Вслед за Маликом Лорна прошла в его кабинет. Ноги ее на каждом шагу подгибались — когда она сползла с процедурного стола, то едва не упала лицом вниз, но Беннет подхватил ее и предложил руку. Ей не хотелось принимать это галантное предложение, но еще меньше ей нравилась альтернатива: в противном случае ее просто отнесли бы. К тому же движение пошло ей на пользу — в голове стало яснее.

Когда она добралась до кабинета, у нее уже хватило сил отпустить руку Беннета и самой подойти к стулу у стола Малика. Жжение в нижней части живота тоже прекратилось и перешло в слабые судороги. Она села, а Малик взял пульт дистанционного управления и направил на стену с экранами.

— Это трансляция высокого разрешения из резервации, которую мы оборудовали на соседнем острове. Заповедник для животных связан с нашей частью острова тоненькой перемычкой, но мы установили ограждение и подвели к нему электрический ток, а кроме того, там круглосуточно дежурят охранники. Тот другой остров — идеальный полигон для выявления того, как этот новый разум проявляет себя в реальных условиях.

Центральный плазменный монитор ожил. Четкость изображения была такова, что Лорне показалось, будто это просто окно в другой мир. А может, так оно и было. Ей открылась полянка в первобытном лесу: по периметру стояли примитивные хижины с кровлей из пальмовых листьев, а в центре посверкивало углями кострище. Возле него сидели на корточках две обнаженные фигуры, размером с подростков, с шерстью на большей части туловища. Словно почувствовав, что за ними наблюдают, особь мужского пола поднялась на ноги, оглянулась. Нос у нее был плоский и широкий, а высокий, выступающий лоб нависал над глазами. Нижняя челюсть несколько выдавалась вперед, словно ее собирались сделать обезьяньей, но остановились на полпути.

Преодолевая слабость, Лорна поднялась на ноги и смотрела как зачарованная, несмотря на неприятие всего того, что здесь происходило. Она узнала это существо — точно такое же она видела на операционном столе. Разновидность первобытного человека.

Будто почуяв опасность, мужчина помог подняться женщине. Груди у той свисали чуть не до колен, а руку она прижала к торчащему животу.

— Она беременна, — удивленно сказала Лорна.

— Последние дни дохаживает, — подтвердил Малик. — Нам повезло, что мы ее увидели. Обычно она прячется и выходит только ночью.

— Я назвал ее Евой, — сказал Беннет, и в его голосе Лорна услышала какое-то подобие отцовской гордости.

Малик слегка закатил глаза, выражая свое отношение к подобному выбору имен.

— Она первая зачала в реальных условиях. Обычно мы осуществляли искусственное осеменение в лаборатории. Очень любопытно увидеть, что у нее будет за потомство.

— Сколько им лет?

— Мужской особи восемь. Женской — семь.

На лице Лорны появилось выражение ужаса.

— Образцы здесь созревают очень быстро, — пояснил Малик.

За спинами этих двоих из леса появились неясные очертания какого-то животного. Неслышно ступая на широкие лапы, прильнув к земле, — хвост вытянут, уши прижаты, — зверь подкрадывался к не замечающей его паре. Это была черная разновидность саблезубого ягуара, сородича убитого в дельте. Судя по виду, зверь был еще молод, но весил свыше сотни фунтов, большая часть которых приходилась на мышцы. Глаза его были устремлены на добычу. А потом будто взрыв бросил его вперед — ягуар метнулся к тем двоим.

Лорна в ужасе отпрянула.

Мужская особь резко развернулась. Внезапно ягуар остановился, перевернулся на спину, вытянул шею и принялся радостно извиваться на земле. Женская особь нагнулась и с улыбкой почесала кошке подбородок. Чертами лица она напоминала своего партнера, но в более мягком варианте.

— И тогда лев будет жить вместе с ягненком… — произнес Беннет, встав рядом с Лорной.

— Они все связаны между собой. — У Малика имелось менее возвышенное объяснение. — Мы создали этот заповедник около года назад. Поначалу случилось несколько смертей, но со временем образцы сжились в некое подобие семьи. Видимо, их связывает умственное родство, они общаются на уровне, который нам пока не понятен.

Лорна услышала сожаление в его голосе — ему хотелось поскорее понять и использовать загадочное явление.

Затем на полянке появились еще три фигуры. Одна держала примитивное копье, две другие тащили небольшую свинью.

— Мы заселили остров оленями и свиньями, чтобы им было чем питаться, — сказал Беннет.

