Он ничуть не изменился, было такое впечатление, будто капитан только что покинул свой пост на границе и чудесным образом перенёсся в центр Эх-Вынии. Выглядел он статным и подтянутым, как и тогда, без грамма жира на животе, со стрижкой «ёжик» на голове, с круглыми, оттопыренными ушами. Только выражение его лица было другим: вместо хмурого недовольства жизнью на нём сияло трудно скрываемое счастье. Одет капитан был очень необычно даже для Эх-Вынии, можно было подумать, что он прибыл сюда из Увропы, с барижской улицы, где, по представлению Гр, ходили одни стиляги и пропащие женщины. Гр отшатнулся, ухватив Ло, которая от неожиданности вскрикнула и принялась во все глаза рассматривать незнакомого ей проходимца.

На нём были щёгольские лакированные туфли, тёмно-бордовые, с серебристой пряжкой посредине, узкие, в коричневую полоску брюки и в крупную клетку бежевая рубашка с короткими рукавами. Из нагрудного кармашка торчала авторучка с мелким цветочком на конце, к тёмному поясу был прицеплен массивный, кубической формы брелок с ключами, на каждой руке капитана красовались часы разных марок. Наверное, они были очень дорогие, потому что при взгляде на них у Гр потемнело в глазах, и он уполз под скамейку. «Ни за что не вылезу!» — подумал несчастный, панически вжимаясь в песок. Сердце его гулко билось, а привыкшее к укусам депрессии тело крупно сотрясалось. Гр прикрыл ладонями лицо и ждал конца. «Страшнее, чем Сист, — пронеслось в его голове, — уж лучше от кулаков отбиваться каждое утро, чем повстречаться с этим человеком».

Почувствовав дружеское похлопывание, он раздвинул пальцы и увидел белозубую улыбку капитана, который наклонился и пытался вытащить его из-под скамейки.

— Я нашёл тебя! Нашёл! — возбуждённо бормотал капитан.

Поставив Гр на ноги, он крепко обнял перебежчика и замер на несколько секунд, в течение которых Гр с ног до головы обдала такая волна страха, что он едва не лишился сознания. Его начала бить мелкая дрожь. Почувствовав это, капитан отстранился и, нежно, с любовью глядя Гр в глаза, закричал:

— Я нашёл тебя! Я искал тебя почти семнадцать лет!

— Зачем? — осмелился прошептать бедолага.

— То есть как «зачем»? — опешил капитан и даже немного обиделся из-за такого нелепого вопроса. — Чтобы выразить сердечную благодарность! — И видя, что Гр сейчас упадёт, истерзанный неизвестностью, посадил его на скамейку рядом с застывшей Ло и объявил: — Ты мой благодетель! Я обязан тебе по гроб жизни. И вся моя семья. — Заметив, что Гр стал задыхаться, а на женщину напала икота, поспешил разъяснить: — Ты всю мою жизнь перевернул! В один миг! Всю философию наизнанку вывернул. Я, как только ты сиганул за границу-то, сразу понял, что такой случай бывает раз в жизни. Караван ничейных танков! Уложил к стенке наряд… нет, нет! Что ты?! Что ты! О чём подумал? Аж позеленел весь. Ха-ха-ха! — рассмеялся капитан и продолжил: — Солдатиков связал всех по отдельности и уложил головой к границе. Никто не ожидал от меня такой подлости! Потом, когда рядовые сообразили что к чему, стали проситься, чтобы я их с собой взял, пришлось объяснить, мол, сначала один прорвусь, а уж потом всех заберу. Пока велел молчать, сунул кляпы в рот на всякий случай и — вперёд, навстречу счастью. Сорвал погоны с плеч, сел в передний танк и со всей колонной прямо в Эх-Вынию! Границу легко прошёл, никто и не заметил. Я ж там каждый завиток знаю! Ну а когда в Эх-Вынии оказался, тут всё как по маслу пошло. Стал танки продавать, деньги появились, я ошалел от радости. Жизнь поначалу вёл развесёлую. Пришёл в себя, когда последний танк остался. Сначала растерялся, а потом вспомнил, как нам мозги промывали рассказами об эхвынской кухне, ну и занялся ею. Изучил досконально, в каждом уголке страны побывал, в каждую кастрюлю заглянул. И что дальше, спросишь? Книгу издал! «Эхвынские рецепты»! Разошлась по всему миру за три дня, теперь знаешь, сколько здесь туристов. Не считано! И все едут попробовать «манредю» с маринованными креветками под огуречно-лимонным соусом. Правительство Эхвынии мне официальную благодарность вынесло. За пропаганду их традиций. Газеты пишут, экономика идёт вперёд семимильными шагами, и всё благодаря их кухне, вернее, моей книге. Выяснилось, вся загвоздка в петушиных гребешках, их добавляют в каждое блюдо, оттого эхвынская еда и имеет странный привкус, привкус секса и победы. Рецепты — нарасхват!

