В этой стране не бывало зимы, поэтому люди с трудом отличали весну от осени, а осень от весны. Если бы не дети, которые каждый год, всегда в одно и то же время, дружно спешили в школу, и не естественное чувство тоски, которое рождалось в эхвынской душе всякий раз, когда в страну прилетали заморские птицы, эхвынцы совсем бы запутались, считая, что лето никогда не кончается. А так они понимали, видя, как открываются школьные двери, и слыша, как громко смеются дети, что на улице наступила осень. Всем становилось ясно — пора подумать о сборе урожая или о том, чтобы отправиться в отпуск. Эхвынцы бежали в огороды срезать кукурузу и затем разъезжались кто куда, радуясь тому, что природа всё устроила со смыслом.

Так же и перед вторым сбором урожая, когда подступал приступ тоски и накатывало беспокойное настроение, когда эхвынцы начинали всё чаще заглядывать в небо, ожидая прилёта заморских птиц, они понимали, что приближается весна. Её начало было таким же звонким, как и начало осени, только над городами и посёлками раздавались не детские весёлые голоса, а дивные песни перелётных птиц. Эхвынцы махали руками, приветствуя пернатых друзей, и чувство тоски уходило.

Птицы стаями слетались в Эх-Вынию, чтобы провести здесь беззаботную зимовку. Иногда их собиралось так много, что своим пением они заглушали работающие фабрики и заводы, гудение самолётов и рёв пароходов. Но эхвынцев это не смущало, птиц никто не прогонял, потому что считалось — чем больше в мире музыки, тем веселее в нём живётся. И то было правдой, потому что вряд ли ещё где-то, кроме Эх-Вынии, можно было встретить таких весёлых людей.

Вслед за перелётными птицами съезжались иностранцы. Притворившись голодными, они бегали по ресторанам и что-то там вынюхивали, подглядывали за поварами и надкусывали продукты, пробуя их на вкус. Несмотря на столь необычное поведение, эхвынцы не прогоняли гостей, видимо, по той же причине, по которой они мирились с нашествием заморских птиц — с ними было веселей.

Наблюдая за любопытными пришельцами, местное население от души хохотало, потешаясь над тем, с какой жадностью те поедали вымоченные в «Маисовке» бананы и большими глотками пили гранатовый сок, разбавляя его маисовой водкой. Но ещё больше их смешили попытки иностранцев заглянуть в эхвынские кастрюли в надежде найти там ответ на вопрос, почему так вкусны эти блюда, почему после эхвынской пищи люди становятся особенно энергичными, в отличие от европейской, которая действовала на них как снотворное.

Иностранцы не верили, что дело тут в обыкновенной дождевой воде, в которой эхвынцы мыли продукты, и в том праздничном настроении, с которым они готовили еду. Ощущая бессилие перед секретами чужой кухни, визитёры бурно матерились на родных языках и звучно хлопали себя по ляжкам, что вызывало восторг у эхвынцев. Покатываясь со смеху, местные жители пытались повторять незнакомые для них слова, легко угадывая смысл по интонации. Нахохотавшись, аборигены позволяли чудакам и дальше заглядывать в свои кастрюли, внимательно следя лишь за тем, чтобы любопытствующие ненароком не плюнули в них. Ведь, несмотря на природное добродушие, эхвынцы в вопросах национальной кухни были весьма щепетильными людьми.