— Заходи, — сказал полковник Кремер, обнаружив в приемной Дова. — Ты когда в последний раз с Ярославом общался?

— Так он же с горнострелками находится, а меня здесь держат, — удивился тот.

— Он уже давно как оттуда благополучно уехал, но здесь не появился. Где пребывает, никому не известно. Вчера вечером звоню, чтобы напомнить про недоделанный самолет и узнать, когда он приступит, а наш специалист мне говорит: «Я в дороге». Спрашиваю: «Где?», отвечает: «Фиг его знает, никаких указателей — на дороге. Пыльная такая. Как в городе появлюсь, сразу сообщу».

— Ну и что?

— А то, что я точно выяснил, в Анкарау он был уже больше десяти дней назад, побеседовал с тамошним Старейшиной оборотней из племени Пятнистых без свидетелей и сел в машину, идущую в город. Где-то по дороге растворился в пространстве. Сколько оттуда до нас при самой медленной езде? Часов восемь-десять?

— Ну, где-то так. Так ведь отвечает на звонки… Никто не прибил, хотя такого, пожалуй, подловить трудно. Сам кого хочешь ограбит и в землю закопает. Он тут ходил в глубокой задумчивости вокруг бульдозера, так я не понял зачем. Взять десяток таких бугаев, как его Следак, запросто выкопают что угодно, и быстрее, чем машина. Совершенно не вижу, с чего такое волнение. Мало ли что, заехал не туда или погулять захотел по бабам, чтоб никто не знал. Лежит сейчас в теплой постельке, а ты не пойми что разводишь.

— Меня, — серьезно сказал полковник, — не столько даже интересует, где он шляется, сколько что ему вообще надо и как он смог исчезнуть. Само по себе это не слишком важно, но есть еще одно интересное донесение. На, — толкая папку через стол, приказал он, — читай. Вслух.

Дов достал бумагу и с недоумением прочитал:

— «Патруль в составе…»

— Дальше, — нетерпеливо сказал полковник. — С пятого абзаца.

— «Предъявил обычный пропуск гостя города на имя Ярослава Медведева. Фотография соответствует, подписи на месте, материал оригинальный — пластик. На вопрос: „Что он делает возле леса?“ — ответил: мол, где хочет, там и ходит. Запрета на поездки пока еще не придумали, а наши секретные объекты ему под хвост. Если куда нельзя, так и надо сказать, — он законопослушно объедет это место. Он прекрасно знает, что такое патруль, но если будем цепляться без причины — так и пожаловаться начальству недолго. Назвал имена…» — ну это понятно, пробурчал Дов, и мое, и твое, и даже Клыкастую не забыл.

«Впрочем, — продолжил он чтение, — для разнообразия может и просто морду набить, он, Ярослав, сегодня злой и с большим удовольствием проверит, чем псы-оборотни отличаются от волков-оборотней. Волкам он уже клыки обламывал, не слишком затрудняясь. Почему бы и на псах не потренироваться. Мы не стали реагировать на подначки и отпустили его. Он сел на лошадь и уехал в сторону города».

— И что в этом странного? — спросил Дов.

— На дату посмотри.

— М-да, — удивился Дов, заглянув в подчеркнутый заголовок. — Ошибки нет? В это время он как раз устраивал первый полет беспилотника в горах на наших глазах. Там еще было, — он наморщил лоб, — одиннадцать человек, если я кого не забыл. Куча свидетелей. Если тот, второй Ярослав, кого и зарезал, то у нашего прекрасное алиби.

— А ведь не смешно, — поморщился полковник. — То их двое, то ни одного. Непорядок.

— Давид, — качая головой, сказал Дов, — мы с тобой не первый год знакомы. Уж так меня не обмануть. Я имел достаточно времени, чтобы убедиться, что брата-близнеца у него нет. И за нами от реки до гор тоже никто не шел незаметно. Уже спустя несколько дней на перевалах был снег, и пройти было практически невозможно.

Оборотень вполне классический, хорошо нам знакомый, та же порода, что и наши собаки, только вид другой. В невидимок превращаться не умеют, на все сто отвечаю, а по-другому через перевалы не пройдешь — засекут. Даже животных смотрят внимательно, после крыс любые большие следы подозрительны. Да и невидимка непременно следы на снегу оставит. Вот пропуска я у него точно давно не видел, была одна ситуация, когда надо было достать, так он сказал, что дома оставил. Вполне мог отдать кому. Тут мы имеем два интересных варианта. Кто-то ходит с его документом, о чем он прекрасно знает, и этого таинственного типа Ярослав покрывает. Нет, — подумав, сказал Дов, — нет среди их компании ни одного настолько похожего, чтобы перепутать, и все остальные на базе торчали, кроме имеющего совсем другие габариты его телохранителя. С утра до вечера в трудах и заботах. Просил он максимально в сжатые сроки дать им необходимые навыки, так мы так и поступили. Беднягам и спать-то некогда было. А теперь в полном составе участвуют в боевых действиях, приобретая практический опыт. Так что все постоянно на глазах.

