько ни объясняй, глубокий смысл необходимости подобных вещей не доходит. Наши традиционные формулы обращения и так прекрасно показывают, кого мы уважаем, а кого нет.

— Я хотела пригласить вас. У нас с Николаем Петровичем «фарфоровая» свадьба.

— Не понял, — озадаченно сказал я. — Какая свадьба?

— Двадцатая годовщина. Считается, что вся посуда, подаренная на свадьбу, уже разбилась, и надо дарить новую.

— Я постараюсь прийти, — заверил Бобриху, — но много дел. Очень постараюсь, — поспешно повторил, поняв, что сейчас буду подвергнут массированной атаке. И она не отстанет, пока не выбьет обещание.

Вот за такие интересные нюансы некоторых миссионеров убивали и потом жарили на кострах, догадался я, вежливо заверяя еще раз в своем глубоком уважении. Эти слова о посуде очень многими будут приняты за прямую просьбу, и от разных сервизов потом в доме не протолкнешься. А кое-кто вполне может принять за вымогательство. Слишком буквальный перевод до добра не доводит, хорошо еще, что я такие тонкости понимаю. При всей ее высокой культуре и образованности пора бы Бобрихе начать понимать, когда нужно добавить, что это просто название для красоты. Аллегория. Или аллегория это к другому относится? Образование Лехи, полученное мной на халяву, было очень широким, но совершенно бессистемным. Чего он только не читал в свое время — от исторических до фантастических книг и технических справочников с уставами, но вот в такие материи не углублялся, и я вечно путаюсь. Полочка со школьными учебниками у него в голове оказалась девственно-чиста. Классическая литература и правила грамматики если и изучались, то в памяти не остались. Во всяком случае, мне не передалось.

Бобриха у меня такая не одна, но деваться некуда, приходится терпеть. Это вбито мне в голову намертво с детства — необходимость дальнейшего обучения. Требуются не просто умеющие нажимать на кнопочки, а способные заменить со временем пришлых варягов. Поэтому школа имеет изрядные размеры, и учатся там вовсе не дети. Существует несколько обязательных и несколько желательных курсов. Кто-то повышает квалификацию, кто-то приобретает новую специальность. К таким обязательно прикрепляется мастер, уже достигший определенного уровня. Все та же хорошо знакомая Народу система наставничества. Но кроме этого еще и читаются лекции на самые разнообразные темы — от жизни в Зоне до научных теорий. Лекторы у меня за это гонорары получают, а учащиеся, претендующие на повышение в должности, должны продемонстрировать знание земного языка, включая письменность и чтение. Лучше двух. Для общения с разными Зонами.

— А что скажет начальник транспортного цеха? — спрашиваю, поворачиваясь к приближающемуся Ивану. Иногда вот такое выскочит случайно, и только потом соображаю, насколько двусмысленно прозвучало. Не везде подобный юмор хорош. — О! Ты постригся! — воскликнул при его виде. — Где-то сдохла большая крыса!

— Жарко, — погладив себя по почти голой голове, объяснил он. — Весна, а я страшно потею. По мне, так тут самые настоящие тропики. С апреля по октябрь стоит ужасная жара, да еще и влажность. Зато зимой прекрасно. Плюс десять и даже до Двадцати бывает. Травка зеленеет, солнышко блестит… и все остальные радости в полном наборе.

— Раньше тебе жара не мешала.

— Наверное, стал умнеть с возрастом. Пора изобрести шляпы вроде техасских. С большими полями и дырочками.

Он тяжко вздохнул.

— Я как бы надумал проситься принять меня в Клан.

— Тебя или всю семью?

— Мы советовались, — сознался Иван. — Я, Люба и дети.

— Это была очень большая крыса, — посочувствовал я. — С чего это вдруг? Никто не собирается тебя выпихивать отсюда, а статус очень поменяется. Для начала трех старших сыновей поставят под ружье, да и с контрактом будут проблемы. Пересмотрят некоторые пункты, заставят платить совсем другой налог. Много разных тонкостей.

— Так вот именно, — разводя руками, заявил Иван, — неудобно нам. Мы вроде бы вместе, но когда у Клана проблемы, то мы отдельно. Вы воевать, а мы как бы в стороне.

