10
Доктор фон Дехенд указал на одну из разложенных на столе карт. Кэтрин и Рутерфорд беспомощно глядели на нее — такую истертую, что береговые линии, очертания островов и редкие нити рек были едва различимы.
— Эмпирическое познание Запада походит на огромную плотину, сложенную из великого множества индивидуальных кирпичиков познания, — начал пожилой ученый. — Порой исследователи наталкиваются на такой вот кирпичик, который элементарно не входит, не вписывается в предназначенное ему место. Карта Пири Рейса — та, что сейчас перед нами, — отличный тому пример. Никто — повторяю: никто! — не ведает, как объяснить странные формы «кирпичика», который представляет собой карта Пири Рейса.
Доктор фон Дехенд поправил очки и продолжил:
— Она была изготовлена в Константинополе в тысяча пятьсот тринадцатом году Пири Рейсом, адмиралом турецкого флота, и начертана на коже газели. На ней изображены Южная Америка, Африка и северное побережье Антарктиды того периода, когда Антарктида представляла собой тропический рай, то есть до того, как покрылась льдом. Разумеется, Пири Рейс лично не являлся составителем карты, утверждая, что источником ему послужило множество различных карт из архивов Оттоманской империи.
Теперь-то мы можем быть твердо уверены, что антарктическое побережье не было покрыто льдом в период с четырнадцати тысяч лет примерно по четырехтысячный год до нашей эры. А до того был ледниковый период, и Антарктида была вся погребена под миллиардами тонн льда, как сейчас. Так что сами видите, какие вопросы поднимает карта. Очертания берега просто невозможно было зарисовать ни в какое время после четырехтысячного года до нашей эры — потому что с тех пор и до настоящего времени он покрыт льдом, — а также в период до четырехтысячного года, то есть до периода, известного нам как каменный век… Вкратце: эта простенькая карта может взорвать основы мировой истории, известные человечеству.
— Но это же просто невероятно, — сказала Кэтрин, коротко глянув на Рутерфорда, который выглядел просто испуганным.
— Именно так. Вот поэтому я рассматриваю сию карту как самую «возмутительную» карту всех времен. В коридорах этого университета и, уж конечно же, во всех университетах западного мира, — доктор фон Дехенд помахал рукой в сторону задней комнаты, — началом нашей цивилизации принято считать Шумерское царство примерно четырехтысячного года до нашей эры. Последний ледниковый период закончился, по сути, приблизительно к восьмитысячном году до нашей эры, и по мере отступления льдов в атмосферу попадало большое количество влаги и на Землю возвращалась жизнь. Охотники эпохи неолита, пережившие долгую суровую зиму ледникового периода, неожиданно для себя стали замечать, что жить стало немного проще, и это привело — в Шумерском государстве и землях «плодородного полумесяца», где территория современного Ирака, — к появлению и расцвету первых земледельческих общин. А до того, согласно общепринятой истории, до четвертого тысячелетия до нашей эры, человечество было «отсталым», то есть, вне всяких сомнений, не способным к точному картированию окружающего мира. С тех самых пор «цивилизация», и слово это, заметьте, я произнес с большой иронией, развилась до сегодняшнего дня, со всеми ее атрибутами в виде атомных бомб, космических кораблей и мировых войн.
«Явно не фанатик прогресса, — подумал Рутерфорд. — Однако новости просто удивительные. Как профессор раздобыл эти карты? И что собирался с ними делать?»
— Ну что ж, — подвел черту фон Дехенд, — как вы сами видите, нет никакой возможности хоть как-то увязать карты Пири Рейса с нашей историей, а посему их просто оставили без внимания.
— Но почему до сих пор доминирует консервативная версия истории? — спросил Рутерфорд. — Почему не рассказать людям об этой карте?
Доктор фон Дехенд быстро взглянул на него.
— Сынок, известнейший в мире физик Макс Планк произнес однажды следующие слова, — доктор фон Дехенд театрально прочистил горло: — «Научная истина торжествует по мере того, как вымирают ее противники».
«Что ж, если это так, — решила Кэтрин, — значит, прошлое было смыто вместе с давно забытыми истинами. И в равной степени конкретных людей можно уничтожать во имя торжества мировоззрения убийц».
Этот вывод напугал Кэтрин, и ее мысли вернулись к профессору. «Но разве людей убивают за идеи?» В сильном волнении она заставила себя прислушаться к тому, что говорит фон Дехенд, который в это время как раз поднялся из кресла.
— Раз уж мы затронули такую необычную тему, позвольте мне показать вам очень интересный документ. Где же он… Минуточку… Это письмо, которое подполковник ВВС США Ольмейер написал профессору Чарльзу Хэпгуду из Кин-колледжа, Нью-Гемпшир, исследователю и знатоку древних карт. Профессор Хэпгуд попросил его сравнить карту Пири Рейса с результатами аэрофотосъемки Антарктиды ВВС США — задание, выполнять которое еще не приходилось никому. Ответ Ольмейера говорит сам за себя.
Фон Дехенд, прихрамывая, подошел к книжной полке и, пробежав по ней взглядом, вытащил папку с подшивкой писем. Вернувшись к столу, он раскрыл ее, предоставив своим гостям прочитать:
«ВВС США Военно-воздушная база Вестовер
Уважаемый профессор Хэпгуд!
