Книга: Танковый удар
Назад: Владислав Гончаров ГЛУБОКИЙ РЕЙД
Дальше: Владислав Гончаров ЗАБЫТАЯ ОПЕРАЦИЯ
Александр Подопригора
В ОПЕРАТИВНОЙ ГЛУБИНЕ
3-я танковая армия в операции «Звезда» 2—18 февраля 1943 года
…Вторая половина войны прошла под знаком преобладания наших танков и самоходной артиллерии на поле боя. Это позволило нам осуществлять оперативные маневры огромного размаха, окружать крупные группировки противника, преследовать его до полного уничтожения.Начальник Генерального штабаВооруженных Сил СССР генерал армииА.И. Антонов. 22 июня 1945 года
Введение
Вырвавшиеся на оперативный простор танковые соединения, крушащие коммуникации и штабы противника, сметающие выдвигающиеся резервы и с ходу врывающиеся в города — именно эта картина стала в умах обывателей самым распространенным образом как Великой Отечественной, так и Второй мировой войн. Она вполне соответствует действительности — именно действия крупных танковых соединений играли решающую роль в развитии событий на всех театрах боевых действий от Тихого до Атлантического океана.
Советская военная наука первой в мире задолго до начала Второй мировой войны сумела не только оценить возможности и перспективы развития бронетанковых и механизированных войск, но и глубоко разработать теоретические и практические аспекты их строительства и применения.
Именно в Советском Союзе была впервые в мире обоснована необходимость создания крупных бронетанковых соединений, отработаны их структура и тактика ведения самостоятельных операций в оперативной глубине. Усилия молодой советской тяжелой промышленности позволили не только создать для бронетанковых войск Красной Армии соответствующие типы боевой техники, но и произвести их и поставить на вооружение в количествах, не имевших прецедентов в мировой истории. Все эти мероприятия, вместе с широко развернутой подготовкой квалифицированных кадров для танковых войск, позволили командованию РККА не только развернуть крупнейшие в мире танковые соединения, но и отработать вопросы их боевого применения не в штабных играх, не «пешими помашинно», а в широкомасштабных войсковых учениях и маневрах. Приоритет советской военной науки в разработке теории глубокой наступательной операции силами бронетанковых и механизированных соединений неоднократно подчеркивался в литературе по тактике и военному искусству предвоенного периода.
Первый период Великой Отечественной войны подтвердил правильность советских теорий: вооруженные силы гитлеровской Германии, широко используя свои механизированные соединения — танковые группы, — с первого же дня войны смогли захватить стратегическую инициативу. В ряде приграничных встречных сражений им удалось разгромить костяк ударной мощи Красной армии — недавно сформированные механизированные корпуса. Лишив таким образом РККА крупных мобильных соединений, немцы смогли провести ряд успешных глубоких операций своими танковыми группами, пользуясь превосходством в скорости, маневре и координации действий разных родов войск. Результат известен — к декабрю 1941 года линия советско-германского фронта проходила по рубежу Ленинград — Москва — Ростов-на-Дону.
Советское командование прилагало все возможные усилия для перехвата стратегической инициативы путем проведения наступательных операций. При этом испытывалась острая нехватка именно соответствующих крупных мобильных соединений, сформировать которые не позволял прежде всего катастрофический недостаток основных видов вооружения и техники — в первую очередь танков.
Основная масса предприятий оборонной промышленности находилась в процессе эвакуации, а действующие мощности с трудом покрывали боевую убыль. Массовые поставки ленд-лизовской бронетехники также пока оставались отдаленной перспективой. Поэтому руководству РККА приходилось импровизировать, создавая конно-механизированные группы на базе кавалерийских корпусов, усиливаемых танковыми бригадами.
В лесистой местности в полосе Западного фронта такие соединения в целом справлялись с задачами на вход в прорыв и действия в ближнем оперативном тылу и на прифронтовых коммуникациях противника. На открытых же пространствах Юго-Западного направления требовался гораздо более серьезный инструмент. В частности, именно из-за недостатка ударной мощи 1-го, 5-го и 6-го кавкорпусов (каждый трехдивизионного состава, с приданной танковой бригадой) не достигла своих стратегических целей Барвенковско-Лозовская операция Юго-Западного и Южного фронтов в январе 1942 года. А ведь планировалась она по всем канонам глубокой стратегической операции: предполагался прорыв к Днепропетровску и Запорожью (на 150–200 км по прямой) смежными флангами двух фронтов с целью отрезать и окружить Донбасскую группировку противника.
Весь опыт зимних наступательных операций 1941–1942 годов убедительно показывал необходимость создания крупных танковых соединений и объединений, способных повысить темпы наступления и увеличить размах операций.
Это и было сделано — как только вновь введенные в строй после эвакуации промышленные мощности смогли обеспечить бесперебойные поставки соответствующих объемов техники и вооружения. В начале апреля 1942 года Наркомат обороны СССР приступил к формированию танковых корпусов (в составе двух, трех танковых и мотострелковой бригад), а уже в мае начали формироваться две — 3-я (генерал-лейтенант П. Л. Романенко) и 5-я (генерал-майор А. И. Лизюков) танковые армии.
Штатная структура создаваемых объединений претерпела серьезные изменения по сравнению с предвоенными взглядами. Армии формировались смешанного состава: в них входили как танковые, так и стрелковые соединения. Например, 3-я танковая армия при создании включала в себя 12-й и 15-й танковые корпуса, 179-ю отдельную танковую бригаду, 154-ю и 264-ю стрелковые дивизии, 62-й гвардейский минометный полк, 1172-й истребительно-противотанковый артполк, 226-й зенитно-артиллерийский полк, 8-й мотоциклетный полк, 54-й мотоциклетный батальон, 182-й мото-инженерный батальон, 507-й батальон связи и тыловые подразделения.
Включение в танковую армию соединений с разной степенью подвижности диктовалось особенностями оперативного применения новых объединений. Стрелковые дивизии должны были самостоятельно прорывать оборону противника, а танковые или механизированные корпуса армии — входить в прорыв, развивая тактический успех в оперативный. При действиях в оперативной глубине танковые соединения развивали бы наступление в глубину, обходя вражеские узлы сопротивления, блокирование и разгром которых осуществляли бы двигающиеся во втором эшелоне стрелковые дивизии.
Подобный способ ведения наступательных операций немецкой армией в летне-осенней кампании 1941 года показал превосходные результаты. Недостаток огневой мощи вновь формируемых соединений предполагалось компенсировать за счет придания им из резерва главного командования частей артиллерии и реактивных минометов.
Тем временем война вносила свои коррективы в расчеты советского Генерального штаба. В начале июля 1942 года, чтобы остановить наступление немецкой 4-й танковой армии Г. Гота, пришлось бросить во встречное сражение на Воронежском направлении только что сформированную 5-ю танковую армию А. И. Лизюкова. Тем не менее советские танковые армии постепенно начинали играть в планировании и проведении наступательных операций именно ту роль, которая для них и предполагалась. В августе 1942 года 3-я танковая армия генерал-лейтенанта П. Л. Романенко, усиленная артиллерией и реактивными минометами из резерва Ставки ВГК, взламывала немецкую оборону в Козельской операции.
В анналы истории мирового военного искусства вошли действия вновь сформированной 5-й танковой армии в Сталинградском сражении. Танкисты именно этого объединения, встретившись с войсками Сталинградского фронта в районе Калача, замкнули кольцо окружения вокруг 6-й армии генерала Ф. Паулюса, положив начало целой серии наступательных операций Красной Армии на южном участке советско-германского фронта. Результатом этих действий стал окончательный перехват советскими войсками стратегической инициативы и начало коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны.
Ставка ВГК предвидела этот перелом и, осознавая масштабы и глубину предстоящих наступательных операций, позаботилось о своевременном создании достаточного количества формирований, предназначенных для решения таких задач. После всесторонне изучения опыта действий крупных танковых объединений смешанного состава был сделан вывод о несоответствии их структуры характеру предстоящих боевых действий ввиду разной степени подвижности входящих в них частей и соединений. Необходимо было создание однородных, высокоподвижных, обладающих большой ударной силой и огневой мощью бронетанковых объединений, освобождение танковых армий от немоторизованных стрелковых соединений, повышение подвижности артиллерии, тыла, придание армии соответствующего количества инженерных средств.
Возросшие производственные мощности позволяли воплотить в жизнь эти планы, и уже с января 1943 года после соответствующего Постановления ГКО началось формирование танковых армий однородного состава, состоящих из танковых и механизированных корпусов. Именно такие армии и стали основой ударной и маневренной мощи Советских Вооруженных Сил, как в последующие периоды Великой Отечественной войны, так и в послевоенное время.
Изучению опыта боевых действий именно таких, однородных, танковых армий и посвящена подавляющая часть литературы, как по военной истории, так и по истории военного искусства, повествующей о действиях танковых и механизированных частей и соединений. Боевой путь танковых объединений смешанного состава, явивших первые примеры широкомасштабных стратегических наступательных операций зимой 1942–1943 годов, оказался в тени. Этому способствовали не самые блестящие итоги зимнего наступления Красной армии в феврале-марте 1943 года. Тем не менее именно в этих операциях и был получен ценнейший боевой опыт, предопределивший успешные действия советских бронетанковых войск на полях Второй мировой войны от Курска до Берлина и Маньчжурии.
Одним из наиболее интересных и в то же время малоизученных эпизодов действий танковых армий смешанного состава является первое в истории Великой Отечественной войны наступление танковой армии в оперативной глубине с задачей взятия крупного укрепленного населенного пункта, проведенное 3-й танковой армией генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко в феврале 1943 года в рамках наступательной операции Воронежского фронта «Звезда».
Обстановка на фронте
Успешное окружение и блокирование группировки немецких войск и их союзников под Сталинградом создало весьма благоприятные предпосылки для перехвата советским командованием стратегической инициативы и проведения войсками Красной Армии целого ряда наступательных операций на южном участке советско-германского фронта. 16–30 декабря 1942 года смежные фланги Юго-Западного и Воронежского фронтов провели Среднедонскую наступательную операцию, известную как «Малый Сатурн». С 1 января по 4 февраля 1942 года Южный, Закавказский и Северо-Кавказский фронты осуществили Северо-Кавказскую наступательную операцию (кодовое название — «Дон»).
К 13 января командование Воронежского фронта подготовило новую операцию глубиной 140 км с целью окружения Острогожско-Россошанской группировки итало-немецких войск. Одна из главных ролей в предстоящей операции отводилась 3-й танковой армии, которая и прибыла к началу наступления в состав фронта из резерва Ставки Верховного Главнокомандования в составе двух танковых корпусов (12-й и 15-й танковые корпуса), двух стрелковых дивизий (48-я гвардейская и 184-я), 179-й отдельной танковой бригады и частей боевого обеспечения. Командовал армией генерал-майор П. С. Рыбалко, ранее исполнявший обязанности заместителя командарма по пехоте.
В ходе проведения операции 3-я танковая армия блестяще справилась с задачами прорыва обороны противника, преследования и окружения его отходящих частей, захвата ключевых населенных пунктов и транспортных узлов, предопределив тем самым, вместе с другим объединениями, успех всей фронтовой операции.
Успешный ход операции, сопровождавшийся окружением крупной группировки противника, крушение неприятельского фронта на протяжении 250 км и выход подвижных соединений на оперативный простор побудили командование Воронежского фронта продолжать наступательные действия на всем его протяжении. 24 января 1943 года 40-я, 60-я и 38-я армии, совместно с 13-й армией Брянского фронта, начинают Воронежско-Касторненскую операцию, нацеленную на окружение противостоящих им 2-й немецкой армии и 3-го венгерского армейского корпуса.
Для южной группировки войск фронта, где действовала 3-я танковая армия, выходящая к тому моменту на рубеж Ольховатка — Валуйки — Уразово — Покровское, была подготовлена новая задача. Ещё 20 января командующий Воронежским фронтом Ф.И. Голиков и представитель Ставки А. М. Василевский представили на утверждение командования план фронтовой наступательной операции по освобождению Харьковского промышленного района, Белгорода и Курска (полный текст доклада см в приложении 1 к настоящей статье).
23 января Директивой № 30022 Ставка утвердила план практически без изменений, предписав операцию впредь именовать «Звезда» (текст Директивы приведен в приложении 2). Согласно этому плану, 3-я танковая армия впервые с начала Великой Отечественной войны должна была выполнять задачу, которая по предвоенным взглядам и являлась прерогативой крупных танковых и механизированных соединений — то есть вести наступление в оперативной глубине с целью окружения и захвата крупного стратегического объекта. Для армии Рыбалко, развертываемой на южном фланге фронта, в операции «Звезда» таким объектом должен был стать Харьков — в предвоенные годы четвертый по величине город СССР, промышленный и транспортный центр стратегического значения.