— А еще там есть кокосы, манго и родниковая вода, — добавил Малик. — Но в остальном, если не считать самодельных шалашей, они предоставлены сами себе. Мы хотим увидеть, как они приспосабливаются, сосуществуют и используют свой необычный разум для решения проблем. Еженедельно мы устраиваем им проверки и испытания, чтобы оценить их возможности.

Следом за тройкой охотников из леса выскочила собачья свора. Поджарые, с пушистыми хвостами, остроухие псы напоминали миниатюрных волков размером с кокер-спаниеля. Они высыпали на открытое пространство, но прыгали не кто во что горазд, а с какой-то удивительной скоординированностью движений. Пробежав через всю полянку, они резко остановились, потом одновременно сели, словно стая птиц на провода.

Из хижин появилось еще несколько гоминидов, привлеченных шумом. Лорна пересчитала их — не меньше десяти.

— Во многих отношениях, — заметил Беннет, — это место — настоящий рай. Все твари Господни, малые и великие, живут здесь в гармонии.

Малик придерживался иного взгляда:

— Здесь наблюдается проявление фрактального разума, где целое больше суммы отдельных составляющих. Мы полагаем, что у этой группы развился разум, подобный разуму пчелиного роя. Индивидуумы в сообществе действуют как одна живая единица. Может быть, поэтому у них не развивается речь: они знают мысли друг друга.

— И возможно, таким был когда-то весь мир, — добавил Беннет. — Прежде чем нас изгнали из рая.

Малик кивнул, на этот раз не отвергая библейские аналогии:

— Вероятно, мистер Беннет прав. Возможно, мы видим источник мифа о рае, когда-то существовавшем на земле, пресловутом саде Эдема. Различные варианты этой истории встречаются почти у всех цивилизаций. Почему? Возможно, они восходят к генетической памяти, сохранившей это первичное единение. Поскольку у нас в мозгу все еще присутствуют кристаллы магнетита — осколки древней невральной сети, — может быть, мы каким-то образом храним воспоминания об этом древнем рае.

— А может, это больше чем воспоминание, — сказала Лорна, которую неожиданно захватило чудо, возникшее перед глазами.

Малик повернулся к ней в ожидании разъяснений, и она кивнула на экран:

— В течение последнего десятилетия исследователи животного мира и психологи изучали связь между человеком и животным, это странное и глубинное чувство, что человек питает к меньшим братьям. Никто по-настоящему не знает его источника. Однако известно, что оно выходит за пределы простой привязанности и желания избежать одиночества. Новые исследования показывают, что присутствие животных оказывает положительное воздействие на физическое состояние человека.

— Что вы имеете в виду, говоря о положительном воздействии? — спросил Беннет.

— У людей, имеющих дома животных, более низкий уровень холестерина и меньше опасность сердечно-сосудистых заболеваний. Погладишь кошку — и у тебя тут же приходит в норму кровяное давление. Допуск животных в больницы и хосписы ускоряет выздоровление и усиливает иммунные реакции пациентов. Но почему так происходит, остается загадкой. Может быть, вот он — ответ. — Лорна показала на экран. — Вероятно, в нас живет нечто большее, чем воспоминания о рае, и наши тела таят генетическую память о нем.

— Интересная мысль, доктор Полк. Возможно, вы правы. Не исключено, что сохранились какие-то слабые связи, остаточные вибрации от фрагментов магнетитовых кристаллов, которые объединяют нас всех. — Малик вздохнул и нахмурился, разглядывая фигуры на мониторе. — Но именно телесная часть составляет нашу проблему.

Немного подумав, она поняла.

— Генетические регрессии, — сказала Лорна Малику, потом повернулась к Беннету. — Вы говорили об интересе Пентагона к увеличению эффективности солдат. Но этого вы так и не добились. При подобных мутационных регрессиях исследования не могут идти дальше.

— Вы правы. — Беннет кивнул.

— Это заветная цель нашей работы, — добавил Малик. — Создание человека, которого ничто не будет тянуть по пути эволюции назад.

— И Пентагону известно, что вы проводите эти эксперименты на людях?

— Им известно, что не нужно совать нос в такие дела. — Беннет пожал плечами. — Вот почему мы на том траулере привезли одних только животных, чтобы продемонстрировать наши успехи и обеспечить продолжение финансирования. Мы очень близки к достижению цели. Вы себе можете представить, что получится, когда мы сумеем задействовать эти возможности? Наши солдаты не просто будут умнее других, но и смогут взаимодействовать внутри подразделения, как не способна ни одна другая армия.

— Но на пути есть и другие препятствия. — Малик мрачно смотрел на охотников, укладывавших свинью в угли костра. — Похоже, в нашем раю тоже имеется змий.

— Что вы имеете в виду?

