– Получилась не совсем та свадьба на берегу, о которой ты мечтала, – сказал Пейнтер, в одной руке нянча стакан с односолодовым виски, а другой обнимая любимую женщину.

– Все было замечательно, – крепче прижалась к нему Лиза.

Оба уже переоделись в повседневную одежду и уютно устроились на мягком диване перед массивным камином в главном зале гостиницы «Авалини». Гости расходились: кто поднимался к себе в номер, кто возвращался в город.

Бракосочетание состоялось на закате, на празднично расцвеченной просторной лужайке, среди изобилия цветов, в том числе любимых Лизой хризантем, с бордовыми лепестками с золотой окантовкой. Гостиница даже закрылась на время, в знак благодарности за то, что молодожены сделали для спасения долины. Впрочем, такая щедрость оказалась возможна потому, что туристы слишком медленно возвращались в эти места.

Биотерроризм и ядерные бомбы…

Потребуется какое-то время, чтобы восстановить добрую репутацию здешних мест, зато так оказалось гораздо проще устроить в самый последний момент праздничную церемонию. Лиза и Пейнтер ждали, когда Джош поправиться настолько, чтобы принять в ней участие, продемонстрировав новенький протез, последнюю разработку специалистов УППОНИР. За столом у них с Монком появилась новая общая тема. Младший брат Лизы проявил поразительную стойкость духа и даже всерьез намеревался вернуться в горы, к новым испытаниям.

И, наконец, это место было выбрано из-за его близости к озеру Моно, где по-прежнему продолжались работы по расчистке и наблюдению. Лиза трудилась в тесном контакте с вирусологом доктором Эдмундом Дентом и его командой. В свою очередь, Пейнтер воспользовался этой возможностью, чтобы провести время вне своего кабинета, вместе со своей невестой. С ежедневной рутиной справлялась Кэт. Правда, на эти выходные пришлось отлучиться и ей.

Они с Монком удалились к себе в номер сразу после ужина, уводя с собой двух дочерей. Рано утром им предстояло вылететь домой. В их отсутствие крепость в Вашингтоне остался охранять Грей, вынужденный находиться недалеко от дома по личным причинам.

А что касается других гостей…

Попыхивая сигарой, к молодым подсел Ковальски, с перекинутым через руку пиджаком и расстегнутыми двумя верхними пуговицами сорочки.

– Кажется, здесь курить запрещается, – предупредила его Лиза.

Достав окурок, великан смерил его долгим взглядом.

– Ну же, она ведь кубинская. Ничего более торжественного не придумаешь!

К ним подошла Дженна с Никко на поводке.

– Пойду прогуляюсь, – сказала она, направляясь на улицу. – Точнее, это Никко нужно прогуляться.

Как и Джош, лайка полностью поправилась и даже получила медаль за свой подвиг.

Хмуро проводив их взглядом, Ковальски покачал головой.

– Сначала Кейн, теперь вот эта псина… Скоро «Сигме» придется строить собственную псарню. – Он указал сигарой на Кроу. – И не думайте – я за ними убирать не буду!

– Договорились.

Кивнув, Джо удалился, окруженный облаком табачного дыма.

Вздохнув, Пейнтер протянул Лизе руку.

– Может, и нам с тобой тоже пора уходить?

– Разумеется. – Лиза накрыла его руку своей. – Но ты ведь не собираешься ложиться спать?

Пейнтер нежно привлек ее к себе и поцеловал, оторвавшись только для того, чтобы сказать:

– О каком сне может идти речь? Нам нужно создавать семью!

Дженна направлялась по шоссе номер 395 в центр города на своем новом пикапе «Форд Ф-150» с только что наклеенными на двери звездами службы охраны национальных парков штата Калифорния. После всего случившегося машина была подарена ей департаментом. В салоне до сих пор пахло свежим кожзаменителем.

«Впрочем, долго машина такой не пробудет».