Географическая справка
Сектор боевых действий 3-й танковой армии в операции «Звезда» располагался на территории Харьковской области. Его ширина по фронту на исходном рубеже Козинка — Купянск (исключительно) составляла около 70 км, сужаясь к рубежу Харьков — Змиев до 35–40 км. Глубина продвижения армии предполагалась 130–150 км. Местность в этом секторе преимущественно открытая, равнинная, лесов мало. Встречающиеся гряды холмов и нередкие овраги осложняют движение механизированных колонн, но с другой стороны — могут облегчать скрытное развертывание войск для выхода на исходные рубежи атаки и организацию встречного боя.
В целом местность способствовала действиям танковых и механизированных войск, но предъявляла повышенные требования к организации войсковой ПВО и авиационной поддержки ввиду недостаточного количества естественных укрытий от действий вражеской авиации. Исключение составляет лишь треугольник Чугуев — Змиев — Мерефа, обладающий гораздо более пересеченной местностью и покрытый достаточно густыми лесами, которые могли способствовать противнику в организации скрытного маневра резервами на участке наступающей армии. Расположение внутри этого треугольника слияния рек Северский Донец и Мжа обладает заболоченными берегами и крайне малым количеством мест, удобных для форсирования их войсками, в т. ч. в зимний период.
Построение боевого порядка 3-й танковой армии к моменту ввода в прорыв подвижной группы.
В полосе наступления армии находилась только одна крупная водная преграда — река Северский Донец, достигавшая в некоторых местах ширины 30 м. В летнее время на русле реки имелось много перекатов и доступных для техники бродов (в среднем один брод на 10 км), но зимой они были недоступны. В январе-феврале 1943 года толщина ледового покрова на Северском Донце достигала 15–20 см, что было недостаточно для переправы техники, но обеспечивало движение по льду пехоты с минометами, а также полковой артиллерии и гужевых обозов после соответствующего оборудования ледовой переправы. Капитальные мосты через реку располагались: автомобильные — в Печенегах и Чугуеве, железнодорожные — в Чугуеве и Зидьках.
Кроме Северского Донца, в полосе действий 3-й танковой армии находилась сеть его притоков — реки Мжа, Уды, Мерефа, Роганка и другие, а также много ручьев. Практически все они протекали в уже упомянутом треугольнике Чугуев — Змиев — Мерефа, дополнительно осложняя действия в этом районе.
Река Оскол, также протекавшая в полосе наступления армии, не представляла серьезной преграды, поскольку армия форсировала её с ходу, в процессе развертывания на исходных рубежах наступления, и не дала отходящему противнику закрепиться на этом рубеже.
Особо следует отметить, что правые (западные) берега как Северского Донца, так и его притоков, практически везде в полосе наступления 3-й танковой армии господствуют над левыми (восточными), способствуя организации противником устойчивой обороны по этим водным рубежам.
Дорожная сеть в полосе действий армии Рыбалко состояла из грунтовых проселочных дорог и не способствовала ведению широкомасштабного наступления и снабжения войск.
Ключевое значение имели рокада Волоконовка — Валуйки — Купянск, а также единственная неплохая грунтовая дорога, совпадающая с направлением наступления: Купянск — Чугуев — Харьков. В ходе операции удалось восстановить движение поездов по железнодорожной линии Валуйки — Купянск.
В рассматриваемом районе имелось большое количество населенных пунктов, многие из которых, располагаясь вдоль дорог, соединялись друг с другом, растянувшись на несколько километров, что облегчало противнику их удержание. Некоторые поселки и райцентры имели каменные здания, что резко повышало их фортификационную ценность. Особую трудность представлял штурм столь крупного города, как Харьков, который мог быть заранее подготовлен к обороне.
Метеорологические условия при подготовке и проведении операции характеризовались сильными морозами (до 25 градусов) в конце января — начале февраля с последующим повышением температуры вплоть до оттепели и таяния снега во второй декаде февраля.
Глубина снежного покрова местами достигала одного метра, однако после расчистки дороги были проходимы для всех видов транспорта. Продолжительность дня составляла около 8 часов, что ограничивало действия авиации. Но длинные ночи способствовали обеспечению скрытности передвижения и сосредоточения войск.
В целом местность и природные условия в полосе наступления 3-й танковой армии благоприятствовали противнику в организации обороны и сковывали действия танковых и механизированных войск.
Наступление 3-й танковой армии с 13 по 18 января 1943 года (часть I).
Наступление 3-й танковой армии с 13 по 18 января 1943 года (часть II).
Общий ход Острогожско-Россошанской операции.
Замысел операции и решение командующего армией
Основу замысла операции «Звезда» составлял решительный маневр подвижных соединений фронта по сходящимся направлениям с глубоким охватом группировки противника в районе Харькова и замыканием кольца окружения западнее города. Эта задача непосредственно возлагалась на войска левого крыла фронта, в первую очередь 3-ю танковую армию. 25 января
1943 года штаб армии получил с офицером связи задачу на предстоящую операцию:
«…Разгромить противостоящего противника и во взаимодействии с соседом справа (69-я армия, формировавшаяся на базе 18-го стрелкового корпуса, и 40-я армия, наступающая еще правее) овладеть г. Харьков. Главный удар левым крылом в направлении Чугуев, Мерефа с выходом на Люботин, Валки, отрезая пути отхода противнику на Полтава, с хода овладеть г. Харьков не позднее чем в 5-6-й день операции».
Столь высоких темпов продвижения штаб фронта планировал достичь за счет броска вперед подвижного ядра танковой армии — 12-го и 15-го танковых корпусов. Их темп продвижения должен был быть исключительно высоким — до 50 км в день. Так, 200 км от исходного рубежа до Мерефы корпуса должны были пройти за 4 дня. Стрелковые дивизии должны были подойти к Харькову на 8–9 день операции. Наступление предполагалось начать 27 января, параллельно с проводимой армиями правого крыла фронта Воронежско-Касторненской операцией.
Однако командующий армией, учитывая реальное состояние и возможности вверенных ему войск, а также предвидя попытки противника организовать прочную оборону на рубеже р. Северский Донец, принял иное решение — построить наступление армии в два эшелона с выделением резервов:
«В первом эшелоне иметь четыре стрелковых дивизии и одну отдельную стрелковую бригаду (37-ю), приданную 6-му гвардейскому кавкорпусу.
Подвижные части (12-й и 15-й танковые корпуса, 6-й гвардейский кавкорпус, 179-ю и 201-ю отдельные танковые бригады) не обнаруживать, иметь их во втором эшелоне и до выхода на западный берег р. Северный Донец в действие не вводить; использовать их на непосредственных подступах к Харьков с тем, чтобы их стремительный удар с юга и юго-запада на Харьков сделать внезапным, ошеломляющим.
Второму эшелону двигаться от центра за левым флангом. В резерве 184-я стрелковая дивизия, которая по прохождении частями 48-й и 62-й гвардейских стрелковых дивизий занимаемого ею рубежа должна рокироваться к югу и следовать за левым крылом армии на линии частей 2-го эшелона».
Помимо обеспечения скрытности и оперативно-тактической маскировки, предложенное командармом построение войск обладало еще целым рядом преимуществ; Движение стрелковых дивизий в первом эшелоне позволяло вскрыть, связать боем противника и организовать прорыв его обороны — как позиционной, так и мобильной. Идущие во втором эшелоне танковые корпуса при этом могли быть использованы для усиления пехоты и ввода в прорыв, для действий по отражению возможных контратак противника и совершения маневров по обходу и охвату его основных узлов обороны с целью выхода к конечному рубежу наступления и организации кольца окружения.
Кроме того, некоторое снижение темпа движения наступающих танковых частей, продиктованное скоростью движения пеших колонн первого эшелона, позволяло им подтянуть отставшие тылы, особенно подразделения техобслуживания, организовать пополнение танками (как вновь поступившими, так и отремонтированными) и сократить количество машин, выходящих из строя из-за поломок, обусловленных форсированными маршами по бездорожью.
Особая роль в ходе операции, по замыслу командарма, отводилась наиболее подвижному резерву армии — 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу генерал-майора С. В. Соколова (8-я и 13-я гвардейские кавалерийские дивизии с корпусными частями и приданной 201-й отдельной танковой бригадой). Он должен был возглавить глубокий обход Харькова с юга с целью соединения с частями 40-й армии, перехвата путей отхода противника, воспрепятствования движению его резервов и формирования внешнего фронта окружения вражеской группировки. Корпус уже имел опыт проведения подобных маневров в глубоком оперативном тылу в предыдущей — Острогожско-Россошанской операции, где внезапным рейдом и захватом рубежа Валуйки — Уразово обеспечил успех действий армии по окружению противника.
Двигающиеся вслед за кавалерийским соединением танковые корпуса должны были сформировать внутренний фронт окружения города и, отразив возможные попытки прорыва неприятельского гарнизона, выйти на исходные рубежи для штурма Харькова.
План Харьковской наступательной операции.
Срок начала наступления, предполагавшийся штабом фронта, также пришлось изменить, поскольку практически все части и соединения армии находились на значительном удалении от исходных рубежей и были вовлечены в бои с окруженными и пытающимися вырваться из кольца группировками противника. Так, 15-й танковый корпус до конца дня 25 января вел бои в районе Алексеевки и лишь утром 27 января смог начать 120-км марш в район сосредоточения, куда прибыл 29 января. К этому же сроку смог завершить 150-км марш к исходному рубежу 12-й танковый корпус, неоднократно задерживавшийся в пути для ликвидации прорывающихся групп неприятеля. Стрелковые дивизии, совершавшие марш в пешем строю, также задерживались и смогли прибыть к Валуйкам только 29–31 января.
Серьезные препятствия перегруппировке войск армии создали резко ухудшившиеся погодные условия. Продолжавшиеся почти неделю обильные снегопады и метели сделали дороги труднопроходимыми для всех видов транспорта, особенно автомобильного. Крайне осложнилось снабжение войск, все более удалявшихся от основных баз снабжения. Особенно остро испытывался недостаток горюче-смазочных материалов.
Учитывая все обстоятельства, командование фронта одобрило решение командарма на проведение операции. Срок ее начала был перенесен на 2 февраля 1943 года. Штабом армии были отработаны необходимые документы и частные боевые приказы. Задачи частей и соединений оформлены на картах и доведены до частей и подразделений.
Таким образом, перегруппировка и сосредоточение армии проходило в сложных условиях без оперативной паузы, в ходе преследования отходящих группировок противника. Времени на всестороннюю подготовку наступления было недостаточно. Облегчало ситуацию отсутствие значительного сопротивления неприятеля, не имевшего возможности организовать в полосе армии сколь бы то ни было прочную протяженную оборону. Кроме того, следует помнить, что действия 3-й танковой армии в операции «Звезда» представляли первый в истории Великой Отечественной войны пример проведения танковой армией наступления в оперативной глубине. Учитывая эти обстоятельства, следует признать решение командарма Рыбалко вполне соответствующим ситуации и обеспечивавшим оптимальное использование наличных сил и средств для выполнения поставленной задачи.
Состояние танковых частей
К началу февраля 1943 года 3-я танковая армия была наиболее мощным и укомплектованным танковым объединением Красной армии. Она прибыла к начал Острогожско-Россошанской операции, имея в списочном составе 428 боеготовых танков. Ещё 65 машин было в 201-й отбр, приданной подчиненному Рыбалко 6-му кавкорпусу. Однако в ходе операции это количество вследствие как боевых, так и небоевых причин резко сократилось. Безвозвратные потери составили на 20 января 1943 года всего 54 машины. К моменту получения штабом армии задач по плану операции «Звезда» командующий 3-й танковой армией докладывал в штаб фронта о потерях и состоянии материальной части армии следующее:
«21 января 1943 г.
1. Всего в операции принимало участие 486 танков, из них подбиты пушками противника 4, сгорели на поле боя 16, после боя требуют капитального ремонта 24, после боя требуют среднего ремонта от 3 до 7 дней 96 танков, в результате длительных переходов выбыло из строя 103 (из них в замет около 100 танков).
