ГЛАВА 62
Нью-Йорк. Четверг, 10.50
— Эсме, сейчас ты заснешь, а когда проснешься, уже будешь Рейчел. Ты не забудешь ничего, кроме своих страхов. Какая-то часть твоего рассудка всегда знала эту историю. Просто у тебя не было к ней сознательного доступа. Ты проснешься, будешь знать, что тебе нужно кое в чем разобраться, и твердо верить в то, что сможешь сделать все как нужно. Ты сможешь взглянуть на эти воспоминания со стороны. Ты не Эсме, а Гаррисон Шоулс — не Блэки.
Джош внимательно наблюдал за лицом Рейчел. Ее губы, выкрашенные ярко-красной помадой, были плотно сомкнуты. Она спокойно спала, лишь грудь поднималась и опускалась при дыхании.
— Рейчел!..
Она не шевелилась.
— Рейчел, когда я сосчитаю до трех, ты проснешься, свежая, полная сил, с ясной головой.
Джош с тревогой ждал. Наступил тот самый момент, о котором его предостерегала Берил Талмэдж. Он открыл Рейчел образ ее души, заключенной в другом теле, в другое время. Сейчас ему предстояла сложная работа по совмещению этих двух разных индивидуумов.
— Один. Два. Три.
Рейчел открыла глаза и посмотрела прямо на него. Ее привлекательное лицо, обрамленное волнами каштановых волос, было умиротворенным. Ничто не указывало на недавние душевные муки.
— Не торопитесь. Вы многое вспомнили.
На лицо Рейчел набежала тень, словно Джош своими словами убрал с неба солнце. Ее взгляд затуманился, рот сжался. Она прикусила губу, сдирая с нее помаду. Руки, лежавшие на коленях, судорожно дернулись. Ей потребовалось всего двадцать — тридцать секунд, чтобы вспомнить большую часть того, о чем она говорила во сне.
— Он ведь меня убил, да? — спросила Рейчел.
— Не вас. Он убил женщину по имени Эсме.
— Он в меня выстрелил, и я умерла?
— Он выстрелил в Эсме. Это произошло очень давно.
— Он тоже умер, да? Я держалась за него. Он перебросил меня за ограждение, корабль сильно накренился, я обняла его за шею и увлекла в море вместе с собой.
— Не вы. Эсме.
— Это был тот самый мужчина, который теперь Гаррисон Шоулс?
— Не совсем. Точно так же, как и Эсме — это не совсем вы. Позвольте вам все показать.
Джош взял с письменного стола чашку и наполнил ее водой из пластиковой бутылки, которую достал из рюкзачка. Он вытянул руку, разжал пальцы, и чашка упала на мраморный пол. Фарфор разлетелся на дюжину осколков, а вода разлилась лужицей.
Рейчел изумленно уставилась на него, словно он внезапно сошел с ума.
— Что вы делаете?
— Наше тело представляет собой чашку. Душа — это вода. Когда чашка разбивается, вода проливается. Она меняет свою форму, но ее свойства остаются такими же. То, что было налито в бутылку, затем в чашку, а теперь растеклось по полу, — это та же самая вода. Вы ее по-прежнему видите. Сейчас я опущусь на корточки и вытру воду полотенцем, но она все равно останется той самой водой. В бутылке жидкость имела одну конфигурацию, в чашке — другую, а затем, на полу, — уже третью. Вот суть перевоплощения. Человеческая душа находит новое тело и при этом меняется точно так же, как вода загрязняется пылью, растворяет соли и принимает форму нового сосуда, в котором заключена.
— Но что мне делать теперь, когда я знаю, что Титус Блэкуэлл убил Эсме?
— Воспользуйтесь этой информацией, чтобы разобраться в том, чем вызвано ваше беспокойство насчет Гаррисона Шоулса. Исследуйте свой страх к нему, такому, какой он сейчас, и сравните его с тем, кем был тогда Блэкуэлл. Разберитесь, где корни ваших чувств — в настоящем или в прошлом.
