42

Первый взрыв был мощным и разрушительным: чудовищные черные клубы смешались с сатанинским оранжевым огнем. Столбы вонючего дыма поднялись к небу.

— Эми! Эми!

Дэвид приподнялся над внезапно возникшим валом песка: весь комплекс зданий исчез. На его месте встала гигантская стена огня; воздух содрогался от жара взрыва; вторичные взрывы добавили шума.

Ангус распростерся на песке рядом с Дэвидом и положил руку на плечо юриста.

— Это генератор… топливо взрывается. — Шотландец перевернулся на спину и посмотрел на море. — Та лодка… та ублюдочная лодка… черт…

Дэвид не мог оторвать взгляда от ужаса разрушения; у любого, кто находился в этом здании, не было ни единого шанса спастись. Никакой надежды. Никаких шансов.

Ангус бормотал:

— Должно быть, они пришли из залива Уолфиш… или от Оранжмунда…

— Дэвид?

Тихий голос. Молодой человек резко повернулся.

Это была Эми. Целая и невредимая. Стоявшая на песке. Дрожавшая с головы до ног.

А позади нее находился Натан Келлерман, чуть державшийся на ногах, истекавший кровью.

Эми упала в объятия Дэвида.

— Я как раз вышла, чтобы найти тебя… а потом меня сбило с ног…

Мартинес прижал ее к себе изо всех сил.

— Элоиза?.. — спросил Натана Ангус.

Келлерман ответил медленно, не разжимая зубов:

— Она осталась там…

Его костюм был сплошь перепачкан чем-то похожим на деготь; Дэвид не сразу осознал, что это кровь. На груди Келлермана была рана.

Тут к общему грохоту добавился новый шум. Автомобили. Вдоль берега неслись машины, из них прямо на ходу выпрыгивали мужчины в синих комбинезонах и крепких ботинках. Дэвид узнал Соломона и Тилака, охранников корпорации Келлермана. Натан махнул рукой:

— Стреляйте!

Мужчины повиновались; они вскинули винтовки, опустились на песок на одно колено и прицелились. Лодка уже удалялась, уходя на юг — дело было сделано. Но охранники все равно открыли огонь, и сухие звуки винтовочных выстрелов слились с ревом пылающего дизельного топлива и грохотом рушащихся конструкций. Запах горящего топлива и бензина был одуряющим, жирный черный дым затянул небо над океаном. Эми продолжала крупно дрожать. Ангус в чем-то убеждал Натана.

Дэвид почти не слышал, о чем они говорили. Он улавливал только отдельные слова: Амстердам, вертолет, резиновая лодка… Он смотрел на мужчин: Натан что-то протягивал Ангусу. Что-то похожее на пистолет и что-то еще — какой-то маленький черный бархатный мешочек. Натан Келлерман был смертельно бледен; кровь продолжала сочиться из его ужасной раны, окрашивая мягкий льняной пиджак в яркий цвет бургундского. Ангус же, напротив, казался полным энергии; он повернулся к Дэвиду и Эми.

— Натан хочет, чтобы мы воспользовались лодкой компании, она вон там, — он показал, где именно. — Келлерман прав. У нас действительно есть шанс, так давайте его не упустим.

— То есть?..

Ангус широким жестом показал на большое черное облако дыма, теперь опускавшееся к пляжу.

— Час или два они ничего не смогут рассмотреть. А охранники не позволят им приблизиться.

— Но Элоиза… — возразил Дэвид.

— Она мертва, Дэвид. Натан не стал бы лгать. Идемте! Они будут следить за дорогами запретных территорий, но если мы доберемся на лодке до Людерица…

Эми очень тихо сказала:

— Мне кажется, он прав.

Нэрн уже перебросил через плечо вялую руку Натана, помогая ему идти. Дэвид и Эми переглянулись и пошли за ними, ошеломленные и испуганные. За их спинами раздались новые винтовочные выстрелы.