— Кроме Марии.

— А! — согласно кивнул Дов. — Ты тоже об этом подумал. Вариант два. Что мы на самом деле знаем о ее возможностях? Только то, что они рассказали добровольно. Может, ей внушить патрульному видение мужика вместо бабы легко и просто? Графика работы у Марии нет, вечно где-то пропадает. Считается, что с собаками общается, но никто, кроме них, этого не видел, а тут они вполне могут тереть какие-то свои вопросы, нас не касающиеся. Про лес — это как раз понятно. С самого начала Ярослава рыси сильно интересовали, только там с ними и можно встретиться. Значит что? Придется осторожно поспрашивать у егерей и у собак. Это даже интересно. Загадка Бермудского треугольника. Извини, — усмехнулся он, — я ведь забыл, тебе что Бермуды с исчезающими кораблями, что Сейшелы с исчезающими в офшорах деньгами неизвестны. А для твоих детей и Земля будет пустой звук, — грустно добавил он. — Так я пойду интересный кроссворд про вторую подозрительную личность разгадывать, — поднимаясь со стула, сказал он и, не дожидаясь разрешения, вышел за дверь.

— Ничего не знаю, — ответил мне часовой на воротах на просьбу пропустить. Пожилой дядечка с изрядным пивным брюхом. Очередной призванный резервист, заменяющий молодых, пока они бегают по горам, отлавливая подозрительных орков. — Тебя в первый раз вижу, пропуска не имеешь. Иди отсюда, пока стрелять не начал.

За спиной у него возвышались стройными рядами клонированные кирпичные здания, ничем, кроме номеров на дверях, не отличающиеся, в одном из которых положено было мне проживать. Хорошее место, особенно после двух с лишним десятидневок похода, практически не слезая с лошади и очень редко нормально отдыхая. На обратной дороге я даже домой не заехал — и времени нет, и лишний раз с Дашкой опасно встречаться. Пусть сначала остынет.

Внутри такого стандартного дома в любую жару прохладно, есть душ и всякие мелкие удобства. Это вам не российские казармы, здесь на военной базе в комнате максимум по четверо живут даже обычные солдаты. Сержанты в гордом одиночестве, а офицеры, начиная с обычного лейтенанта, даже отдельный коттедж имеют, где семья проживает со всеми удобствами.

— Позови разводящего, — устало повторил я. — Или позвони по телефону начальству. Оно мне надо — лезть на вашу базу с преступными намерениями через проходную, когда через сто метров колючая проволока давно кем-то из ваших перерезана, и прекрасно можно через забор перелезть? Знал бы про подобную бдительность, просто обошел бы твой пост стороной.

— Отойди! Здесь находиться запрещено! — нервно воскликнул часовой, стаскивая с плеча автомат с явным намерением ухватиться за затвор.

Я плюнул, постаравшись попасть рядом с ботинком, но не на него. Еще не хватает, чтобы он действительно стрельбу открыл. Попасть в меня у него все равно не получится, но не убивать же идиота, выучившего устав и не имеющего мозгов. Теперь придется тащить на себе все вещи в город, а коня взять было нельзя. Непременно спросят, где достал, тем более порода не местная. Надеюсь, места в гостинице «Потерянное колено» на меня хватит. А засиживаться я все равно не собираюсь. Весна уже давно пришла, перевалы должны открыться, подзадержался я. Десятидневка-другая, и будем уходить домой всей компанией.

Дел еще куча. Закончить с собаками, желательно не сталкивая между собой разные племена. Клыкастая сама по себе, племя Пятнистых само по себе. Надо показать, как делать «Ошейники», и непременно долю дополнительную обговорить окончательно. Пока у меня только предварительное согласие имеется. Массу всего можно попытаться из глотки настолько заинтересованных выдрать. Лошадей и ослов под груз необходимо достать. Потом интересный вопрос — собираются ли нам сопровождение дать. Можно не переться через всю котловину и дальше, а отправиться всей командой домой от ямы. Или не стоит рисковать? На перевале проверят, кто прошел. Лишние недоуменные вопросы возникнут. А если нам по доброте душевной каких послов дадут, так точно придется обойтись без переходов и ехать по старому маршруту.

