Глава восемнадцатая
ПЕРВОЕ ПРАВЛЕНИЕ
Тырговиште, декабрь 1448 года, девять месяцев спустя
Ион Тремблак стоял в двадцати шагах от ворот княжеского замка в Тырговиште. Дождь лил как из ведра. Крупные частые капли создавали сероватую влажную завесу. Ион стоял тут уже достаточно давно, поэтому его плащ превратился в промокший и свалявшийся кусок шерсти. Он появился здесь, когда непогода еще только приближалась, темные дождевые облака заполнили небо, закрыв звезды, а ветер, поначалу прохладный и освежающий, начал дуть порывами, едва не сбивая с ног. Вскоре разразилась буря. Немногие смельчаки, наблюдавшие за тем, как она подходит, поспешили убраться, но Ион стоял. Надежда пока еще оставалась. Тремблак подумал, что небеса могут оказать ему милость и прислать гонца с весточкой, если он не покинет свой пост и выдержит все, что высшие силы нашлют на него, но западная дорога оставалась пуста.
Вряд ли человек, у кого сохранился здравый смысл, двинется в путь в такую ночь. Он сделает это только по спешной необходимости, если новость не терпит отлагательства, что бы она ни содержала в себе, отчаяние или радость.
Ион поднял руку и отбросил назад мокрую прядь, упавшую ему на глаза. Этот жест был для него так же привычен и естествен, как вдох или выдох. Была у него и причина носить такие длинные волосы. Нет, на лбу парня было выжжено вовсе не клеймо преступника, но все-таки он ненавидел этот знак.
Вот! Гонец!
Резкий порыв ветра разорвал пелену облаков, тонкая полоска лунного света просочилась между облаками, озарив округу. Ион сразу увидел лошадь, поднявшуюся на дыбы, услышал ржание, полное ужаса. Животное промчалось по кругу, потом рванулось к воротам замка. Ион, взволнованный оттого, что его молитвы были услышаны небом, едва успел отскочить в сторону.
Всадник остановился перед домиком привратника и с трудом придержал разгоряченную лошадь. В конце концов она подчинилась, всадник наклонился в седле.
— Какие новости, друг? — Ион подошел к нему, взял обвисшие поводья, протянул руку, чтобы приласкать и успокоить животное.
— Только то, что ночь отвратительная, Ион. Всем нам сейчас лучше было бы находиться в теплой постели.
Он ожидал, что придет мужчина, скорее всего незнакомец, даже чужестранец, но ошибся и в том и в другом.
— Илона! — воскликнул он, протянул руки и помог ей сойти с лошади.
Ион придерживал лошадь одной рукой, когда девушка устало соскользнула вниз и встала рядом, потом кликнул конюха, но никто не откликнулся. Он позвал еще раз. В конце концов появился мальчик лет десяти, не больше.
— Пригляди за лошадью, — сказал ему Тремблак и передал поводья.
Плечи мальчика сутулились от страха перед бурей, его глаза были широко распахнуты. Он схватил поводья и быстро убежал.
Придерживая Илону, почти неся ее, Ион зашел за домик привратника, где не было ветра.
— Ты вся промокла!
— Это очень странно, — пробормотала она. — Ты даже не догадаешься, почему так получилось. — И девушка рассмеялась.
Ион впервые услышал этот смех в Эдирне, за решетчатой стенкой паланкина, и целый год не мог его забыть. Сейчас он неотрывно смотрел на лицо Илоны, покрытое влагой. Оно разительно отличалось от того, которое он когда-то увидел в первый раз, когда корабль увозил ее от него, и мгновенно полюбил. Теперь на нем не было никакой краски, ничего обманчивого, искусственного. Влажные спутанные золотистые волосы падали ей на плечи, обрамляя лицо, на котором мерцали огромные янтарные глаза, подернутые поволокой. Если к этому добавить удивительный смех, то любой поймет, что такое лицо невозможно вычеркнуть из памяти.
Ион не забыл его. Он подозревал, что тот человек, который ждал его в замке, тоже помнил об этой девушке, несмотря ни на что.
— Пойдем. Мы найдем тебе сухую одежду.
Тремблак взял девушку за руку, но она воспротивилась и напряженно спросила:
— Он здесь?
— Илона…
— Он здесь?
— Да, он здесь, но не примет тебя. Влад не допускает к себе никого, кроме посыльных.
— Меня он захочет увидеть, — сказала она и направилась к высокой деревянной двери, ведущей в замок. — Если ты скажешь ему, что я приехала.
