Глава IX
Сюй Саньгуань сидел и плел швабру. Тут пришла Сюй Юйлань и сказала, что идет к Хэ Сяоюну. Сюй Саньгуань почесал нос, почесал губу и ничего не сказал.
– Ты ведь велел идти к нему. Я-то поклялась, что ноги моей у него не будет. А скажи, мне к нему идти нарядной или растрепанной?
Сюй Саньгуань представил себе, как она причесывается, смазывает голову маслом, наносит на лицо крем, нацепляет модную кофту, повязывает платочек, чистит туфли, а потом идет красоваться перед Хэ Сяоюном, из-за которого он уже девять лет носит рога… Вскочил, отшвырнул швабру и закричал:
– Что, давно тебя Хэ Сяоюн не лапал? Захотела от него еще одного завести? Иди растрепанной, а морду сажей вымажь!
– Но ведь тогда он скажет: «Ой, смотрите, какая у Сюй Саньгуаня жена!»
Сюй Саньгуань подумал – и правда скажет – и велел:
– Ладно, наряжайся.
Сюй Юйлань надела кофту, на нее – брезентовую куртку (воротник завернула посильнее, чтобы видна была кофта). Платок сначала повязала так, чтобы узел был на груди, потом сместила набок, под куртку, чтобы кофту не загораживал. Но концы платка выправила наружу.
Благоухая кремом, с порхающими на ветру кончиками платка, она прошла две улицы, свернула в переулок и оказалась перед домом Хэ Сяоюна. Во дворе стирала тетка лет тридцати – его жена. Она была такая же тощая, как десять лет назад, когда Сюй Юйлань встретила их на улице. Тогда жена фыркнула, а Сюй Юйлань хрюкнула, потому что у жены ничего не было ни сзади, ни спереди. Спереди она и сейчас была такая же плоская, как ее стиральная доска, а про сзади ничего сказать было нельзя, поскольку она сидела. Сюй Юйлань крикнула:
– Хэ Сяоюн! А Хэ Сяоюн!
– Кто там? – Хэ Сяоюн высунулся из верхнего окна, увидел Сюй Юйлань и тут же юркнул обратно. Потом выглянул еще раз и стал с постной миной разглядывать красавицу, которая когда-то с ним спала, потом перестала замечать его на улице, а теперь вдруг пришла и улыбается. Он сухо поинтересовался:
– Зачем ты здесь?
– Здравствуй, Хэ Сяоюн! Как ты растолстел-то, второй подбородок вырос!
Хэ Сяоюн услышал, как жена громко сплюнула.
– Ты зачем пришла?
– А ты спускайся, пообщаемся.
Хэ Сяоюн посмотрел на жену и сказал:
– Мне и наверху хорошо.
– Да ты спускайся, удобней разговаривать будет.
– Я тут останусь.
Сюй Юйлань взглянула на жену, улыбнулась и спросила:
– Хэ Сяоюн, ты боишься, что ли?
Хэ Сяоюн опять посмотрел на жену и пробормотал:
– Не боюсь…
Тут жена встала и сказала:
– Спускайся, ничего она тебе не сделает.
И Хэ Сяоюн спустился.
– Ну?
– Радуйся, Хэ Сяоюн, Сюй Саньгуань не придет тебя резать! Сначала он собирался, потому что ты его жену обрюхатил, а он твоего сына девять лет кормил. И никто бы ему слова не сказал. Но он тебя прощает. Повезло тебе – получил сына на дармовщинку! Сюй Саньгуань твоего сына ночами качал – иначе он не спал, пеленки стирал, кормил, и дальше кормить будет. А он риса ест больше, чем я. И ничего нам от тебя не надо. Только заплати больнице за сына Фана-кузнеца.
– А я тут при чем?
– Твой сын разбил голову его сыну.
– С каких это пор у меня есть сын? У меня только две дочери.
– Ах ты бессовестный! Забыл, как тем летом мой отец пошел в туалет, а ты вдул мне свое подлое семя?
– Очень мне надо тратить свое семя на такую, как ты! Это Сюй Саньгуань тебе вдул, три порции!
– Ах ты бесстыдник! Первый ведь с каждым днем все больше на тебя похож! И не думай от родного сына отказываться!
Жена Хэ Сяоюна увидела, что вокруг собирается народ, и сказала:
– Смотрите, среди бела дня мужика уводят!
– Да кому он нужен! Я тогда была свежа как роза, меня люди «красавицей у жаровни» называли. Я его выбросила, а ты подобрала!
Жена Хэ Сяоюна подбежала и влепила ей пощечину. Сюй Юйлань в долгу не осталась, они вцепились друг другу в волосы – и пошло-поехало. Тут на помощь супруге подоспел Хэ Сяоюн, схватил Сюй Юйлань за руки, оттолкнул, ударил по лицу и сбил ее с ног. Сюй Юйлань поднялась и сказала:
– Твою совесть собаки съели! Ну, тебе не жить. Мой Сюй Саньгуань тебя зарежет.