Надо наконец с Довом серьезно поговорить. На реке водопады. А нельзя ли проехать на этих странных амфибийных уродцах, что Старейшина на обмен предлагал? Он-то говорит — можно, но неплохо бы проконсультироваться у знатока. LARC-5 (Lighter, Amphibious Resupply, Cargo, 5 ton). Легкий, амфибийный, грузовой, пятитонник. Способен вылезти на берег, если не круто в горку, и ехать по земле. Четыре штуки как раз под нас. Коней, на которых приехали, придется оставить, зато с комфортом домой отправимся. Да и потом пригодятся. Баржи еще когда придут, а по реке грузы возить проще.

Следака надо навестить, а то сколько времени прошло, даже и не вспоминал. Что там с моими бойцами — надо выяснить. А то последнее, что слышал, отправили их в общем строю орков гонять. Может, оно и к лучшему, реальный боевой опыт в составе подразделения получат, но если уходить, так надо озаботиться возвращением всех. На это тоже время нужно. Проверить, нет ли кандидатов среди псов, желающих в Клан вступить. Габи зря не скажет, должны появиться.

И пару самолетов надо доделать, Тед предварительную работу без меня вполне способен сам закончить, но знать про капсулы с куском Летчика и взрывчаткой ему рано. Доводить до ума придется самому. Со складов все закупленное забрать и насчет каравана напомнить полковнику. Не забыть у эльфов всю эту необходимую Летчику трихомудию проверить. Чтоб я еще знал, как это называется. Основное требование одно — объектив с микрофоном размером поменьше, качеством получше, стоимость роли не играет. Нашей доблестной разведке за ее своевременное предупреждение о нападении ничего не жалко. Хорошо бы смотрелось, если бы мы вернулись, а дома одни развалины, и крысы бродят.

За поворотом показалась знакомая вывеска, и прямо у входа в дом торчали двое, что-то мирно обсуждая между собой. Один — старый знакомый орк, совмещающий должность вышибалы с прочими необходимыми услугами, вроде выноса через задний вход бутылки, крайне необходимой для постояльца, не запасшегося заранее.

Второй уставился на меня и, расплывшись в радостной улыбке, быстрым шагом двинулся навстречу. Он дружески облапил меня железными руками. С чего это люди говорят про медвежьи объятия? У приматов вроде Следака вполне хватит сил переломить любого пополам от полноты чувств. Я совсем не пушинка, да еще нагружен мешком с вещами и оружием, но был небрежно оторван от земли и притиснут к могучей груди.

Он слегка похудел, но выглядел и пах вполне как здоровый. Легко такие ранения не проходят, раз Следак так себя ведет, значит, к лечению приложила руку Черепаха или еще кто с возможностями не меньше.

— Рад тебя видеть в целости и сохранности, — сообщил он, с такой силой хлопая меня по плечу, словно хотел вбить в землю по уши, — и, хоть ты и изрядная сволочь, не удосужившаяся позвонить нашей паучихе и поинтересоваться моим драгоценным здоровьем, я готов служить тебе по-прежнему. Куда мне деваться из собственного семейства?

— Я звонил, — невольно потирая отбитое плечо, возражаю, — сразу. Что ты живой и до города нормально довезли, знаю, а потом все некогда было.

— Я хорошо обдумаю это заявление, — заявил Следак, забирая у меня мешок с вещами. — Некогда ему было! Такое поведение требует серьезной компенсации. Я тут, пока тебя не было, плотно пообщался с бурами и присмотрел интересную вещь. Гранатомет ручной Milkor MGL-140 револьверного типа. Шестизарядный, прицел коллиматорный…

«Какие слова он знает! — невольно восхитился я. — А посмотришь невнимательно — тупой, как угол дома. Вот интересно, он действительно не догадался, что такое линия электропередачи, или придуривался?»

— …установлен на регулируемом основании, — продолжал зачитывать мне наизусть тактико-технические данные присмотренной им стреляющей железки Следак, — имеет шкалу для ввода поправок на дальность стрельбы. На сто пятьдесят метров можно палить по конкретным целям. До четырехсот метров по площади. Весит всего шесть кг, и если жадность замучает, то точную копию и гранаты делают в Хорватии. В славянской Зоне можно купить.

— Вот пойди и купи!

— А вот, — показал он мне фигу, — не могу. Это у тебя и Черепахи эти ваши жизняки имеются. Остальные вынуждены через официальную компанию «Треугольник» перебиваться. А на ее счете уселась всей тушей Черепаха и никому ничего не дает. Она считает, что я прекрасно обойдусь без этой замечательной штучки. Нечего было под пули соваться, и я еще благодарить должен за вовремя оказанное лечение. И ей тоже. — Он снова продемонстрировал фигу.

— А, — злорадно сказал я, — с тебя тоже подарок. У меня сын родился. Так что твой подарок на мой — в результате будет ноль.