2. Для действий могут быть использованы до 200 танков…»
Планируя наступление танковой армии, оперативный отдел штаба фронта исходил из списочной численности входивших в нее двух танковых корпусов и одной отдельной бригады (173-я отбр выводилась из 3-й танковой армии и передавалась в 69-ю армию) за вычетом безвозвратных потерь (на 17 января 1943 года они составляли 34 танка) — 328 машин плюс 65 танков 201-й отбр. Для восполнения убыли Рыбалко передавались 100 танков «россыпью» — практически все, выделенные Воронежскому фронту для пополнения.
В свою очередь, Ставка понимала необходимость срочного восстановления ударной мощи танковых соединений Воронежского фронта, особенно ввиду предстоящего широкого наступления. 30 января 1943 года командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко известил штаб Голикова, что в его распоряжение направлены эшелоны с 357 танками, которые должны прибыть к местам разгрузки до 5 февраля.
Однако доставка прибывающих машин в войска осложнялась необходимостью перегона их своим ходом от станции разгрузки. От главной железнодорожной станции базирования армии — Бутурлиновка — поступавшая техника должна была перегоняться своим ходом на расстояние около 300 км, а по мере развития наступления и более. Состояние грунтовых дорог и сильные снежные заносы замедляли скорость движения колонн и затрудняли вождение. Дополнительным негативным фактором являлась зачастую невысокая квалификация механиков-водителей перегоняемых машин. В результате еще не поступившая в части техника выбывала из строя из-за поломок и отказов. В ходе операции темпы наступления армии значительно превышали темпы восстановления железнодорожных путей в ее тылу, и исправить положение с подвозом техники не представлялось возможным. Так, движение на перегоне Лиски— Россошь возобновилось лишь 8 февраля 1943 года, когда войска армии вышли уже к реке Северский Донец.
Ремонтные подразделения армии в ходе подготовки наступления и проведения операции были вынуждены решать беспрецедентную доселе задачу по обеспечению эвакуации, ремонта и ввода в строй техники, разбросанной по маршруту движения армии длиной в несколько сот километров. Инженерно-технический состав удачно использовал прекращение активных боевых действий в период 16–20 января 1943 года За это время бригадными ремонтными подразделениями был отремонтирован 81 танк текущим ремонтом и 42 танка средним ремонтом, а корпусными и армейскими — по 5 танков средним и текущим ремонтом. Однако, как отмечал впоследствии Рыбалко, «ремонтно-эвакуационные средства армии были ничтожны и справиться со своей задачей не могли, невзирая на это, от аппарата фронтов никакой помощи оказано не было. Это и было основной причиной того, что многие танки, вышедшие из строя по техническим причинам, не могли принять участия в операции».
Командование армии и ее инженерно-техническая служба возлагали большие надежды на возможность, освободив Харьков, организовать ремонт танков на базе многочисленных машиностроительных предприятий города — в частности, тракторного и танкового завода № 183, с привлечением местного населения.
Таким образом, на исходных рубежах к началу операции сосредоточилось только 128 танков 3-й танковой армии плюс 37 машин 201-й отбр, т. е. всего 165 штук. Остальные, как доносил штаб армии, «…были на путях Бутурлиновка, Калач, Кантемировка, Россошь, Карпенково, Татарино, Алексеевка, Валуйки или на полях предыдущих боев без горючего, по техническим неисправностям или в снежных сугробах».
Выделенные фронтом 100 танков прибыть к началу операции не успели. Только 2-го и 4-го февраля — когда наступление уже началось — на станции Икорец (около 200 км от исходного рубежа) было выгружено в общей сложности 97 танков Т-34. Тем не менее к началу операции в полосе своего наступления армия обладала не менее чем двукратным превосходством в танках над противником.
К рубежу р. Северский Донец 12-й и 15-й танковые корпуса, практически не соприкасавшиеся с противником, вышли, имея в строю 59 танков. В 179-й отбр, составлявшей резерв командарма и принявшей участие в отражении неприятельского контрудара на направлении Великий Бурлук, их было к 10 февраля 26, а в 201-й отбр — 37.
По мере выхода к внешнему, а затем и внутреннему оборонительному обводу Харькова боевые потери, соединения и части армии столкнулись с мощной обороной противника, насыщенной противотанковыми орудиями, поддерживаемой дивизионной артиллерией и зенитными орудиями, поставленными на прямую наводку. Для ликвидации прорывов немцами использовались мобильные группы танков, усиленные штурмовыми и самоходными противотанковыми орудиями. Местность была подготовлена к обороне в инженерном отношении — мосты взрывались, населенные пункты укреплялись, дороги и ледовые переправы минировались. Все это ограничивало возможность ведения танковыми частями маневренных действий и вынуждало использовать танковые корпуса для непосредственной поддержки стрелковых дивизий при прорыве позиций неприятеля на главном направлении наступления.
Результатом стал резкий рост боевых потерь в танковом парке армии. Так, например, 179-я отбр, находившаяся в резерве командарма и введенная в бой лишь на непосредственных подступах к городу вместе с 62-й гвардейской стрелковой дивизией, вошла в Харьков, имея в строю только 8 боевых машин.
Особо следует отметить действия 201-й отдельной танковой бригады генерал-майора Н.А. Таранова. Будучи приданной 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу, бригада в первые пять дней операции успешно справлялась с задачами авангарда наступающего кавкорпуса, а затем совершила вместе с ним рейд в тыл противника с целью соединения с войсками 40-й армии и окружения вражеской группировки. Когда действия корпуса были обнаружены и локализованы противником, умелое применение личным составом бригады тактики танковых засад и мобильной обороны обеспечили корпусу отражение всех контратак, срыв попытки окружения корпуса и выход на соединение с частями 3-й танковой армии.
Следует подчеркнуть, что все время рейда бригада и корпус находились в полном отрыве от своих тылов и снабжались горючим и боеприпасами по воздуху самолетами-ночниками У-2 из состава 2-й воздушной армии. Примечательно, что бригада имела на вооружении технику не отечественного, а иностранного (американского) производства.
Безвозвратные потери танковых соединений армии за период с 20 января по 18 февраля 1943 г. составили:
Помимо уже упомянутых 97 танков, в армию поступали и другие партии новых боевых машин. 11-го февраля на станцию Россошь поступили 35 танков Т-34 «россыпью», еще 32 таких же танка были ошибочно (!) переданы армии за счет Юго-Западного фронта. Однако и эти резервы не успели попасть в войска до взятия Харькова.
К моменту завершения операции — 18 февраля 1943 г. — 3-я танковая армия имела в строю с учетом поступившего пополнения:
Штаб армии следующим образом описывал списочный состав и состояние своего танкового парка на 18 февраля 1943 года:
«432 машины, из коих 122 продолжали стоять и ремонтироваться на дорогах Бутурлиновка— Кантемировка, и 214 машин, будучи подбитыми на поле боя и технически неисправными, находились на дорогах (и на поле боя) Кантемировка, Россошь, Карпенково, Алексеевка, Валуйки, Харьков, Валки — Мерефа, из них 163 танка в движении от станции Икорец.
Всего, таким образом, находилось в ремонте, стояло на дорогах и двигалось в части армии 336 машин (в т. ч. и 163 танка новых).
На поле боя 13.02.43 г. было всего 96 машин.
Относительно большой процент останавливающихся танков по техническим неисправностям происходил по причинам:
а) неопытности водительского состава, особенно танкового резерва;
б) трудности зимних путей;
в) относительно большой изношенности материальной части(КВ — 50–70 моточасов, Т-34 — 110 моточасов, малые танки — 75–85 моточасов, все машины участвовали в боях на Западном фронте».
Таким образом, поддержание боеспособности танковых частей в ходе операции практически всецело ловилось на подразделения ремонтно-эвакуационной службы армии, которые должны были обеспечить максимально быстрый ремонт и доставку в войска подбитых и неисправных машин на всем пути наступления. Во многих случаях ремонт производился непосредственно на поле боя. Личный состав инженерно-технической службы армии, несмотря на все трудности, работал с колоссальным напряжением. Так, в период с 1 по 20 февраля 1943 года объем произведенных работ составил:
Таким образом, в среднем каждый день средний ремонт проходили 6,8 танка, а текущий — 20. В своих отчетах инженерная служба армии подчеркивала:
«В указанном количестве произведенных ремонтов имеются танки, ремонт которых производился по 3–4 раза, и машины продолжают находиться в строю. Примеры: танки Т-34 179-й отдельной танковой бригады № 420965 „Молотовец“ и № 210066 „Кутузов“ восстанавливались по 4 раза и вступали опять в строй».
Столь высокая интенсивность ремонтно-восстановительных работ смогла компенсировать высокий уровень боевых и небоевых потерь боевых машин и в конечном итоге предопределила успешное выполнение армией боевой задачи в условиях превосходства противника в танках и самоходных орудиях.
После освобождения Харькова на базе предприятий города совместно с ремонтными службами армии были развернуты танкоремонтные мастерские, кадровую основу которых в значительной степени составили рабочие профильных предприятий, остававшиеся в оккупированном городе. Зачастую именно они выступали инициаторами создания таких мастерских на своих предприятиях. Особо ценными оказались, как и рассчитывало командование армии, мощности и кадры Харьковского тракторного завода, танкостроительного № 183 и моторостроительного № 75. Эти мероприятия позволили в значительной мере интенсифицировать ремонт и восстановление боевых машин, что серьезно сказалось на боеспособности армии.
В целом в ходе Харьковской наступательной операции танковые соединения 3-й танковой армии, несмотря на все неблагоприятные факторы, справились со своей задачей — ведением наступления в оперативной глубине обороны противника и захватом стратегически важного пункта. Ими был наработан ценнейший опыт для совершенствования как тактики применения крупных танковых объединений, так и их организационно штатной структуры.
Наступление советских войск на Харьковском направлении в феврале 1943 года.
Артиллерийское обеспечение операции
Хотя танковые армии смешанного состава и предназначались для самостоятельного прорыва обороны противника, огневой мощи их артиллерийских подразделений было недостаточно. Так, 122-мм гаубицы имелись только в составе стрелковых дивизий (8 орудий по штату в обычной стрелковой дивизии и 12 — в гвардейской). В непосредственном подчинении командарма находился только 1172-й легкий (20 76-мм орудий) и 1245-й истребительно-противотанковый (20 орудий) полки и 62-й полк гвардейских минометов (24 установки М-8 по штату). Поэтому, к началу Острогожско-Россошанской операции армия получила дополнительные артиллерийские средства усиления: 97-й полк гвардейских минометов (установки М-8 и М-13), 15-ю тяжелую бригаду гвардейских минометов (288 пусковых рам М-30 по штату) и 8-ю артиллерийскую дивизию прорыва Резерва Главного командования.
Артиллерийские дивизии прорыва РГК были принципиально новыми соединениями, которые начали формироваться в ноябре 1942 года. Их появление было вызвано необходимостью создания мощных мобильных артиллерийских группировок, способных взламывать подготовленную оборону противника на участках прорыва, а затем сопровождать наступающие войска, концентрируя высокую огневую мощь на контратакуемых участках или узлах обороны. 8-я дивизия включала в себя 38-й и 129-й пушечные артполки (соответственно 18 152-мм и 18 122-мм гаубиц-пушек), 138-й, 206-й и 265-й гаубичные полки (по 20 122-мм гаубиц), а также 288-й и 368-й легкие (противотанковые) артполки (по 24 76-мм орудия). Дивизия была хорошо оснащена тягачами и автомобилями, обеспечивавшими ей высокую мобильность. Ставка ВГК и ГАУ Красной армии пристально следили за использованием артиллерийских дивизий и совершенствовали их организационно-штатную структуру и тактику применения, исходя из накопленного боевого опыта. Так, в середине февраля в дивизиях было введено бригадное звено. В 8-й ад РГК были сформированы управления 2-й легкой, 28-й гаубичной и 12-й пушечной артиллерийских бригад.
Ещё в ходе проведения Острогожско-Россошанской операции после выполнения артиллерийскими и минометными частями соединениями организации артиллерийского наступления и прорыва обороны противника было принято решение усилить их частями наступающие группировки 3-й танковой армии. В условиях ведения маневренных действий при необходимости борьбы с очаговой обороной противника в укрепленных населенных пунктах такое решение было вполне оправданным. Было оно сохранено в силе и при подготовке операции «Звезда». При этом стрелковые дивизии усиливались тяжелой артиллерией и «катюшами» (48-я сд — 265-м гап и 293-м огмд, 62-я сд — 138-м гап и 315-м огмд, 160-я сд — 206-м гап, 294-м и 318-м огмд), а танковые корпуса — противотанковыми полками (15-й танковый корпус — 368-м артполком, с 12-м танковым корпусом действовал 1172-й лап). 6-й гвардейский кавалерийский корпус, имевший в своем составе 161-й минометный полк, 20-й кавалерийский артдивизион и 7-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион, получил 288-й артполк и два огмд — 388-й и 390-й. Оба пушечных артполка 8-й артдивизии, составляя армейскую группу дальнего действия (АДД), оставались в резерве командарма для использования на направлении решающего удара.