Устроившийся на заднем сиденье Никко ткнулся мордой Дженне в ухо. В обычной обстановке девушка строго отчитала бы его, однако сейчас она подняла руку и почесала ему шею. Хотя физически лайка полностью восстановилась, чуткий глаз Дженны до сих пор замечал признаки посттравматического стресса. Собака постоянно льнула к своей хозяйке и не ввязывалась ни в какие авантюры. И все же постепенно Никко приходил в себя.

«Как и я сама».

Дженна прекрасно помнила то ощущение, когда она словно ускользала от себя, теряясь в густом тумане, который заполнял ее сознание, стирая все остальное.

Даже сейчас девушка ежилась от этого жуткого воспоминания. Она ловила себя на том, что то и дело проверяет себя. Вот она забыла ключи; не есть ли это свидетельство необратимых изменений, происшедших в головном мозге? Вот она никак не может подобрать нужное слово, вспомнить адрес или номер телефона. В чем тут дело? Все эти мелочи приводили ее в замешательство.

Поэтому Дженна взяла за правило вставать с восходом солнца. Она всегда любила бывать ранним утром на озере. Солнечные лучи расцвечивали зеркальную гладь воды мириадами оттенков, меняющихся вместе с временами года. Улицы в это время еще оставались пустынными, а в туристический сезон поселок только начинал пробуждаться, зевая и потягиваясь.

Утренняя тишина всегда давала Дженне возможность подумать, собраться с мыслями. А сейчас ей это было нужно как никогда.

Но теперь раннее утро имело для нее еще одно значение.

Взяв рацию, девушка связалась с диспетчерской.

– Билл, мне нужно заправиться.

– Понял.

Остановившись перед желтой вывеской ресторана Найсли, Дженна вышла из машины. Никко выскочил следом за ней. Женщина вошла в зал, звякнув колокольчиком на двери. Барбара уже ждала ее. Она поставила на стойку чашку со свежесваренным кофе, лучшим в городе, и бросила Никко кусочек собачьего корма, который тот поймал на лету – этот навык выработался у него за годы практики.

Но теперь в ежедневном ритуале появилось новое дополнение.

– Доброе утро, дорогая, – окликнул Дженну сидящий за столиком человек, даже не удосужившись оторваться от газеты.

Взяв кофе, женщина подсела к нему.

– Ну, что у тебя запланировано на сегодня? – спросила она у Дрейка.

Тот принял предложение перейти на работу в учебный центр морской пехоты наставником.

– Ты же знаешь, – усмехнулся Дрейк, – вероятно, снова придется спасать планету.

Кивнув, девушка пригубила кофе.

– КДОТ.

«Каждый день одно и то же».

Дрейк протянул ей страничку со спортивными новостями.

Нужно относиться к жизни проще.

– Приятель, если ты будешь и дальше приезжать сюда, тебе нужно будет подключиться к программе бонусных миль!

Похлопав английского летчика по плечу, Джейсон застегнул до конца молнию куртки и накинул капюшон.

– Возможно, так я и поступлю, Барстоу.

Джейсон спрыгнул из кабины «Оттера» на лед. Он стоял посреди строений, рассыпанных подобно кубикам в тени черных зазубренных скал Фенрискьефтен. Казалось, вспомогательная станция «Черный ход» выступила в роли семени, которое проросло в тепле подземелья и в замерзшей пустыне дало всходы, разросшиеся в международную исследовательскую станцию.

«Какой прогресс за такое короткое время!»

Но Джейсон хорошо помнил путешествие, совершенное месяц назад, когда ему вместе с Греем, Ковальски и Стеллой пришлось выбираться из Преисподней через «Черный ход». Как и обещала Стелла, наверху они нашли ПГВ, специально оставленный на случай чрезвычайной ситуации, на котором добрались до побережья и встретились с доктором ван дер Брюгге и другими оставшимися в живых полярниками с погибшей станции «Халли-6». Как только буря на солнце закончилась, полярники связались со станцией «Мак-Мердо» и вызвали помощь.