— А! Широкая русская душа! На миру и смерть красна, и прочая белиберда. Смерть всегда выглядит некрасиво, — серьезно сказал я. — Неважно, выпустили ли тебе кишки саблей или снаряд оторвал руки-ноги. Это боль, вонь, грязь и очень неприятное зрелище. А если до тебя не дошло еще, то в каком-то смысле мы ничем не лучше Заводских с Речными. Тоже Клан, и общественные интересы выше личных. Понадобится мне, поедешь землю разгребать лопатой, несмотря на квалификацию.

— Ты слишком умный, чтобы так глупо использовать.

— Ну не тебя, так Серого. И спрашивать его желание никто не будет.

Иван набычился и хмуро уставился на меня.

— Мы обсуждали и это.

— Ну и ладно. Доцент вернулся?

— А? — переспросил он. — Да. Я его видел.

— Я ему скажу, чтобы зашел к вам домой вечером и объяснил подробности. Еще раз обсудите и потом сообщите решение. Только тут уж так, если испытательный срок не пройдете, здесь не останетесь. Надеюсь, понятно.

— А правда, — оживляясь, спросил Иван, — что у тебя в подземелье стоят без дела три больших грузовика? Можно снять двигатели и сделать собственную артиллерийскую самоходную баржу.

— Кто сказал? — быстро спрашиваю.

— Не помню, — невинно отвечает.

— Вот в этом и разница между контрактником и клановцем. Тебя я просто пошлю на три буквы за такие вопросы, а те, кто на клятве, не ответить не могут. Очень больно им будет. И выводы соответствующие, про недержание речи после очень внятного предупреждения. Так что очень хорошо подумай над вопросом и, кроме того, Техника в свою семью не включай. Он уже давно взрослый и решения должен принимать сам. Сорвется и запьет — всех подведет под вылет. Нам такие кадры без надобности. Работать — да, я могу потерпеть. А вот жить среди нас он не будет. Иди и хорошо подумай.

Уже понятно, что информация к Федорову пришла через щенков. Надо выяснить, кто именно разболтал, и загнать его куда подальше. Потому что не три тяжелых грузовика, а уже шесть, подумал я, поднимая чемоданчик с земли, и остальные три пригнал самостоятельно, никто об этом не знает.

Сотрудничество с лихими индейцами, совершающими набеги на бледнолицых, продолжается. Три неновых Kenworth Т-2000 с грузом. Никакого тюнинга, никаких переделок. Все родное, стандартная комплектация. Есть в этом даже плюс. Никакой электроники, бортовых компьютеров. Моя настоятельная просьба учитывается при кражах. И мысль у Ивана не такая уж глупая. Седельные тягачи на двадцать с лишним тонн мне сегодня без надобности, а вот двигатель на четыреста тридцать лошадиных сил совсем не то что старье, на котором плавают по рекам. Даже на бронетранспортере меньше в два с лишним раза.

Один грузовик набит лабораторным оборудованием для анализа нефти и нефтепродуктов. Легко можно большинство приборов загнать в Федерацию, но сложно объяснить, откуда взялось, надо выдумать легенду поправдоподобнее сначала. Второй, с медицинскими приборами, везли для ветеринарной клиники. Вот операционный стол, приспособленный для лошади, и специальные блоки, чтобы ее туда поднимать, не каждый видел. Я так в первый раз. Таня настаивала на приобретении. Чего только не сделаешь из дружеских чувств! Даже попросишь украсть хороших знакомых. Третий грузовик для меня самый ценный. Тонны компьютеров и комплектующих. Я теперь могу раздавать ноутбуки как премию, не особо задумываясь о цене. Главное, чтобы как можно больше Народа научилось с ними обращаться.

Но сотрудничество с Кривым тоже ничуть не хуже. Зачем пацанам тырить кошельки по карманам, если мне время от времени нужны мелкие услуги? Я обеспечил им базу и ремонтную мастерскую для легальности. Попутно они заведуют скупкой цветного лома. Не слишком богато, но гораздо лучше, чем было, а они у меня еще и работают по заказам. Переквалифицировались из карманников в угонщиков. Намного больше с этого получают, а что я делаю с машинами, их совершенно не интересует.

