— Ты только смотри, чтобы меня вниз головой не поставили!

— Посмотрю, Витька.

Этот последний разговор с товарищем больше всего запомнился Косте. Правда, в Москве он видел, что заветная корзина аккуратно стала поверх другого багажа в темном углу вагона. Но кто знает, что может с Витей случиться в дороге? Год назад Костя читал в газете про какого-то злополучного безбилетного пассажира, задохнувшегося в сундуке, — при этой мысли холодный пот выступал на лбу мальчика. Положим, корзина с дырочками, и Витя в крайнем случае отбросит крышку и вылезет, но все же…

Мрачный и озабоченный сидел Костя возле профессора в мягком вагоне… На остановках он бегал в хвост поезда и умышленно громко говорил с носильщиками у багажного вагона, горланил во всю глотку, давая о себе знать товарищу.

Велика была его радость, когда однажды он услышал изнутри темного вагона тихий свист. С риском выдать свое присутствие насвистывал Витя «Чижик, чижик, где ты был» в знак полного своего благополучия. Действительно, Витя ехал не плохо. Он приладился к долгой поездке и настолько расхрабрился, что на длинных перегонах вылезал из корзины и разминал застывшие косточки. Пил и ел мало: берег «провиант».

Поезд прибыл в Астрахань через двое суток к вечеру. Клавдий Петрович и Костя вышли с мелкими вещами на привокзальную площадь, взяли извозчика.

Затем Клавдий Петрович попросил Костю отправить с вокзала телеграмму Мирзашу.

— Ведь он воображает, что без него я не доеду. А. пока ты сбегаешь на телеграф, я пошлю за багажом. Дай квитанции.

Костя вскоре вернулся. Профессор ждал его, ждал и извозчик.

— Чего запыхался? — добродушно спросил Клавдий Петрович. — Поспел бы: еще багажа нет.

Они прождали минут десять.

— Клавдий Петрович, — забеспокоился Костя, — я сбегаю, потороплю носильщика.

— Ладно, сбегай.

— А какой у него номер?

— Номер?..

Клавдий Петрович сморщил лоб.

— Номера не помню, а каков этот носильщик с виду, могу точно сказать. Молодой такой парнишка — худой. Кепка серая, брюки — вроде женской юбки — широкие. Еще он держал пакет какой- то в красном платке. Видишь, — уж я-то не рассеян!

Костя стрелой помчался в багажное отделение. Среди сваленной груды вещей он с облегчением узнал профессорские сундуки, не хватало только одного чемодана и корзины с Витькой. Должно быть, носильщик уже понес вещи на извозчика. И Костя побежал обратно.

Профессор, сидя в пролетке, читал газету. Никаких вещей, кроме ручных чемоданчиков, около него не было.

— А… а носильщик приходил? — дрогнувшим голосом спросил Костя.

— Нет, а что?

Ничего не ответив, быстрей прежнего ринулся Костя назад к багажу. На его расспросы кладовщик заявил, что парень в серой кепке приходил действительно, квитанцию сдал, захватил две вещи и сказал, что придет погодя за остальными.

— А номера вы его не заметили?

— Да он без номера — со стороны.

Электрические лампочки заплясали перед Костиными глазами, у него закружилась голова, словно он неделю не ел.

Было похоже, что парнишка в штанах клеш украл вещи. Украл самое ценное и для Кости и для профессора. Исчезла корзина с Витей. Исчез чемодан с документами и деньгами.

Костя полчаса бегал туда и сюда в поисках исчезнувших вещей. Наконец, не на шутку встревоженный, явился сам профессор.

Носильщика в клешах нигде не было.

Клавдий Петрович трясущимися руками написал заявление о краже и, сам убитый потерей документов и экспедиционных денег, пытался утешать Костю:

— Я куплю тебе новые вещи, не тужи. Что у тебя стащили?

Но Костя только мотал головой.

— В чем же дело?

И Косте пришлось сознаться профессору в затее с корзиной.

— Что теперь с Витей… Что с Витей? — почти стонал Костя.

Клавдий Петрович подумал, помолчал и серьезно ответил:

— Твой товарищ храбрый. Не пропадет.