Дункан Кент сидел в водометном катере с корпусом из черного дерева, укрывшемся в одном из протоков, и посасывал вишневый леденчик. В катере находились еще четыре человека, все в бронежилетах. Другое такое же судно покачивалось на воде в двадцати ярдах справа. Команда, в общей сложности десять человек, была подобрана Дунканом и состояла из элиты «Айронкрик индастриз».

В бинокль ночного видения Дункан разглядывал крокодилью ферму. После захода солнца два катера тайком пустились в путь по плавням. Единственным источником света в лодке был маленький джи-пи-эс-навигатор — Дункан держал его в другой руке. Он использовал этот прибор, чтобы выслеживать животных: каждая особь проекта «Вавилон» имела электронную метку.

Они планировали быстро прикончить ягуара и отойти, забрать тело ночью, чтобы не осталось никаких следов. Им повезло — первая часть задачи снята. В бинокль было видно остывающее тело громадной кошки: большая утрата для проекта «Вавилон», но не роковая.

Вокруг лежащего на земле раненого суетилась небольшая группа людей, что вынудило Дункана скорректировать свой план. Раненый корчился от боли, кто-то сидел у него на груди, а светловолосая женщина накладывала на поврежденную ногу самодельный жгут.

Дункан опустил бинокль. Его команда опоздала: несмотря на метку, им потребовалось слишком много времени на поиски.

Теперь это уже не важно. Важно другое: кошка убита, но тело необходимо вывезти. Правда, не сейчас, когда вот-вот прибудет береговая охрана. Придется выждать, выяснить, куда вывезут тело. И все же неприятный осадок остался. Он предупреждал главу «Айронкрик» о рисках — нельзя транспортировать животных во время шторма, но его мнение пропустили мимо ушей. Образцы были направлены в штаб-квартиру «Айронкрик» в Бетесду, штат Мэриленд, чтобы продемонстрировать целесообразность проекта «Вавилон».

Для будущего «Айронкрика» это имело огромное значение. Если говорить о военных подрядах, то конкуренция стала просто сумасшедшей. Когда война ведется на двух фронтах — в Ираке и Афганистане, — поставки людей, материалов и новых технологий на поле боя стали многомиллиардным бизнесом. «Айронкрик» конкурировал с «Рейтеоном», «ЭйрСканом», «ДинКорп» и многими другими фирмами, выполняющими заказы правительства. Если хочешь процветать в этой среде, то следует найти уникальную нишу, поставлять услугу или продукт, которых нет у других.

Если организации типа «Блэкуотер» специализировались на предоставлении услуг по безопасности и защите, то «Айронкрик индастриз» сосредоточилась на исследованиях и разработках в военных целях. И главным их конкурентом была не какая-то другая частная компания, а само АНИРМО — Агентство по научным исследованиям и разработкам Министерства обороны США.

Правительство уже продвинулось с различными проектами в области биоинженерии, активно захватывая территорию «Айронкрика». АНИРМО внедряло в мозги крыс и акул имплантаты и училось управлять ими, как биологическими роботами. Электронные чипы вставлялись в личинки насекомых, а когда появлялись мотыльки и мухи, то чипы уже находились в них. Список продолжался и продолжался. Согласно последним сведениям, АНИРМО предпринимало попытки откорректировать даже геном, чтобы с помощью генетических манипуляций улучшать природные способности.

Чтобы выжить в этой процветающей отрасли, «Айронкрику» требовалась помощь. Они нашли ее в Ираке, в лаборатории, занятой производством биологического оружия и спрятанной в недрах Багдадского зоопарка. О существовании этой лаборатории «Айронкрик» узнал благодаря сведениям, полученным под пыткой от одного иракца, работавшего в оборонной отрасти. Они неплохо заплатили, чтобы эти данные не пошли дальше.

Именно Дункана послали туда, чтобы забрать документацию, аппаратуру и жизнеспособные образцы. Выполнять поручение пришлось ценой собственной крови, и рубцы, оставшиеся на его теле, подтверждали значимость проекта. На левой стороне лица виднелись четыре шрама, которые начинались у макушки и шли до самого подбородка. Он неделю пролежал в коме, а потом перенес девять операций — ему восстановили нос, исправили сломанную челюсть и вживили зубные имплантаты. Из-за повреждения слюнных желез и протоков у него постоянно пересыхало во рту, и он облегчал эту сушь, сося леденцы и карамельки.

На нем остались и другие отметины, хотя и не все физического свойства. Иногда он просыпался ночами в холодном поту, запутавшись в простыне, с перекошенным в крике боли и ужаса ртом. Воспоминания о том утре в Багдаде — когда эта тварь прыгнула на него, принялась рвать — оставили в нем след почище любого шрама.

Это существо когда-то являлось обычным шимпанзе. Если бы оно не было ослаблено голодом и отсутствием ухода, Дункан не остался бы в живых. Он чуть не поплатился жизнью ради этого проекта и не мог допустить, чтобы его рассекретили и уничтожили теперь, когда работы близки к завершению.

Он понимал, что существуют проблемы вроде тех, что недавно возникли на экспериментальной станции на Лост-Иден-Кей. Но когда речь заходила об успехе на рынке, быстроту получения результатов предпочитали осторожности. «Безопасность прежде всего» — это лозунг для слабаков.

Дункан поднял руку и описал ею круг. Тихое урчание водометных двигателей стало резче — катера развернулись и направились назад, на место базирования.

— Сэр? — раздался голос его заместителя, наполнившего это слово уважением и смыслом.

«Какому плану следуем теперь?» — спрашивал он.

Дункан сунул в карман навигатор.

— Оставшиеся образцы заперты в ветеринарном исследовательском центре у реки.

Чтобы защитить интересы «Айронкрика» и минимизировать огласку, опытные экземпляры необходимо было либо выкрасть, либо уничтожить. Он посмотрел на часы, прикинул время. Ночь была на исходе, но он не хотел рисковать еще одним днем.

— Мы проведем операцию сейчас, — сказал он. — Хирургический удар до восхода солнца.

Он начал составлять план нападения, но у его заместителя имелся еще один вопрос.

— Сэр?

И Дункан опять знал, какой смысл вкладывается в это слово, и дал ответ:

— В живых не оставлять никого.