— С какой целью?
— Чтобы поступить правильно на этот раз, в этой жизни. Завершить этот цикл. Не повторить прошлое.
— Повторить в буквальном смысле? — С лица Рейчел схлынула краска. — Неужели вы полагаете, что если узнаю что-нибудь о сомнительных махинациях Гаррисона, то он меня убьет, заставит замолчать?
— Я не волшебник и не пророк. В таких делах нет четких правил. Человек учится, движется вперед. Я мог бы потратить несколько часов, излагая вам философию и теорию концепции перевоплощения, но все это останется лишь разговорами. По-моему, сейчас от этого будет мало проку.
Рейчел нахмурилась.
— Джош, я понимаю, что вы не можете дать точный ответ. Но какова вероятность того, что история действительно повторяется? Что вы можете об этом сказать, основываясь на вашем опыте?
— Мысль о том, что человек, который уже убил вас один раз, сделает это снова, слишком тривиальна. На самом деле все гораздо сложнее. Речь идет о чувствах, стоящих за действием. Если алчность заставила Блэки пойти на убийство, чтобы сохранить свою тайну, то вполне вероятно, что Гаррисон сейчас как раз и борется с алчностью. Это каким-то образом обязательно отразится на ваших отношениях.
— Мне здесь душно! — вдруг воскликнула Рейчел.
Она вскочила с кресла и стремительно выбежала из комнаты.
Джош последовал за ней по коридору. Рейчел яростно ткнула кнопку вызова лифта, затем еще раз и еще, подождала, ткнула снова, потом бросилась на лестницу. Джош не отставал от нее все четыре этажа, затем прошел через зал, в котором стояла огромная гранитная скульптура, выполненная в стиле примитивизма. Когда он пробегал мимо этой скульптуры, ему показалось, что она сильно качнулась.
Наконец они оказались в вестибюле. Джош не мог оставить Рейчел одну. Только не сейчас, сразу после того, как она вышла из транса. Посетители музея с тревогой смотрели на них. Им казалось, что какой-то маньяк преследовал свою жертву. Джошу оставалось надеяться только на то, что никто не попытается остановить его до того, как он догонит Рейчел.
— Рейчел!
Она не обернулась, неслась вперед, выскочила на улицу, спустилась по гранитным ступеням, оказалась на тротуаре и повернула направо. Рейчел пробежала полквартала, снова повернула направо и оказалась в Центральном парке.
Джош догнал ее лишь у детской игровой площадки, рядом с выходом на Восьмидесятую улицу. Она стояла, прислонившись к бронзовой скульптуре трех медведей, и пытаясь перевести дух. Он снова окликнул ее по имени. На этот раз Рейчел подняла взгляд. По ее щекам катились слезы. Рядом дети карабкались по лестнице. Они смеялись, кричали и призывали друг друга лезть еще выше.
— Извините, — сказала Рейчел, когда Джош подошел к ней. — Мне просто стало страшно.
— Понимаю.
— Давайте немного прогуляемся? — Ее голос прозвучал по-детски беззащитно.
Джош кивнул. По аллее, которая шла мимо игровой площадки, они добрались до просторной зеленой лужайки, где под наблюдением хозяев гонялись друг за другом собаки. Аллея разветвлялась. Рейчел не раздумывая взяла левее. Они проходили под мостом и на несколько секунд оказались в темноте. На противоположной стороне Рейчел остановилась, пытаясь сориентироваться, шагнула было вправо, но тотчас же передумала и повернула налево.
Джошу была хорошо знакома дорога, которую она выбрала.
— Тут столько всего непонятного. Почему эти воспоминания начались только сейчас? Почему не в прошлом году или не два года назад?
— Я считаю, что вы откликнулись на то, что мы называем стартовым сигналом. Это было некое событие, которое запустило вашу память.
— Какое еще событие?
— Вы говорили, что впервые ощутили провал в прошлое, когда читали… Вы не помните, что именно?