В здании была благодать. Полное отсутствие общего присутствия. Никаких секретарш и менеджеров, бегающих из кабинета в кабинет за очередной резолюцией на бумагу. Все ушли на фронт. Или на работу. И двери позакрывали. Даже охранника на входе нет. Нечего ему тут охранять. Чужие здесь не ходят, а своих Защитник прекрасно знает. Если нужно будет, непременно Хищников вызовет, на то у него и камеры везде понатыканы. Другое дело, когда караван приплывает. Беготня, шум, разборки. Сейчас во всей конторе только несколько старых знакомых.

Я прошел по коридору и толкнул знакомую дверь без таблички. Вот они, красавцы, расположились вокруг моего рабочего стола. Уютный такой кабинетик, с окном, откуда я могу зорко смотреть на пристань, и рассчитанный максимум на троих. Один — это я, двое — возможные посетители. Больше мне без надобности, не люблю, когда толпа выясняет отношения между собой. Особенно не нравится, когда ко мне лезут без записи через Справочную. На самом деле я страшно нервный и все эти просители-посетители ужасно раздражают, взывая к моим лучшим чувствам и находя массу причин для объяснения, почему не сделано то или другое.

Иногда я с ужасом думаю, что лет через двадцать, когда на острове будет проживать пара десятков тысяч разумных, придется заводить официальный график приема и непременную мегеру в приемной. Тут еще проблема, что она должна самостоятельно отсеивать посетителей с мелкими проблемами, то есть иметь мозги, и при этом происходить непременно из Круглых щитов, чтобы способна была выкинуть назойливых за дверь. А такое в одном разумном редко совмещается.

Я обошел вокруг стола, приветствуя всех, и с размаху упал в офисное кресло, с удовольствием отметив, что наглости, чтобы в нем устроиться, ни у кого не обнаружилось. Все-таки в старых обычаях есть свои заметные преимущества. Это Бобр может не понять, а я прекрасно вижу, кто и как расположился на совещании.

Даша скромно сидела прямо напротив, но повернув стул так, чтобы видеть сразу всех. Должность мирного вождя обязывает не ставить себя выше всех, но держать все под контролем. Это она хорошо помнит. За спиной у нее торчала незаменимая Псица. Сразу понятно, если что — будут выступать одним фронтом, давя неокрепшие мозги оборотней цифрами и балансами.

На втором стуле сидел Стальной Молот с важным видом. На самом деле он только думает, что большой начальник в мастерских. Нет, мастер он замечательный, но вот совершенно не управленец. Вот без кого нельзя обойтись, так это без прислонившегося к стене Расщепленного тополя.

Когда я ломал своего первого пленного крыса, уж никак не думал, что обычный боец, торчащий у того за спиной, превратится в такого незаменимого администратора. Расщепленный тополь как никто умудрился продвинуться без всякой помощи, всасывая идеи не хуже пылесоса и применяя их на практике.

Отправленный в Федерацию учиться на минометчика, он прибыл оттуда вместо этого с идеей кооператива, в котором вознаграждение будет выплачиваться согласно вложенному труду и прямо будет зависеть от повышения его производительности. Причем не просто с идеей, а с подробным планом и уставом. Мысль упала на благодатную почву и там бурно разрослась. Он даже самостоятельно изобрел понятия амортизации оборудования и дивидендов. Совершенно не считал зазорным по малейшему поводу спрашивать мнение Справочной и, ударно работая на благо острова, не забывать и свои личные интересы.

Теперь он официально считался вторым человеком в мастерских, а на самом деле был как раз первым. Отвечал за бесперебойную работу станков и за их починку, закупку новых и еще за множество вещей. В его ведении был сбыт промышленной продукции, поставки сырья, и, кроме того, он сидел начальником в десятке наших кооперативов. Еще один олигарх местного розлива, не забывающий при этом всем, кто старше его по положению, оказывать знаки уважения. Вовсе не из пустого чинопочитания. Свое достоинство он очень ценил и вполне мог сказать в глаза неприятные вещи. Просто есть иерархия, и ее никто не отменял.