— Князь изменился, Илона. Ему пришлось пережить такие вещи, о которых он никому рассказывает. Теперь Влад ждет гонца, чтобы узнать, будет ли у него войско, или все-таки оно предало его, удастся ли ему усидеть на троне, который он занимает почти два месяца.
Тремблак приблизился к ней, снова взял за руку и мягко добавил:
— Надо подождать более подходящего времени.
— Я и так два месяца ждала, когда же меня позовут, — ответила она. — Все эти дни я провела с монахинями, в молитвах и рукоделии, ведя жизнь во имя Бога. — Девушка рассмеялась. — Я понимала, что для меня опасно передвигаться по земле, на которой идет война, что у моего князя есть дела поважнее. Но теперь так или иначе эта война подходит к концу. Никакого лучшего времени уже не будет, и ждать больше ничего.
— Но твоя одежда… — Он снова попытался остановить ее.
— Если он не примет меня, то я переоденусь, если примет, то зачем она? — Илона пожала плечами.
«Шлюха, распутница! — подумал он, быстро прошел вперед и распахнул перед ней дверь с такой силой, что створка с шумом ударилась о внутреннюю стену. — А чего я ждал? Мы спасли наложницу или еще кого-то? А кто она, эта самая наложница, если не шлюха?»
Ион все-таки поднялся по ступеням и помог взойти Илоне, хотя не взглянул на нее даже тогда, когда она взяла его под руку. В этот момент он вспомнил, как все кому не лень при дворе Дракулы старались совратить ее в течение того года, который минул с момента его прибытия.
Одним из них был сам господарь Владислав, глава ордена Дракона. Он назначил Илону прислужницей в спальне своей собственной жены, чтобы она всегда была поблизости. Красавица отвергала все ухаживания и домогательства воеводы и даже самого Иона. В отчаянии он попросил ее руки. Для дочери дубильщика было великой честью удостоиться предложения от боярского сына. Она вежливо, но непреклонно отказала ему. Девушка ждала только одного человека, того, который был сейчас в замке, и только одной ночи, вот этой самой.
Когда они проходили по комнатам и коридорам замка, Иону, во-первых, бросилось в глаза, что нигде не видно было людей, хотя еще недавно здесь толпами слонялись солдаты. Во-вторых, он вдруг ощутил уверенность в том, что человек, ждущий его наверху, обязательно отвергнет то, чего все остальные так желали. Он не лгал Илоне, когда сказал ей, что Влад изменился. Тремблак готов был подождать, пока она сама не убедится в этом, пока князь не отвергнет ее. Тогда появится нужда и в нем. Он даже пошел быстрее, окрыленный неожиданной надеждой.
Перед покоями князя стояли два нервных, бледных юнца, которые угрожающе опустили алебарды, как только Ион и Илона появились перед ними.
— Это я, — сказал Тремблак.
Алебарды мгновенно поднялись.
— Проходите, мой господин.
Рядом с дверями стояло кресло. Ион взял Илону за руку и усадил ее.
— Подожди здесь, — попросил он. — Пусть эта женщина побудет здесь. Смотрите, чтобы она не входила без зова, — предупредил он гвардейцев и постучал в дверь.
Через несколько мгновений ему ответили. Тремблак вошел, хотел было плотно закрыть дверь за собой, но передумал и оставил ее приоткрытой.
Влад стоял у стола, наклонившись над картой и опираясь на руки, сжатые в кулаки. Так он провел почти всю ночь. Костяшки его пальцев побелели. Дракула чувствовал, как они болят, но не шелохнулся, не разжал руки. Он словно прибавлял это небольшое испытание, это страдание к своим молитвам.
Быть может, соединение боли и страстного желания даст невозможный результат, совершит чудо, армия не повернет оружие против своего суверена, не пересечет границ Валахии, раскинувшейся перед ним на карте. Влад хотел, чтобы все силы валахов объединились под знаменем Дракона, но ему мозолила глаза армия врага, двоюродного брата Владислава из рода Данести. Она пришла с запада и объединилась с его войсками, теми самыми, которым он приказал преградить Владиславу путь.
«Что я сделал не так? Почему меня постигла неудача?»
Два месяца назад Влад ворвался в Тырговиште под тем же самым знаменем. Ему даже не пришлось доставать из ножен Коготь дракона. Люди вышли на улицы и приветствовали его. Бояре пали на колени и принесли клятву верности в храме Бизиерика Домнеска, но он не был коронован. На троне все еще оставался Владислав, его соперник. Он держал при себе золотую диадему, которую положено носить законному властителю Угро-Валахии, однако знать заверила Дракулу в том, что скоро он получит корону. Один из этих знатных людей, Албу сель Маре по прозвищу Великий, пообещал привезти ее меньше чем через месяц, пусть даже вместе с головой Владислава, если тот откажется отдать символ власти.