«И вот я снова вернулся сюда».

Но на то была веская причина. И эта причина вышла из самого высокого сооружения, выкрашенного в красные и черные цвета Британского антарктического общества – в такие же, в какие был выкрашен «Оттер». Даже на груди теплой куртки имелись яркие буквы «БАО».

Девушка направилась навстречу Джейсону, не надевая капюшон, словно гуляла по парку, а не сражалась с антарктической зимой. В это время года на ледовый континент опускалась долгая полярная ночь, однако россыпь ярких звезд и серебряный диск полной луны давали достаточно света, особенно в сочетании с кружащимися электрическими приливами антарктического сияния.

– Джейсон, как я рада тебя видеть! – Стелла задержала его в своих объятиях чуть дольше, чем он ожидал, – впрочем, он ничего не имел против.

– Я столько всего должна тебе показать! – Девушка повела было Джейсона к станции, но тот не тронулся с места.

– Я читал отчеты, – улыбнулся он. – Тебе действительно есть чем похвастаться. Открытие отдельных секторов Преисподней в качестве охраняемых биосфер – это очень серьезное предприятие. Я уже давно обещал тебе предоставить помощь квалифицированных специалистов, – и вот, наконец, я доставил их лично.

Джейсон указал на пассажирский отсек «Оттера». Люк открылся, и из самолета вышли два человека в изрядно поношенном арктическом снаряжении. Женщина закинула назад забранные в хвостик черные волосы, кое-где тронутые сединой, и надела капюшон. Ей помог спуститься на землю высокий мужчина крепкого телосложения, истинный возраст которого никто и не предположил бы. Было видно, что эти двое уже давно сработались друг с другом, став неразлучной парой.

– Моя мама, Эшли Картер, – представил их Джейсон. – И отчим, Бенджамин Браст.

Стелла поздоровалась с ними, и удивленная улыбка сделала ее еще более красивой.

– Рада с вами познакомиться. Пройдемте внутрь, где можно будет согреться.

Она повела гостей в станцию «Черный ход», ставшую новой дверью в подземный мир. Бенджамин украдкой ткнул Джейсона локтем в бок.

– Отличный выбор, приятель! – похвалил он, и его австралийский акцент прозвучал более отчетливо, как это бывало всегда, когда он подшучивал над своим пасынком. – Теперь я понимаю, почему ты настоял на том, чтобы лично познакомить нас. Ты нашел себе девчонку что надо.

Обе женщины оглянулись на них.

Джейсон смущенно потупился.

Втиснувшись между женщинами, Бенджамин взял их под руки.

– Итак, малыш рассказал, что вы обнаружили подо льдом интересную пещеру.

– Вы разбираетесь в пещерах? – спросила Стелла.

– Ну, мне приходилось в них забираться.

На самом деле отчим Джейсона был профессиональный спелеолог с большим опытом, приобретенным в основном как раз на этом континенте.

– И все же я сомневаюсь, что вам доводилось видеть что-либо подобное тому, что мы обнаружили здесь, – с гордостью произнесла Стелла.

– Вы будете удивлены, узнав, сколько всего мы видели, – улыбнулась мать Джейсона. – Как-нибудь мы пригласим вас в гости к нам.

– Это будет интересно всем, – кивнув, подхватил Бенджамин. Он оглянулся на своего пасынка. – А ты что скажешь? Нет желания немного поразвлечься?

Джейсон догнал своих спутников.

«И зачем только я все это устроил?»

Кендолл Хесс ехал во взятой напрокат машине по длинной дорожке, обсаженной деревьями, которая вела к входу в частную психиатрическую клинику. Просторные лужайки обрамляли небольшие рощицы и живописные фонтаны. Само здание, расположенное в центре этой строго охраняемой территории, было разделено на четыре крыла, которые расходились в стороны крестом.