Использование огневых средств 15-й тгмбр в условиях маневренных действий осложнялось их малоподвижностью и необходимостью длительной подготовки к открытию огня. Тем не менее части гвардейских минометов, как этой бригады, так и 62-го и 97-го гмп, оказали существенную поддержку наступающим войскам армии при штурме укрепленных противником населенных пунктов, где их огонь был особенно эффективен.
Большое внимание при подготовке наступления штаб армии уделил противотанковой обороне. Во всех частях и группировках создавались противотанковые резервы. В стрелковых дивизиях и танковых бригадах — за счет штатных средств истребительно-противотанковых дивизионов и батарей, в танковых корпусах — за счет приданных артполков. Резервом командарма был 1245-й иптап.
Всего к началу операции 3-я танковая армия имела в своем составе 1223 миномета разных калибров, 139 противотанковых орудий, 266 -76-мм орудий, 166— 122-мм гаубиц, 17 — 152-мм пушек, а также 1353 ПТР. В частности, огневые средства в стрелковых и танковых соединениях армии распределялись следующим образом:
В целом артиллерия армии, как войсковая, так и приданная из РГК, справилась с задачей поддержки наступающих соединений, подавления опорных пунктов и прорыву укрепленных позиций противника. Особенно значительна ее роль была в боях на реке Северский Донец в районе Чугуев, Печенеги, а также при штурме окраин Харькова. Так, в частности, высокая интенсивность артиллерийского наступления в районе тракторного завода стала одной из причин прекращения частями 2-го танкового корпуса СС сопротивления и оставления ими города.
Эффективной была в ходе наступления и противотанковая оборона армии. Силами противотанкового резерва командарма — 1245-го иптап совместно с артиллерией 184-й стрелковой дивизии и 179-й отдельной танковой бригады была отражена попытка контрнаступления противника силами до 30 танков 2-го танкового и 4-го панцергренадерского полков дивизии СС «Рейх» на направлении Белый Колодезь — Великий Бурлук.
Понесенные потери вынудили противника резко ограничить действия своих танковых частей в полосе наступления главных сил армии. Умелые и самоотверженные действия артиллеристов 6-го гвардейского кавалерийского корпуса в районе Борки 11 февраля и на рубеже Охочее — Берека 13–14 февраля 1943 года сорвали попытки панцергренадерской дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», используя значительное превосходство в танках, блокировать и разгромить кавкорпус, находящийся в отрыве от основных сил армии.
В ходе всей наступательной операции действия артиллерии, как войсковой, так и РГК, сковывались перебоями в подаче боеприпасов и горючего, а также ухудшением погодных условий, снижавших видимость и затруднявших движение как по дорогам, так и вне их.
Авиационное обеспечение операции
Воздушную поддержку войск Воронежского фронта в наступательной операции «Звезда» обеспечивала 2-я воздушная армия генерал-майора авиации К. Н. Смирнова. Непосредственное взаимодействие с 3-й танковой армией осуществляла Южная оперативная группа 2-й воздушной армии в составе 205-й истребительной и 227-й штурмовой авиадивизий, а также оперативно подчиненных ей двух полков 208-й ночной легкобомбардировочной дивизии — всего около 70 боеготовых самолетов.
Согласно плану боевого применения на авиацию 2-й воздушной армии в предстоящей операции возлагались задачи: ведение воздушной разведки, прикрытие своих войск в районах сосредоточения, на марше и в бою, борьба с авиацией противника путем ночных ударов по аэродромам базирования, нарушение движения на железнодорожных и автомобильных коммуникациях в тылу противника, нанесение ударов по линиям и узлам обороны противника, его войскам и выдвигающимся резервам, а при необходимости — обеспечения снабжения и связи со своими наступающими группировками.
Руководство Южной группой осуществлял заместитель командующего 2-й воздушной армии с оперативной группой штаба, находящийся на выносном пункте управления, развернутом в непосредственной близости от штаба 3-й танковой армии. Координацией действий остальных сил воздушной армии с действиями Южной группы в соответствии с боевой обстановкой занимался штаб командующего 2-й воздушной армии.
Существенным недостатком авиационной составляющей наступления, помимо малочисленности авиационного парка, являлась большая удаленность основных аэродромов базирования Южной группы — Рудаево, Титарево, свх. Красный Октябрь (Воронежская область) — от района боевых действий 3-й танковой армии. Это существенно снижало эффективность действий авиации, особенно по прикрытию своих войск. Постройка оперативных аэродромов, приближенных к зоне боев, велась медленно и серьезно затруднялась погодными условиями (сильные снегопады), недостатком строительной и снегоуборочной техники. Существенную помощь при их постройке и расчистке снега оказывало население только что освобожденных районов.
В то же время противник сосредоточил на направлении наступления 3-й танковой армии мощную авиационную группировку (1-й и 4-й воздушные корпуса), опиравшуюся на сеть аэродромов Харьковского, Полтавского и Сталинского (Донецкого) аэроузлов. Она превосходила советскую количественно (в соотношении примерно 1,5 к 1 в начале операции) и качественно — по ударным возможностям, дальности действия и тактико-техническим характеристикам. В ходе ведения операции противник наращивал численность этой группировки, вел активную воздушную разведку, опираясь на данные которой, наносил бомбоштурмовые удары по наступающим советским войскам. Особенно ощутимыми были действия самолетов противника по путям снабжения армии Рыбалко.
Имели место со стороны противника случаи достаточно эффективного использования самолетов для организации связи и снабжения отдельных частей и подразделений, управления с воздуха перемещениями войск и развертыванием боевых порядков.
В целом в ходе операции советские ВВС не смогли обеспечить господство в воздухе в полосе наступления 3-й танковой армии. Достаточно результативны были действия ночных бомбардировщиков 2-й ВА. Длинные февральские ночи способствовали совершению большого числа вылетов в сутки, а новые тактические приемы (например, сочетание вылетов на бомбежку с оригинальной методикой разведывательных действий) позволили добиться высокой эффективности использования устаревшей матчасти (По-2, Р-5). Противник не смог противопоставить действиям ночников ничего, кроме заградительного огня зенитной артиллерии. Очень существенной была роль ночных бомбардировщиков в организации связи с вырвавшимися вперед наступающими группировками. Особенно ценными оказались действия ночников по снабжению горючим и боеприпасами 6-го гвардейского кавалерийского корпуса во время его рейда, нацеленного на глубокий обход Харькова с юго-запада.
Противовоздушная оборона в операции
План противовоздушной обороны армии истребительной авиацией в ходе подготовки и начала наступления был разработан штабом фронта совместно со штабом 2-й ВА. Однако ввиду малого числа боеготовых истребителей — около 50 самолетов в составе всей 2-й ВА на более чем 200 км фронта — основная тяжесть борьбы с авиацией противника ложилась на наземные средства ПВО.
В состав 3-й танковой армии входили 71-й, 319-й и 470-й полки ПВО (29 37-мм зенитных орудий к началу наступления). Кроме того, зенитные подразделения в виде отдельных дивизионов, батарей и взводов имелись в других частях и соединениях армии. Всего к началу наступления в армии было около 50 37-мм зенитных орудий и около 90 крупнокалиберных зенитных пулеметов.
Все указанные части ПВО длительное время входили в состав армии, прошли вместе с ней период подготовки и достаточно хорошо отработали взаимодействие как с танковыми, так и со стрелковыми частями и подразделениями. Но такого количества зенитных средств явно было недостаточно для прикрытия не только боевых группировок, но и очень растянутых путей подвоза.
В ходе подготовки Острогожско-Россошанской операции армейские полки ПВО были приданы танковым и кавалерийскому корпусам и двигались в их боевых порядках. Такое положение сохранилось и в ходе Харьковской операции, поскольку позволяло максимально эффективно прикрыть эти мобильные ударные группировки.
В условиях господства вражеской авиации в воздухе, в условиях постоянного наращивания ее численности и активности действий, части ПВО 3-й танковой армии с большим трудом справлялись с задачей прикрытия своих войск. Ситуацию усугубляли недопоставки фронтом зенитных боеприпасов по заявкам штаба армии и дефицит горючего. В результате ВВС противника порой действовали над полем боя практически беспрепятственно. Характерны неоднократные прицельные бомбежки штаба армии и армейского узла связи.
Войсковая ПВО противостоящих армии Рыбалко панцергренадерских дивизий СС была представлена входящим в состав каждой зенитным батальоном из трех тяжелых батарей (12 88-мм зениток и 9 20-мм автоматов по штату), одной средней (9 37-мм автоматов по штату) и легкой (12 одноствольных или 6 счетверенных 20-мм автоматов по штату), а также отдельными легкими зенитными ротами и взводами в других частях и соединениях дивизии, вооруженными разными типами 20-мм автоматов. Значительный процент матчасти в подразделениях МЗА составляли самоходные типы зенитных пушек, что позволяло эффективно прикрывать войска на марше и в маневренном бою. Батареи зенитного батальона, как правило, включались в состав боевых групп.
Превосходство немецкой авиации в воздухе позволило противнику использовать зенитные орудия всех калибров для ведения огня по наземным целям. Особенно эффективным было использование 88-мм зениток в системе противотанковой обороны (в частности, на рубеже реки Северский Донец возле Чугуева), а малокалиберных автоматов — по наступающей пехоте.
Инженерное обеспечение операции
Ведение наступления танковой армией в зимних условиях требовало повышенного внимания к инженерному обеспечению действий наступающих войск — инженерной разведки противника и местности, обеспечения преодоления заграждений и форсирования водных преград, прокладки и поддержания в должном состоянии колонных путей и дорог, подготовки в инженерном отношении обороны на направлениях возможных контратак противника.
Основная нагрузка при проведении этих мероприятий в Харьковской наступательной операции ложилась на саперные подразделения стрелковых дивизий и танковых корпусов. В распоряжении начальника инженерной службы армии находился 182-й мотоинженерный батальон, а штаб фронта передал в подчинение 3-й танковой армии 46-й и 47-й отдельные саперные батальоны из состава 60-й инженерно-саперной бригады (всего шесть саперных рот). Эти батальоны были приданы танковым корпусам. Прокладку дорог фронтового значения в тылу армии и постройку переправ и мостов предполагалось осуществлять силами частей и подразделений, подчиненных начальнику инженерных войск фронта.
Наиболее трудной задачей для инженерной службы 3-й танковой армии в ходе операции стала расчистка и ремонт дорог и колонных путей для организации бесперебойного снабжения войск. Виду ограниченной численности саперных подразделений для проведения этих работ широко привлекалось местное население.
Большую работу пришлось проделать саперам и при обеспечении движения наступающих частей: снятие минных заграждений, которые противник устанавливал в оставляемых населенных пунктах, организация ледовых переправ и временных мостов взамен уничтоженных немцами при отступлении. Особое значение имели действия инженерных подразделений при вступлении армии в Харьков — гарнизон противника, оставляя город, силами особых команд вывел из строя все мосты, организовал минирование и заграждение завалами и рвами основных дорог, разрушение особо важных объектов. Требовалось в кратчайшие сроки обеспечить беспрепятственное движение войск по городу в условиях отсутствия переправ и перегруженности дорог и улиц большим количеством личного состава, техники и гужевых обозов, поскольку в город одновременно вступили соединения трех армий — 40-й, 69-й и 3-й танковой. Все они должны были как можно быстрее проследовать далее на запад, преследуя отходящего противника. С этой задачей инженерная служба армии также справилась с привлечением местного населения.
Оперативное обеспечение операции и работа штабов
При подготовке и проведении Харьковской наступательной операции — первой наступательной операции, проводимой танковой армией в оперативной глубине — вопросам оперативного обеспечения действий армии придавалось очень высокое значение. При этом важнейшее место среди этих мероприятий занимали разведка всех видов, обеспечение скрытности, взаимодействия частей и соединений, организация оперативного управления войсками, а также удержание оперативной инициативы.