— Поздравляю, — гулко хлопая меня по спине, порадовался он. — Ребенок — это замечательно. Сын еще лучше. Только я ему подарю, а не тебе. Что-то имеющее смысл для ребенка, — парировал он. — А ты не отвертишься, не столько гранатомет нужен, сколько официальное признание моих заслуг. Пусть все видят! Ты наш вождь, — тоном сказителя нараспев сказал Следак, — и это будет очень правильно и красиво, если ты подаришь мне полюбившийся предмет за все, что я для тебя сделал. Практически грудью закрыл, не думая о возможном ущербе для здоровья. Между прочим, — добавил он уже нормальным голосом, — та доля из каравана, что нам полагается, будет куда весомее, чем то, что ты притащил из Зоны. Там очень много всего, очень, — подчеркнуто повторил он. — Оружие, патроны, гранаты. Только патронов свыше двух тонн. Для Города ерунда, а нам на троих делить. Ты, я и Тед. Черепаха трофейный груз тоже хотела под себя подгрести, пока тебя не было, но я не позволил. Пусть лучше на военном складе лежит. Что ей положено за работу по исцелению — из своей доли отдам, а пасть нечего раскрывать на чужое добро.

«Ну да, — подумал я. — Про то, что Тед еще свою долю не заработал (официально Зверь с ним не встречался и клятву не принимал), ему и в голову прийти не могло. Закон добычи — свят. Мы не люди, цивилизация с их жульничеством пока нас не коснулась. И это прекрасно, будет Теду на первое время на что жить, не залезая в долги и не за мой счет».

— А еще, — с удовольствием доложил Следак, — должны выделить нашу долю артефактов. Я толком не видел, но одних «Замедлителей» не меньше двух десятков. Можно завалить склады продовольствием, так что на годы хватит. Всегда готов поучаствовать своей долей в улучшении благосостояния нашего семейства, не забывая себя лично.

— Твои красивые слова растопили мое падкое до лести сердце, — говорю вслух. — Куплю я тебе гранатомет, при первой возможности, только вот чисто из вредности обойдешься пока двенадцатью зарядами на первый случай. Остальное будем искать у славян и за твой счет. Там боеприпасы дешевле. Посмотрим потом, за что именно героически бились, и прикинем, сколько стоит наша доля в караване.

Он согласно кивнул.

А я спросил:

— Таня уже родила?

— Да, — подтвердил он. — Мы продолжаем расти в количестве, и это хорошо. Больше рук — крепче семейство и Клан. Им-то я как раз подарок сделал. Всякие там пеленки, простынки. Зашел в магазин и из того серебра, что ты оставил, оплатил. И от тебя, и от себя. Совсем ничего у ребят не было. И про родителей ее поспрашивал, как ты просил. Ничего особенного, поперли ее из дома, когда выяснилось, кого она себе в муженьки приглядела. Родители-то сильно верующие, из тех, кто считает, что у оборотня души быть не может, как у зверей. По мне, так у них самих души нет. Додумались — дочку выгнать на улицу. Некуда ей возвращаться, да и не станет она, даже если на них что найдет и они попросят.

Я направился к двери.

— Подожди, — сказал Следак, беря меня за плечо и не давая войти в дверь. — Там сейчас Черепаха, а я бы хотел кое-что сказать без нее.

— Ну и? — заинтересованно спрашиваю.

— Тут ко мне, пока тебя не было, несколько раз подходили собаки, расспрашивали, как попасть в Клан и что там за жизнь. Трое очень серьезно настроены, у них бабы из человеков, как у Теда. Еще восемь сильно думают на похожую тему. Две из этих восьми женщины, они, наоборот, приятелей из людей имеют мужского пола. Тебе сегодня-завтра надо посидеть в комнате, обязательно появятся. Сам поговоришь и посмотришь. Кое-кто нам вполне пригодится на острове. Специальность подходящая. Только я вроде в это вмешиваться не должен…

Я кивнул поощряюще.

— Смотри внимательно, — сказал он, — может, даже с паучихой… А то сам должен понимать: скрыть, что Зверь ходит налево, будет практически невозможно. А не приживутся, что тогда делать? Уже Дов «совершенно случайно» задавал разные вопросы — куда ты девался, и не имеется ли у тебя родного, очень похожего, брата. Что-то они почуяли, наверняка Зверь попался на глаза. И про Черепаху спрашивал. Что может, что нет…

— Надеюсь, ты сказал, что всё? Даже по небу ходить.

— Перестань, — с досадой ответил он, — я на сильно умного не претендую, но одно дело, когда тебя прямо спрашивают, и совсем другое, когда вроде бы случайно и не только меня. Сунут они к нам своего подгляда непременно.

— Посмотрим. Не в первый раз. Есть еще что интересное?