— Заметку в газете. В ней говорилось о том, что в Риме во время раскопок была обнаружена гробница весталки.
Рейчел повернулась к нему. Она была потрясена внезапным открытием.
— Эта заметка и явилась для меня стартовым сигналом. Во второй раз это случилось, когда я была в «Метрополитене». Кураторы музея обсуждали ограбление и убийство профессора-археолога. Джош, это та самая гробница, которую обнаружил Нили?
— Точно не могу сказать, но мне кажется, что нет.
— Что нашел тот профессор?
— Так называемые камни памяти.
— Те самые, которые присутствовали в моих воспоминаниях?
— Не уверен.
Они гуляли в тени раскидистых дубов и лип. Джош подробно рассказал ей обо всем. Он многое добавил к тому, что излагалось в газетах.
— Поэтому вы и согласились принять меня в тот первый день? — спросила Рейчел, когда он закончил. — Вы хотели использовать меня, чтобы помочь этой женщине-археологу… как ее зовут?
— Профессор Чейз. Нет, не поэтому. Тогда я об этом не думал. Вы ведь только сегодня рассказали мне про камни. Рейчел, послушайте, жизнь одного человека в опасности. Я должен найти те камни, которые похитил Блэки.
— Я не знаю, где они находятся.
— Под гипнозом вы рассказали мне про картину, которую Блэки купил для Эсме. Помните?
Рейчел задумалась.
— Да. Разумеется, картина… — Райдер видел, что она пытается собраться с мыслями. — Молодой Вакх…
Тут ее лицо превратилось в маску ужаса. Произошло нечто страшное, такое, чего она не могла осмыслить.
— В чем дело? — Джошу хотелось верить в то, что его догадка верна.
— Это та самая картина, которую выставил на продажу Гаррисон. Он купил Караваджо на аукционе. Это и есть та картина, которую Блэки подарил Эсме. Именно это полотно очень хотел приобрести мой дядя. Он очень расстроился, когда я упустила его на аукционе.
Они дошли до той части парка, которая называется Чащей, где можно легко забыть о том, что ты находишься на Манхэттене в двадцать первом веке. Вместо небоскребов здесь стояли валуны высотой с деревья. Воздух был наполнен пением птиц и журчанием бегущей воды, а вовсе не шумом машин.
— Джош, помогите мне. Все это слишком сложно осмыслить. Это происходит так стремительно…
— Я вам помогу, но времени у нас очень мало.
— Возможно ли, что камни до сих пор находятся в раме картины?
— Если о них не знал никто, кроме Эсме и Блэки, а они оба погибли в морской пучине, то такое вполне возможно, — подтвердил Джош.
— Как вы полагаете, Гаррисону известно про камни?
— Не думаю.
— А что насчет дяди Алекса? Он приобрел несколько полотен из коллекции Блэкуэлла, точнее, все, что было выставлено на продажу. Джош…
Она посмотрела на него безумными глазами. Рейчел была захлестнута потоком информации.
— А что, если я вам помогу, а об этом станет известно? Вдруг об этом узнает мой дядя? Или Гаррисон? Может, это как раз и подтолкнет его к действиям? Если теория перевоплощения верна, то из нее следует вот что — мы возвращаемся, чтобы исправить ошибки предыдущей жизни. Вдруг он еще не готов к этому? Может, мне просто следует немедленно прекратить с ним всякие отношения и больше никогда не встречаться, тем самым защитив себя?
— Возможно, так и в самом деле было бы лучше для вас.
— Но я ведь могу так поступить, да, просто порвать с Гаррисоном и больше никогда с ним не видеться? Тем самым я избегу всего того, к чему идет дело? Что станется со мной, если я просто навсегда расстанусь с Гаррисоном, с дядей Алексом и с вами?
— Я не психолог. Я сам уже давно ищу ответы на те же самые вопросы и могу объяснить вам только то, что говорит теория.
— Это будет лучше, чем ничего. Объясняйте.