Разведка
И при подготовке, и в ходе проведения операции основные усилия разведки армии направлялись на уточнение сил и средств группировки противника, вскрытие системы его обороны, отслеживание передвижения резервов и анализ возможных действий, а также детальное изучение местности в полосе наступления. Выполнение этих задач возлагалось на штатные разведывательные подразделения всех частей и соединений. В распоряжении командиров танковых корпусов имелись механизированные разведывательные батальоны (по одному на корпус), а штаб армии использовал для разведки 39-й отдельный бронебатальон.
Значительную помощь в сборе данных о противнике и в проведении разведывательных операций оказывали местные жители и выходящие на соединение с наступающими войсками партизанские отряды.
В условиях стремительно развивающегося наступления особое значение приобретали действия авиаразведки, обеспечиваемые вылетами самолетов 2-й воздушной армии. Ввиду сильного противодействия ПВО и истребителей противника в дневное время значительную часть этой работы осуществляли бомбардировщики-ночники По-2 и Р-5. Во многих случаях данные авиаразведки доставлялись непосредственно наступающим соединениям путем сброса вымпелов самолета-ми-разведчиками. Большое значение для организации наступления имели аэрофотоснимки участков обороны противника, особенно рубежа по реке Северский Донец.
Получаемые разведподразделениями данные обрабатывались в штабе армии и докладывались в разведотдел штаба фронта (см приложение 2).
В целом благодаря комплексу разведывательных действий штабу 3-й танковой армии удалось вскрыть состав сил и средств противостоящей группировки противника, систему и характер его обороны, выдвижение резервов и комплекс мероприятий по противодействию наступлению армии. Благодаря полученным данным штаб армии Рыбалко и штаб Воронежского фронта могли оперативно реагировать на предстоящие изменения обстановки, что и обеспечило в конечном итоге выполнение и армией, и фронтом поставленной задачи по освобождению города Харьков и Харьковского промышленного района.
В то же время серьезным упущением в работе разведки как армии, так и фронта следует признать тот факт, что они не сумели своевременно обнаружить оставление войсками 2-го танкового корпуса СС позиций в городе и его окрестностях с целью прорыва из намечавшегося кольца окружения.
Обеспечение флангов и стыков
В условиях действий танковой армии в оперативной глубине особое значение приобретало обеспечение ее флангов и стыков с соседними соединениями. Ставка ВГК и Генеральный штаб Красной Армии, основываясь на опыте 1941–1942 годов, неоднократно обращали внимание командиров и штабов всех уровней на уязвимость этих участков боевых порядков частей и соединений, а также на стремление противника использовать именно эти ослабленные участки для организации наступления и контрнаступления. Особо подчеркивалась их важность для маневренных соединений, пренебрежение обеспечением флангами которых угрожало риском быть отрезанными от своих войск и попасть в окружение. В частности, большое внимание освещению этого вопроса было уделено в новом Боевом Уставе пехоты (БУП-42), созданном в конце 1942 года с учетом опыта войны.
При разработке плана операции штаб 3-й танковой армии уделил много внимания отработке обеспечения флангов и взаимодействию с соседними соединениями. Так, правый, северный фланг обеспечивался резервом командарма — 184-й стрелковой дивизией, 179-й отдельной танковой бригадой и 1245-м истребительно-противотанковым артполком. Обеспечение стыка с соседом справа — 69-й армией в лице 180-й стрелковой дивизии — возлагалось на правофланговую 48-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а затем на 184-ю дивизию. Левый фланг обеспечивался рокировкой на него главной ударной и маневренной силы армии — двух танковых и кавалерийского корпусов с последующим наступлением их вдоль южной разграничительной линии армий. Поддерживать непосредственный контакт с левым (южным) соседом — 350-й стрелковой дивизией 6-й армии — должна была левофланговая 111-я стрелковая дивизия.
Развитие событий показало правильность и прозорливость решения командарма. 5 февраля 1943 года противник силами 2-го танкового полка СС (до 30 танков) и 4-го панцергренадерского полка СС «Дер Фюрер» нанес контрудар на направлении Белый Колодезь — Великий Бурлук в стык между 3-й танковой и 69-й армиями. Навстречу контратакующим был немедленно брошен резерв командарма, который во взаимодействии с 180-й дивизией 69-й армии блокировал действия противника, нанеся ему ощутимые потери.
О значении, которое придавал штаб армии действиям на флангах, говорит тот факт, что для руководства отражением контратаки у Великого Бурлука и координации действий с соседом справа был направлен заместитель командующего армией генерал-майор Е. Е. Белов.
На левом фланге, где 6-й гвардейский кавкорпус к 8 февраля оказался втянут в бои с отходящими остатками 298-й и 320-й пехотных дивизий противника, командарм, следуя указаниям штаба фронта, решил использовать неприкрытый фланг дивизии СС «Лейбштандарт» и отправить корпус в глубокий рейд в обход вражеской обороны с задачей «прорваться в полосе действий 6А (на участке 350 сд) и, следуя по маршруту Андреевка, Бол. Гомольша, Тарановка, отрезать противнику пути отхода на Харьков в юго-западном и западном направлениях». Дерзкие действия кавкорпуса на фланге 3-й танковой армии явились одним из ключевых факторов в достижении целей, поставленных командованием фронта.
Таким образом, в ходе операции штаб и командующий 3-й танковой армией не только надежно обеспечили свои фланги и стыки с соседями хорошо организованной подвижной обороной, но и сами воспользовались упущениями противника в обеспечении флангов своих соединений.
Удержание инициативы, соблюдение скрытности и обеспечение внезапности
Захват и удержание оперативно-стратегической инициативы, безусловно, является краеугольным камнем в обеспечении успеха глубоких маневренных операций, проводимых подвижными танковыми и механизированными соединениями.
Действия 3-й танковой армии в операции «Звезда» представляют хороший пример владения такой инициативой, пресечения попыток противника ее перехватить и навязывания ему своих действий, как в полосе наступления армии, так и в масштабах фронта. Достигнуто это было прежде всего за счет разработки четкого, всесторонне продуманного плана ведения боевых действий и следования ему на всех этапах операции.
Большое значения имела также отработка вопросов взаимодействия частей и соединений разных родов войск в ходе наступления. Штаб армии сумел предугадать возможные варианты действий противника и противопоставить им заранее продуманные и подготовленные меры противодействия, сохранив тем самым возможность вести сражение по собственному сценарию. При этом обеспечивались и скрытность действий армии, и оперативная внезапность.
Хотя общие цели наступления армии и фронта были противнику достаточно очевидны, Рыбалко удалось ввести в заблуждение неприятельское командование относительно своих тактических замыслов и реального состояния вверенных ему сил и средств. До самого последнего момента штаб 2-го танкового корпуса СС был уверен, что 3-я танковая армия обладает подавляющим превосходством в танках и постоянно получает свежие подкрепления, благодаря чему может постоянно увеличивать интенсивность боевых действий во всей полосе своего наступления.
Совершенно внезапным оказался рейд 6-го гвардейского кавкорпуса южнее Харькова. Корпус был обнаружен противником вблизи Мерефы и Новой Водолаги как раз в тот момент, когда в эти населенные пункты должны были перемещаться ввиду приближения линии фронта и угрозы обхода штабы 2-го танкового корпуса СС и армейской группы Ланца. Блокирование этого прорыва потребовало от немецкого командования напряжения всех наличных сил и срочного привлечения последних наличных резервов, лишая тем самым всю группировку шансов на удержание города.
Таким образом, несмотря на сосредоточение против армии Рыбалко максимально возможного количества подвижных резервов, имеющих перевес в отдельных видах вооружений (танках и авиации), немецкое командование было вынуждено постоянно отступать, сокращая линию обороны. Именно активные действия
3-й танковой армии обеспечили выполнение задачи операции соединениями фронта — находясь под угрозой глубокого обхода и окружения, вражеская группировка, несмотря на строгий личный приказ главнокомандующего, отказалось от удержания Харькова и его окрестностей, отступив в западном направлении.
Организация и работа штабов
Изучение опыта действий 3-й танковой армии в Козельской операции показало, что штатная структура штаба танковой армии, созданная при формировании, не позволяет эффективно управлять войсками в сравнении с управлением полевой (общевойсковой) армии. Для устранения этого недостатка в январе 1943 года штаб армии Рыбалко был переведен на штат полевой армии. Ввиду участия армии в цикле наступательных операций переход на новый штат затянулся и полностью был завершен лишь к концу марта. При этом сказывался недостаток подготовленных для штабной работы офицеров. Отрицательно сказались на работе штаба и многочисленные кадровые перестановки, происходившие в этот период. Так, с 14 января по 24 февраля 1943 года на должности начальника штаба армии побывали последовательно пять человек.
В ходе операции штаб армии неоднократно перемещался, следуя за наступающими войсками. При перемещении штаба вперед выбрасывался выносной пункт управления, который, как правило, вынужден был принимать на себя руководство армией, используя радиосвязь, до момента прибытия штаба и организации проводных линий связи. Перемещения штаба почти всегда задерживались ввиду недостатка транспортных средств штатной автороты. Прикомандирование к ней дополнительных автоподразделений решило проблему далеко не полностью.
Управление войсками армии осуществлялось следующим образом:
«1. Частными боевыми приказами с приложением выписок из плановых таблиц, пересылаемых частями через офицеров связи и дублируемых передачей в зашифрованном виде по радио;
2. устными распоряжениями через ответственных представителей командующего;
3. личным общением командарма с командирами корпусов, дивизий, бригад.
Подобная форма управления себя вполне оправдала. Она дополнялась в начале каждой операции устными указаниями командарма командирам соединений, вызываемым специально для дачи общей ориентировки, и корректировалась в ходе операции личным объездом командарма основной части соединений, а иногда посылкой ответственных командиров штабов.
(…)
Радиосредств в армии было вполне достаточно, благодаря этому радиосвязь нарушалась лишь в том случае, когда рация того или иного соединения выходила из строя (от арт. обстрела и авиабомбежки)».
Особую роль в обеспечении связи с вырвавшимися далеко вперед группировками армии, особенно накануне штурма Харькова, сыграли имевшиеся в штатах армии и 6-го гвардейского кавкорпуса звенья связных самолетов У-2.
В итоге следует сказать, что в ходе операции «Звезда» штаб 3-й танковой армии справился с задачей управления войсками, хотя это и осложнялось недостатком и неподготовленностью кадров и отсутствием должного количества средств связи, особенно проводных.
Боевая подготовка войск и штабов
К началу подготовки Харьковской наступательной операции личный состав 3-й танковой армии и приданных ей подразделений был различен как по своему составу, так и по накопленному боевому опыту. В нее вошли соединения и впервые принявшие участие в наступлении, и имеющие уже солидную фронтовую биографию. Практически все они при подготовке предыдущей — Острогожско-Россошанской — операции успели пройти краткий курс боевого сколачивания и отработки взаимодействия. В основу боевой подготовки войск были положены требования приказов Наркомата Обороны № 306 и 325, а также богатый опыт, полученный советскими войсками в боях под Сталинградом.
Приказ № 306 от 8 октября 1942 г. вносил изменения в боевые порядки. Требования этого приказа были отражены в утвержденном в ноябре 1942 года Боевом уставе пехоты (БУП-42). Приказ № 325 от 16 октября 1942 года давал основные принципиальные указания о боевом применении танковых частей и соединений в бою и операции.
Большая работа была проведена и в области подготовки артиллерийских частей и соединений и артиллерийских штабов всех степеней. Этот процесс проходил в соответствии с требованиями директивного письма Ставки Верховного Главнокомандования от 10 января 1942 года об артиллерийском наступлении, а также на основе накопленного боевого опыта по проведению артиллерийского наступления в период Сталинградского сражения.
При подготовке штабов главное внимание обращалось на отработку вопросов управления в наступательном бою и организацию взаимодействия родов войск.
В наиболее выгодном положении оказались соединения и части 3-й танковой армии, которые имели возможность, находясь в резерве Ставки ВГК в течение трех месяцев (с сентября 1942 года) заниматься подготовкой к предстоящим зимним операциям. Штаб армии следующим образом отчитывался о проведенных мероприятиях:
«…в стрелковых дивизиях и мотострелковых бригадах каждая специальность отработала по 3–4 стрелковых упражнения курса стрельб, вполне удовлетворительно изучила баллистические данные и материальную часть своего оружия.
Танковые экипажи отработали по 3–4 упражнения стрельб.
В основу огневой подготовки танкистов положены приказы Наркома Обороны № 0728 от 19.9.42 года.
Упражнения отрабатывались по специально выработанному штабом армии курсу стрельб, в котором предусматривалась стрельба из танка на ходу при скорости движения танка 15–20 км/ч.
Мотопехота и пехота научились совершать 25-км марши за 3 часа с последующим выполнением боевой задачи.