Рядом с ним торчал Сидящий Вепрь. Вот сразу видно, кто с кем в корешах и, когда до спора дойдет, на чьей стороне будет. Если в группе даже хороших друзей больше пяти разумных, они непременно начнут делиться на фракции по интересам. Тут главное, чтобы против внешнего противника выступали единым фронтом. А что грызутся иногда, так на пользу дела. Но на то имеется глава семейства Пост, в моем лице, чтобы выступать судьей и принимать окончательное решение.

Сидящий Вепрь — еще один мой незаменимый мастер. Глава мозгового центра и оружейник. Если он не сможет разобраться в очередной «стреляющей палке» с Земли и не улучшит ее параметры, значит, никто не сможет. Проблема в том, что польза от его команды бывает потом, а кормить две сотни работников приходится сначала. Тут еще и соперничество разных мастерских вылезает. Каждая считает себя наиболее важной, а это все-таки конструкторско-испытательное бюро, а не производство.

И наконец имеется Старшая, рассевшаяся прямо на столе. Без нее никак не обойтись, хотя она к мастерским не имеет отношения. Я выразительно посмотрел на командира Хищников.

— Да ладно, — ничуть не смутившись, среагировала она, — я беременна, мне можно и посидеть. Могли бы и стулья принести.

— Сиди уж… — отмахнулся я и обратился к собравшимся: — Я вас специально собрал, чтобы поговорить… ну скажем так, в тесном кругу. Мы здесь все члены Клана, но это внутреннее дело. Поэтому я позвал даже не всех основных начальников семейства Пост или Указательного пальца. В первую очередь имеющих отношение к промышленному производству. Ни Длинного Зуба, ни специалистов по сельскому хозяйству и животноводству я не приглашал. Бобра и соседей тоже. Наш инженер вовсе не дурак, может кое о чем догадаться, но некоторые вещи ему знать не положено. Поэтому очень надеюсь, что вы не будете трепать языком по всем углам. Можно его и отрезать. Это я вполне серьезно говорю.

Все внимательно слушали.

— Значит, так, — поясняю, — последние полгода я очень редко бываю на острове, все дела забросил, и каждый имеет ко мне массу вопросов. Это будет продолжаться и в дальнейшем.

Расщепленный тополь напрягся, но промолчал. Что он хочет, я и так знаю. Последнее время очень большие напряги из-за происходящего в славянской Зоне. Металл, дерево, сырье у него забирают, часть продукции без оплаты уходит в неизвестном направлении. Бобр тянет из общих запасов все, что только может. Никуда не деться, для нас это первоочередное дело, и тут даже не особо важно, что Леха приказал. Он прав, уступать, сдавая союзника и торгового партнера, нельзя, но на наших доходах вся эта история изрядно отразилась. Нельзя допустить, чтобы Дунай для Клана закрыли. Славянск, в конце концов, мы можем и послать на все восемь сторон, имея за спиной Новую Варшаву, нейтралитет Федерации и проход во французскую Зону, но постоянное противостояние нам пока не по численности, имея еще и вторую войну на другом берегу Левой. Договариваться рано или поздно придется, но лучше с позиции силы. Кстати, и ляхи уже давят, пытаясь не позволить сбить цены на нефтепродукты. В каком-то смысле нас это устраивает. При монополии на поставки мы будем иметь хорошие ножницы цен. А лишнее можно и французам продать.

— Дело в том, — сделав паузу, говорю я, — что наш Вожак умудрился сделать проход на другой континент.

Дашка растерянно моргнула, потом, сообразив, улыбнулась. Слово «Земля» я даже в компании старых проверенных товарищей произносить не решаюсь.

— Там очень богатые места по части разных человеческих вещей. Проблема в том, я тут проконсультировался, — я показал на Псицу, — что купить мы можем очень немногое. Собственно, выручку от всего, что мы продаем, Клан тут же тратит на покупки. Остается минимум на разные тяжелые случаи.

Теперь улыбнулась Старшая. Размеры этого минимума она прекрасно представляет.