— Если верить в перевоплощения, то нужно верить и в судьбу. Вспомните царя Эдипа. Если вы попытаетесь спастись бегством, то вам, может быть, и удастся уйти от того, что вам кажется страшным, но только для того, чтобы в конце пути столкнуться лицом к лицу с настоящей опасностью.
Рейчел остановилась у ствола огромного поваленного дерева, покрытого мхом, и подняла взгляд.
— Нет, извините. Я не смогу пойти на это. Я не настолько глупа, чтобы шагнуть прямо на минное поле.
— Я вас не виню. Вы не обязаны решать мои проблемы.
Они молча прошли еще несколько сотен ярдов. Теперь Рейчел направлялась на запад, к выходу. Извилистая тропа вела их вниз.
Джош спустился до самого конца и только потом понял, что это место ему знакомо. Они оказались прямо под дорожкой для верховой езды. Фотограф отстал на несколько шагов. Он не хотел выбирать путь, особенно теперь. До сих пор его вела Рейчел. Райдер полагал, что тропа, по которой они шли, была выбрана ею случайно. Его спутница была в смятении и не могла сознательно планировать маршрут. Однако на подсознательном уровне она знала, куда идти. Случайности не произошло, и в конце концов они подошли к Каменной арке.
— А вы верите в судьбу? — спросила Рейчел.
Джош остановился в тени моста и посмотрел вверх.
— Я сам не могу сказать, во что верю.
Рейчел проследила за его взглядом и сама уставилась на грубо обработанные камни. Словно в трансе, она подошла к мосту, протянула руку и прикоснулась к его шероховатой поверхности.
— Джош, а у вас тоже бывают провалы в прошлое? — спросила она, оборачиваясь к нему.
— На протяжении последних полутора лет.
— Что стало вашим стартовым сигналом?
— Со мной произошел несчастный случай.
— Вы были ранены?
— Да, и очень серьезно. Я едва не погиб.
— Куда возвращаетесь вы?
— В Древний Рим.
Рейчел вопросительно посмотрела на него.
— Но это ведь не единственное место, правда?
— Да, не единственное.
Она пристально посмотрела на него.
— Эта мелодия… — начала Рейчел.
Она остановилась, нахмурилась, закрыла глаза, снова открыла их.
— У Эсме был брат. Я говорила вам об этом? — Рейчел покачивалась из стороны в сторону, словно у нее кружилась голова. Она прикоснулась к одному из валунов, на которые опиралась арка. — Мне кажется, они играли здесь. В Риме Эсме тревожилась за него. Брат перестал ей писать, и она решила, что он заболел. Я говорила вам об этом под гипнозом, упоминала про своего брата?
— Нет. Вы помните его имя?
Джош ждал. Он затаил дыхание, сам того не замечая.
— Перси.
Голос Рейчел прозвучал неестественно громко, и Джошу показалось, что имя «Перси» отразилось от камней громким эхом. На него пахнуло ароматом жасмина и сандалового дерева. Он внутренне напрягся. Сейчас было не время для провала в прошлое, однако Райдер чувствовал его приближение и поймал себя на том, что жаждет этого, как наркоман — новой дозы. Воздух вокруг заколебался, вверх по рукам и ногам пробежала дрожь восторженного возбуждения и разлилась по всему телу.
Фотограф не шевелился, но его как будто засасывал стремительно кружащийся вихрь, атмосфера в котором оказалась куда более тяжелой и плотной. Он обернулся и увидел свою сестру Эсме, стоящую на вершине самой высокой скалы.
Она смеялась и кричала, призывая его подняться к ней и посмотреть на то, что она нашла.
«Мужские золотые карманные часы. Наверное, кто-то их потерял. Ты только взгляни, как они блестят!»
«Нет, я не Перси. Я — Джош Райдер».
— Ты помнишь это место? — спросил Джош, не сознавая, что говорит вслух.
— Это ведь здесь мы нашли золотые часы?
— Да.
