18

Джек Уайлдмен, подвешенный на глубине тридцати пяти футов от поверхности болота, наблюдал за тем, как его партнер Мандельбаум готовит к работе «Большую Берту». «Наблюдал» — не совсем правильный термин. Партнер выглядел небольшим расплывчатым пятном в илистом ужасе, окружавшем их со всех сторон — грязное пятно на фоне черноты.

— Эйбл Чарли — базе, — сообщил Мандельбаум по радио. — Готовы приступить к расчистке квадрата Джи-три.

— Эйбл Чарли, вас понял, — раздался квакающий ответ сверху. — Статус пузырения?

— Восемьдесят девять процентов.

Уайлдмен глянул на цифровой циферблат устройства, закрепленный на его предплечье.

— Это Виски Браво, — проговорил он в микрофон своего трансивера. — Пузырьки в пределах девяноста одного.

— Понял, — ответили с базы. — Продолжайте.

Раздалось слабое жужжание — партнер запустил «Большую Берту». В тот же момент Джек ощутил увеличение давления, поскольку мимо него проплыл большой ком слежавшейся грязи, подгоняемый исходящей от мотора струей сжатого воздуха. Ощущение было такое, словно ты стоишь в бочке с черной патокой.

— Эйбл Чарли — базе, — произнес Мандельбаум. — Проводим расчистку.

Уайлдмен повернул мощный фонарь, закрепленный на его правом плече, и приблизился к каменной поверхности — обнаженному дну Судда, временно расчищенному «Большой Бертой». Его работа заключалась в проверке расчищенных участков на наличие каверн, трубок от лавы или древних конструкций. Он чувствовал себя астронавтом на какой-то кошмарной газовой планете. Его тяжелый намокший костюм, мощный фонарь, шлем с видеокамерой и генерирующий пузырьки аппарат — все это, как будто сговорившись, тянуло его вниз.

Вообще-то Уайлдмен даже радовался пузырькам, так как они помогали ориентироваться в этом грязном супе. Если бы не пузырьки, он уже давно потерял бы ориентацию, вышел из равновесия и забыл путь наверх. Джек не переставал думать о том, что случилось с Форсайтом: паника из-за заблокированного регулятора, отчаянные попытки всплытия… От этой мысли по его телу пробежала дрожь. Если потерять ориентацию в этой черной вязкой грязи или связь с направляющим кабелем… Но лучше не думать об этом и надеяться, что верный напарник отыщет тебя и спасет. В противном случае ты — труп…

Нога поскользнулась на дне, и Уайлдмен почувствовал, как что-то твердое ударило его в икру ноги. Он дотянулся до этого предмета и схватил его. Палка. Ну точно! Проклятый Судд. Хорошо еще, что не проткнула костюм — один раз, когда это случилось, тело провоняло настолько, что потребовалось трижды принять душ, чтобы избавиться от жуткого запаха.

Он вернулся к работе — осмотру расчищенного участка дна.

— Эйбл Чарли, — передал Мандельбаум по переговорному устройству. — Считаю, что «Большая Берта» нуждается в еще одной чистке. У меня проблемы с устойчивой работой дросселя.

— Вас понял, — отозвался голос с поверхности.

Отогнав грязь от маски, Уайлдмен переместился вправо, чтобы осмотреть новый участок дна. Ощущение от сгустков грязи, проплывающих мимо его конечностей, было ужасным. Несколько дней назад один из дайверов другой команды нечаянно сбил локтем мундштук дыхательного аппарата с лица напарника. У парня рот забился грязью. Он начал выкашливать внутренности, и его пришлось срочно эвакуировать на поверхность, пока бедняга не задохнулся…

— Эйбл Чарли, — снова позвал Мандельбаум. — Думаю, нам необходимо прекратить погружение. У меня серьезные проблемы с «Большой Бертой»…

Как только он это произнес, Джек услышал неожиданный рев двигателя «Большой Берты», дроссель которой полностью раскрылся. Мандельбаум поспешно выключил дроссель, однако он сделал это недостаточно быстро, и волна черной грязи, отброшенная струей сжатого воздуха, затянула Уайлдмена на фут в густой суп. Он вновь почувствовал, как что-то твердое ударило в нижнюю часть спины. Дерьмо!

Пошарив вокруг себя, он схватил еще одну скользкую палку. Поднес к маске. Ему следовало стукнуть ею по голове напарника. При этой мысли он улыбнулся и продолжал улыбаться до тех пор, пока не разглядел находку. Это была кость.