Глава шестая
Генерал торопливо вошел в комнату через четверть часа, когда летавшие белками слуги уже накрыли для новобрачных стол к завтраку. И всё это время младший герцог сопел с видом оскорбленной невинности, однако, когда считал будто старший брат занят содержимым своей тарелки, бросал в него полные ненависти взгляды. Даже не догадываясь, отчего тот все мрачнеет.
Зато Таэль отлично рассмотрела, как герцог поглядывает в одно из украшающих гостиную зеркал, не переставая неусыпно следить за Лархоем. И, словно пропустив мимо ушей приказ молчать, щебетала, почти не переставая. Умудряясь вещать совершеннейший вздор, заставлявший презрительно ухмыляться Лархоя и досадливо морщиться ее подопечного.
— Доброе утро! — Регорс, командовавший гарнизоном охраны дворца и Тангра, вытянулся перед своим правителем, — Чем могу служить?
— Немедленно выезжайте в крепость Же — Дрейз и прихватите с собой этого… господина. Передадите его с рук в руки капитану Фербилу и прикажите сделать из него хорошего солдата. Да учтите, за его обучением я намерен следить лично! И запомните главное, пока этот новобранец не выучит наизусть воинские правила и не привыкнет к строгой дисциплине, ему строжайше запрещены всякие поблажки в виде свиданий с дамами всех возрастов и выходных. Можете идти.
Таэль проводила взглядом едко ухмыляющегося Лархоя и мрачно топавшего генерала, дождалась, пока дверь за ними плотно закроется, невозмутимо допила свой чай и отсалютовала мужу пустым бокалом.
— Браво, дорогой! Оказывается, ты умеешь ускорять события ничуть не хуже теней.
— Что ты имеешь в виду? — мрачно процедил Хатгерн.
— Нежные чувства, которые Регорс уже двадцать лет испытывает к ее милости герцогине Юнгильде. Неужели ты не знал?! — Брови девушки изумленно изогнулись, и герцог немедленно проглотил готовое сорваться с губ возражение.
Не верить ей у него не было никаких оснований, а кроме того в памяти мгновенно всплыли осторожные намеки адъютантов и собственные, хотя и смутные, подозрения.
Рука герцога сама потянулась к шнурку звонка, но крепкая и неожиданно теплая ладошка лаэйры перехватила её на полпути.
— Не стоит показывать свой интерес слугам или воинам. Регорс достаточно хитер и осторожен, и умеет заставлять людей сказать даже то, чего они никому не собирались говорить. Если тебе интересно, я могу объяснить всё, чего ты не знаешь.
— Не нужно.
Хатгерн уже и сам сообразил, насколько поспешным и необдуманным был его порыв. И отлично понимал, именно подлость неожиданного поступка брата заставила его сорваться, проявить те качества, которые Харн искренне считал недостойными правителя. Но уже начиная раскаиваться в необдуманном порыве, понимал, как своевременно сорвался. Ведь если бы Лархой успел объявить во всеуслышание о особых талантах его лаэйры, ее заданье мигом стало бы невыполнимым, и слуги и гости принялись бы следить за Таэль с неусыпным вниманием.
— А фокусника?! — неожиданно плаксиво протянула новобрачная, капризно надув губки, — все смотрели… а я! Ведь ты обещал!
Хатгерн всего мгновенье смотрел на неё с изумлением, затем расслышал, как открывается дверь и, свирепея, повернул в ту сторону голову.
— Разрешите подавать десерт, ваша милость? — робко осведомился заглянувший в комнату слуга с подносом в руках.
— Подавай. — Герцог дождался, пока тот расставит по столу вазочки и нехотя добавил, успев понять по упрямо поджатым губкам тени, что настаивает она на абсурдном желании продолжить вчерашнее развлечение вовсе неспроста, — да пригласи сюда фокусника.
А когда расторопный парень ужом выскользнул из комнаты, уставился на жену с показным вниманием.
— Пока ничего не могу сказать, — неожиданно мрачно вздохнула та, — но как только хоть что-то узнаю — сразу объясню. Да не смотри так подозрительно, тени своих подопечных не предают. И еще… если хочешь получать от меня сведения, никому больше их не передавай, и не тронь людей, в которых заподозришь шпионов моего брата. Иначе выдашь меня… как ты понимаешь, тень я вовсе не единственная и далеко не самая опытная.
— Значит… фокусник пришел с посланием?! — подумав, насторожился герцог, — и ты хочешь разговаривать с ним наедине?
— А ты мне не доверяешь? — кротко осведомилась лаэйра, и по ее губам скользнула еле заметная усмешка.
— Как ты видела всего час назад, полностью доверять я не могу даже родному брату.
— Потому что ему может подойти твой герцогский пояс, а мне — нет, — жестко отрезала Таэльмина, — и потому, что из него никогда не получилась бы тень, даже если ты приставил сотню учителей. Но если ты желаешь расторгнуть наш договор, я спорить не стану. А вот если не хочешь — то изволь верить, как себе.