После того как книга вышла, мне сразу — тендер на строительство ресторанов. Зелёный свет, кредиты и прочее. Ну, открыл один, потом другой, третий, сейчас целая сеть по всей стране. Где увидишь петуха в пограничной фуражке, это моё. Недавно свинарник на сто голов построил, эхвынцы-то оказались охочими до сала! Едят, за уши не оттащишь! Живу в Столице с семьёй, имею личный самолёт, вот ключи от него, — капитан радостно потряс перед носом Гр ключами. — Летаю наперегонки с воздушными змеями. Эхвынцы хохочут! Разве я мечтал об этом, когда стаскивал с тебя ботинок?

Капитан сжал кулаки в восторге и воздел их с чувством к небу. В его непроизвольном жесте было столько ликования, столько бесконечного удивления перед улыбкой судьбы, что Гр чуть не двинул ему в ухо. Во время тирады капитана, которую тот выпалил одним духом, Гр не проронил ни слова и никак не отреагировал на злые щипки Ло, которая к концу речи ресторатора посерела лицом. Услышав звон ключей, она толкнула Гр в бок и прошипела:

— Доволен? Тюфяк!

— Не ругайте его, — остановил её капитан, — он же не знал, что я сделаюсь предателем родины. Да и я не знал. Если бы знал заранее, может быть, не стал бы пугать вашего мужа, сдирать с него ботинок. Просто ушёл бы с ним, и дело с концом. Но, понимаете, во мне это чувство проснулось позже, когда увидел бесхозные танки. Тут никто не виноват. Такова хронология жизни. Сначала увидишь, потом почувствуешь, потом делаешь.

— А я подумал, ты за фуражкой пришёл, — сказал Гр для того, чтобы что-нибудь сказать.

Он ещё не понял в полном объёме того, что произошло, но уже было ясно: капитан не опасен. Поняв, что боятся нечего, Гр перестал дрожать. Он ощутил такую ненависть к бывшему пограничнику, что у него занемели спина и ноги от злости. «Прохвост! Какую философию подвёл! Присвоил танки, а говорит о какой-то хронологии! Эх, знать бы, что ты продажная шкура, я бы с тобой не так разговаривал!» — подумал Гр и потянулся, чтобы снять фуражку.

Капитан закричал:

— Оставь! Какая мелочь! Забудь! Я твой должник.

При этих словах лицо Ло порозовело, улыбка несмелой радости начала проступать на её губах, икота прошла. А Гр снова насторожился. Он до сих пор не мог забыть хищного выражения лица пограничника, когда тот разжимал его зубы ножом.

— Вот, возьми! — воскликнул капитан и вынул из целлофанового пакета, лежавшего у его ног, ботинки, в которых Гр когда-то переходил границу.

При виде старой обуви проходимец испытал ужас. Он весь похолодел.

— Как вы неосторожны! Нельзя так грубо напоминать человеку о прошлом, которое он хочет забыть! — разочарованно и сердито сказал Ло, впрочем, внимательно оглядывая обувь.

— Возьми, мне чужого не нужно, — настаивал на своём улыбающийся капитан. — Хотел сказать тебе спасибо и заодно, думаю, отдам, нехорошо человеку без ботинок по пескам шастать. Долго не мог найти, хотя проследить тебя несложно, ты очень заметный оказался, одна борода чего стоит! То здесь о тебе услышу, что ты фабрику открыл, то там, что ты лекции читал о колониализме, то вдруг слышу, что в небо ударился! А недавно узнал от одного соотечественника, тоже из наших, что ты где-то в центре обитаешь, скрываешься от кого-то. Ну, я сел на самолёт и полетел, так и нашёл. Рад. Рад несказанно!