— Да, — с нажимом сказал я, — трехмесячный и даже годичный запас патронов или продовольствия для жителей острова — это совсем не много. Но ненормально и совершенно неправильно жрать в три горла, когда в соседнем поселке голодают. Я сейчас, конечно, преувеличил, именно голод нам не грозит, но, надеюсь, вы меня поняли. Мы семейство Пост, но мы и Клан, и его интересы — наши интересы. Только за последние месяцы в Клан пришло почти три сотни разумных. Это насчет нашего количественного роста. А серьезная война быстро вычистит наши арсеналы. Надо думать о будущем. Поэтому самое умное, что я могу предложить, — это вспомнить лихое прошлое и не менее приятное настоящее и слегка почистить чужие склады без разрешения хозяев. Они до нас с ответными мерами не дотянутся, и я уж постараюсь, чтобы они и не поняли, что произошло. Никакого шума. Все должно быть максимально чисто и желательно без крови.

Стальной Молот поднял руку в воинском жесте одобрения. Остальные сидели с довольными мордами. Если можно взять бесплатно, зачем платить? Многие люди не понимают, как при таком отношении ни один клановец не возьмет чужое. Даже попить — и то разрешения попросят у хозяев. Все дело в том, у кого брать. У своих — никогда. У союзников — только с разрешения. А в дальние походы за трофеями и чужим имуществом нам ходить не привыкать. Я не верю, что Пинающий Медведь удержится и при случае не ограбит в Зоне кого-нибудь.

— Мне потребуются, — обращаясь к Старшей, сказал я, — минимум десять и максимум двадцать бойцов. Имеющих навыки обращения с грузовиками, с погрузчиками, естественно, с оружием. Выбирать наиболее надежных и не болтливых. Отбери больше, потом я с ними побеседую, с каждым отдельно. Младших не надо, приматов не оборотней тоже. Там такие сразу будут бросаться в глаза.

— Откуда я тебе столько возьму? У меня всего два десятка на жалованье, а теперь, когда общая мобилизация, вообще все при деле и загружены по самые уши.

— А ты постарайся. Необязательно из Хищников, главное, из нашего семейства, и чтоб помалкивали.

— Знание языков? — спросила она.

— Лучше хоть один земной. Там разберемся.

Что людей лучше не надо, тем более родившихся на Земле, я говорить не стал. У нас таких немного, а отсеять я причину найду. Кандидатов у меня, собственно, пока два — Рафик с Доцентом, и обоих я не очень хочу брать в поход. Вот угрохают их там, а у обоих жены беременные. Не выношу женских слез.

— Следак? — спросила Старшая.

— А он научился руль крутить? — с сомнением спросила Псица.

— Я с ним поговорю отдельно, — повторил я. — Теперь, чтобы было понятно… Доля стандартная. По десять процентов Клану, острову, Зверю и командиру отряда. Последнюю мы делим пополам. Я и Черепаха. Остальные шестьдесят процентов, за вычетом хорошей премии отобранным бойцам (ну это мы обсудим потом с финансовым отделом, в зависимости от ценности каждого груза), поступает в распоряжение мастерских и острова. Я не думаю, что имеет смысл выдавать долю стальным прокатом, — пояснил под смешки слушателей. — Будет производиться оценка, исходя из наших цен, и деньги поступят на жизняк, или через Псицу, если у кого нет. Из прибыли, полученной от реализации, после того как сырье пойдет в дело, Клан и остров получат по десять процентов, как всегда. Станки и оборудование — пятьдесят на пятьдесят острову и Клану. Если что-то у нас применения не найдет, а при чистом воровстве, когда заранее проверить нельзя, такое возможно, — объясняю все прекрасно понимающим заместителям, — не будет времени отбирать или количество излишнее, то тоже пойдет через Хозяйку в продажу. Но если, — погрозив пальцем, — хоть один вот прямо сейчас подумал, что может разбазаривать еще не полученное добро, как ему захочется, он сильно ошибается. Все поступления будут официально оформлены через Кладовщика и бухгалтерию, — палец в сторону Псицы. — Продавать на сторону только с разрешения мирного вождя, — палец на Дашу. — Поэтому я вам сейчас раздам… ну назовем это каталогами… И Стальной Молот, Сидящий Вепрь и Расщепленный тополь внимательно изучат, что там есть и что нам стоит приобрести.