Влад поддался на их уговоры и отпустил турецкое войско, так как владетель Валахии не должен был находиться в замке вместе с иноземцами. Он остановился в Тырговиште, чтобы закрепить свою власть, а Албу отправил на запад, дав ему в подчинение три четверти валашской армии.
Это была его огромная ошибка. Владислав и его покровитель Хуньяди проиграли битву с Мурадом в Сербии, на Косовом поле, иначе именуемом полем Черных дроздов, но Влад ничего не знал о том, живы ли сами предводители христианского войска. Он отослал Албу сель Маре еще до того, как выяснилось, что оба они все-таки унесли ноги от турок в крепость Хунедоара. Там с ними встретился сель Маре.
Албу Великий говорил не с соперником Влада и не с претендентом на трон, а с властителем Валахии, с князем… если только человек, шаги которого Влад теперь слышал, не нес ему весть о том, что его молитвы услышаны.
— Мой господин!
Влад поднял голову, надеясь услышать от Иона хорошие новости.
— Есть что-то?
— Нет. Ничего нового.
— Но я слышал, как скакала лошадь. Кто это? — Голос князя затих до шепота. — Кто-то еще сбежал от нас?
— Нет, кое-кто приехал. Она…
— Она? Кто?
— Илона.
Влад потер глаза.
— Кто? — повторил он.
— Ну, наложница.
Влад опустил глаза. Некоторое время он молча смотрел перед собой, потом вздохнул.
— Она просит, чтобы ты принял ее.
Ответа не последовало. Ион почувствовал, как его надежды снова оживают.
— Илона прискакала из монастыря Сестер милосердия в Рукаре, где скрывалась вместе с твоей мачехой.
Князь по-прежнему молчал.
— Ты желаешь ее видеть?
Влад неожиданно сел. Он закрыл руками лицо, и Ион увидел, что ладони у него красные и опухшие.
— Нет, — тихо произнес Дракула. — Я не желаю видеть никого, только гонца от… Я никого не желаю видеть!
— Мой господин! — послышался с порога крик.
Вооруженные охранники держали Илону за руки.
— Я приказал вам следить, чтобы она не появлялась здесь, — сказал Ион, широко раскинул руки, точно заслоняя Влада, и шагнул вперед. — Воевода не желает никого видеть.
Один гвардеец передал свою алебарду другому, наклонился, схватил Илону за талию и приподнял ее. Она кричала, била его руками и ногами. Солдат то и дело постанывал, но крепко держал девушку.
— Оставьте ее, — приказал князь и встал.
— Я займусь ею, — живо предложил Ион и направился к ней. — Идем, Илона!
— Не трогайте ее, — неожиданно громко и грозно заявил Дракула. — И оставьте нас. Двоих!
— Но, мой господин…
Ион не успел закончить. Влад резко схватил его за горло. Он проглотил слова, которые хотел произнести, и теперь стоял на цыпочках, а пальцы Влада, как стальные крюки, впились ему в кожу.
— Пока я еще воевода, поэтому не собираюсь ни у кого спрашивать разрешения и не позволю задавать мне вопросы. Я требую только послушания. Делай так, как я говорю, или беги, как все остальные, и меня не волнует, куда именно. Вернуться же ты можешь только в том случае, если приедет гонец с запада или на горизонте появятся мои враги.
Закончив фразу, он согнул колени и что было сил отбросил Иона на руки охранников. Один из них отпустил Илону, и она упала на пол. Потом все трое, толкая друг друга и спотыкаясь, поспешно покинули покои князя и закрыли за собой дверь.
Влад снова подошел к столу и сел. Его взгляд опять обратился к карте.
Илона приподнялась на локте, смотрела на него и молчала. Она просто не могла вымолвить ни слова. Все, что девушка намеревалась сказать ему, мгновенно улетучилось у нее из головы, едва она увидела его. Теперь Илона понимала, что Ион был прав. Она имела возможность рассмотреть Влада только однажды, в Эдирне, перед тем как они расстались и корабль увез ее за море, но не могла не заметить, что он изменился. Это сказывалось в том, как Дракула держал себя, в спокойной, уверенной сосредоточенности. Мальчик исчез.
«Скорее всего, его просто уничтожили!» — вдруг осенило ее.
— Господин, — прошептала она наконец.
Он вскинул голову и поднял руку, словно хотел отбросить ее от себя.
— Я и забыл, что ты здесь.
