Услышав собственное имя, Джек испытал огромное облегчение. Моргая, он шагнул в комнату — от дыма и гари слезились глаза. Помещение напоминало лабораторию какого-то сумасшедшего ученого, от полыхающих обломков на полу распространялся дым.

Джек прищурился… потом увидел фигуру, поднимающуюся с пола.

Лорна… Он бросился к ней, она устремилась навстречу и упала в его объятия. Джек полной грудью вдыхал ее запах, своими ребрами ощущал биение ее сердца. Ее мягкая и нежная щека прижалась к его шее. Стремясь убедиться, что она — реальность, а не порождение болезненного бреда, он прижал ее к себе еще сильнее.

Но она освободилась, почти оттолкнулась от него. Взгляд ее был полон тревоги, а когда она приложила ладонь к его обнаженной груди сквозь разорванную рубашку, то ее рука показалась ему холодной как лед.

— Ты весь горишь.

— Простудился. — Он взял ее руку, сплетая пальцы со своими. — Грипп. Ерунда это.

Ее это не убедило, но в данный момент ее мучила более важная проблема.

— Джек. — Лорна сжала его руку. — Остров. Они собираются его взорвать. Осталось минут десять.

Он напрягся, представляя себе взрывающиеся напалмовые заряды. Значит, не только лесная половина острова будет разрушена. Эти гады заметали следы, сжигали за собой все мосты.

— Мы должны поскорее убраться с острова, — сказала она.

Он взял ее за руку и повел к двери, но в комнату уже набились гоминиды и стояли на пути.

Джек подошел к Шраму — надо ему объяснить.

— Мы должны идти! — Он махнул рукой в сторону двери. — Сейчас!

Шрам словно не заметил его, по-прежнему увлеченный игрой в гляделки с освобожденными детьми. Но у Джека не было времени ждать, пока они наиграются, и он встал между Шрамом и детьми.

Глаза гоминида сердито стрельнули в его сторону, и тут же мучительная боль пронзила череп Джека. Дыхание сперло, в глазах почернело. Он рухнул на колени, оглушенный мелькающими картинами: струя крови, блеск скальпеля, кожаные ремни, ткань рассеченного тела. Каждое новое видение сопровождалось мучительным всплеском боли.

Потом он почувствовал, что заваливается на бок. Давление в голове спало, зрение вернулось.

— Что с тобой? — Лорна присела рядом.

Джек прикоснулся ко лбу, ожидая нащупать расколовшуюся кость.

— Ничего, все в порядке.

Он поднял глаза: Шрам вернулся к своему зрительному противостоянию с группой детей. Джек вынужден был признать жестокую правду — если между ними и действовало какое-то перемирие, то теперь оно закончилось.

Он повернулся к Лорне.

— Они не выпустят нас отсюда.

Малик тяжело дышал, преодолевая последние ступеньки. Впереди за дверным проемом было светлее, чем в темном туннеле. Он бежал навстречу своему спасению, прижимая термос к груди. После того как Саддам бомбардировкой уничтожил первоначальный источник, последние в мире образцы вируса оставались здесь, в термосе. Пока термос цел, сохранялась возможность начать сначала — с Беннетом или без него. Из этого замороженного семени можно создать целую армию. И какая разница, кто будет финансировать проект. Всегда найдутся правительства, готовые заплатить, — если не в Штатах, то в другой стране. А как свободный агент, он сможет запросить любую цену.

Добравшись до конца туннеля, Малик выскочил наружу. Солнце уже зашло, но на западе небо светилось ярко-оранжевым светом.

Вертолетная площадка расположилась на вершине холма — кружок асфальта, раскрашенный как желтый бычий глаз, обрамленный лесом. По тропинке, усыпанной щебенкой, доктор устремился наверх. Даже сюда доносилось низкое урчание вертолетного двигателя. Добравшись до вершины, он увидел, что лопасти крутятся.

Малик окликнул пилота. Человек в летной куртке, стоявший на дальней стороне площадки и смотревший вниз, на берег, бросил сигарету, сверкнувшую огоньком, повернулся и быстрым шагом направился к вертолету, где доктор ждал его у открытой двери.

— А где мистер Беннет? — спросил пилот.