Совершать длительные марши до 50 км в любое время суток.
Кроме того, пехота и мотопехота отработала броски на 5–6 км.
Отработаны новые боевые порядки по приказу НКО № 306, а также основные темы, как то: встречный бой, наступательный бой с прорывом обороны противника и развитие успеха, закрепление захваченных рубежей. Оборонительный бой. Организация разведки и боевого охранения. Борьба с танками противника.
Все тактические темы отрабатывались в составе взвод-рота, батальон и завершались тактическими учениями стрелковой дивизии во взаимодействии с танковой бригадой с отрывом от районов расположения на 50 км.
Танковые части отрабатывали темы в составе взвод, рота, батальон и в составе танковой бригады на тактических учениях совместно со стрелковыми и мотострелковыми соединениями.
На тактических учениях отрабатывались темы: „Ввод танковой армии в прорыв и ее действия в оперативно-тактической глубине и организация боя за крупный населенный пункт“.
Было проведено несколько специальных сборов по выучке спецподразделений и частей, проведены радиосборы по выучке радистов и сколачиванию радиосетей, а также были проведены две военных игры на картах штаба армии со штабами соединений и частей, проведены четыре штабных радиоучения со штабами соединений и частей с привлечением штабов полков.
Вывод: 3-я танковая армия в составе 12-го и 15-го танковых корпусов, 179-й отдельной танковой бригады, 48-й гвардейской стрелковой дивизии, 1172-го легкого артполка, 1245-го истребительно-противотанкового артполка, 62-го гвардейского минометного полка, 71-го, 319-го и 470-го полков ПВО получила хорошую боевую выучку и была способна к выполнению самых сложных боевых задач в предстоящей операции, действуя в любых условиях и в любое время суток…».
Было бы в корне неправильно преуменьшать значение политико-воспитательной работы, проведенной с личным составом армии в процессе подготовки и проведения операции. Войска находились в состоянии морального подъема, воодушевленные общим ходом развития событий на советско-германском фронте и успешными результатами наступления своей армии, своей дивизии, своего полка, своего батальона.
Разгромленная и брошенная вражеская техника, длинные колонны пленных, жители освобожденных городов и сел, встречающие наступающие войска — все это являлось наилучшими средствами пропаганды и агитации, укрепляя в бойцах и командирах уверенность в собственных силах, избавляя от страха перед немецко-фашистской военной машиной, убеждая в неизбежности победы Красной Армии и советского народа. Особое воодушевление в войсках вызвало сообщение об окончательной ликвидации окруженной немецкой группировки под Сталинградом. Символично, что это произошло 2 февраля — в день начала Харьковской наступательной операции.
Высокий уровень подготовленности войск 3-й танковой армии, предопределивший ее успех на поле боя, безусловно, является результатом упорных трудов командиров и начальников всех уровней. Однако следует подчеркнуть особую роль в этом командующего армией генерал-майора П. С. Рыбалко. Пожалуй, лучшую характеристику ему дал в своих мемуарах Маршал Советского Союза И. С. Конев: «…Рыбалко наиболее проницательно понимал характер и возможности крупных танковых объединений. Он любил, ценил и хорошо знал технику, хотя и не был смолоду танкистом. Он знал, что можно извлечь из этой техники, что для этой техники достижимо и что недостижимо, и всегда помнил об этом, ставя задачи своим войскам».
Однако с ходом боевых действий уровень подготовки частей и подразделений стал падать. Дело в том, что ввиду необходимости срочного восполнения боевой убыли в частях и сложности доставки пополнения в вырвавшиеся вперед соединения Ставка ВГК издала приказ № 089 от 9.2.1942 г. о мобилизации советских граждан на освобожденной от немецких оккупантов территории.
Заботясь о пополнении войск накануне нового наступления, Штаб Воронежского фронта разослал своим соединениям приказ № 012 о мобилизации военнообязанных на освобожденной от противника территории (см. приложение 4). В 3-й танковой армии для приема и обучения пополнения 1 февраля 1943 года был развернут 233-й запасной стрелковый полк. Штаб армии отчитывался о ходе мобилизации следующим образом:
«ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА 3-й ТАНКОВОЙ АРМИИ НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ВОРОНЕЖСКОГО ФРОНТА О ХОДЕ МОБИЛИЗАЦИИ ВОЕННООБЯЗАННЫХ В ОСВОБОЖДЕННЫХ ОТ ПРОТИВНИКА РАЙОНАХ
25 января 1943 г.
По состоянию на 24.1.1943 г. мобилизация производится в 4 районах: Россошанском, Михайловском, Подгоренском, Ольховатском. Призван и прибыл в запасные батальоны 391, отсеяно 48 чел.
Бывших военнопленных явилось 2904 человека, из них начсостава 207, МНС (младшего начальствующего состава) 393, рядового — 2304. Комиссия по проверке работает, о количестве призванных в части донесу дополнительно.
Для мобилизации в 6 дополнительно данных районах уполномоченные из резерва политического состава выезжают 25.1.1943 г.
ИВАНОВ»
Тем не менее качество поступавшего в части буквально «от сохи» личного состава было весьма низким. Высокая интенсивность боевых действий не позволяла организовать серьезного обучения новобранцев, а перебои в снабжении вынуждали их идти в бой в гражданской одежде. «Попытки частей и соединений армии решить проблему укомплектования личным составом путем призыва годных контингентов в освобождаемых районах оказались безуспешными, так как эти люди не обучены, не обмундированы и вполне понятно не могли восполнять убыль личного состава» — так характеризовал штаб армии мероприятия по призыву новобранцев непосредственно в части.
Не радовали подчас и прибывающие с новыми танками прошедшие обучение танкисты: «Водители поступающих на пополнение армии новых танков не квалифицированы. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2–3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т. п.».
Таким образом, следует отметить, что 3-я танковая армия к началу операции была одним из наиболее подготовленных и сколоченных соединений Воронежского фронта. Но в ходе операции она была лишена возможности своевременно восполнять боевую убыль обученным маршевым пополнением. Попытки призыва военнообязанных из местного населения непосредственно в части не могли возместить нехватку квалифицированных бойцов, особенно артиллеристов и танкистов, что самым негативным образом отразилось на последующих действиях не только армии, но и всего Воронежского фронта.
Материальное снабжение и работа тыла
Материальное снабжение и работа тыла стали одним из крупнейших затруднений, с которыми столкнулась армия во время Харьковской наступательной операции. Основные армейские склады всех видов снабжения размещались на ст. Бутурлиновка, откуда грузы приходилось доставлять в войска автотранспортом на расстояние до 450 км (!). Железнодорожное сообщение в полосе действий армии восстанавливалось крайне медленно, необходимое количество подвижного состава отсутствовало. Поэтому, несмотря на крайнюю необходимость, армия не смогла приблизить свои основные склады к наступающим войскам, перенеся основные склады в Россошь 4 февраля, как это планировалось. Максимум, что удалось сделать к концу операции, — организовать на станциях Россошь и Валуйки выгрузочные пункты для железнодорожных летучек и выбросить вперед отделения складов — артиллерийского, продовольственного и ГСМ.
Ситуацию с продовольственным снабжением несколько облегчали богатые трофеи, захваченные армией в Россоши и Валуйках. Но боеприпасы и ГСМ приходилось подавать с основных складов в Бутурлиновке. В то же время возможностей автотранспортных частей армии явно было недостаточно. На 10 января в их составе насчитывалось:
Кроме указанных в таблице, 814-й отдельный автотранспортный батальон имел 83 исправных автоцистерны. Следует помнить, что за срок до 2 февраля 1943 года автобаты понесли потери в машинном парке и к началу наступления количество исправных машин было меньшим. Несколько исправляло положение наличие в частях значительного количества трофейных автомобилей.
В то же время для подвоза только боеприпасов для восполнения суточного расхода (0,1 б/к — 218 тонн) требовалось 175 автомашин, а с учетом растянутости коммуникаций — в три раза больше. В реальности же изношенный автопарк армии с трудом мог доставить 18–30 % необходимого количества боеприпасов. Хотя в целом армия была неплохо снабжена основными видами боеприпасов — к 14 января их имелось на складах от 0,8 до 2,2 б/к:
«— винтпатроны — в войсках от до 2,5 б/к, на ПАС — 0,5 б/к; патронов ПТР — в войсках от 0,2 до 3,2 б/к, на ПАС — 0,15 б/к;
— 45-мм выстрелов — в войсках от 0,2 до 3,0 б/к, на ПАС — 0,9 б/к;
— 76-мм выстрелов ПА — в войсках от 0,2 до 2,4 б/к, на ПАС — нет;
— 76-мм выстрелов ДА — в войсках от 1 до 3 б/к, на ПАС — 1 б/к;
— 122-мм выстрелов — в войсках от 0,5 до 0,9 б/к, на ПАС — 0,4 б/к;
— 50-мм мин — в войсках от 0,2 до 2,6 б/к, на ПАС — 0,10 б/к;
— 82-мм мин — в войсках от 0,3 до 2,3 б/к, на ПАС — 0,75 б/к;
— 120-мм мин — в войсках от 0,7 до 1,8 б/к, на ПАС — 0,4 б/к».
Ощущался только дефицит зенитных 37-мм снарядов, 120-мм мин, 122-мм гаубичных выстрелов и патронов к ПТР и ДШК — их недостаточно отпускали фронтовые склады.
Ситуация с доставкой ГСМ была аналогична. К 15 февраля вес одной армейской заправки составлял 423 тонны. Для доставки горючего использовались не только заправщики и грузовики 814 оатб, но и все свободные машины путем загрузки их канистрами и бочками.
«Что касается обеспеченности армии в целом, то надо отметить, что Воронежский фронт мало заботился о своевременном и полном удовлетворении армии ГСМ. Если бы не трофейные ГСМ, то вряд ли армия смогла пройти с боями и по бездорожью такое расстояние».
В особом положении ввиду транспортных затруднений оказались стрелковые дивизии. Их тыловым службам и боевым подразделениям приходилось компенсировать нехватку автомобилей и тягачей средствами на гужевой тяге. При этом приходилось использовать все возможные варианты, вплоть до полученного у населения крупного рогатого скота и трофейных мулов итальянских альпийских дивизий. Но гужевая тяга имела и свои плюсы: санные обозы не были столь привязаны к дорогам, как автомобильные, и могли передвигаться даже по пересеченной местности и глубокому снегу. Небольшой вес саней и повозок позволял организовывать их движение по ледовым переправам до наведения временных мостов, что имело исключительное значение в условиях стремительного наступления. Не требовался лошадям и столь дефицитный бензин, а запасы фуража можно было получать у местного населения, имелись они и в числе захваченных трофеев.
Вряд ли будет преувеличением заключить, что именно санные обозы обеспечили высокие темпы наступления на Харьков стрелковых дивизий как 3-й танковой армии, так и других соединений фронта.
Относительно дорог, по которым двигалась и снабжалась армия, в документах армии говорилось:
«Все дороги в полосе действий армии не имели твердого покрытия и содержались в плохом состоянии.
Армия прошла большой боевой путь, и её коммуникации растянулись, превышая всякие пределы и нормы, но между тем армия имела один только приданный 205 ОДМБ, который был придан в период Харьковской операции. На обслуживание дорог в полосе армии требовалось восемь ОДСБ, два-три ОМСБ и четыре ОДЭБ как минимум.
Таким образом, не могло быть и речи о содержании грунтовых дорог в проезжем состоянии, а это резко отрицательно сказалось и на подвозе вообще, и на техническом состоянии автотранспорта.
Армия выходила частично из положения за счет мобилизации местного населения».
Что касается медико-санитарного обеспечения операции, то в составе армии к началу наступления имелось шесть полевых походных госпиталей, часть из которых была приближена к войскам (Ольховатка, Россошь). Но медслужба армии отмечала, что «госпиталя переполнены, эвакуация проводилась в тыл нерегулярно, партиями по 160–600 человек. К началу операции в госпиталях было 3953 человека раненых и больных».
Для транспортировки раненых в тыл предназначались 28 автомобилей 63-й автомобильно-санитарной роты и 16 машин взвода 138 автосанроты фронтового подчинения. В ходе операции количество раненых в госпиталях возрастало, особенно при приближении к Харькову, где противник оказывал все более ожесточенное сопротивление. Эвакуация раненых в тыл осложнялась отсутствием транспорта, как автомобильного, так и железнодорожного. В результате штаб армии с горечью констатировал, что на пути наступления «почти во всех населенных пунктах остались раненые и больные по крестьянским избам».