В этот раз Харн думал дольше. Уставившись взглядом в никуда, хмуро бросал в рот кусочки нежнейшего пирожного и жевал с таким остервенением, словно это было мясо злейшего врага.
— А если я разрешу, ты расскажешь мне, о чём был разговор? — когда ложечка заскребла по пустой тарелке, сумрачно взглянул он на явно наслаждавшуюся десертом жену.
— Лишь те сведения, в которых найду угрозу для твоей жизни, — невозмутимо сообщила лаэйра.
— А для герцогства?
— В некоторых случаях это одно и тоже, — подсластила пилюлю Таэль.
— Спасибо, дорогая, — заслышав стук в дверь, едко пробормотал герцог и позволил пришедшему войти.
Причудник явился в покои лаэйры, одетый в костюм для выступления, изготовленный из черного струящегося шелка, богато расшитого на плечах и груди серебряными змеями и древними знаками, однако в руках у него ничего не было.
— Покажите моей жене свое искусство, — сухо приказал герцог, проходя мимо фокусника, — если чего-то не прихватили, слуги принесут.
Таэльмина тайком усмехнулась, да такого просто быть не может, чтобы Бенфрах пришел в покои герцогской лаэйры с пустыми запасниками. И старшая тень тотчас подтвердил её уверенность, с застенчивой улыбкой достав как будто из ниоткуда дышавшую свежестью розу с алмазными росинками на лепестках.
— Ваша милость не желает подарить этот цветок своей лаэйре?
Таэльма тотчас напряглась, готовая выбить цветок из рук мужа, если Хатгерн клюнет на эту примитивную удочку, но тот не клюнул.
— Моей лаэйре я и сам в состоянии купить лучшие цветы и лучших лицедеев, — сухо усмехнулся герцог и решительно вышел прочь.
— Какие замечательные слова! — восхитился Бенфрах, и, ослепительно улыбаясь, швырнул розу герцогине, — но и бедные фокусники мечтают почтить своими дарами прекрасную новобрачную!
Тень мигом отбила подарок тарелкой, полюбовалась, как летевший к потолку цветок превратился в пучок алых игл и упал на ковер тихо таявшими каплями.
— Можешь не стараться, я из ремесла не ухожу.
— Неужели? — насмешливо глянул на нее лицедей, доставая из потайных карманов кучу самых разнообразных предметов, колец, звезд, лент, платочков и прочих вещиц, числящихся в арсенале фокусников.
— Герцог знал, кто я, — так же бесстрастно произнесла Таэль, бдительно наблюдая за его руками.
Бенфраху ничего не стоит устроить ей экзамен прямо здесь и сейчас.
— И?
— И сделал мне предложение, от каких здравомыслящие люди не отказываются.
— А прежние обязательства? — испытующе смотрел на ученицу Бен.
— Сгорели. В тот миг, как меня напоили зельем повиновения и оставили в приемном зале этого дворца.
— Некоторые считают по — другому, — так же загадочно сообщил фокусник, и широким движеньем разбросал цветочки и ленточки по ковру, создавая впечатление усердной работы.
— Некоторые совершенно не умеют считать, — с неожиданной для самой себя горечью усмехнулась лаэйра и, мигом взяв себя в руки, жестко добавила, — впрочем, здраво рассуждать, как показали последние события — тоже. И потому я взяла заказ. Если можешь что-то сказать… говори, если нет — я не обижусь.
— Ты могла бы сказать про заказ после того, как я передам тебе приказ бывшего подопечного, — сообщил фокусник, лениво подбрасывая в воздух сразу шесть колец.
— Не могла, — твердо отказалось Таэль, — пусть другие пользуются такими способами получения информации.
— Ну, тогда попытайся хотя бы догадаться, — лукаво усмехнулся Бен, и лаэйра мысленно похвалила себя за неукоснительное следование тайному кодексу теней.
Не так уж их много, людей, изучивших трудное и тайное ремесло, и постепенно становится всё меньше. А первыми гибнут или попадают в ловушки те, в ком жадность или гордыня пересилили чувство солидарности и взаимопомощи.
— Могу попробовать, — девушка чуть прищурилась и начала загибать пальчики левой руки, — тот, кто не умеет считать, решил, будто имеет право мне приказывать. И пожелал моими руками расправиться со своими врагами. Думаю, он передал мне какое-то оружие… либо яд. Ну и последнее… выбор способа спасения моей шкуры он заботливо предоставил мне самой.
— Почти верно, — резко посерьезнев, кивнул Бенфрах, — кроме одной детали. Помочь тебе должны были люди Юверсано, давно притворяющиеся преданными слугами твоего подопечного.