— Мертв. — Малик напустил на лицо скорбное выражение. — Попал в засаду.

Пилот посмотрел в сторону туннеля, словно размышляя, не проверить ли ему правдивость этих слов. Доктор демонстративно посмотрел на часы:

— У нас меньше десяти минут. Мы либо взлетаем немедленно, либо уже никогда.

Озабоченно посмотрев на собственные часы, пилот наконец кивнул:

— Садитесь. Нам нужно успеть удалиться на порядочное расстояние, чтобы взрывная волна нас не достала.

Малик забрался на заднее сиденье, пилот занял место у штурвала. Несколько секунд — и двигатель взревел, лопасти закрутились быстрее. Вертолет взмыл над асфальтом, и желудок Малика тут же отозвался на это. Но на душе стало спокойнее уже от одного того, что они оторвались от острова. Держа свой замороженный приз на коленях, он глядел в окно. Деревья остались внизу, перед ним открывался бескрайний морской простор — возможности всего мира.

Наконец-то доктор позволил себе улыбнуться.

— Что это за запах? — полуобернувшись, крикнул ему пилот.

Малик понятия не имел, о чем тот, и потянул носом, опасаясь почувствовать утечку керосина или дым: ведь времени на проведение предполетной проверки у них не было.

— Что вы с собой взяли? — кричал пилот. — Воняет так, будто там у вас какой зверь нагадил!

Теперь Малик и сам почувствовал запах — ощутить его сразу помешала привычка. Постоянный запах, стоявший в лаборатории, впитывался в одежду, волосы, даже в поры.

Доктор понюхал свою рубашку и убедился, что она свежевыстиранна. Когда он поднял голову, запах усилился, и исходил он откуда-то со стороны. Малика охватил страх. Он повернулся к небольшому багажному отсеку за сиденьем, заглянул туда — и сердце его бешено забилось.

Оттуда на него смотрела ухмыляющаяся полузвериная физиономия. Видимо, зверюга проскочила на борт, пока пилот курил, и забилась в багажный отсек. Малик увидел старые хирургические шрамы… и еще какой-то диск, пристегнутый к груди существа.

Это была противопехотная мина.

Год назад Дункан проверял устойчивость к взрыву на образце мужского пола, который осмелился ударить одного из его людей. Малик впоследствии видел тело: все оно было искромсано до костей, но, по словам Дункана, образец после этого жил еще целую минуту.

— Нет, — взмолился Малик, охваченный страхом. — Пожалуйста…

Существо холодно улыбнулось, поднесло руку к центру диска и нажало взрыватель.

Лорна услышала отдаленный взрыв и уже подумала, что сейчас весь остров взлетит на воздух, но больше ничего не случилось. У нас есть еще минут восемь, подумала она. Но что можно сделать за эти оставшиеся минуты?

Стоя рядом, они с Джеком продолжали следить за безмолвным поединком между детьми и их взрослыми сородичами. Она не понимала сути происходящего, но склонялась к мысли, что у нее на глазах сражаются два разума — один чистый, зарождающийся, а другой изломанный, измученный. А может, две группы пытались всего лишь настроиться на волну друг друга. Ведь этих детей оторвали от родителей, держали в изоляции — а вдруг слияние теперь вообще невозможно? Воссоединение будет неполным, если не пройдет на глубинном уровне.

Наконец что-то произошло — один из детей взял Беннета за руку. Тот опустил глаза и посмотрел на маленькую фигурку. После удара взрывной волны лицо у него было окровавлено, нос сломан.

Двигаясь как одно существо, дети вышли вперед, уже открыто противопоставляя себя более крупной стае людей и зверей. Держась с неестественным спокойствием, дети взялись за руки, создавая связь, как это знала Лорна, гораздо более тесную, чем дает просто физический контакт.

Масса детей ринулась к ней. Лорна помогла Джеку подняться на ноги. Маленькая девочка протянула свою крохотную ручку, Лорна взяла ее, но не выпустила и пальцы Джека.

Дети увлекли их за собой — вплотную к толпе взрослых и животных у двери. Тот, кого она назвала Адамом, не двинулся с места.

