36
26 год от P. X.
Иерусалим, Верхний город
Каиафа мерил шагами двор своего дома. Перед ним, в тени оливкового дерева, сидел Гамалиил.
— Это хороший план!
— Боюсь, слишком рискованный, — усомнился Каиафа.
— Ты же меня не просил, я сам вызвался.
— Да. Но, Гамалиил, друг мой, если народ потеряет тебя… если я потеряю тебя, это будет огромное несчастье.
— Не лучше ли смерть одного или даже сотен, чем гибель целого народа?
— Разве что рассуждать именно так, — согласился Каиафа, не останавливаясь.
Гамалиил улыбнулся.
— Да, именно так. И я согласен. Если мне суждено стать мучеником, я пойду на это, как агнец под нож. Я готов сыграть свою партию. Но твоя принадлежит тебе.
Во дворе показался слуга, юноша с черными вьющимися волосами. Он стоял, дожидаясь, пока Каиафа обратит на него внимание.
— Поклажа готова, лошади тоже.
— Спасибо, Малх. — Каиафа остановился. — Где ты достал лошадей?
— Взял взаймы у купца. Они вполне годятся, но не слишком хороши.
— А поклажа?
— Ваше превосходительство ничто не выдаст. Разве что достоинство и благородство.
Каиафа невесело улыбнулся.
— Благодарю тебя, Малх. Мы скоро отправимся.
Когда слуга ушел, Каиафа повернулся к Рабби.
— Мы совсем не знаем этого человека, Пилата. Он прибыл сюда всего пару месяцев назад. Как угадать, примет он меня или встретит так, как Аннон, сын Нааса, послов Давидовых?
— Кто знает, — вздохнул, качая головой, Гамалиил.
— Именно так, мой мудрый друг. Кто знает, станет ли он вообще меня слушать? Можно ли его хоть как-то переубедить? И способен ли он рассуждать здраво, в конце концов?
Гамалиил приблизился и положил руки на плечи Каиафы.
— Бог Израилев, — сказал он. — Он знает. И так или иначе даст нам знать о том, что ему известно.