Ваш запрос об оценке определенного рода необычных особенностей карты Пири Рейса, датированной 1513 годом, был рассмотрен. Утверждение о том, что нижняя часть карты отображает Берег Принцессы Марты, часть Земли Королевы Мод в Антарктике, а также полуостров Палмер, — имеет под собой основания. Мы нашли это объяснение наиболее логичным и, возможно, корректным. Географические детали в нижней части карты хорошо согласуются с данными сейсморазведки, выполненной сквозь толщу ледяной шапки шведско-британской экспедицией 1949 года. Из этого следует, что картографическая съемка береговой линии была выполнена до оледенения. В настоящее время толщина ледового покрова в этом регионе достигает одной мили. Мы не представляем, каким образом можно согласовать данные этой карты с предполагаемым уровнем географической науки в 1513 году.
Хэрольд Олмейер, подполковник ВВС США».
Рутерфорд уже был не в силах сдерживаться:
— Но ведь это уму непостижимо! Как так получилось, что мы даже не слышали об этой карте? Почему о ней известно лишь в узких кругах?
Охваченный волнением, он поднялся на ноги и принялся расхаживать по комнате. Кэтрин обратила внимание на его широкие сильные плечи, на то, как аккуратно его волосы спускаются на воротник. Фон Дехенд глубокомысленно кивнул и продолжил:
— Видите ли, вот что еще странно: когда Хэпгуд сделал это открытие — с любезного позволения ВВС США, — он связался с Альбертом Эйнштейном. Видно, решил: коли искать поддержки — так уж заручиться ею у самого отца современной физики.
— Эйнштейн? Ого! Хэпгуд не терял времени даром… — проговорил Рутерфорд.
— Отнюдь не терял. И сделал самый правильный выбор. Эйнштейн, как все истинно великие мыслители, всегда был восприимчив к новым идеям, даже если те шли вразрез с мышлением научного истеблишмента того времени. Вот, полюбуйтесь-ка! Это отрывок из предисловия, которое Эйнштейн написал к одной из книг Хэпгуда. — Фон Дехенд достал с полки книгу, раскрыл ее на нужной странице и подтолкнул по столу к ним.
«Я часто получаю сообщения от людей, желающих проконсультироваться со мной относительно их неопубликованных идей. Само собой разумеется, что эти идеи крайне редко наделены научной обоснованностью. Однако первое же сообщение, полученное мной от г. Хэпгуда, буквально наэлектризовало меня. Его идея оригинальна, невероятно проста и — в случае, если будет доказана, — обещает стать жизненно важной во всем, что связано с историей земной поверхности…
А. Эйнштейн».
Кэтрин и Джеймс переглянулись. А доктор фон Дехенд, похоже, вошел в раж. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и плотно сомкнув веки.
— Наш профессор Хэпгуд, — продолжал он, — интересовался картой Пири Рейса, ибо полагал, что она помогла доказать его гипотезу о подвижках земной коры. Суть гипотезы в том, что время от времени вся земная кора в целом смещается. Вы, наверное, знакомы с идеей о самопроизвольных подвижках тектонических пластов?
Оба ученых кивнули:
— В местах их встречи или соединения, как правило, наблюдается повышенная вулканическая активность, — добавила Кэтрин.
— Совершенно верно. Линия геологического разлома Сан-Андреас, идущая вдоль Калифорнии, — пример такой вот зоны соединения двух пластов. В итоге Калифорния страдает от регулярных землетрясений. Так вот, Хэпгуд предположил, что не только отдельные пласты сталкиваются и трутся друг о друга, но что иногда происходило одновременное перемещение всех пластов разом. Вообразите земную кору, литосферу, в виде гигантского куриного яйца. В некоторых точках толщина литосферы всего лишь тридцать миль. Под ней — настоящий коктейль из расплавленной породы, металлов, газов и жидкостей всех видов. Теоретически нет причин не признать правоту Хэпгуда. Он утверждал: Антарктида прежде была «разморожена», потому что находилась абсолютно в другом месте — примерно в тридцати градусах севернее. Интересно, не правда ли? Более того: Эйнштейн соглашался с ним — он тоже верил, что карта Пири Рейса реальна. Однако Эйнштейн не сделал попытки объяснить, кто был способен произвести картирование в период до четвертого тысячелетия до нашей эры… Это остается тайной.
Кэтрин и Рутерфорд наблюдали за тем, как доктор фон Дехенд изучал остальные карты. Наконец, удивленно пробормотав что-то себе под нос, он важно кивнул и отступил на шаг.
— Он собрал их все! — с изумлением произнес профессор географии.
— О чем вы? — быстро переспросила Кэтрин.
— Кент умудрился собрать вместе копии самых странных карт в мире. Смотрите!
Фон Дехенд в возбуждении ковылял взад и вперед перед столом, попеременно вглядываясь в одну карту за другой.
— Вот карта, составленная Меркатором, одним из самых прославленных картографов всех времен: на ней Антарктида тоже представлена в том виде, какой была до обледенения, карта аккуратно воспроизводит ее географические особенности. А здесь вот знаменитая карта Боша. Она поистине необъяснима! Бош опубликовал эту карту в тысяча семьсот тридцать седьмом, заявив, что пользовался многими древними картами, давным-давно утраченными. На ней свободная от льда Антарктида представлена двумя континентами, разделенными проливом. И вновь повторю: достоверность ее была доказана лишь в двадцатом веке в результате масштабных исследований.
Кэтрин и Рутерфорд ошеломленно смотрели друг на друга. Оба были чрезвычайно заинтригованы: настолько был значителен скрытый смысл карт. Как догоны, о тайне которых она рассказывала студентам буквально пару часов назад, карты будто ставили вопросы, ответов на которые не было, — с той лишь разницей, что сейчас это была не просто педагогическая игра. Невероятная коллекция карт была их единственной ниточкой к разгадке смерти профессора.