Совсем недалеко, в следующей крохотной бухте, был устроен небольшой причал, и возле него стояла резиновая быстроходная лодка с мощным на вид мотором.

Ангус забрался в лодку и помог своему благодетелю. Но голова Натана уже падала вниз, он не в силах был держать ее прямо. Эми поспешила за ними, и Дэвид не стал отставать. Маслянистый дым взрывов скрыл солнце, превратив день в сумерки. Шотландец дернул шнур, мотор взревел, и мгновение спустя они уже неслись вдоль побережья.

Пылающие развалины таяли вдали. Некоторое время все молчали, наблюдая за тем, как исчезает ужасающая картина, по мере того как лодка уносила их по голубым пенистым волнам. Они миновали заброшенный алмазный рудник: скелетоподобные стальные конструкции, торчавшие над утесами.

Натан уже едва говорил, он лежал на дне лодки, его лицо покрылось потом.

— Вот ведь… Элоиза погибла. Последняя из каготов.

— Да. — Ангус с сожалением улыбнулся. — Они победили, Натан. От Мигеля проку никакого.

Последовала тревожная пауза. Затем Келлерман протянул руку и коснулся запястья Ангуса. Жест был осторожным, грациозным, утонченным.

— Ангус… есть еще один путь.

— Какой?

— Найди результаты опытов Фишера.

— Что?!

Сверкающие зеленые глаза ученого шотландца уставились на полное боли, искаженное лицо Келлермана. Дэвид придвинулся поближе, чтобы слышать эту странную беседу.

— Ты что, знаешь, где они? — спросил Ангус.

— Нет. Но… это может знать Дреслер. Может знать. Он — последняя надежда. Моя последняя надежда… Я думаю, он знает, где прячут документы… но… будет довольно трудно заставить его говорить. — Келлерман закашлялся, прикрыв рот рукой, а когда убрал ее, ладонь была покрыта кровью. Миллионер откинулся на спину и уставился в небо; нечто вроде смирения светилось в его глазах. Келлерман смирялся с небом и морем. А потом его размытый взгляд снова обернулся к Ангусу. — Да, я думаю, Дреслер знает. И мне всегда казалось, что я смогу вырвать из него эти сведения, если приду в полное отчаяние, но для этого… тебе придется… подвести его к самому краю. Мне не хотелось рисковать раньше времени, он был слишком полезен… — Новый приступ тяжелого кашля. Поморщившись, Келлерман продолжил: — Но теперь… какое это может иметь значение? Попытайся. Терять уже нечего. — Лежа на солнцепеке, он обливался потом. — А мне конец, Ангус. Я свою дорогу прошел.

Нэрн схватил его за руку:

— Нет, держись, Натан!

— Мне конец, Ангус. Посмотри.

Келлерман распахнул пиджак таким жестом, каким проститутка сбрасывает с себя пеньюар; огромное блестящее пятно крови, похожее на красную морскую медузу, пульсировало на его груди. Дэвид и Ангус в ужасе уставились друг на друга. Ученый отвернулся, пытаясь замедлить ход лодки; но не успел мотор сбавить обороты, как Келлерман придвинулся к борту.

Дэвид машинально воскликнул:

— Нет!

Но было уже слишком поздно. Миллионер перевалился через резиновый борт и соскользнул в воду, в холодные прибрежные воды Намибии. Дэвид застыл от ужаса. Белое лицо Келлермана выступило печальным пятном в морской синеве.

Ангус наконец остановил лодку, но Натан уже уходил в глубину, скрываясь под волнами. Над ним поднимались легкие дымные клубы крови.