Глаза Рейчел широко раскрылись от изумления.
— Ты веришь в то, что был моим братом?
— Верю.
— А это ведь было бы так хорошо, правда? Я хочу верить в то, что ты Перси, что я снова тебя нашла.
Джош молча кивнул.
— А что с ним сталось? С Перси? Ты знаешь?
— Его отравил родной дядя.
— Дядя… — Рейчел замялась, думая, вспоминая. — Дядя Дэвенпорт.
Она была потрясена внезапной догадкой, однако в остальном уже заметно успокоилась. Райдер чувствовал это, видел по ее лицу.
— Джош, я не хочу рисковать своей жизнью ради какой-то легенды, которая, может быть, и вовсе не имеет ко мне никакого отношения. Вот только меня не покидает безумное ощущение того, что я должна это сделать. Я опять несу полную чепуху, да? А что, если я впуталась в… Вдруг Гаррисон… Господи, если весь этот бред про перевоплощения — правда, если мы с ним уже сплясали этот танец, то нам должно быть известно, что будет дальше. Он меня снова убьет.
— Может быть, вы встретились именно для того, чтобы Гаррисон смог искупить перед тобой вину своей прошлой жизни?
— Так во что же мне верить?
Джош ощутил новый прилив чувства ответственности перед этой женщиной.
«Неужели все дело в родственной связи какого-то юноши по имени Перси и какой-то девушки по имени Эсме?»
— Ты должен мне помочь! — воскликнула Рейчел. — Я не знаю, как мне быть!
— Я не могу.
— Ты должен!
«Вдруг она права и я действительно ей нужен? Может, это часть трагедии, начавшейся в далеком прошлом? Двое находят друг друга. Юлий нашел Сабину, Перси — Эсме. Мне не удалось защитить ее в прошлом, но, быть может, я смогу это сделать в настоящем?»
— Ты любишь Гаррисона, да?
— А это имеет какое-то значение?
— Да, имеет. Ничего не происходит по ошибке. Если верить теории перевоплощения, если ты его любишь, то должна на этот раз дать ему возможность исправить свою ошибку.
— И шагнуть прямо в огонь? Кто спасет меня на этот раз, если все опять пойдет наперекосяк?
Джош вынужден был признать, что здесь нет никаких правил, никакого перечня действий, способных разрешить конфликты, случившиеся в прошлой жизни, и избежать их влияния на теперешнюю жизнь. Люди, верящие в перевоплощение, не утверждают, что все повторяется с точностью до мельчайших подробностей. Однако такое может произойти. Человек является продуктом своих инстинктов. Существуют силы, которые могут избавить его от какой-то опасности, но только затем, чтобы снова вернуть к ней тогда, когда он сам будет к этому готов.
«Может, Рейчел потребуется какое-то время на то, чтобы свыкнуться со всей этой новой информацией? Может, мне пора кончать маяться дурью и убеждать Рейчел как можно скорее бежать куда глаза глядят от всех опасностей, в том числе и от меня самого?»
— Я буду с тобой и позабочусь о том, чтобы все прошло хорошо.
Рейчел доверчиво улыбнулась. Джош прочувствовал до глубины души, что давным-давно значили друг для друга эти два человека по имени Эсме и Перси, брат и сестра, которые потеряли отца и жили под одной крышей с жестоким и злобным человеком по имени Дэвенпорт и матерью, не имевшей сил ему сопротивляться.
— Даже если я и захочу пойти на это, помочь тебе найти камни, проверить, остались ли они на месте по прошествии стольких лет, то я не волшебница. Я не смогу украсть картину прямо из-под носа у Гаррисона.
Джош подумал о Малахае, мастере волшебства. Все свои фокусы тот совершал прямо на виду.
— Да, конечно же, не сможешь. Но я и не прошу тебя красть картину. Она мне не нужна. Я хочу всего лишь пять минут побыть наедине с ней. Ведь этого времени хватит, чтобы разобрать раму, правда?
