Глава девятая
Август смотрел, как Чарли, перепрыгнув через тело неудачливого ассасина, бросился к дедушке и повис у него на шее.
— Ты сделал его, дедушка Адамс! — радостно воскликнул он.
Доктор Кливленд Адамс картинно поклонился.
— Лорд Гарт Мнимый к вашим услугам! — сказал он и сунул под мышку сломанную трость.
Чарли недоумевал:
— Лорд Гарт Мнимый?..
Август подбежал к сыну, обнял его.
— «Лорд Гарт Мнимый» — это детская книжка, ее написал твой дедушка. И речь в ней идет о большом олене с десятью рогами, который всегда поспевал на помощь в последнюю минуту, когда казалось, что всем вот-вот наступит конец. Причем этого оленя никогда никто не видел, кроме главного героя.
— Которого звали Август, — закончил Кливленд. А потом положил руки на плечи сына и внука. — Обстоятельства, конечно, не самые веселые, но я страшно рад видеть вас. Обоих.
— Я скучал по тебе, дедушка, — сказал Чарли.
— Скучал? Но ведь ты даже никогда меня не видел!
— Это не значит, что я не мог по тебе скучать.
— В общем-то правильно, наверное? — вопросительно произнес Кливленд, поглаживая козлиную бородку.
— Правильно. Знаешь, иногда мне казалось, я скучаю по героям, описанным в разных книгах, пусть даже никогда и не встречался с ними. Зато слышал много разных историй, потому, наверное, и казалось, что я с ними знаком.
Кливленд улыбнулся.
— Рассуждает в точности как ты, — сказал он Августу. — Умный, энергичный мальчик, его так и распирает интерес к чудесам окружающего мира.
— Но вскоре он узнает, что некоторые из этих чудес могут вовлечь его в неприятности, — заметил Август. Взял из рук сына книгу. — Ну, что будем делать с этим нашим другом в черном кожаном пальто?
— Оставим здесь, — ответил Кливленд. Наклонился над неподвижной фигурой Фронботтена, отвернул полу плаща, увидел целый арсенал холодного оружия. — Охранники, работающие в гостинице, найдут его. И, увидев это, сразу сдадут в полицию. Пусть почувствуют себя настоящими героями.
— Что ж, вполне разумное предложение. И мы остаемся в стороне. Мы здесь ни при чем, а это особенно важно с учетом того, что «Евангелие» у нас, — заметил Август. — Надо доставить книгу в музей, и быстро!
— Ты этого не сделаешь! — воскликнул Кливленд, подошел к сыну и вырвал толстый томик из рук.
— Но мы не можем хранить это при себе, — сказал Август и нервно огляделся по сторонам. — Если не сдать книгу сейчас же, тебя надолго засадят за решетку. А уж если до тебя доберутся немцы…
— Немцы сами заварили всю эту кашу! — сердито заметил Кливленд, направляясь к выходу. — По дороге к Штульгерру расскажу тебе больше.
— Штуль… что? — спросил Чарли.
— Штульгерр. Так звали судью, который председательствовал на процессах суда «Священных Фем», — объяснил Август сыну, следуя за Кливлендом к двери. — Хотя понятия не имею, почему отец об этом говорит, ведь никого из них давным-давно нет в живых.
— Ты прав лишь наполовину и не прав на все сто процентов, — заметил Кливленд и, выйдя на улицу, поднял руку, чтобы остановить такси. — «Священные Фемы» больше не существуют. Но отколовшаяся от них в свое время радикальная группа под названием «Черные Фемы» до сих пор живехонька.
— Это невозможно.
— А кто, как думаешь, послал этого мерзкого маленького Фронботтена?
— Что такое Фронботтен? — с любопытством спросил Чарли.
Август начал было объяснять:
— Это враждебный…
Тут Кливленд перебил его:
— Фронботтен — это наемный убийца из «Черных Фем», безжалостный ассасин! Ты должен знать, Чарли, в какую опасную мы попали ситуацию.
К обочине подкатило такси, Кливленд распахнул заднюю дверцу, впустил в машину внука. И на секунду придержал Августа за рукав.
— Не стоило брать его с собой.
— Просто другого выхода не было.
— Тогда его жизнь в твоих руках, не моих.
— Ну вот, опять начинается, — проворчал Август, садясь в машину. — Умываешь руки, отказываешься от всякой ответственности. И еще вынужден напомнить тебе — ничего бы этого не случилось, не стырь ты книгу!
Водитель такси вопросительно взглянул на Августа в зеркальце.
— Это просто такое выражение, — произнес тот в надежде, что иммигрант не знает тонкостей английского.
Кливленд уселся в машину, захлопнул дверцу.
— А вот и краденый предмет! — воскликнул он и приподнял книгу, чтобы водителю было видно.
Тот усмехнулся:
— Куда едем?
— В библиотеку Моргана, — ответил Август. — А там Эйприл решит, что делать.
— Ее никак нельзя втягивать в это дело, — заметил Кливленд. — И вообще, проблему можно решить, только предварительно переговорив с Штульгерром.
— Кто он такой, этот Штульгерр?
— Если честно, сам толком не знаю. Общался с ним только по электронной почте.
— Так, может, это вовсе и не он, а она?
Кливленд нахмурился:
— Знаешь, даже как-то не подумал об этом.
— А все потому, что ты шовинист. Мне следовало бы это учесть. Эйприл всегда говорила, что и я тоже женоненавистник.
— Так куда едем? — осведомился водитель уже более кислым тоном.