И тут же откуда ни возьмись появились акулы. Над водой заскользили их черные спинные плавники, злобные и стремительные. Дэвид заметил мелькнувшие на мгновение зубы, уже покрытые кровью. Алчные рыбины яростно рвали на части неподвижное, окровавленное тело, утаскивая его все глубже. Дэвид был не в силах отвести взгляд — зрелище завораживало… Акулы отрывали руки и ноги, как в какой-то непристойной детской игре. Тащили и дергали…

Келлерман, казалось, принял свою чудовищную смерть как должное, он просто позволил разорвать себя в клочья и утащить в глубину. Дэвид смотрел и смотрел в сапфировые волны; акулы продолжали вытанцовывать вокруг смутно видимого темного пятна. На поверхность всплыли пузыри, пятна крови… пена волн окрасилась розовым цветом.

И это был конец.

Ангус не произнес ни слова. Он просто снова запустил мотор, и они понеслись по волнам, под величественным африканским солнцем.

Они плыли мимо пустынных бухт. Морские птицы кружили над ними, их крики звучали как похоронный звон. Дэвид смотрел на черные скалы и желтые пески. Он думал о крови в воде; он думал о человеке, которого разорвали заживо акулы.

А потом шотландец заговорил:

— Все данные, все образцы крови были в том здании. И Элоиза. Все пропало. А он ведь думал, что там мы будем в безопасности… — Ангус покачал головой. — Келлерман так глупо, глупо ошибался… Бедняга. — Шотландец повернул лодку, направляя ее ближе к берегу. — Скоро мы будем в Людерице.

Дэвид задал вопрос, который просился на язык:

— А потом что?

— У нас будет несколько часов передышки. Но власти Намибии наверняка вмешаются во всю эту историю. И сразу станет известно, что мы сбежали.

Эми сказала:

— А мы застрянем в Людерице. И что с нами будет?

— Есть способ сбежать.

— Как именно?

Ангус почти спокойно объяснил:

— Перевозка алмазов. Натан мне напомнил. Корпорация Келлерманов отправляет алмазы в Амстердам самолетом, через день. Как «Де Бирс» отправляет свои в Лондон. Это их рабочее правило. И маршрут проходит через Виндхук.

Дэвид попытался возразить:

— Но…

— Я могу посадить тебя в вертолет. Они меня знают. А паспортный контроль в основном осуществляется самой корпорацией. Ты приземлишься прямо на крыше штаб-квартиры корпорации в Амстердаме. Вернешься в Европу. Домой, живым и здоровым.

— А ты?

— А я — нет. Мне тут еще кое-что надо сделать.

— Ты просто сдаешься?

Рыжеволосый ученый задумчиво смотрел на залитое солнечными лучами побережье.

— А чего ты от меня ожидаешь? Чтобы я вернулся и начал все сначала? Я все сделал. Со мной покончено. Только мое глупое самолюбие заставило меня влезть по колено в это дерьмо. Я думал, что смогу повторить открытия Фишера, найти его данные, а потом получить Нобелевскую премию… Бог знает, что я вообще думал. Это было возможно. С помощью Натана. Но разве есть награда, которая может возместить мне открытие чего-то столь апокалиптического? Того, что гарантирует начало войны? Я был просто идиотом. Деление на расы — это проклятие, проклятие, наложенное на человека Богом. А у Келлермана были свои мотивы. Читай Третью книгу Моисея. Я был черт знает как глуп!

— О чем ты говоришь?

— Сам подумай. Из-за моего самолюбия убит Альфонс, Элоиза… Натан. Вас обоих тоже чуть не убили. Фазакерли мертв… Хватит, черт побери. Я лучше переверну эту страницу и начну с чистого листа. Могу начать играть в гольф.

— Но я не хочу сдаваться, — проговорила Эми.

Мужчины уставились на нее. Светлые волосы девушки растрепал горячий, соленый ветер.

— Помните, что говорил Хосе? — Она посмотрела сначала на Ангуса, потом на Дэвида. — Когда сказал, что знает, что случилось с евреями… что ключ именно в этом… так, Ангус? В чем бы ни состоял этот секрет, ты двигался именно к его разгадке. Это объяснение того, почему евреи погибали в холокосте, разве не так? Элоиза нам сказала, что ты ей что-то говорил.