— Ей, — он ткнул пальцем в потолок, явно имея в виду Черепаху, — что-то от тебя сильно надо. Третий день ходит, хвостом машет и поминутно вздыхает, скоро на стенку полезет. Не знаю что, но смотри внимательно. Клан отдельно, семейство наше отдельно, а Черепаха сама по себе. Пауки всегда лучше всех знают, что полезно, что вредно. Одна проблема — наши мысли могут очень не совпадать с их мнением.

Я толкнул дверь плечом и вошел в комнату. Черепаха лежала на моей кровати, заложив руки за голову, и разглядывала потолок. Кроме плохо положенной на основу краски, отчего местами были полосы, ничего интересного там не было. Я-то знаю, сам изучал пару раз. Ничего нет лучше для успокоения нервов, чем гладкая белая поверхность. Хорошо хоть ботинки сняла. С нее станется — в грязных сапогах на чужое одеяло. Вроде бы случайно получается, но на свое собственное так никогда не ляжет.

— Вижу тебя, — привычно пробубнил я, — о великий паук маленького Клана Пятипалых, лучше которого нет, если не считать, — я старательно загнул пальцы, — один, два и, под большим сомнением, три. Четвертое место крайне почетно. У нас их всего три, если не считать Зверя.

— Ты подозрительно доволен, — сказала она, садясь. — Что Хозяйка родила нормального медвежонка, я уже в курсе, но с чего столько счастья? И потом, — подозрительно добавила она, — где твой пулемет, который ты таскаешь с собой постоянно? Жену вот можешь оставить, а пулемет до сих пор не забывал ни разу.

— Пулемет я вручил Следаку, — вешая вещи на крючок и пихая вещмешок под кровать ногой, — поясняю ей. — Вместе с коробкой и приготовленными к стрельбе лентами. Пусть тоже порадуется, пока гранатомета еще нет. Надоело таскать на себе все это железо. Воевать тоже надоело. Здесь стреляют, там стреляют. Одна радость — можно карманы набить, но у меня уже не помещается, все занято.

После длительных раздумий я пришел к выводу, что засяду в комнате и буду выходить только пожрать, пока не соберемся домой. Надо сдать еще пару самолетов заказчикам, собрать всех и ехать. Первоначальный осмотр города и разведку на тему «чем поживиться» можно считать прошедшими успешно. Особых проблем в ближайшее время не вижу, контакты можно продолжать. Возить разные вещички отсюда ближе и легче, чем от славян. В будущем, может, стоит иметь здесь постоянную точку. Домик купить или еще как.

Я бросил укоризненный взгляд на Черепаху и спросил язвительно:

— Ты собираешься очистить мое ложе от своей персоны? Не супружеское, но именно я за него платил все время.

— Заметим, — ехидно ответила Черепаха, — не из своих личных денег, а из клановых.

— Там очень долго придется разбираться, где кончаются деньги Зверя, а где начинаются мои. Я на это дело посадил Таню, посмотрим, что из нее за бухгалтер. Я-то точно никакой.

Видя, что она не шелохнулась, я, со словами: «Ну, не хочешь вставать — как хочешь», — плюхнулся на кровать рядом.

— Меня такими вещами не смутить, я тебе не человек, старательно держащий дистанцию с противоположным полом. Мне, — обнимая ее, продолжаю, — самое милое дело пообжиматься, волосы подруге порасчесывать. Я слишком рано женился и очень многое упустил. С пауком это даже интересно. Похоже на извращение. Да еще и другой вид. Я чувствую себя страшным развратником.

Она чувствительно пихнула меня локтем в бок, но отодвигаться не стала.

— Вот видишь, — заявил я, погладив ее по спине, — вы только притворяетесь сильно умными и с глубокими знаниями, а на самом деле ничем не отличаетесь. Надо тебе пар спустить и перекинуться. Побегаешь на свободе, зайцем закусишь, сразу напряжение скинешь. Как люди без этого обходятся, я понять не могу. Ты заметила, что оборотни не сходят с ума?

— Это, — возразила она, — как раз не совсем так. От рождения не бывает, потому что мы, глупые пауки, за этим очень внимательно следим. А так — психи бывают. Дадут по башке — его и переклинит. Только такие редко заживаются.

— Это не считается. Физическое воздействие, от которого никто не застрахован. Другое дело психика. У нас как раз имеется прекрасный клапан, чтобы выпустить агрессивность. Да и вообще я подозреваю, что, перекидываясь, мы много от чего лишнего избавляемся. Недаром так долго сохраняем бодрость и ясность мысли. Маразматиков я вообще не помню, даже среди померших своей смертью.

— Все-таки с чего ты вдруг так веселишься?

