63
Привет, соседка! (часть третья)
ВЫЛУПЛЕНИЕ УЖЕ СКОРО
У Перри пересохло во рту. Лицо горело. Душа съежилась и почернела, будто муравей, сожженный увеличительным стеклом. Вылупление. Скоро. Нет, он не ошибся. Он выполнил свою задачу, как гусеница для ос, отложивших в нее свои яйца, и теперь наступил страшный момент выхода.
Его огромное тело задрожало.
«Вы вылупляетесь?»
НЕ МЫ, КТО-ТО ДРУГОЙ БЛИЗКО-БЛИЗКО
Перри ощутил минутное облегчение, смешанное с надеждой. Он уже не надеялся на спасение, а просто рассчитывал на то, что кто-то другой попал в аналогичное ужасное положение. Кто-то такой же, как Перри, и этот человек хотя бы сможет его понять.
Перри допрыгал до лестницы, которая вела к входной двери. Он не обратил внимания, что пришлось проскакать по пропитанному кровью ковру, и теперь за ним протянулась цепочка следов с красными разводами.
Перри ощущал, как липнет к телу одежда, залитая кровью до такой степени, что ее легче сжечь, чем отстирать. Однако теперь он был готов выбраться из квартирки, в которой столько дней провел в полном заточении.
Плечо болезненно пульсировало в том месте, откуда Перри вырвал гниющий Треугольник. Лямки рюкзака при каждом шаге тревожили рану, но клейкая лента держалась крепко. Снимать «повязку» будет адски больно… Впрочем, к тому моменту сам Перри будет уже мертв, так что нет смысла забивать себе голову.
МЫ ГОЛОДНЫ, ПОКОРМИ НАС
ПОКОРМИ НАС
Перри не обратил внимания на требования Треугольников — все его внимание поглотила лестница. Он тяжело опирался на грубые железные перила и осторожно, мелкими шагами, спускался вниз. Насколько все-таки легче было жить с двумя ногами!
СЕЙЧАС ЖЕ ПОКОРМИ НАС
ПОКОРМИ НАС
ВЫЛУПЛЕНИЕ УЖЕ СКОРО
— Заткнитесь! Нет у меня с собой еды!
До первого этажа Перри добрался без происшествий. После нескольких дней, проведенных в тесной конуре, будет здорово снова вдохнуть свежий воздух — и не важно, какая на улице погода: даже если земля разверзлась и изрыгает языки адского пламени, Перри выйдет за дверь, насвистывая «Поющего под дождем».
Вдруг его захлестнуло волной паники. Мгновенно подскочил адреналин — еще до того, как Перри понял, что это не его страх.
— В чем дело? Что происходит?
ОНИ ИДУТ, ОНИ БЛИЗКО
Военные! Перри выскочил на улицу, и его обдало зимним ветром и ослепило солнцем. Температура была лишь чуть-чуть выше нуля, однако день выдался на редкость красивый. Перри добрался до машины и только сунул ключ в замок зажигания, как взгляд скользнул по другой машине, очертания и цвет которой были слишком знакомы. И не только ему одному. В мозгу воем взорвался сигнал тревоги.
В пятидесяти ярдах от Перри в ворота жилого комплекса въехал полицейский патрульный автомобиль. Он направлялся в его сторону.
Перри вылез из машины, аккуратно поставленной под металлический навес, и втиснулся между передним бампером и стеной.
Полицейский автомобиль замедлил ход и остановился у тротуара, как раз напротив главного входа в дом Перри. Инстинкты Доуси обострились, как у дикого зверя: враг находился в каких-то пяти метрах от него.
Из машины вышли двое копов, но ни один из них не взглянул в сторону Перри. Поправив дубинки за поясом, они небрежной и уверенной походкой, присущей всем полицейским, направились к дому.
Копы вошли. Металлическая дверь медленно закрылась за их спинами. Слишком поздно — своего доносчика им уже не спасти. Через несколько секунд они обнаружат тело и бросятся искать Перри. Потом станут палить налево и направо…
Стокилограммовый великан Брайан Вандерпайн поднимался по лестнице первым. Он грузно топал по ступенькам. Эд Маккинли, хоть и весил на пять килограммов больше, ступал гораздо легче, почти беззвучно.