Ангус, не говоря ни слова, продолжал вести лодку. Но Эми явно была настроена решительно и настойчиво продолжила:

— Это огромная тайна, ведь так? Зачем был холокост? Ведь именно к этому все ведет, да или нет?

Ангус продолжал хранить молчание, но Эми уже было не остановить.

— Скажи, что это так, Ангус! Расскажи мне! Гитлер ведь вполне мог использовать евреев в качестве рабов, и у него были планы поселить их всех отдельно, где-нибудь в России или в Африке, разве нет? Но потом он внезапно передумал. — Эми во все глаза смотрела на Ангуса. — Он вдруг решил, что должен их уничтожить. Всех до единого! Даже если бы это помешало германским военным планам, даже если бы это повредило им! Почему он это сделал?

Ангус еще какое-то время молчал, потом вздохнул:

— Да. Что-то в этом роде. Это объясняет причины холокоста. Возможно. Кто знает… Я лишь мельком упомянул об этом, говоря с Элоизой… — Лицо шотландца помрачнело. — Потому что я жалел ее. Последняя из всех каготов в мире. Она так страдала. Она заслуживала того, чтобы получить хоть какое-то объяснение происходящему.

— И что же это? Что именно обнаружил Фишер?

— Да не могу я тебе сказать, чтоб тебя!.. Потому что у меня нет доказательств! А я никогда ничего не утверждаю, не имея фактов. Я ученый! — Нэрн бросил на Дэвида и Эми злобный взгляд. — Почему бы тебе не отстать от меня? А? Мой друг мертв, и кровь Элоизы тоже на моих проклятых руках. Хватит. Хватит!

— Так ты не расскажешь?

— Нет! Потому что я не знаю наверняка! Я не повторял этих чертовых экспериментов Фишера. Но… но если Келлерман был прав, есть человек, который, возможно, сумеет мне помочь. Вот об этом и говорил Натан.

То, как менялось настроение у шотландца, просто приводило в замешательство. Теперь он смотрел прямо вперед. Дэвид проследил за его взглядом вдоль сурового побережья. Он увидел вдали здания, церковный шпиль, ярко раскрашенные маленькие домики. Еще один сюрреалистический германский городок пристроился на пустынном берегу, поглядывая на суровое море.

Дэвид вернулся к прерванному разговору.

— Что за человек?

Ангус убавил скорость лодки, потому что они уже приближались к порту. И наконец ответил:

— Нацист. Больной раком старый нацист по имени Дреслер. Он работал с Фишером в Гюрсе. Знал деда Келлермана. И, как вы слышали только что, находится здесь. Дреслер знает.

— Объясни, пожалуйста, — попросила Эми. — Знает что?

— Герр доктор Дреслер сбежал сюда из Франции в девяностых годах. Каким-то образом ему удалось остаться нераскрытым, незамеченным. Уж как — не знаю. И он приехал сюда. Людериц — отличное место для того, чтобы спрятаться, он в миллионе миль от ближайших поедателей картофельных салатов. И он ведь уже был знаком с Келлерманами.

— И?..

— Вспоминай. Перемотай назад. Вернись в прошлое.

— Прости?..

— В 1946 году Евгений Фишер связался со своими старыми друзьями, Келлерманами, и рассказал им о том, что обнаружил в Гюрсе. И, естественно, Келлерманы… были очень взволнованы известием о том, что открыли там немцы. — Лодка шла все медленнее. — Но у Келлерманов не было доказательств, не было реальных данных. Поэтому они ждали, пока генетика не начнет всерьез развиваться в Германии… ждали шестьдесят лет. — Ангус коротко улыбнулся. — Они весьма дальновидны, эти евреи. Ждали еще со времен вавилонского плена, можно и так сказать. Ну, как бы то ни было, Келлерманы надеялись на стэндфордский проект изучения генетических различий, но его свернули. — Нэрн моргнул, глядя на воду, плескавшуюся у борта лодки. — Потом был запущен проект «Карта генов», и в него перешли те же ученые. Келлерманы хотели, чтобы они повторили эксперименты Фишера. А потом Дреслер уехал сюда, в девяностых, и он мог помочь, потому что многое знал. Потом начались тесты крови и так далее. Исследования двигались в определенном направлении. И постепенно дело дошло до каготов. — Он посмотрел на Дэвида.