— Так много причин. Дома побывал, сына потаскал на руках, на войну сходил, набрав трофеев на десять лет вперед. Зайца вот слопал, подловив на лежке, и сбежал от самого противного. Сейчас начнут делить трофеи, без скандалов и претензий не обойдется, потом выберут скотину получше и начнут массово резать остальную. Потрошить, коптить, вялить и солить — вонь будет страшная. И для всех масса работы, а я пока спокойно отдохну на кровати. И, самое главное, выяснил, что запросто могу стать миллионером. Всех куплю-продам, и еще останется на мелкие расходы.

— Это как? — повернулась она ко мне настороженно.

— А не скажу, — подмигивая, сказал я. — Ты вот тоже не делишься своими открытиями. Чего это я должен?

— Сколько мы знакомы? — спросила она задумчиво.

— Да вроде уже третий год пошел. Еще с тех пор, как в Большой Поход ходили.

— И работаем мы на пару не первый раз. Претензий ко мне не имеется?

— Масса, — вскричал я, с удовольствием наблюдая, как она обиделась, — но не к тебе лично, — поясняю. — К вашей гадской паучьей привычке зажимать интересную информацию. Не верю, что ты и Зверю все рассказываешь.

— Можно подумать, ты весь из себя честный!

— Ого! Я тут вычислил классную возможность подработать на «Ошейниках» для младших. Оказывается, собаки не умеют их делать. Честно обо всем доложил, теперь вся прибыль Клану будет принадлежать, а могла мне. А ты говоришь, — укоризненно качаю головой. — И вот сейчас явно хочешь меня наколоть, играя на моих исключительно дружественных чувствах. Не знаю, в чем, но узнаю. «Если раньше я тебя не обманывала, значит, и сейчас не стану» — это для себя оставь. Обязательно станешь, все зависит от цены вопроса. Ты жадная!

— Свинья, — буркнула Черепаха.

— Я медведь! А тебе, паук, явно что-то надо, и это от меня зависит. Была бы возможность, позвонила бы Лехе, а он бы мне просто приказал. Нет, ты что-то свое, отдельно от Клана, крутить хочешь.

Она усмехнулась:

— Я не особо и надеялась, но почему не попробовать. Учти, как делиться и что делить, я и сама пока не знаю, но будем договариваться по справедливости. Половина тебе, половина мне. У тебя, хм, есть то, что мне надо, — сообщила она, не желая точно называть, о чем речь, — а без меня ты все равно понятия не имеешь, что с ним делать и как привести в рабочее состояние. И, — многозначительно добавила она, — скорее всего и не узнаешь.

— Стоп, — сказал я и начал быстро мысленно проверять, что там у меня есть. — Ты про эти разделяющиеся на части квадратики из коробки? — переспрашиваю, тщательно обшарив закоулки памяти. — Больше ничего таинственного нет.

Черепаха снисходительно улыбнулась:

— Догадался. И что дальше? Без меня все равно толку никакого. Будет лежать бессмысленно в ящике, пока ты не помрешь. А я куплю потом у твоих внуков. Хочешь — назови цену, поторгуемся.

— Когда родился первый паук, зарыдали и евреи, и армяне. Им осталось только удавиться, — поморщился я.

— Кто такие «армяне»? — удивленно спросила Черепаха.

— Есть такой народ. Неважно. Это земной фольклор. Самых больших жуликов и торговцев из людского племени обмануть сумеет только паук из оборотней.

— Нет, — уверенно сказала она. — Обман — это когда я говорю: «Это бизонье дерьмо», — зная прекрасно, что это лекарство, которое лечит смертельную болезнь. А я тебе честно сообщаю то, что и сам прекрасно знаешь, — это артефакт предков, от которого может быть польза, и большая, но ты им можешь разве что вместо пресса для квашеной капусты пользоваться. Ну что, договоримся?

— Пусть будет так. Пополам. Раскрой таинственный секрет, что такое узнала и где.

— Когда мне предложили обмен знаниями с собаками, — сказала она очень тихо, так что даже пришлось напрячь слух, — я думала, что это потеря времени. Утром хожу в человеческую больницу, так там хоть чего-то узнать можно, а после обеда иду к оборотням.

— Угу, — согласился я. — Знаю.

— Я не самый сильный паук, — так же тихо продолжила она, — но даже Клыкастая не лучше. Остальные гораздо слабее. Они специализируются или на лечении (а ничего особо интересного и нового я пока не видела), или на специфических военных штучках вроде подсматривания и подслушивания. Конечно, смотреть глазами ястреба или слушать ушами мыши удобно, но микрофоны с твоим самолетом вполне способны на схожие действия. Направленный микрофон, позволяющий слышать разговоры, или лазерный микрофон, считывающий колебания со стекла, вообще вне конкуренции. — Она аж причмокнула от удовольствия.

Точно, баловалась подслушкой. Интересно, кого? Меня не требуется, серьезные вещи мы вместе делаем, прикрывая друг друга.