Между собой они не разговаривали. Тут, конечно, ничего серьезного. Просто поступила жалоба от одного из жильцов на нарушение спокойствия. Тем не менее после всех событий сегодняшнего дня нервы у обоих были на пределе. Брайан очень надеялся, что Доуси живет один — не было ни малейшего желания разбираться с семейными скандалами.
В этот жилой комплекс полицию вызывали не реже двух раз в неделю. Обычно жильцы просто не отдавали себе отчета, насколько здесь тонкие стены и как далеко распространяется звук. Появление людей в полицейской форме, как правило, производило должный и незамедлительный эффект, и нарушители быстро затыкались. С такими вызовами иметь дело легко и просто, почти приятно.
Брайан и Эд поднялись на один пролет из шести ступенек и уже поворачивали на второй, когда Брайан затормозил, причем так внезапно, что Эд врезался в него. Брайан смотрел вниз. Эд машинально взглянул туда же.
На ступенях отпечатались красные следы ботинок.
Брайан присел на корточки возле одного из следов и коснулся его пальцем. На пальце остались влажные разводы. Брайан взглянул на напарника:
— Кровь.
Впрочем, сам он понял, что это кровь, еще до того, как коснулся влажного следа — он слишком хорошо знал этот запах.
Брайан встал. Они с Эдом вытащили пистолеты и медленно двинулись вверх по лестнице, стараясь не наступать на другие следы. Поднявшись на второй этаж, они увидели кровь на стене и ярко-красные лужицы на ковре. Очень много крови; скорее всего, рана была серьезная.
Кровавые подтеки вели прямо к двери квартиры B-203. Кто-то, истекая кровью, заполз туда. Или его попросту втащили внутрь.
Брайан и Эд встали по обе стороны от двери, прижавшись спинами к стене и уткнув стволы в пол; сердца бешено колотились. Мозг Брайана лихорадочно работал: кровь свежая, по ее количеству легко предположить, что рана, скорее всего, смертельная. И нанесена, несомненно, каким-то оружием. Не исключено, что жертва до сих пор заперта в квартире вместе с преступником.
Сердце мощными толчками посылало по сосудам кровь с примесью адреналина. Брайан вдохнул и громко постучал в дверь:
— Откройте, полиция!
Нет ответа. В прихожей — ни звука.
Брайан постучал снова, еще сильнее.
— Полиция! Откройте!
Тишина.
Брайан развернулся и встал лицом к двери. Бросил быстрый взгляд на Эда. Тот кивнул — готов. Брайан ногой ударил дверь чуть пониже ручки, вложив в удар весь свой нешуточный вес. Дерево треснуло, однако дверь не поддалась. Брайан ударил еще раз. Треск. Язык замка выломался из стены. Дверь распахнулась.
До Перри внезапно дошло, что от машины нет никакой пользы. Не пройдет и минуты, как копы будут на улице. Им ведь известно, кто он, и прежде всего они станут искать его машину. Ему и пятидесяти миль на ней не проехать. Беда только, что пешком он тоже далеко не уйдет.
СКОРО
ВЫЛУПЛЕНИЕ
Вылупление. Какому-то несчастному сегодня не поздоровится — Треугольники крепко взяли его на крючок. И как это будет? Насколько больно?
Поездку в Ваджамегу придется отложить. Должно сказочно повезти, чтобы только выбраться со стоянки, а уж добраться до Ваджамеги… Осталось лишь одно место, куда можно пойти. Где-то неподалеку есть кто-то еще. Кто-то инфицированный. Он поймет Перри, поймет, в каком тот пребывает состоянии и почему так поступил с Биллом. Спрячет его от копов, которых тут через несколько минут будет хоть пруд пруди.
— А мы можем посмотреть на вылупление?
ДА, МЫ ПОСМОТРИМ, ПОСМОТРИМ, УВИДИМ
— Где это будет? Скажите, куда идти, только быстро!
ТУДА
Перри замер. Другой голос, женский. Тихий, но отчетливый.
ОБЕРНИСЬ
Перри зажал руками уши. На лице его отразился абсолютный ужас. Это уже слишком! Но сейчас паниковать нельзя. Копы будут здесь с минуты на минуту.
Перри обернулся и увидел блок G.
БЫСТРЕЕ, БЫСТРЕЕ
СКОРЕЕ ТУДА ТАМ БЕЗОПАСНО
Перри ничего не понимал и не хотел понимать. Единственное, чего он по-настоящему хотел, так это укрыться от копов. Перри бросился вперед. Он перемещался скачками, ежесекундно рискуя потерять равновесие. Дважды упал лицом вниз на засыпанный снегом асфальт, но тут же отчаянно карабкался на ноги и прыгал вперед.