— Он сунул ботинки в руки оторопевшего Гр, у которого на лице отразилась такая мука, что собравшийся удалиться в пустыню капитан остановился, и заботливо спросил: — Может быть, ты не ел давно? Больно худой. Пойдём в самолёт, я тебя прямо к ресторану доставлю! — предложил сердобольный кулинар и продолжил: — Поешь, успокоишься, я же понимаю, что от такой новости кто хочешь обалдеет! Ты же, небось, все эти годы под страхом жил? Боялся? Всё! Забудь. Я за тем и приехал, чтобы освободить тебя от страха, отблагодарить, чтобы ты знал — никому ты не нужен в своей стране, там теперь бьются над тем, как самосознание уберечь. Не хочешь в ресторан? Ну, как знаешь.

Видно было, что капитан немного огорчился. Он стоял, слегка размахивая руками, и смотрел на Гр, не зная, как его развеселить. В это время из темноты выступил молодой мужчина в чёрных очках и с огромным мешком в руках. Мешок извивался и визжал.

«Ещё один стиляга, — с ненавистью подумал Гр, — даже ночью очки не снимает».

— Они у меня для зоркости, — словно услышав его мысли, пояснил мужчина, — в них я всё насквозь вижу. Например, — при этих словах молодец вгляделся в темноту, — сетку под вашей телегой, а в сетке… так… «Маисовка» написано. Увлекаешься?

Гр угрюмо спросил, кивая в сторону очкастого:

— Этот тоже предатель?

— Не груби, — капитан предостерегающе поднял палец. — Из моего наряда. В полном составе забрал, вместе с жёнами и детьми, так что у нас теперь здесь община. Присоединяйся.

— Товарищ капитан, — гнусаво произнёс стиляга, подыгрывая своему командиру, — пора освободить, ревут как угорелые! — И тряхнул мешком.

— Понимаешь, в чём тут дело! — засмущался капитан от удовольствия, что имеет возможность преподнести своему благодетелю сюрприз, — ко мне бедуины иногда заезжают на ужин, байки всякие рассказывают. Иногда полезные. Я узнал от них, что ты когда-то мечтал свинарник в оазисе построить. Насмешил, конечно, с оазисом-то, но идея отличная. Я взял на заметку и вскоре построил. Вот, думаю, голова мой перебежчик! Поэтому первый приплод — тебе. Тут их десять штук, хватит, чтобы развернуться.

По его сигналу мужчина в очках осторожно положил рядом со скамейкой мешок, затем вытянулся по стойке «смирно». Капитан наблюдал за реакцией Гр. Увидев, что лицо старого знакомого наконец оживилось, он облегчённо вздохнул и стал объяснять Ло.

— Вы их только кормите, всё остальное они сделают сами, — сказал он проникновенно, поглаживая шевелящийся мешок. — И не расстраивайтесь, они не доставят много хлопот, а польза будет огромная. Вот моя визитка, будут вопросы — к вашим услугам. А мне пора. Ещё раз — рад, рад, рад. — Капитан положил на колени Гр визитную карточку и повернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — остановил его Гр, обливаясь потом от недоброго предчувствия, — кто этот «наш», о котором ты говорил? Кто он? Как его имя?

— Нанаец. Он сказал, вы знакомы. В друзьях вроде ходили.

Услышав про Нанайца, Ло встала со скамейки:

— Где он сейчас? Что делает? — спросила она с негодованием.

— Где, не знаю, встретились мы в самолёте. А что делает? Вы разве не слышали? — капитан искренне поразился. — Газет совсем не читаете?! Телевизор не смотрите? Весь мир стоит на ушах от его экспериментов! Он ведь чуть Кольфстрим не устроил в Ледовитом океане! Не знаете?! Однако! — Капитан покачал в удивлении головой и, свистнув своему подчинённому, что-то шепнул ему на ухо. Молодец скрылся в пустыне и через минуту вернулся с эхвынской газетой в руках. — Почитайте. Здесь обо всём написано, — сказал капитан и откозырял. — Удачи!

Они вместе с очкастым шагнули в темноту, вскоре раздался звук взлетающего самолёта, наступила тишина, от которой проснулся Вяз.

— Кто храпит? — спросил юноша.

Ему не ответили. Гр поднялся со скамейки и развернул газету — на него смотрел Нанаец, сидевший верхом на огромном арбузе.

— Читай же! — закричала Ло в нетерпении.

Услышав дрожащий голос мужа, Ло вырвала у него газету и кинула её сыну.

— Читай! Переводи!

Вяз нехотя встал под фонарь и начал читать.