В итоге следует заключить, что состояние транспорта, дорог и тыловых обеспечивающих частей не позволяло должным образом подготовить и вести столь крупномасштабные наступательные действия, каковыми являлась Харьковская наступательная операция 3-й танковой армии. Тем не менее армии удалось выполнить свою задачу. Но неподготовленность в вопросах тыла и транспорта обернулась для частей и соединений большим напряжением и высокими потерями в личном составе и технике.
Группировка противника в полосе армии
Благодаря успешно проведенным войсками Воронежского фронта в январе 1943 года Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской наступательным операциям сплошной фронт немецкой обороны на протяжении почти 400 км от Ливен до Ворошиловграда был прорван. Германское верховное командование вынуждено было спешно восстанавливать линию фронта, перебрасывая навстречу наступающим советским армиям резервные дивизии из Западной Европы. Оборона Харьковского промышленного района была поручена созданной 1 февраля армейской группе «Ланц» под командованием генерала горных войск X. Ланца.
Изначально группа Ланца не располагала в полосе наступления советской 3-й танковой армии силами для организации сколь бы то ни было устойчивой обороны, кроме охранных и полицейских подразделений. Только в Купянске, лежащем на левом фланге Рыбалко, на участке 6-й армии Юго-Западного фронта, закрепились остатки 298-й и 320-й пехотных дивизий. Но с 22 января на участок восточнее Харькова начали прибывать подразделения двух панцергренадерских дивизий 2-го танкового корпуса СС — «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Рейх». Третья дивизия корпуса — «Тотенкопф» — не успела прибыть к фронту до завершения Харьковской наступательной операции.
Панцергренадерские дивизии СС представляли из себя новый тип механизированных формирований, появившийся в конце 1942 года. Их структура воплощала в себе опыт предыдущих кампаний, особенно боевых действий на Восточном фронте. В каждую дивизию входили один танковый (два батальона), два мотопехотных (по три батальона) и артиллерийский (четырехдивизионного состава) полки, а также отдельные батальоны — разведывательный, штурмовых орудий, противотанковый, зенитный, саперный и связи.
Имелись в структуре дивизий и отличия. Так, в дивизию «Рейх» входил мотоциклетный батальон, а в «Тотенкопф» — дополнительный мотопехотный полк двухбатальонного состава. Один мотопехотный батальон в каждой дивизии был оснащен бронетранспортерами и, как правило, выступал в роли мобильного оперативного резерва.
В артиллерийском полку один дивизион оснащался самоходными гаубицами, что резко повышало мобильность и сокращало время развертывания подразделения для открытия огня. В каждую дивизию включалась рота тяжелых танков T-IV «Тигр».
Количество боеготовых танков в двух прибывших на Харьковское направление дивизиях было следующим:
2. с 75-мм орудием (длина ствола 24 калибра).
3. с 50-мм орудием (длина ствола 60 калибров).
Следует учитывать, что в прибывших дивизиях имелось по дивизиону штурмовых орудий (31 боевая машина по штату) и около 30 противотанковых САУ «Мардер». Таким образом, вражеская группировка в полосе наступления 3-й танковой армии в начале операции имела превосходство в танках над советскими войсками в соотношении 1,35:1, а с учетом штурмовых и самоходных установок — 1,9:1.
Необходимо помнить, что в немецких боевых порядках непосредственную поддержку пехоты осуществляли штурмовые орудия, а противотанковые САУ играли роль мобильного резерва. Собственно же танковые батальоны могли при этом выполнять собственные задачи, не отвлекаясь на поддержку пехоты. В Красной Армии в то время, ввиду отсутствия САУ, задача непосредственной поддержки пехоты возлагалась на танковые подразделения.
Общий уровень моторизации в танковом корпусе СС был весьма высок. Наличие большого парка автомобилей и тягачей делало очень эффективной работу тыловых и ремонтных служб, что влекло за собой высокий уровень обеспеченности и боеготовности боевых подразделений. Серьезным преимуществом для работы тыла немецкой группировки было наличие столь крупного транспортного узла, как Харьков, тем более, что в ходе боев войска, отступая, сокращали длину путей подвоза.
Обе прибывшие панцергренадерские дивизии СС имели очень высокий (не менее 90 %) уровень укомплектованности личным составом, вооружением и техникой. Рядовой и командный состав, в большинстве своем имеющий опыт боевых действий, в том числе и на Восточном фронте, прошел трехмесячный курс боевой подготовки и сколачивания подразделений, отличался высоким боевым духом.
Благодаря хорошо организованной разведке штабу 3-й танковой армии удалось вскрыть не только состав группировки противника, сосредотачиваемый в полосе армии к началу наступления, но и предугадать возможные варианты развития событий:
«На фронте армии 4500–5000 штыков, до 50 танков и до четырех дивизионов артиллерии…
В районе Харьков также отмечалось скопление войск, откуда противник производил переброску в Волчанск пехоты и танков.
На рубеже р. Сев. Донец отмечались оборонительные работы по западному берегу.
Выводы:
1. Противник, производя перегруппировку, торопился с подброской свежих сил с целью задержать наступление армии и спешно восстанавливал старые свои позиции на западном берегу р. Сев. Донец.
2. Имел большие гарнизоны перед правым соседом — 69 армией, а также на правом крыле 3 ТА, упорно удерживая их.
3. На фронте армии действуют исключительно немецкие части».
Командование 2-го ТК СС стремилось организовать мобильную оборону в полосе действия армии ввиду нехватки войск для создания сплошной оборонительной позиции.
Особенно активно использовались высокоподвижные моторизованные разведывательные и мотоциклетный батальон, как правило, поддержанные танками. Широко практиковалось создание так называемых «боевых групп», преимущественно на основе мотопехотных батальонов, усиленных танками, штурмовыми и зенитными орудиями, саперами и артиллерией. Применялась инженерная подготовка местности к обороне и разрушение транспортных путей. Очень активную поддержку войскам оказывала авиация.
Тем не менее решительными действиями войск Рыбалко все попытки противника задержать продвижение соединений армии провалились. Контрудар в направлении Великого Бурлука был отбит, оборонительный рубеж по западному берегу Северского Донца прорван, позиционная оборона на окраинах Харькова методично сокрушалась артиллерийским наступлением и штурмовыми группами пехоты. Дерзкий обходной маневр 6-го гвардейского кавалерийского корпуса вынудил противника расчленить свою группировку, развернув большую часть войск дивизии «Лейбштандарт» для блокирования действий корпуса. В образовавшиеся разрывы тут же вклинились стрелковые дивизии 3-й танковой армии. Введение командующим армии в момент штурма окраин города в прорыв своего резерва — 62-й гвардейской стрелковой дивизии и 179-й отдельной танковой бригады — вело к рассечению группировки обороняющихся и выходу ей в тыл.
Это привело к принятию командующим 2-м танковым корпусом СС беспрецедентного решения о несанкционированном (вопреки прямому приказу Гитлера!) прекращении сопротивления и отводу всех немецких войск из Харькова.
В целом командование противника верно определило полосу действий 3-й танковой армии как наиболее ответственное направление и, сосредоточив в ней максимально возможные силы, вело активные оборонительные действия, умело сочетая при этом мобильную и позиционную оборону с проведением контратак. Тем не менее даже в условиях превосходства в танках и авиации немецким войскам не удалось помешать армии Рыбалко выполнить свою задачу даже в условиях постоянно возрастающего сопротивления. Оттянув на себя основные силы вражеской группировки, она обеспечила войскам фронта возможность обхода и окружения города. Вместе с тем командование армейской группы «Ланц» и 2-го ТК СС смогло путем нестандартного инициативного решения спасти харьковскую группировку от окружения и разгрома.
Заключение
Успешное завершение операции «Звезда» стоило 3-й танковой армии 11 489 человек убитыми, ранеными, контуженными и пропавшими без вести. Было потеряно 40 противотанковых пушек, 2 37-мм зениток, 62 76-мм орудия, 4 122-мм гаубицы и 45 танков безвозвратно. Первое в истории Великой Отечественной войны наступление танковой армии в оперативной глубине, проходившее в исключительно трудных условиях, успешно завершилось. Полученный опыт убедительно показывал дальнейшие пути развития крупных танковых формирований. Прежде всего, требовалось достижение однородности входящих в танковую армию соединений для придания им большей подвижности, усиления огневой мощи, введение в состав частей самоходной артиллерии, необходимость пристальнейшего внимания к вопросам тылового обеспечения и ремонта.
Необходимые выводы Ставкой ВГК были сделаны очень быстро: в период с января по июль 1943 года были сформированы пять танковых армий нового — однородного — состава. В их состав уже не входили стрелковые дивизии, их заменил механизированный корпус. Возросли общая численность личного состава, всех типов техники и огневых средств.
На вооружение поступали новые, более современные типы танков и САУ. Значительно возросло количество артиллерии. Благодаря массовым поставкам в войска автомобильной техники армии стали подвижнее, намного облегчались задачи снабжения их всеми видами довольствия.
Совершенствовались и развивались на основе полученного опыта принципы и тактика использования крупных танковых соединений. Главными тенденциями было повышение концентрации сил и средств на ответственном участке, взаимодействие родов войск, увеличение глубины и длительности операций. Так, уже в августе 1943 года в ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции для расширения фронта наступления были введены в прорыв две (!) танковые армии — 1-я и 5-я гвардейская. В Уманско-Ботошанской операции 6-я танковая армия вводилась в действие последовательно за 2-й, позволяя значительно увеличить глубину наступления.
Подлинным венцом искусства применения крупных танковых соединений в Великой Отечественной войне стали Берлинская и Пражская операции 3-й гвардейской танковой армии — прямой наследницы 3-й танковой. Понесшая большие потери и лишившаяся практически всех танков в тяжелейших боях марта 1943 года под Харьковом 3-я танковая армия переформировывалась в 57-ю общевойсковую армию. Но по инициативе командарма П. С. Рыбалко и Военного совета армии, поддержанной Главным бронетанковым управлением Красной Армии, кадровый костяк танковых частей армии был сохранен и переформирован в виде 3-й гвардейской танковой армии.
Новое соединение стало достойным продолжателем традиций и носителем опыта предшественницы, пройдя славный боевой путь от Орла до Берлина. Среди закованных в танковую броню людей, громящих последние узлы сопротивления в столице Рейха и мотавших на гусеницы сотни километров, спеша на помощь восставшей Праге, были и те, кто помнил свинцовое февральское небо над харьковским предместьями и хляби грунтовок между Валуйками и Бурлуком.
Опыт ведения современной высокоманевренной войны, опыт применения крупных танковых соединений стал основой развития ударной мощи Советских Вооруженных сил в послевоенный период. Теперь уже не является секретом, что долгие годы «холодной войны» оперативный отдел Штаба объединенных вооруженных сил НАТО ломал голову над той же проблемой, что и командир 2-го танкового корпуса СС Хауссер на маленькой станции Лосево у пылающих корпусов Харьковского тракторного завода. Нет, не как остановить русские танковые корпуса и дивизии. Как выиграть хоть мизерный шанс спастись из-под удара, сохранить за собой хоть призрачную возможность уцелеть и продолжать войну.
Постскриптум
В Харькове нет памятника воинам, освобождавшим город зимой 1943 года. Но улица Маршала Рыбалко идет вдоль бывшего Чугуевского шоссе от жилого массива тракторного завода к центру — именно тем маршрутом, которым пасмурным утром 16 февраля 1943 года входили в город танки 3-й танковой армии…
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Доклад представителя Ставки ВГК и командующего войсками Воронежского фронта Верховному Главнокомандующему о замысле операции по овладению районом Харьков, Белгород.
21 января 1943 г. 18 ч. 00 мин.
1. Выполняя Ваши указания, войска первого крыла Воронежского фронта (3-я танковая армия и 18 ск) после окончательной ликвидации группировки противника, окруженной в районе к западу от железной дороги Лиски — Россошь, своими главными силами к 25 января выйдут на рубеж Новый Оскол, Валуйки, Покровское. 3-я танковая армия будет готова к нанесению удара на Харьков к 28 января в составе двух танковых корпусов (12-й и 15-й), одной отдельной тбр, пяти стрелковых дивизий (48 гв., 62 гв., 160, 111, 184-я), 6-го гвардейского кавкорпуса (двухдивизионного состава с танковой бригадой). Дополнительно в состав армии несколько позднее подойдет еще одна стрелковая дивизия.