И тогда ребенок, возглавлявший шествие, — самый маленький из всех — потянулся к покрытой шрамами фигуре.

Адам посмотрел вниз. На его лице появилась гримаса боли и сомнения. Он не взял протянутую руку — отпрянул назад, словно боясь прикосновения мальчика.

Но о чьей безопасности он заботился: своей или ребенка?

Следуя примеру Адама, стена животных расступилась — открывая проход наружу. Их отпускали… а может, отвергали. Маленький мальчик шел впереди, таща за собой Беннета, Лорну и Джека.

Несколько шагов — и Лорна очутилась в кабинете виллы. Казалось, прошли дни с того момента, когда она была здесь.

Здесь нашли убежище другие животные, но они пропустили людей без попыток задержать. А в дальнем конце коридора Лорна увидела группу мужчин. Один из них бросился ей навстречу.

— Лорна!

Она не верила своим глазам.

— Кайл!

Увидев Джека, она прониклась надеждой: может, и ее брат жив, но не стала спрашивать, боясь ответа.

Кайл оттолкнул Джека и обнял ее.

— Никогда больше так не делай.

Она не поняла, чего именно не должна делать, но кивнула:

— Обещаю.

Через плечо Кайла она увидела, как Джек подошел к своему брату и быстро, оживленно заговорил. Рэнди напрягся, развернулся и вместе с другими поспешил к выходу. Один из них уже что-то говорил в рацию, прижав ее ко рту.

Джек быстрым шагом вернулся к ним.

— Ти-Боб запрашивает побольше надувных лодок. Если мы хотим опередить взрыв, то должны торопиться.

— Взрыв? — переспросил Кайл.

Джек отвернулся, ничего не объясняя, но тут потерял равновесие. Лорна бросилась к нему, но не успела подхватить, и он всей тяжестью рухнул на пол.

— Джек!

Она подбежала к нему, встала на колени. Было ясно, что с ним происходит что-то серьезное. Она держала его за руку, а Джек дрожал крупной дрожью. Лорной овладевало самое нехорошее предчувствие.

Кайл помог ей перевернуть Джека. Под его горячей кожей нарастали судороги: мышцы подергивались, глаза закатились. Тот последний ресурс, на котором он держался, был исчерпан.

Она прижала ладонь к его щеке, и от этого прикосновения глаза его снова ожили. Он попытался сфокусировать взгляд на ее лице. Губы шевельнулись, и она наклонилась, стараясь расслышать.

Дыхание Джека обожгло ей ухо. Он произнес всего три слова:

— Тома больше нет.

Она подалась назад, поначалу не поняв, почему он сейчас вспомнил младшего брата. А потом увидела что-то в глазах Джека; возможно, оно всегда было там, просто она старалась не замечать, списывая свои чувства на воспоминания о другом парне, другой любви.

Тома больше нет.

Слеза скатилась из уголка его глаза. Он хотел сказать эти слова, пока не поздно, успеть. Может быть, даже добавить что-то.

— Джек…

Но он уже провалился в небытие. Глаза его остекленели, тело выгнулось в жуткую дугу, конечности задергались.

Лорна всем телом налегла на него и позвала:

— Помогите придержать его.

Кайл ухватил голову Джека. Подбежали двое, одетых в такую же форму.

— Чем мы можем помочь? — спросил тот из них, что покрупнее.

— Ничем, — ответил Беннет, стоявший в двух шагах. Склонившаяся над судорожно бьющимся телом Лорна подняла глаза. — Я уже видел это раньше. Много раз. Он заражен.

При первом же взгляде на Джека Лорна подумала об этом. Она вспомнила слова Малика о протеине, обнаруженном в крови и слюне генетически измененных животных: как он множится, преодолевает гематоэнцефалический барьер и выжигает кору, словно пожаром.

— Надежды нет, — сказал Беннет.

Но Лорна не собиралась мириться с поражением. Выпрямившись, она показала на дверь:

— Несите его к лодкам.

— Что ты собираешься делать? — спросил Кайл.

Лорна развернулась и бросилась в лабораторию.

— Не выжил ни один, — крикнул Беннет ей вслед, но Лорна, не слушая, пробежала сквозь ряды животных.

Беннет ошибался. Кое-кто все же выжил.