До блока G Перри добрался секунд за двадцать.
Все, что происходило дальше, Брайан Вандерпайн и Эд Маккинли запомнили с поразительной точностью. В общей сложности оба прослужили в полиции двадцать пять лет (Брайан — четырнадцать, Эд — одиннадцать), и за все эти годы не видели ничего, что могло бы сравнится с кошмаром в квартире B-203.
Дверь распахнулась. Брайан хотел направить дуло пистолета внутрь квартиры, но почему-то не сделал этого. Он вошел и тотчас увидел тело. Несчастный сидел на диване, зазубренные ножи пригвоздили окровавленные руки к стене — страшная пародия на распятие.
Брайан понимал, что бедняга мертв. Он отвел взгляд от тела — убийца, возможно, до сих пор где-то в квартире.
Кровь была повсюду.
Запах едва не сшиб Брайана с ног: пот, кровь, что-то гниющее и жуткое — такое, что мозг просто отказывался воспринимать.
Брайан нацелил пистолет в короткий коридор, ведущий к спальне и ванной. Слава богу, что его в комплекс вызывали десятки раз — здесь все квартиры имели одинаковую планировку, он успел ее изучить и хорошо ориентировался.
Эд зашел справа, направив пистолет в крохотную кухоньку.
— Боже милостивый…
Брайан заглянул туда же. Пол покрывала корка засохшей крови, настолько плотная, что белый линолеум по большей части был красновато-коричневым. Кровь засохла даже на обеденном столе.
Брайан двинулся дальше, Эд следовал за ним. Стенной шкаф был открыт настежь и пуст, за исключением длинного пальто, аляповатой гавайской рубашки и толстовки с эмблемой футбольной команды Мичиганского университета. Значит, остались только спальня и ванная.
Запах, жуткий запах усилился, когда копы подошли к запертой двери спальни. Брайан встал, наполовину прикрытый углом коридора, и жестом велел Эду проверить открытую ванную. У напарника ушло на это три секунды — он покачал головой: пусто. Одними губами прошептал: еще больше крови.
Брайан опустился на колено перед дверью в спальню. Эд стоял в шаге позади него, не слишком близко, чтобы один выстрел не уложил обоих. Сердце гулко бухало в груди и глотке. Брайан нажал на ручку и открыл дверь. Никого. Быстро проверили в стенном шкафу и под кроватью — тоже никого.
— Проверь потерпевшего, Брайан, а я сообщу на базу. — Эд вытащил рацию и связался с диспетчером.
Брайан подбежал к человеку на диване. Пульса нет, хотя тело еще теплое. Вероятно, с момента смерти прошло не больше часа.
Жертва сидела на диване с приколоченными к стене руками. Голова безжизненно болтается на груди. Кровь залила ноги убитого и оставила огромные красные пятна на потертых диванных подушках. Нос сломан и разворочен. Лицо опухшее, изрезанное, черно-синее. Кровь с него стекла на рубашку.
Брайан сложил в уме эту историю, как головоломку. В груди его вскипел гнев — какое зверство! Преступник набросился на человека в холле, ранил одним из ножей, потом втащил его в квартиру и пригвоздил к стене. Лицо ему он разбил либо в коридоре, либо уже после «распятия».
В Анн-Арбор такого просто не бывает. Черт подери, такого не должно быть нигде!
Если семейный скандал заканчивается рукоприкладством, раскаяние и угрызения совести почти неизбежны. Часто, ранив кого-нибудь из близких, насильник сам вызывает полицию. Здесь совсем другое. Тот, кто это сделал, не испытывал и намека на угрызения совести. Потому что раскаявшиеся убийцы не пишут на стене посланий кровью жертвы.
Такой резни Брайан не видел никогда в жизни. Этот случай станет «гвоздем» его карьеры. И хотя каждая ужасная деталь навечно врезалась ему в память, больше всего Брайана поразила именно надпись на стене. Убийца размазывал кровь руками — об этом свидетельствовали многочисленные красные отпечатки пальцев и ладоней. Над головой жертвы убийца вывел метровые буквы, которые складывались в одно-единственное слово.
ДИСЦИПЛИНА.