2. Считаем целесообразным главный удар 3-й танковой армии наносить в направлении Валуйки, Ольховатка, Печенеги, Чугуев, Мерефа с задачей обойти и взять Харьков с юго-запада. Главный удар наносить силами двух танковых корпусов, четырех сд, одной отдельной тбр по следующему плану: в первый день подвижными частями выйти на линию Ольховатка, на второй день — Печенеги, третий — Рогань, Введенское, четвертый — Мерефа, на пятый-шестой — овладение Харьковом с юго-запада. Стрелковые дивизии армии подойдут к Харькову (ориентировочно) на 8—9-й день.
Обеспечение операции с юга будет возложено на 6-й гв. кавкорпус в направлении Уразово, Двуречная, Шевченково, Андреевка, Алексеевское, ст. Беспаловка.
18 ск в составе трех сд, двух сбр с фронта — ст. Чернявка, (иск.) Валуйки — будет готов к наступлению 28 января с целью обеспечения удара 3-й танковой армии справа. Направление удара — Волоконовка, Волчанск, Непокрытое, Харьков.
3. Войска правого крыла фронта (60, 40-я армии) в составе одиннадцати сд, двух сбр, трех пехотных бригад, 4 тк, трех отдельных танковых бригад после окончания Воронежской операции будут готовы для наступления на Белгород, Харьков (главными силами) с рубежа реки Оскол 30 января.
38-я армия в составе четырех сд после окончательного завершения Воронежской операции будет в дальнейшем использована для обеспечения удара 60-й и 40-й армий со стороны Курска.
4. Подвижная группировка правого крыла фронта наносит удар в направлении Старый Оскол, Боброво-Дворское, Белгород, Уды, северо-западная и западная окраины Харькова.
Состав подвижной группировки: 4 тк, сводная группа из трех тбр, три лыжные бригады.
Главный удар стрелковых дивизий 60-й и 40-й армий (всего десять сд и одна сбр) наносится с фронта Ястребовка, Казачек в общем направлении на Белгород, Харьков с расчетом выхода на северо-западную окраину Харькова на 9—10-й день.
С выходом стрелковых дивизий 60-й и 40-й армий на рубеж Марьино, Александровский, Алексеевка — 38-ю армию развернуть для удара в направлении Ивня с целью обеспечения операции фронта со стороны Курска.
5. Общей задачей предстоящей операции является овладение районом Белгород, Харьков и на 15—20-й день операции выход на рубеж Медвенское, Ракитное, Грайворон, Богодухов, Валки, ст. Власовка для дальнейших действий на Полтаву.
6. Необходимо:
а) Установить разгранлинии Воронежского фронта: с Брянским фронтом — Задонск, Касторное, Теплый Колодезь, Обоянь, Ворожба, из них первые два пункта для Воронежского, остальные — для Брянского фронта включительно; с Юго-Западным фронтом — Верхний Мамон, Покровское, Купянск, Шевченково, Змиев, Полтава (все пункты для ЮЗФ включительно).
б) Одновременно нанести удар левым крылом Брянского фронта в общем направлении на Курск с выходом на линию Курск, Обоянь.
в) Усилить Воронежский фронт одной артдивизией и одной дивизией PC.
г) В связи с тем, что выделенные фронту 100 танков «россыпью» идет на укомплектование только 3 ТА, просим отпустить фронту дополнительно 100 танков «россыпью» для доукомплектования отдельных танковых бригад.
7. Просим рассмотреть и утвердить план.
МИХАЙЛОВ
ФИЛИППОВ
ФЕДОТОВ
ИЛЬИН
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Директива Ставки Верховного Главнокомандования № 30022 о проведении операции «Звезда»
23 января 1943 г.
0 ч. 30 мин.
1. Представленный вами план операции в части, касающейся Харькова, утвержден Ставкой Верховного Главнокомандования.
2. Операцию эту впредь именовать «Звезда».
3. Начало операции — согласно представленному плану 28.01.
ВАСИЛЬЕВ.
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
Разведсводка штаба Воронежского фронта № 37 о положении противника.
7 февраля 1943 г.
06 ч. 00 мин.
В течение 6.2 окруженные части противника в районе зап. Горшечное, Старый Оскол продолжали попытки прорваться в западном направлении. На белгородском и харьковском направлениях противник, прикрываясь сильными арьергардами, с боями продолжал отход на западный берег р. Северский Донец.
Авиация противника действовала по боевым порядкам наших частей и вела разведку до меридиана Валуйки. Всего за день, по неполным данным, отмечено до 23 самолето-вылетов.
Обоянское направление.
В течение дня противник частями 45, 68 и 88 пд немцев продолжал оказывать упорное сопротивление действиям наших частей на рубеже Безобразовка (сев.-вост. Беседино), Мещерские Дворики (12 км юго-вост. Беседино), Рождественское, Мангурово, восточнее Теплый Колодезь.
Остатки разбитых частей 340, 377 пд, 199 пп 57 пд немцев, выбитые из Горшечного, прикрываясь арьергардами, двумя колоннами с боем отходили на запад и к исходу дня 6.2 вели бои в районах Ефросимовки, Безлепкино, Верхних Апочек, Богатыреве (все пункты 14–16 км севернее Ястребовки).
Наблюдением было отмечено движение колонны пехоты неустановленной численности по дороге от Лукьяновки (зап. Старого Оскола) на Мангурово.
Белгородское направление.
В течение 6.2 противник огнем и контратаками силами до батальона пехоты при поддержке 30 танков продолжал оказывать упорное сопротивление действиям наших частей в районе Корочи.
На остальных участках направления, боясь полного уничтожения, прикрывался слабыми арьергардами и продолжал отход в западном и юго-западном направлениях.
В 11.30 противник арьергардными частями старооскольской группировки оказывал слабое сопротивление действиям наших частей на рубеже Николаевка, Песчанка и продолжал отход в северо-западном и западном направлениях.
В 12.00 мелкие группы 10 пд венгров продолжали оказывать сопротивление в районе Новой Слободы.
До двух полков пехоты (подразделения 163 пд, остатки 417 пп 168 пд немцев и 10 пд венгров) оказывали огневое сопротивление на рубеже Короткое, Яблоново, Хмелевое (все пункты 10–20 км сев. — вост. Корочи) и к исходу дня были отброшены к Короче, где продолжали оказывать сопротивление в окружении.
В 17.00 противник силою до батальона пехоты был выбит из Кленовца (5 км вост. Корочи).
По данным местных жителей установлено:
Гарнизон в Белгороде состоит из немецких и венгерских подразделений — всего до полка пехоты. Тыловые учреждения войск Белгородского гарнизона подготовлены к эвакуации.
Гражданское население из города эвакуируется. Станции, водонапорные башни, электростанции и мосты города Белгород подготовлены к взрыву. Военные склады в Гостищево также подготовлены к взрыву. В Шахово (32 км зап. Корочи) — скопление до пп венгров.
6.2 в районе Корочи захвачен пленный, принадлежащий 442 пп 168 пд немцев (опрос продолжается).
Пленный — офицер, захваченный 5.2 в районе Яблоново, при опросе показал: принадлежит 163 пд немцев. Дивизия поспешно была переброшена в район Корочи, где и заняла оборону (пленный подробно не опрошен, умер от ран).
Харьковское направление.
В течение 6.2 противник силою до полка пехоты с танками оказывал упорное сопротивление наступлению наших частей на рубеже Слизнево, Волков (6—10 км зап. Ольховатка), Приколотное, лес восточнее и юго-восточнее Подсереднее (8 км сев. — зап. Великий Бурлук). Силою до батальона пехоты с танками и бронемашинами из района Волховки на Ефремовну (10–16 км сев. — вост. Волчанска) и в направлении Белого Колодезя на Нефидовку (8 км сев. Приколотного), контратаковал наши части. Результаты боя уточняются.
На остальных участках направления, прикрываясь слабыми арьергардами, противник продолжал отход в западном и северо-западном направлениях.
В течение дня противник был выбит из Сидоровки (20 км юго-вост. Корочи), Авиловки, Цепляево 1-е (3 км юго-зап. Больше-Троицкого), совхоза Первомайского, Панкова (20 км юго-вост. Шебекино) и к исходу дня вел бои за Красноармейское 2-е, Москалевку, Середовку, Паськовку (все пункты 25 км юго-вост. Волчанска), Печенеги, Малиновку и на западном берегу р. Северский Донец на участке Мартовая, Чугуев.
Боем и наблюдением установлено:
В районе Сурково, Гремячье (4 км юго-зап. Больше-Троицкое) действует до роты автоматчиков и два танка.
На участке Слизнево, Приколотное и лес южнее Приколотное — до полка пехоты и 25–30 танков.
В Печенеги — до пп, в Малиновке — также до пп.
6.2 на северной окраине Велико-Михайловки изъяты документы у убитого, принадлежащего полку СС «Великая Германия».
На южной окр. Больше-Троицкого захвачены 12 пленных, принадлежащих полку «Дейчланд» пд СС «Райх», танковому гренадерскому полку СС «Дейчланд» и отряду связи 385 пд немцев (опрос пленных продолжается).
В районе Красное (12 км сев. — зап. Волчанска) захвачен пленный, принадлежащий отдельному мотоотряду дивизии СС «Райх» (опрос продолжается).
Пленный 10-й роты пп «Дейчланд» пд СС «Райх», захваченный 5.2 в районе Пролетарское (8 км севернее Великого Бурлука), на предварительном опросе показал: в состав пд «Райх» входят полки: «Дейчланд», «Фюрер» и «Лангемарк». Полк «Дейчланд» состоит из 16 рот, из которых — 11 пехотных, 12-я — тяжелого оружия, 13-я — связи, 14-я — разведывательная, 15-я — саперная и 16-я — зенитная. 21.1.1943 г. дивизия из Франции прибыла в Житомир и на автомашинах отдельными ротами перебрасывалась к линии фронта. 9-я и 10-я роты заняли оборону в районе Бабки (20 км юго-вост. Ольховатки), левее оборонялся второй батальон этого же полка.
Авиаразведкой установлено:
7.00—9.50 в районе станции Приколотное (30 км юго-вост. Волчанска) отмечено до 22 танков на месте. От Васильевки на Приколотное — движение до 12 танков. От разъезда Бектеевка на ст. Приколотное — движение до 10 танков. В лесу 3 км вост. Подсереднее — до 12 танков. От Алексеевки (10 км юго-зап. Корочи) на запад — движение до 120 автомашин и повозок, голова колонны — Гремячье. От Шляхово (20 км сев. — вост. Белгорода) на Белгород — до 80 автомашин и повозок. В Короче — интенсивное движение автомашин, повозок и скопление пехоты не установленной численности. В Белгороде — скопление до 150 автомашин и повозок. От Холодное (20 км сев. Корочи) в западном направлении — движение до 60 автомашин. На ст. Основа (юго-вост. Харькова) и ст. Новопокровское (10 км зап. Чугуева) производилась погрузка.
11.00 от Бехтеевки на Корочу — движение до 50 автомашин. От Корочи на Алексеевку — до 50 автомашин, 50 повозок с грузом и до батальона пехоты. От Заячье (10 км юго-зап. Корочи) на Гремячье — до 30 повозок и до батальона пехоты.
Радиоразведкой установлено:
1. Из переговоров двух итальянских радиостанций установлено перемещение штаба 8-й итальянской армии из Харькова в пункт «Б» (предположительно в Богрдухов).
2. Итальянская радиостанция штаба 8-го альпийского корпуса из района Топленка (20 км юго-вост. Белгорода) перешла в Грайворон (50 км юго-зап. Белгорода).
3. Отмечен переход двух немецких радиостанций: первая р/с корпусного типа из Волчанска в район Ковяги (40 км зап. Харькова), вторая p/с дивизионного типа из Чугуева в район Харькова.
4. Отмечено перебазирование 51-й бомб, эскадры с аэродрома Ростова в Запорожье.
Выводы:
1. Окруженные части противника в районе западнее Горшечное, Старый Оскол, подвергаясь уничтожению нашими войсками, продолжают попытки прорваться в западном направлении.
2. Огнем и контратаками противник стремится приостановить продвижение наших войск на белгородском и харьковском направлениях, одновременно подтягивает свежие резервы (не менее двух пп, предположительно 163 пд немцев).
3. Авиаразведкой в течение 7.2 требуется проследить за путями отхода разбитых частей противника, районы их сосредоточения и установить подход свежих частей с направлений Харькова, Белгорода.
Начальник штаба Воронежского фронта
генерал-майор ПИЛИПЕНКО
Начальник разведотдела штаба Воронежского фронта
полковник КОРНЕЕВ