— Так что ничего особенного, — продолжала Черепаха. — Кое-что лучше нашего, кое-что хуже, но ничего принципиально нового. В основном они слабее, и намного. Наши оборотни — каждый хоть немного способностей имеет, а у них редкий случай. Так я себе выговорила возможность покопаться в библиотеке, вдруг чего интересного попадется. Все больше мусор, про старые времена, они сами-то не слишком часто открывают эти книги, так что без напряга позволили.

— Минутку, — удивился я. — Ты можешь читать на их языке? Говорить — я понимаю, еще один язык на обмен, но читать?

— Мой бедный необразованный соратник, — снисходительно сказала Черепаха, — каждый паук на определенной стадии обучения учит афикпо.

— Что учит?

— Язык бывшего врага. Вроде особо ни к чему, пользы минимум, но это все равно как русские врачи пишут свои идиотские рецепты на латыни. Мертвый язык, который используется, когда пауки не хотят, чтобы всякие умники совали свой любопытный нос в не предназначенные для них записи. Есть еще и книги на нем из старых, включая медицинские. Сейчас все меньше этой дурью маются, но в давние времена очень много писали, и, если хочешь соответствовать определенному уровню знаний, трудись. Афикпо в старые довоенные времена еще и как дипломатический язык использовался, так что аристократы из разных стран прекрасно разговаривали на нем с детства. Оказалось, совсем не мертвый язык. Егеря и собаки между собой именно на афикпо объясняются. Ничего странного, если они потомки наших врагов.

— Очень удобно, — согласился я, — слушать, как при тебе разные, не предназначенные для твоего слуха, вещи обсуждают. Много интересного можно выяснить, если сидеть с каменным выражением лица. А раньше рассказать не могла?

— А какая тебе польза? — отмахнулась Черепаха. — У тебя свои дела, и решать свои вопросы с людьми ты вполне можешь на их языке. С псами тоже. Короче, не отвлекай, а то никогда не закончу рассказ.

Я молча кивнул.

— Может, есть у них и что-то более полезное, но на прямой вопрос они только пожимают плечами и говорят: «Это все, что мы сохранили от старых времен». Там, в книжном хранилище, от одной пыли можно три часа чихать без остановки. Сижу, листаю, на полку ставлю. Мои знания изрядно заржавели от малого использования, но ничего, хорошо учили. Напряглась — вспомнила. Пользы от этой старой писанины особо никакой. Описание земель, обычаев, прочего давно исчезнувшего. Технической документации нет. Так это и понятно: что имеется и работает — то у специалистов, а чего нет, наверняка давно выбросили. Или просто мне не показывают.

Как выяснилось, даже в куче дерьма можно найти жемчужину. Такая детская книжка про то, как их предки нашим предкам в предпоследней Большой Войне наваляли по шее и отняли очередной кусок территории. Последняя-то известно чем кончилась. Слава великим полководцам, и все в таком роде. Правое крыло затаилось в лесу и неожиданно напало на беспечного врага. И вот там картинка с пояснением…

Она замолчала и принялась разглядывать ногти.

— Я могу и нетерпеливо спросить, — послушно согласился я, — а могу и лечь отдохнуть, пока тебя снова не пробьет на красноречие. Торопиться некуда, до дома, где коробка лежит, месяц добираться.

Черепаха тяжко вздохнула:

— Ладно, уж очень самой хочется выложить. В лес они попали при помощи точно таких же треугольников, как у тебя. Они делают переходы, вроде как люди рассказывают про эльфов. И мембрана имеется, в отличие от того портала, что Зверь умеет ставить. Поэтому и удар был неожиданным, все прекрасно знали, что в лесу никого и ничего нет.

— Ну-ну, — заинтересованно говорю.

— Ты знаешь, сколько я мучилась, пока разобралась? — возмущенно спросила она. — Книжка детская, толком ничего нет. Спрашивать у собак нельзя, только внимание привлекать. Картинка малюсенькая такая, на полстраницы. Пояснений никаких. А тебе сразу подавай полный расклад.

— То есть, — сразу спросил я, — это одни предположения?

— Уж не подробная инструкция по применению, — с сарказмом ответила Черепаха. — Нам что, в первый раз работать с такими вещами? Ты специалист в своем деле, я тоже вполне соображаю. Даже если займет время, а надо много чего проверить, чтобы осечек не было, — сам соображай, какие перспективы открываются. Независимый переносной портал практически любого размера в нескольких экземплярах. Хочешь — на себе груз тащи, хочешь — грузовиком. Вся проблема в энергии. Ломают пластину посередине на два треугольника. Одинаковые ставят на вход и выход. И так — все четыре угла. Длинная сторона внутрь. Вход и выход должны точно совпадать по размеру, иначе не сработает. Поставить в твоем подземелье. Протащил, что хотел, убираешь треугольники, — и никаких следов.