— А я нет, — продолжила Илона, поднимаясь. — С тех пор как ты предложил мне выбор в Эдирне, в моей жизни не было ни одной минуты, ни одного дня, чтобы я не вспоминала о тебе.
Она приблизилась к нему, встала рядом, но Влад даже не взглянул на нее.
— Все потеряно? — спросила она.
Пальцы князя скользили по границам его государства.
— Да, — ответил он почти равнодушно, потом поднял глаза. — Ты первый человек, которому я сказал такое. До сих пор я признавался в этом только самому себе. Почему?
— Возможно, потому, что если бы ты сказал об этом еще кому-нибудь, то он повернул бы оружие против тебя. У меня нет власти, поэтому оружие мне совершенно не нужно.
— Наверное, ты права. — Он снова посмотрел на карту. — Ты знаешь Албу сель Маре?
Она кивнула и внутренне содрогнулась, вспомнив этого огромного и пошлого распутника, который до синяков исщипал ее бедро, когда они обедали за столом воеводы Дракула. Его собственная жена сидела с ним рядом.
— Я почти уверен в том, что он был одним из тех, кто убил моего отца и где-то, в каком-то месте, которое я до сих пор не могу найти, зарыл живьем в землю моего брата, — продолжал Влад.
— И все-таки ты дал ему войско?
— У меня не было выбора. Ведь мне противостояли бояре, которые затаились и ждали. Я думал, что предложил ему достаточно. Так что мне пришлось принять от него поцелуй в знак примирения, хотя он обжег мое лицо, как лицо Христа обжег поцелуй Иуды. — Он прикоснулся пальцем к щеке. — Еще он сказал мне то, что я так желал услышать. Албу заявил, что привезет голову моего двоюродного брата, насадив ее на кол. — Его охватила дрожь. — Ведь голова моего отца валяется в какой-то сточной канаве, и ее рвут на части собаки, точно такие же, как этот боярин! — Князь опустил голову и закрыл лицо руками.
Илона мгновение собиралась с духом, потом протянула руки, обхватила его голову и прижала прохладные пальцы к воспаленному лбу, шевеля густые черные волосы. Он почувствовал ее прикосновение и вдруг вспомнил Токат, то, как она притронулась к нему в камере, и недолгое облегчение, которое принесла ему эта доброта.
Влад взял ее руку и слегка потянул девушку к себе. Она наклонилась, и вода градом потекла на него с ее волос.
— Госпожа моя! — воскликнул он, поднимаясь. — Да ты мокрая насквозь.
— Я скакала в бурю.
— Тебе надо переодеться. Пойдем.
Дракула уже направился было к дверям, но она прижала палец к его губам.
— Мне не нужна другая одежда, мой князь. Я только хочу скинуть с себя эту.
Влад взглянул на нее, и чувство, испытанное мгновение назад, вернулось. Он прижал ее пальцы к своим губам, согревая их дыханием, наклонился, подхватив девушку под колени, и поднял на руки. Она обняла его за шею.
— Здесь есть камин, — произнес Влад. — Он тебя согреет.
— Конечно. — Она рассмеялась. — Но мне кажется, что ты сам согреешь меня гораздо лучше.
— Сколько тебе лет? — спросил он и улыбнулся, направляясь с ней к огню.
— Ты уже задавал мне этот вопрос в Эдирне. Теперь мне всего на один год больше, чем было тогда, то есть семнадцать. Столько же, сколько и тебе.
— Да, — ответил князь, и глаза его потемнели. — Если жизненный опыт делает нас старше, то я давно перерос свои годы.
— Тогда мы с тобой подходящая пара, мой господин, — проговорила Илона и потянулась к своему ремню, застегнутому поверх рубахи. — Потому что у меня тоже был опыт, и немалый.
— Какой?.. — Его глаза расширились.
Она рассмеялась.
— Жизненный. Я говорю не о любви. Ты же сам помешал мне заняться этим, когда похитил меня, помнишь? — Она расстегнула ремень и бросила его на пол. — А ты?
Его лицо помрачнело, но потом он улыбнулся, и оно прояснилось. Илона уже заметила, что этот человек улыбался крайне редко, и поняла, что такого стоило дождаться.
— Да, мы и в самом деле подходящая пара, госпожа, — сказал он, снимая с нее промокший плащ.
Потом Влад наклонился и приник к ее губам. Он целовал ее сильно, жадно. Это был поцелуй юноши, и наложница, которую учили тысяче разных способов доставить удовольствие своему хозяину, вдруг напрочь забыла обо всем. Вернее, почти обо всем, кроме того, о чем ее предупреждали в доме на улице Рахик. Там она узнала, что желания юношей обычно весьма горячи, молодые люди жаждут немедленного удовлетворения. Ей говорили, что многие из них испытывают после всего печаль, и она уже видела ее в глазах своего господина. Илона знала, что, когда она вернет его к обыденности, возвратится и причина его горечи — неотомщенные отец и брат, трон, выигранный, а потом потерянный. Но теперь девушка была с ним, здесь, перед этим пламенем, горящим в камине.