— В публичную библиотеку, — сказал Кливленд. — И побыстрей, пожалуйста. Кто его знает, может, Лукас скоро очнется.
— Кто такой Лукас? — спросил Чарли.
— Так зовут психопата, который едва не изрезал тебя на мелкие кусочки, — ответил Кливленд.
— Это он так у нас шутит, — сказал Август водителю.
— Нет, ничего он не шутит, пап!
— Чарли…
— Но папа…
— Все, хватит, — сказал Август. И обернулся к отцу. — Ты что же, знаком с парнем, которого вырубил тростью?
— Нет, — ответил Кливленд. — Там, внутри пальто, на подкладке, была пришита заплатка, а на ней выведено: «Собственность Лукаса Дейрола». Ну, я и решил, что это, наверное, его имя. Удивительно, как это ты не заметил.
Август и сам удивился. Он был очень наблюдателен. Никогда не упускал ни малейшей детали, особенно мелочей. Может, он теряет столь важное для торговца антикварными книгами свойство?
— Да вся эта история, помолвка Эйприл с Алексом Пирсоном, просто вывела меня из себя.
Чарли так и ахнул:
— Что? Ты сказал, что мама помолвлена? Это что же, значит, она скоро выходит замуж?
Август пребывал в смятении. Чарли не должен знать. По крайней мере пока. А уж если узнавать, то не таким образом.
— Это замечательно! — воскликнул Кливленд. — Алекс Пирсон первоклассный книговед.
— Алекс Пирсон первоклассный… — Тут Август прикусил язык. — Откуда ты его знаешь?
— Продал ему немало книг за несколько лет, — ответил Кливленд.
— Вот как? Просто… странно, что он никогда не упоминал об этом.
— Может, не хотел, чтобы ты знал.
В разговор встрял Чарли:
— Так мама выходит замуж за Алекса или нет?
Настала неловкая пауза.
— Да, — ответил наконец Август. — Не сейчас, но скоро. Слишком поспешно, если хочешь знать мое мнение. — Он расстегнул воротник рубашки. — Что-то душно здесь.
— Сегодня самый жаркий день! — заметил водитель.
— Целых сто семь градусов! — подхватил Чарли.
Август надеялся, что беседа продолжится в этом направлении и его попутчики перестанут обсуждать столь скользкую тему, как будущее Эйприл и Алекса.
Но когда Чарли подергал его за рукав, он понял, что дискуссия далеко не закончена.
— Пап!
— Что? — вздохнув, спросил Август.
— Ну а как же ты? С тобой все будет о’кей?
— Думаю, да, — ответил он. — А как ты к этому относишься?
— Думаю, что нормально, — ответил мальчик, и отец заметил, что нижняя губа у него задрожала. — Но почему мама мне ничего не сказала? Почему ты не сказал?..
— Потому что он пытался защитить тебя, — объяснил Кливленд. — Но вскоре ты узнаешь, Чарли, защитить тебя он просто не может.
— Прекрати пугать ребенка, — заметил Август.
— Напугать — это означало бы сказать ему, что все будет просто отлично, а на самом деле это не так. Пугать ребенка — это значит лгать ему, подавать напрасные надежды, что все образуется. Если по правде, весь наш мир — огромная грязная свалка, и чем дальше, тем только становится хуже. Так что не пугай его. Лучше укрепи. Говори только правду.
Такси выехало на Пятую авеню, водитель затормозил у изящных арок из серого мрамора, что вели ко входу в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Август расплатился и вместе с Кливлендом и Чарли вышел из машины.
— Так в чем правда? — спросил он отца.
— Не хотелось бы пугать тебя, — пробормотал Кливленд. — Но будущее всего мира сейчас в наших руках.
Август наблюдал за тем, как его отец бодро поднимается по ступеням ко входу, держа сломанную трость под мышкой одной руки, а «Евангелие от Генриха Льва» — в другой. Вот человек, которого он считал самым лучшим из современных специалистов по древним и редким книгам. Всему, что он сам знал о книгах, Август научился от него, с детства наблюдая, как тот изучает том за томом в поисках ключей из прошлого, с помощью которых он, как современный алхимик, мог превратить книги с хрупкими пожелтевшими страницами в источник очень неплохого дохода.
Но для Кливленда это был лишь успешный бизнес, ничего более. Отец никогда не испытывал привязанности к какой-либо отдельной книге. Он выработал по отношению к ним политику объективной отстраненности и все решения принимал, руководствуясь исключительно соображениями выгоды. То было божество, которому он поклонялся, и Август во всем старался следовать примеру отца.
Но вот он увидел, как Кливленд добрался до верхней ступени, обернулся и с улыбкой взглянул на них. Так могут улыбаться дети в рождественское утро при виде подарка. И Август понял: отец его стал другим человеком. Он уже не был тем поглощенным соображениями выгоды торгашом, он превратился в человека, вдохновленного перспективой самых захватывающих приключений, которые может принести эта книга. И это одновременно обрадовало и встревожило Августа.
— Пап, — раздался голос Чарли, — а что дедушка имел в виду, говоря о будущем мира?
Август наклонился к сыну, подыскивая нужные слова, правильный способ объяснить ситуацию ребенку так, чтобы ему стало понятно.
— Знаешь, Чарли, — сказал он, — думаю, что сердце на какое-то время затмило у дедушки разум.
Чарли воспринял этот ответ довольно своеобразно:
— Тогда, наверное, ему нужна наша помощь.
— Возможно.
— Не возможно, а определенно, — заметил мальчишка и указал на появившуюся вдалеке угрожающе темную фигуру.
Это был Лукас.