Клиника не значилась ни в каких справочниках, и лишь немногие знали об этих сорока акрах неподалеку от Роанока, граничащих с национальным парком Голубой хребет. Здесь содержались только особые пациенты, представляющие интерес для национальной безопасности. Кендоллу пришлось использовать свои связи с отделом борьбы с биотеррористической угрозой ФБР, чтобы получить здесь место.

Предъявив свои документы на последнем контрольно-пропускном пункте, он поставил машину на стоянку. Оставив на входе свои отпечатки пальцев, прошел внутрь в сопровождении медсестры.

– Как его состояние? – спросил он.

– Без изменений. Вы хотите поговорить с лечащим врачом?

– В этом нет необходимости.

Медсестра, строгая молодая женщина с мягким голосом в голубом халате и туфлях на толстой подошве, вопросительно посмотрела на него.

– У него посетители.

Кендолл кивнул.

«Очень хорошо».

Они долго шли по длинному стерильно чистому коридору, выкрашенному в пастельные тона, которые, как считалось, действуют успокаивающе, и наконец остановились перед дверью, запертой на особый ключ. За этой дверью была маленькая прихожая, ведущая в палату. Помещения были разделены однонаправленным зеркалом.

Кендолл подошел к окну. Смежная комната была отделана дорогим деревом, в декоративном камине извивались шелковые языки пламени. Всю дальнюю стену занимал книжный шкаф, заставленный книгами.

Кендолл ощутил грусть и в то же время некоторое облегчение от того, что книги по-прежнему доставляли Каттеру утешение, словно где-то в потаенных глубинах его поврежденного головного мозга сохранились обрывки воспоминаний, любовь к знаниям.

В углу сидела Ашуу, устремив невидящий взгляд в окно.

Кендолл договорился о том, чтобы о семье Каттера позаботились, поселили неподалеку и выделили небольшую пенсию. Джори пошел в местную школу и быстро освоился на новом месте, как это свойственно подросткам. Но с женой Каттера все было непросто. Кендолл подозревал, что со временем она обязательно вернется в лес, возможно, как только ее сын поступит в колледж. Мальчишка был смышленым – определенно, сын своего отца.

Каттер лежал на койке на спине, пристегнутый за запястья мягкими ремнями. Не то чтобы он вел себя буйно – просто временами, оставшись один, пытался покончить с собой. Ежедневно его выводили на прогулку, и, как и в присутствии книг, на природе он успокаивался, становился слабым отголоском прежнего себя.

– Сейчас его будут укладывать спать, – объяснила медсестра. – Мальчик каждый вечер читает ему.

Включив устройство внутренней связи, Кендолл услышал, как Джори, сидя у изголовья, читает отцу вслух, положив книгу на худенькие колени.

– Мальчик сказал, что отец читал ее ему на ночь, – сказала медсестра, кивая на книгу.

Прочитав название, Хесс ощутил укол стыда.

Это была «Книга джунглей» Редьярда Киплинга.

В приятном голосе Джори звучала любовь к словам, к связанным с ними воспоминаниям.

Грей сидел на крыльце, поставив перед собой на перила банку пива. Ночь все еще оставалась жаркой, за девяносто по Фаренгейту, при высокой влажности. Настроение у него было отвратительное – а может быть, просто прошедший день выдался долгим, – бесконечное посещение всевозможных клиник, и в первую очередь тех, где занимаются больными с проблемами психики.

Холодная рука сжала ему пальцы. Одного этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы давление в груди ослабло.

Сейхан подсела к нему. Недавно вернувшись из Гонконга, она бросила чемоданы в квартире Грея и примчалась прямо сюда. С ревом пронесшись по улицам на мотоцикле, молодая женщина как раз успела к ужину. С отцом Грея она сразу же поладила.

Впрочем, чему тут было удивляться?

Достаточно было только на нее посмотреть.