Я поставил на стол чемоданчик и стал выкладывать на стол толстенные папки. При желании их можно запросто использовать вместо оружия. Весит каждая не меньше кирпича. Это все пришлось распечатывать Протею, тщательно следя, чтобы не было намеков на земное происхождение. Даже названия заводов вымарывались.

— Где попало не бросать, посторонним не показывать. Специально не стал на диски выводить, чтобы было в одном экземпляре. Сейфы у вас есть, вот там и хранить. Если будут дополнения и предложения — у вас есть время. Все это будет прибывать по частям, и успеете хорошо подумать. Еще один вопрос. Очень важно! Загонять транспорт будем в подземелье, чтобы лишних глаз не было. Работы по расширению тоннеля закончены?

Расщепленный тополь уверенно кивнул:

— Все сделано. И рельсы проложили. А зачем две колеи разного размера? — с любопытством спросил он.

— В разных местах разные стандарты, а вывозить мы будем со складов, находящихся как можно дальше друг от друга. Теперь важное. Сейчас у меня есть четкая договоренность на поставку оборудования и технологических линий для производства патронов…

— Давно пора, — довольным тоном сказал Стальной Молот. Я посмотрел на него внимательно. Совершенно бесполезное занятие, он в этом смысле непрошибаем и не смущается, перебивая начальство.

— Там десятки контейнеров и много-много тонн. Я тебя сам отправлял в Федерацию познакомиться с заводом поближе…

— Ну не только меня, — радостно поблескивая глазами, добавил Стальной Молот.

— Тебя в первую очередь, — оборвал я, — это теперь твой проект. Как только у меня будут парни, мы начнем перевозку. Только это первая стадия. Вся технологическая цепочка должна быть выдержана.

«О как ввернул!» — мысленно восхитился собой.

— Если из-за плохого качества будут постоянные осечки, не стоит и затеваться. Я тебя посылал внимательно смотреть и не вмешивался, когда ты взял помощников. Теперь — это твоя проблема, и спрашивать буду с тебя. Каждая осечка — это вероятная гибель стрелка. Остальное можешь забросить и займись только новым производством.

Я сделал паузу для внушительности.

— Еще есть возможность, в крайнем случае, переправить сюда особо ценных специалистов на время. За очень большие деньги. Только есть проблема. Это люди с того континента. Они не должны ни при каких обстоятельствах узнать, где находятся, и уж тем более подробности, даже мелкие, про нашу жизнь. Совершенно нет резона их потом закапывать. Если придется в будущем таким заниматься, можно будет послать нового умника за рекомендацией к уже работавшему.

Старшая! Это твое дело. Подумай, как это обеспечить. Поселить по соседству с работой, поставить плотную охрану. Опять же никаких младших чтобы рядом не было. На работу и спать. Ничего больше. На прогулку, если захотят, вывезти подальше, где никто не бывает. В разговоры вступать только по делу. Быстрее наладят — быстрее уедут. Сумма гонорара от времени не зависит. Говорить они будут по-русски, так что объясниться сумеете. Там, — я неопределенно показал куда-то вбок, — многие из бывшего СССР, разные казахи с прочими прибалтами. Чтоб они мне нигде не пересекались ни с Бобром, ни еще с кем, вроде Техника. Желательно вообще наверх не выпускать, но относиться предупредительно и нормальные просьбы, типа поесть и выпить, выполнять. Ну это уже по ходу дела посмотрим. Всегда задним числом всплывают вещи, о которых не подумал. Пока что найди место, где их селить, и обдумай все.

— Зверь идет, — неожиданно сказал Сидящий Вепрь. Сквозь дверь шаги услышал. Надо уплотнитель поставить. Старшая поспешно спрыгнула со стола.

— Ну пока все. В мое отсутствие все вопросы к Хозяйке. Я тут еще пару дней покручусь, заходите прямо домой.

— Насчет того, что ты уже привез? — поспешно спросила Псица. — Я провела инвентаризацию и все проверила.

— С ней разбирайся, — кивнул я на Дашу.

— А что имеется? — заинтересовался Расщепленный тополь. — Я могу увидеть список?

— Дай ему посмотреть, — разрешил я. — Может, что пригодится. Любопытствующим рассказывай, что все из моих личных запасов, а то навигации практически нет, надо же пояснить, откуда берется.