— Не надо спешить, Влад, — прошептала она, прикоснулась губами к его уху, почувствовала, как все напряглось внутри его, и испугалась, что совершила ошибку.
Потом он расслабился. Илона отстранилась от него, чтобы взглянуть в глаза.
Влад снова улыбнулся и сказал:
— Как пожелает моя звезда.
Он послушался и стал снимать с нее одежду так же медленно, как это делала она, смеялся вместе с ней, когда промокшая рубаха приклеилась к ее лицу, словно она угодила в капкан. Но к тому моменту, когда девушке наконец удалось освободиться, Дракула уже не смеялся. В отблеске огня она увидела в его глазах что-то такое, чего никогда не замечала у мужчин. Это было не вожделение, которое ей приходилось встречать так часто, а желание, истинная страсть.
— Илона, — проговорил он и потянулся к ней.
Но она первой скользнула к нему в руки и прижалась к крепкому, могучему телу, каждый мускул которого был натренирован и готов к поединку. Сейчас Илона не чувствовала себя послушной игрушкой, как это было, когда на нее выпал выбор султана. Теперь она была женщиной, и они оба были созданы друг для друга. Противоположность только сильнее объединяла их. Мягкость и твердость, шелк и сталь. Влага и сухость.
Он прижался ртом к ее телу. Его язык скользил по ее коже, грудям, животу и ниже. Потом Влад остановился и глубоко вздохнул. Глаза его были расширены.
Влад поднял их и прошептал только два слова:
— Ты девственница.
— Я твоя, — ответила она едва слышно.
Он снова приник к ее губам, обнял и приподнял, а она прижалась коленями к его бедрам. Влад сделал всего два шага до стены, прижал ее к драпировке рядом с камином, потом отстранился, словно выжидая, как будто ястреб, готовый броситься на добычу. Илона сама схватила его за руку и прижала к себе что было сил.
Только тогда он вошел в нее, сделав это даже медленнее, чем любая охотничья птица терзает плоть подкарауленной дичи. Она вскрикнула, почувствовав боль, а потом наслаждение, когда Влад так же медленно совершил несколько толчков, погружаясь в нее. Когда он остановился, она сжала ноги, словно забирая его, втягивая еще глубже в себя.
Несколько мгновений они стояли, слившись воедино, не шелохнувшись и глядя друг на друга широко распахнутыми глазами. Потом их охватило лихорадочное движение, которое невозможно было остановить. Все как-то притупилось, стало сумасшедшим, бешеным. В этом безумии из памяти Илоны окончательно улетучилось все, чему ее обучали.
Внезапно Влад оторвал ее от стены. Она обхватила его за шею и тесно прижималась к нему, пока он нес ее назад, к столу. Влад уложил ее поверх карты и сам лег на нее. Она придерживала его голову, когда он приподнялся, чтобы ласкать языком ее груди, и только крепче обхватила коленями тело.
Он только мечтал об этом прежде и никогда не испытывал. Какая-то часть, очень маленькая, словно отделилась и изумлялась, глядя со стороны на то, как тело уступает страсти. Потом вдруг его отбросило назад, потому что она изогнулась, вывернулась и заставила возлюбленного вскрикнуть от неожиданности, даже боли, которую он почувствовал. Илона перевернулась на живот. Влад словно посторонний смотрел, как она вытянулась перед ним и опустила груди на карты, разложенные на столе.
Женщина через плечо взглянула на него и улыбнулась.
— Ну же, — пригласила она. — Давай!..
Но его как будто подменили. Он был уже далеко. Другое воспоминание, другое прикосновение и другой человек, склонившийся таким же образом, всплыли в его памяти. Огоньки мерцали, освещая их соединившиеся тени.
Она ожидала увидеть радость в его зеленых глазах, но заметила другое — тьма снова захватила Влада, как это уже было однажды. Прежде чем она окончательно покорила его, Илона перевернулась на спину, схватила руку любимого и прижала ее к своему телу.
— Сейчас, милый, сейчас, — прошептала она, легонько укусив за ухо. — Сейчас.
Тьма исчезла. Теперь Илона знала, что бывали моменты, когда ему было нужно, чтобы о нем позаботились. Она не хотела, чтобы они повторялись. Влад тоже этого не желал.