Даже в полумраке Сейхан являла собой образец изящества и силы. Хищная и нежная, плавные изгибы и твердые мышцы. Ее глаза улавливали даже самые слабые отсветы. Губы были мягкими, словно шелк. Грей провел кончиком пальца по подбородку Сейхан, почувствовав на пульсирующей жилке на шее капельку пота.

«Господи, как же я по ней соскучился!»

Опустившись на целую октаву, голос Сейхан наполнился знойной истомой.

– Пора возвращаться домой.

Все тело Грея откликнулось на этот призыв.

– Езжай, – сказал он. – Я прослежу за тем, чтобы у сиделки было все необходимое, после чего приеду к тебе.

Сейхан поднялась было на ноги, но тотчас же снова опустилась на кресло-качалку, должно быть, почувствовав что-то.

– В чем дело?

Отвернувшись, Грей уставился на мелькающие огоньки светлячков в кустах за перилами крыльца. С каждым годом они появлялись все раньше. Кое-кто говорил, что светлячки являлись предвестниками меняющегося климата, напоминанием о тех могучих силах, управляющих миром, по сравнению с которыми все остальное кажется несущественным и малозначительным.

Пирс вздохнул, не желая признавать то, что иногда он сам бывает слишком малозначительным.

– Я могу раз за разом спасать мир. Почему я не могу спасти своего отца? – Он пожал плечами. – Я ничего не могу поделать!

Нащупав его руки, Сейхан зажала их между ладонями.

– Какой же ты дурак, Грей!

– А я это никогда и не отрицал, – слабо улыбнулся он.

– Всегда можно что-нибудь сделать. И ты уже делаешь это. Ты можешь любить своего отца, помнить за него, жить, любить, бороться за него. Твоя любовь проявляется в каждом твоем решении… вот что ты можешь делать. И это что-то!

Грей молчал.

Он мог сделать еще одну вещь – но для этого ему нужно было на какое-то время остаться одному.

– Я все понял, Сейхан. – Пирс высвободил свои руки. – Поезжай. Я мигом.

Наклонившись, Сейхан поцеловала его в щеку, затем в губы, уже с чувством.

– Не заставляй меня ждать долго.

«Ни за что».

Спустившись с крыльца, молодая женщина направилась к дороге. Вернувшись в дом, Грей кивнул сидящей на диване сиделке.

– Перед тем как уехать, зайду к нему.

– Кажется, он уже заснул, – сказала та.

«Хорошо».

Поднявшись наверх, Пирс прошел по коридору к отцовской спальне. Дверь была приоткрыта, и он вошел в комнату и остановился у кровати.

Из кармана Грей достал ампулу и шприц.

Несколько дней назад он консультировался у доктора Кендолла Хесса по поводу средства противодействия вирусу, созданному Каттером Элвзом. Хесс выразил надежду, что это средство может помочь и при других заболеваниях центральной нервной системы. После чего Грей прямо изложил ему свое дело, и сегодня вечером по почте пришел вот этот образец.

Грей наполнил шприц.

Однажды, как теперь казалось, много лет назад, ему уже предлагали подобный выбор – какое-то лекарство, замедляющее развитие болезни Альцгеймера. В конце концов Грей вылил его в раковину, решив, что ему нужно учиться принимать неизбежное, а не сражаться с тем, что нельзя победить.

Подняв шприц, Грей надавил на поршень, выдавливая из иглы капельку.

«К черту!»

У него в ушах снова прозвучали слова Сейхан.

«…сражайся за своего отца…»

Склонившись к отцу, Пирс воткнул иглу в руку и нажал на поршень. У отца задрожали веки, но Грей уже выдернул шприц. Когда отец наконец проснулся, у него широко раскрылись глаза при виде склонившегося над ним сына.

– Грей, что ты делаешь?

«Сражаюсь за тебя».

Нагнувшись, он поцеловал отца в лоб.

– Просто зашел пожелать тебе спокойной ночи.