— Значит, на второй стороне останется второй комплект, и, если пропадет, можно сразу выкидывать и первый?

— Чего это, сразу пропадет? Вот ты же здесь домик собрался покупать? Таскай себе домой все что угодно, или вторую пару в Зоне прямо к Безногому в сарай положи. Без надобности нам баржи и река. На одних транспортных расходах разбогатеем.

— Грустно мне тебя слушать, хитрый паук, — пробормотал я. — Сразу вижу три проблемы. Первая. Очень быстро кто-то заинтересуется, куда все из сарая девается. Ладно еще появляется, но пропадает? Заехал во двор грузовик, а обратно не выехал. Да знаю, грузовик может и обратно вернуться, но груза-то нет. В данном случае легко можно обойти подобное любопытство, работая из Форта. Там не проверишь, что завезли-вывезли. Только я бы поостерегся Бориса посвящать в подобные вещи. Он не из Клана.

Вот тут у нас вторая проблема. Такая Вещь — не просто транспорт, это оружие. Зайти в соседний кабинет к Совету пауков, поставить и — вылезти целой армией. Кого пострелять, кого допросить. А можно пошуровать в тамошней библиотеке. Ты съездишь в гости к подружке, и мы весело вынесем из хранилища все, что там есть ценного.

Черепаха хищно оскалилась.

— Я и сама подумывала, — созналась она. — Если сделать все чисто, никто долго не заметит, и меня точно не обвинят. А там много чего есть.

Она впала в задумчивость, прикидывая, что стоит украсть.

— Еще и третья проблема, — ткнул ее пальцем в плечо, привлекая внимание. — Что на том конце — нам не видно, там может с таким же успехом оказаться армия, намеревающаяся нас ограбить. Мало ли, подсмотрели, или тот, кто должен был установить парные, попался. Это проще. Они должны срабатывать только после проверки. На это у нас имеются телефоны. Необходим сменяемый пароль для каждого случая и график работы. После каждого перехода убирать с обеих сторон, так, чтобы посторонний воспользоваться не мог.

— Одну минуту, — сказала она, доставая свой мобильник и нажимая кнопку ответа. — Да. Все в порядке, — сказала она, выслушав кого-то на том конце. — Вот он сидит напротив меня, страшно измученный дорогой, сняв сапоги, дает отдохнуть ногам и воняет своими потными носками.

— Да ничего особо и не воняет, — с возмущением сказал я, — у меня нюх не хуже твоего.

— Помолчи, — отмахнувшись, отрезала Черепаха. — Да, конечно.

Она отключила телефон и повернулась ко мне:

— Полковник просит посетить его с визитом, — пояснила она, — как сам прекрасно слышал. Надо что-то придумать, чтобы все окружающие разговоров не слышали. Громкая связь не всегда благо. Заждался, бедняга, так что отдых отменяется. И я не я буду, если ему не стукнули, как только ты на пороге гостиницы оказался. Следят за нами. Мягко и ненавязчиво, но следят.

— А как насчет подслушки?

Черепаха фыркнула:

— Совсем меня за дуру держишь? Прежде чем говорить о подобных вещах, я хорошо проверила. Мало ли что мы на Языке разговариваем, у них уже с десяток понимающих имеется. Сами себе хотели жизнь облегчить, а надо было не мудрить. У них брать, а обратно не давать. Может, потому сразу и не звонил, надеялся сначала что-то узнать про твои прогулки. Я ему один приборчик, якобы случайно забытый, уже спалила чисто из вредности. Можно было выключить и в карман положить, но пусть знает и не балуется в будущем. Ты вообще слушаешь? — возмутилась Черепаха. — Уставился в пространство и отсутствуешь. Собирайся, Кремер заждался.

— А какое расстояние?

— Расстояние чего? — не поняла она.

— На каком расстоянии работает портал? — нетерпеливо поясняю.

— Откуда я знаю, — удивилась Черепаха. — От количества затраченной энергии зависеть должно. Мы сначала оживить его должны, потом и займемся проверкой.

— А до Земли? — задумчиво спросил я.

— С меня, — после паузы сказала Черепаха, — одно бесплатное лечение для твоего семейства. До такого я сама не додумалась. Надо срочно тащить новую партию травки тому анху в Нахаловку. Пусть не забудет нас уведомить, когда на Землю отправится. Или хотя бы познакомит с таким, регулярно посещающим. Надо хорошо обдумать, как заставить пронести второй комплект на ту сторону… Пусть плачут те самые армяне, — радостно сказала она, — мы придем к ним домой и вычистим их карманы!