— То — есть, если они поймут, что я не намерена выполнять приказ бывшего подопечного, то немедленно устроят на меня охоту? — вслух перевела для себя его сообщение Таэльмина и еле слышно попросила, — А ты не можешь хоть приблизительно намекнуть… какого у них цвета глаза?
— Я не знаю, — одними губами выдохнул Бенфрах, — все подробности в письме. А оно защищено тайными знаками алхимиков.
— Понятно, — молча кивнула герцогиня.
А чего тут не понять? Если она согласится и откроет письмо, то шпионы Юверсано будут считать ее сообщницей, а едва заподозрив правду, постараются убить. Ну а если не согласится — то Бен должен немедленно вернуть нераспечатанное письмо, и скорее всего к нему для этой цели приставлен особый надсмотрщик.
— Нет, не понимаешь! — фокусник выхватил откуда-то пучок ярких лент, привязанных к серебряному обручу и замахал им над головой, на краткие мгновенья создавая различные фигуры, — никто из них тебе такого не простит. Никогда не слышали эти люди слова — «честь тени» и никогда не смогут понять их истинный смысл. Лучший выход — спрятаться на время у своих — для тебя теперь невозможен, герцогам и их женам убегать не положено. Потому старайся все время держаться рядом с ним… а кто-то из наших постарается быть неподалеку. И последнее. Решено дать тебе на время древний защитный амулет, вот он. Носи тайно… сама знаешь. А в листке адреса надежных людей… но это на самый крайний случай.
Слова Бена перемежались коротким, ритмичным постукиванием его каблуков и звоном колокольчиков, подвешенных к обручу, но тень расслышала все до последнего слова. И амулет приняла в ладони ловко и незаметно, точно зная, раз учитель расщедрился на подробные объяснения и драгоценный артефакт, дело не просто плохо, а очень плохо. И лишь теперь сумела по — новому оценить всё произошедшее за последние луны.
И внезапное охлаждение герцога Юверсано к военной компании и открытое расторжение им всяких договоров с агрессивными соседями виделось ей теперь хитроумной ложью, временным отступлением с целью подсунуть врагу особо подлую ловушку. А равнодушие Зарвеса к её доводам, и просочившаяся к людям Хатгерна информация об её особом ремесле только подтверждали выводы о грандиозном заговоре, нацеленном на бескровную победу. То-то ей показалось странным появление у шпионов Крисдано информации, в курсе которой кроме самого герцога дэй Азбенда были лишь трое его людей, из числа самых преданных и многократно проверенных. Все друзья её отца считали его одним из тех чудаков, которым просто деньги девать некуда, вот они и вкладывают их в капризы дочери, пожелавшей обучаться алхимии и охотничьему делу, позабыв, насколько это неблагодарный труд.
— Спасибо, — от души благодарила уходящего фокусника герцогиня через полчаса, когда наизусть выучила слова написанные на небольшом листке и вернула его Бену.
— Всегда рад услужить, ваша милость, — учтиво раскланивался он, предупреждая тем самым коллегу о приближении чужих, — как только буду снова в Тангре, обязательно покажу вам новые фокусы.
— Ваша милость, — встретившиеся Бенфраху в дверях служанки держали в руках сундучки и шкатулки, — мы пришли разложить ваши вещи и принесли благовония, духи и мыла, чтобы знать, какие запахи вы любите.
— Я не люблю благовоний и духов! — резко заявила Таэль, и это было чистой правдой, хотя она нарочно не уточнила одной тонкости. Тени не пользуются духами для собственного удовольствия, лишь по делу. — И видеть сейчас никого не желаю. Вот отдохну часа два — три, тогда и придете.
Бесцеремонно выставила девиц и нарочно резко щелкнула дверным засовом. А затем кинулась в гардеробную, но не к потайной двери, а к шкафу. Слова служанок напомнили герцогине о важном деле, которым до сих пор у нее не было возможности заняться. Внешне безобидные вещицы, пояски, шарфики, бриджи для верховой езды, охотничьи шляпки и жилеты были разложены по разным сундукам и не представляли из себя особой ценности. Пока не были собраны в полноценный костюм тени.
И теперь Таэль жарко благодарила в душе богов, надоумивших ее взять эти вещи с собой, хотя вначале у девушки было стойкое желание отдать все своему учителю, для будущих, более везучих учениц.
Через час, одетая и снаряженная в полном соответствии со сложившимся в ее голове планом, герцогиня стояла у зеркала, нажимая завитки, открывающие потайной ход. И хотя она ничуть не сомневалась, какие слова может услышать от Хатгерна в ответ на свое предложение, отступать от принятых решений тень не собиралась. Да и не положено ей по закону ремесла менять замыслы в угоду подопечным.
Лестницу тень преодолела, едва касаясь ногами ступеней, а едва выйдя из потайного хода в гардеробную услышала нечленораздельные стоны, доносящиеся из спальни через полуприкрытые двери.