— Сейчас покажу.

Малик повел пультом, направляя его на другие мониторы вокруг центрального плазменного. Одно за другим стали появляться изображения: по большей части фотографии кровавых ран, причиненных мужчинам и женщинам. Некоторые из них были одеты в лабораторные халаты, другие в рабочие комбинезоны, третьи в военную форму. На одном экране возникла видеозапись, сделанная ночью: Лорна увидела, как среди приглушенных серебристых тонов один из гоминидов прокрался по темному берегу и прыгнул на охранника, курившего сигарету, после чего зубами и когтями разорвал горло. Причем он действовал с невиданной свирепостью и продолжал драть его лицо когтями, даже когда охранник был уже мертв, вырвал кусок мяса из щеки.

— Это случилось прошлой ночью, — сказал Беннет.

— Вспышки гиперагрессии, — пояснил Малик. — Они возникают неожиданно, без всякой провокации и по необъяснимым причинам. Кто-то из них сегодня тише воды, ниже травы, но завтра может наброситься на лаборанта. Это одна из причин, по которой мы решили перенести колонию на дальний остров. Они стали слишком опасны. Глава нашей службы хочет всех уничтожить, но, наблюдая их, мы можем узнать много нового. Оставаясь на безопасном расстоянии, конечно.

Лорна вспомнила исполосованное шрамами лицо Дункана.

— Это то самое, что случилось с его лицом? На него было совершено нападение?

— На Дункана? — Беннет покачал головой. — Нет, с ним это случилось гораздо раньше, в то время, когда мы вывозили образцы. Здорово его тогда покалечили. Неделю был в коме. Сколько часов провел под ножом хирурга, чтобы восстановить хоть какое-то подобие лица, — и не сосчитать.

Неудивительно, что этот мерзавец так ненавидит эти создания, подумала Лорна.

— Но такова природа зверя, — продолжал Беннет. — Лично я считаю, что проблема агрессии здесь, на Эдеме, порождена тем, что наши субъекты имеют необъяснимую связь с дикими животными. А это противоречит божественному замыслу, уничтожает те малые остатки человеческого, что в них есть. Если бы нам удалось решить эту проблему, дела пошли бы куда лучше.

— И я не могу сбрасывать это со счетов, — добавил Малик. — В них остается звериное начало, которое мы не способны приручить. Может быть, оно и в самом деле связано с этим слиянием человека и животного. С этой целью мы ограничили наш следующий этап исследования только человеком. Вот почему нам требуется много свежего генетического материала.

Лорне это не понравилось: боль в яичниках напомнила ей о том, где они собираются брать новый генетический материал.

— Но мы бы с удовольствием выслушали любые ваши гипотезы относительно змия в нашем раю, — заявил Малик. — Мы с мистером Беннетом уже обсуждали возможность использования ваших талантов.

Лорна внезапно почувствовала, что все это было своего рода экзаменом, практической проверкой ее полезности. Чтобы остаться в живых, она должна показать себя с лучшей стороны. А если она не сдаст экзамена, то жизнь ее не будет стоить и ломаного гроша.

— Пожалуй, вам стоит показать доктору Полк то, над чем мы сейчас работаем, — предложил Беннет.

Иными словами, сейчас должна была начаться вторая часть ее экзамена.

Лорна устремила взгляд на центральный монитор, где гоминиды обкладывали свинью камнями и листьями. На дереве она заметила собрата Игоря — он клювом ощипывал пальмовую ветвь, и вид голого попугая напомнил ей о тяжести собственного положения.

Внезапно все глаза — собачьи, кошачьи, птичьи, гоминидов — синхронно, словно часть единого организма, устремились в сторону леса — вероятно, оттуда донесся какой-то звук. Весь заповедник замер, его обитатели, казалось, смотрели точно в камеру, прямо в глаза Лорны.

Она похолодела. Малик успокаивающе положил руку ей на плечо. Это прикосновение словно разрушило чары, первобытная деревня ожила и вернулась к своим обычным занятиям. Но Лорна никак не могла отделаться от ощущения, что это их внимание крайне опасно.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Малик. — Вам не придется иметь с ними дела. Это место недоступно. Изолированные на своем острове, они постепенно обособились, стали опасными для всех, кто не входит в этот ограниченный семейный круг. Оказаться там равно самоубийству.

Она смотрела на экран, как кролик на удава, и не могла оторвать взгляд. По работе с Новоорлеанским зоопарком она знала трудности, с которыми приходится сталкиваться при размещении диких животных, в особенности хищников.

Поэтому ей было приятно узнать, что за этим местом ведется неусыпное наблюдение.