Сон был омерзительный. Андрей Юрьевич покупал яйца в супермаркете. Он брал коробку, открывал, а яйца лопались, брызгали на него, и желтая жижа текла по его одежде. «Надо бы где-то почиститься», – подумал он. Вдруг обнаружил, что он стоит совершенно голый, люди ходят кругом, но не обращают на него никакого внимания. Он прикрывает причинное место корзинкой, а жидкая масса разбитых яиц течет и течет….

Фу! Ну и приснится же похабщина! Привстал, помотал головой. С кухни доносилось звяканье посуды. Жена готовила завтрак. Неприятное ощущение от нехорошего сна прошло, но тревожное ожидание неприятностей не покидало. «Уехать бы куда-нибудь подальше. В деревню, в глушь! Так нет, надо в Москву ехать за генеральскими звездами. А зачем они мне сейчас? Уж лучше простым инспектором на свободе, чем генералом в тюрьме».

За завтраком жена опять подняла тему покупки картошки:

– Когда купишь мне мешок картошки? Я не могу таскать тяжести. А это взял мешок – и до лета хватит. К весне картошка подорожает.

«О господи, – вздохнул про себя Андрей Юрьевич, – у меня денег столько, что я могу обеспечить картошкой все население города». Вслух, однако, сообщил, что после приезда из Москвы купит ей хоть два мешка.

На железнодорожный вокзал приехал за тридцать пять минут до отправления поезда. Состав еще не подали. Стал прогуливаться по перрону. Снова в голову полезли неприятные мысли. Операции по транзиту закрыли. Вроде все подчистили. А что они могут накопать? Документы по транзиту, что изъяли у Ивашова? Но, во-первых, прошло уже десять месяцев, и они нигде не всплыли. Во-вторых, это документы покойного Ивашова, вот к нему и предъявляйте вопросы. А вообще хорошо Ивашову: сбежал туда, и никаких проблем. Такой странный вывод позабавил.

– Немиров Андрей Юрьевич? – Перед ним встал мужчина с суровым выражением лица. Почувствовал, как сзади него плотно встали еще двое.

– Д-да, – испуганно подтвердил Немиров.

– Старший следователь МВД по особо важным делам Дубинин, – перед лицом красная книжечка с фотографией мужчины в военном и с гербом, – вы задержаны. Пройдемте.

– А в чем дело?! – плаксиво воскликнул Немиров. – Мне надо на поезд, в командировку…

– Не надо шуметь и сопротивляться, – равнодушный и казенный голос следователя подавлял, – вы что, хотите, чтобы мы применили силу и повязали вас прямо здесь, как бандита?

– Пойдемте, – обреченно выдохнул Немиров.

В окружении штатских он послушно пошел на выход из здания вокзала. Взгляд его посерел, плечи опустились, он, казалось, стал меньше ростом.

«Скорая» мчалась по городу, пренебрегая правилами дорожного движения и сиреной перекрывая городской шум. За ней, словно привязанная, мчалась «Волга» с синей полосой. Майор Фролов сидел на переднем сиденье и подгонял водителя: «Давай, давай жми! Не упусти ее!»

Обе машины подъехали к городской больнице одновременно. Фролов выскочил из машины, подбежал к «Скорой».

– Что с ним? – спросил он врача «Скорой помощи».

– Инсульт, – коротко информировал врач.

– С ним можно сейчас переговорить?

– Да вы что? Он может в любую минуту концы отдать.

Из машины «Скорой» осторожно вытащили носилки, на которых лежал недвижный Ванин.

– Ч-черт, – тихо выругался Фролов, подошел к машине, сел, сообщил коллегам: – не успели.

Немиров второй час сидит в унылом прокуренном кабинете следователя.

– Итак, начнем еще раз, – Дубинин выпускает вверх струйку дыма изо рта, с прищуром смотрит на задержанного, – вы утверждаете, что ни в каких схемах по изменению таможенных режимов не участвовали?

– Да нет же, я вам говорю! – с надрывом восклицает Немиров, – всеми этими делами занимался Ивашов, я был у него заместителем по хозяйственной части, занимался конфискатом…

– И с Гудиным вы незнакомы.

– Лично нет. Видел его только из зала на трибуне.

– А это тогда что?! – Дубинин достает из папки фотографию, кладет ее перед Немировым. На фото Немиров на даче Ивашова сидит за столом рядом с Гудиным.

– Это… фото… – чуть слышно промямлил Немиров.

– Понятно, что не картина Пикассо. Андрей Юрьевич, хватит врать! – Следователь заорал так, что Немиров вздрогнул. – Сказки будете рассказывать на шконке. А здесь, – Дубинин приблизил свое лицо к лицу допрашиваемого и голосом тихим-тихим, но не менее зловещим прошептал: – надо говорить правду. Чистую правду, как на исповеди.

Несостоявшийся генерал сидит понуро, молчит, тупо смотрит перед собой на заплеванную пепельницу.

– Мы Ванина уже арестовали. Он, кстати, вас не жалеет, всего дерьмом обливает. Завтра будет арест Гудина. А для него такие, как вы… так, – небрежный жест следователя, – мелкие пчелки, которые несут мед в его улей. Вы проходите по трем статьям, особо крупный размер тянет минимум лет на десять. Нам основное известно, детали доберем в ходе следствия. И потом, у нас ведь разные методы, чтобы расколоть особо упрямых, – лицо Дубинина в этот момент приветливое, взгляд сочувствующий, – ну, скажем, месяца два в камере с махровыми уголовниками. Эти ребятки не обременены деликатными манерами. – Значительная пауза. – Андрей Юрьевич, ну, вы же умный человек. Я вам делаю предложение: идете на сотрудничество со следствием, половину срока срезаем, это в моих силах, – улыбка следователя еще более лучезарная, – второй раз предлагать не буду.

– Ну… хорошо, – Немиров тяжело вздохнул, – дайте мне бумагу, я напишу…

– Вот это правильное решение, – радостно воскликнул Дубинин, положил перед Немировым лист бумаги и ручку.