— Но… как Дреслер может помочь нам теперь? — спросила Эми.

— Может… если то, что сказал Натан, верно, то Дреслеру известно также и то, что врачи Гюрса делали после войны. Он многое знает.

— После войны? О чем это ты?

Нэрн пожал плечами.

— Ангус!

Шотландец еще больше замедлил ход лодки. Над ними кружили морские птицы. Ангус посмотрел на Эми, на Дэвида.

— Нацисты открыли ДНК — уже во время войны.

Мартинес был настолько поражен, что ему показалось, что лодка уходит у него из-под ног.

— ДНК?! — выдохнул он.

— Ну да. Они давно уже ее исследовали. Фишер и другие; Фишер получил первые намеки в Намибии, изучая койсанские племена и бастеров. Потом его догадки были подтверждены в Гюрсе. Но не это главное. То, что сделали нацисты, то, что они вообще обнаружили существование ДНК, хромосом, — это всего лишь вопрос технологии. Потому что важно другое: что они узнали потом, изучая разнообразие человеческих генов… вот что самое важное. Это было открытие настолько… — Нэрн снова пожал плечами. — Я хочу сказать, якобы узнали, потому что у меня нет доказательств и, возможно, никогда не будет… но это открытие якобы было настолько сокрушительное, что привело к холокосту. И настолько гениальное, что даже после войны тем нацистским докторам позволили продолжать работу.

— Я все равно не улавливаю картину целиком.

Ангус нетерпеливо фыркнул, но все-таки объяснил:

— В конце войны нацистские врачи из Гюрса заключили некую сделку ради своей жизни и свободы. И ценой этой сделки были результаты работы Фишера. По слухам, они где-то спрятали все данные тех исследований… в каком-то совершенно недоступном месте. Я полагаю, где-то в Европе. Возможно, в Центральной Европе, когда союзники начали громить Третий рейх. — Ученый посмотрел на мелеющую воду под лодкой и продолжил: — Союзники не могли посадить их в тюрьму, не могли их преследовать, не говоря уж о том, чтобы казнить. Потому что в таком случае кто-то обнародовал бы те результаты.

Эми перебила шотландца:

— Ладно, те доктора остались на свободе. Их даже не преследовали. Фишер стал… ну да, профессором во Фрайбурге, в 1945 году, несмотря на все то, что он сделал.

— Да.

— И этот доктор из Людерица — тоже? Он тут при чем?

— Ну, если бедняга Натан сказал правду, Дреслер знает, где спрятаны результаты исследований в Гюрсе.

Дэвида охватило волнение. Ангус вскинул руку.

— Понимаю, все это очень волнительно… Но помните, что нацисты должны были спрятать все документы в каком-то совершенно недоступном месте. Ведь уже многие пытались их найти. Впрочем, кто знает… — Он немного помолчал. — Может, нам повезет?

Дэвид удивленно посмотрел на него.

— Нам? Ты собираешься продолжать?

Шотландец запустил пальцы в рыжие волосы. Его глаза вспыхнули.

— Ладно, признаюсь, попался. Ты умный коп. Понимаешь, задето мое самолюбие. Я заинтригован. А вдруг Дреслер действительно знает? Тогда и я хочу знать. Я пять лет потратил на это и хочу знать, верны ли были мои догадки насчет евреев, Гитлера, холокоста, бастеров… — Нэрн наклонился и забросил веревку на столбик, когда лодка ударилась о причал. — Но сначала мы должны повидать этого Дреслера. И вышибить из него правду.