Но вышло не так. Когда Сюй Юйлань, растрепанная, расцарапанная, мокрая от слез, явилась домой, Сюй Саньгуань все так же плел швабру. Сюй Юйлань увидела, что он на нее внимания не обращает, и расплакалась. Сюй Саньгуань сказал:
– Я так и знал, что ты придешь с пустыми руками.
– Иди зарежь Хэ Сяоюна!
– Ты как его увидела, так и обмякла, да? Денег не попросила? Учти, завтра придет Фан-кузнец и всё заберет: твою кровать, твой стол, твои обновы, твой крем, твой платочек…
Сюй Юйлань прорыдала:
– Я у них просила денег, а они не дали, за волосы оттаскали, избили… Сюй Саньгуань, возьми у нас на кухне нож – я его вчера наточила – и зарежь Хэ Сяоюна!
– Если я его зарежу, меня посадят и расстреляют. А ты останешься вдовой.
Сюй Юйлань села на порог и заплакала. Сюй Саньгуань уже знал, что дальше будет.
– Согрешила я в прошлой жизни, вот Хэ Сяоюн мной и попользовался. Попользовался и обрюхатил. Обрюхатил, и родила я Первого. Родила я Первого, и случилась с ним беда. Случилась с ним беда, а Сюй Саньгуаню наплевать. Сюй Саньгуаню наплевать, и Хэ Сяоюну тоже наплевать. Не только денег не дает, но и за волосы дерет, и бьет. Он, злодей, плохо кончит. Но мне-то что делать? Придет завтра Фан-кузнец и все добро унесет…
Прибежали сыновья. Первый сказал:
– Мама, не плачь, иди в дом.
Второй спросил:
– Почему ты плачешь?
Третий спросил:
– А кто такой Хэ Сяоюн?
Собрались соседи.
– Сюй Юйлань, не плачь так, надорвешься. Что ты плачешь?
Второй сказал:
– Она плачет, потому что…
Первый перебил:
– Заткнись!
– Не заткнусь! Она плачет, потому что Первый не папин сын…
– Я тебе сейчас врежу!
– Мама родила Первого от Хэ Сяоюна!
Тут Первый ему врезал, и Второй заплакал. Сюй Саньгуань услыхал и подумал: как он смеет бить моего сына! Выскочил из дома и дал Первому затрещину, да так, что он отлетел к стенке.
– Твой отец полез к моей жене, а ты к моему сыну лезешь?!
Первый замер у стенки.
Сюй Юйлань заголосила:
– Плохо мне, а Первому еще хуже. Никому он не нужен, безотцовщина!
Соседка сказала:
– Пусть Первый сам сходит к Хэ Сяоюну. У него одни дочери. Как увидит свою кровь, авось и разжалобится.
Сюй Юйлань сразу перестала плакать.
– Слышишь, что люди говорят? Ступай к Хэ Сяоюну и назови его отцом!
– Не пойду!
– Сынок, сходи! А с первого раза не откликнется, так ты его еще позови…
Сюй Саньгуань добавил:
– Живо ступай! Не то еще схлопочешь!
Подошел и оторвал Первого от стенки. Но как только отпустил, тот вернулся на прежнее место. Сюй Саньгуань поднял было руку, чтобы его ударить, но передумал:
– Черт, я ведь ему не отец! Значит, бить не могу.
Тут Первый крикнул:
– Не пойду я! Хэ Сяоюн мне не отец! Мне отец Сюй Саньгуань!
Сюй Саньгуань спросил соседей:
– Слышите, как примазывается?
Сюй Юйлань опять заголосила:
– Согрешила я в прошлой жизни…
Но смотреть было уже не так интересно: она устала, охрипла, стала повторяться… Поэтому соседи решили, что театр кончился, и ушли. Сюй Саньгуань давно привык к ее выступлениям и вернулся в дом так же спокойно, как если бы она не рыдала на пороге, а вязала там свою кофту. Второму и Третьему все равно было интересно, но все ушли, и они ушли. Остался один Первый. Он сказал ей:
– Мама, не плачь. Пойду Хэ Сяоюну, назову его отцом.
Дочки Хэ Сяоюна прыгали у ворот в резиночку. Первый сказал им:
– Вы мои младшие сестры.
Они перестали прыгать. Старшая села на порог, а меньшая – ей на коленки. Тут в дверях показались их родители. Первый позвал Хэ Сяоюна:
– Отец!
Тощая жена сказала:
– Твой выродок приперся. Посмотрим, что ты будешь делать.
– Отец!
– Я тебе не отец! Иди отсюда и больше сюда не ходи!
– Отец!
Жена поинтересовалась:
– Так ты его не прогонишь?
– Отец!
– Какой я тебе отец? Катись отсюда!
– Мама сказала назвать тебя отцом. Если что, повторить несколько раз. Я тебя четыре раза назвал, а ты меня гонишь. Ну, я тогда пошел.
