Глава 5
Балтимор, Мэриленд
19.20
Все здесь считают меня сумасшедшей. Кори Кэссиди знала, что говорят и думают про нее врачи и медсестры. Даже санитары, следившие за порядком в палатах. Ее поместили в психиатрическую больницу Амхерста пять дней назад. За это время с ней успел познакомиться и переговорить целый выводок специалистов по психиатрии, каждый из которых старался понять, что творится у нее в голове. Но сумасшедшей она не была. Ничего подобного. И это было ее маленьким секретом.
Она оглядела комнату отдыха, что находилась в отделении психических расстройств. Не слишком приятное место, чтоб проводить здесь каникулы. Афроамериканка по имени Делси в пижаме колотилась всем телом в бронированное стекло окна, проклиная преследующих ее демонов визгливым голосом с южным акцентом. Неподалеку от Делси седовласая старушка прикрывала ладонью рот, сквозь пальцы с распухшими суставами сочилась слюна. Несчастные жизни, погубленные безумием.
Сунув руки в карманы светло-голубой пижамы, Кори приблизилась к неподвижно стоявшему пациенту в джинсах и поношенной футболке. Обошла его по кругу. Мужчина, пребывающий в каталептическом ступоре, и глазом не моргнул. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, казалось, он даже не дышал. Вытянутая вперед рука была словно вылеплена из воска. От неподвижности босые ступни распухли, кожа приобрела пурпурно-синеватый оттенок. Он походил на статую, монумент трагедии шизофрении.
Она уже собралась коснуться его руки, но ее остановил тихий голос:
— На вашем месте я бы этого не делал.
Она обернулась и увидела мужчину в униформе для сотрудников — белая рубашка, черный ремень, белоснежные брюки. Высокий, атлетического телосложения, он выглядел здесь совершенно неуместно.
— Будем знакомы. Я Мак Шоу. Технический сотрудник отдела психологии. Не говоря уже о том, что буду вас вести. А вы, должно быть, Кори?
Она кивнула. Потом покосилась на пациента-статую и спросила:
— А он нас слышит?
— Не думаю. Харли не хочет нас слышать.
— Но он простоял так несколько часов. И почему рука поднята?
— В кончиках его пальцев ведут беспощадную борьбу силы добра и зла. Стоит пошевелить хотя бы одним пальцем, и равновесие будет нарушено в пользу зла. Для пользы Харли остается лишь надеяться, что силы добра победят в самом скором времени.
Молодой человек по-прежнему смотрел куда-то вперед, лицо в этот момент ничего не выражало, напоминая маску.
— Оставим Харли в покое, пусть продолжает незримый бой, — сказал Мак. Взял Кори под руку, бережно отвел ее в сторону. Рядом с ним она, ростом пять футов три дюйма, выглядела маленькой девочкой.
— Дежурство у меня приходится на канун Рождества, — усмехнулся он. — Буду выступать в роли Санта-Клауса.
— Не думаю, что Сайта посещает такие места.
Он покачал головой:
— Слишком мрачно, верно? А вот визит Николая Угодника пришелся бы кстати.
— Так почему бы вам его не сыграть?
— И вырядиться Сантой? — усмехнулся Мак. — Думаете, здешним обитателям понравится чернокожий Санта?
— Почему нет? Вам бы пошло.
— Объемы не те, — он похлопал себя по животу. — Санта всегда был толстяком, это вызывает доверие.
— Когда-нибудь слышали о подушках? Суньте две под рубашку, и можно выступать.
— И что я должен делать? Сажать этих людей к себе на колени и выслушивать их рождественские пожелания? Но то, чего они попросят, дать я не смогу. Санта не знает, как победить безумие, как вселить в души этих людей солнечный свет.
С другого конца помещения за Кори наблюдал врач. Белый халат нескладно сидел на его сутулой фигуре. Темные глаза с тяжелыми веками, растрепанные каштановые волосы — все это придавало ему какой-то зловещий вид. Заметив, что она поймала на себе его взгляд, врач тут же отвернулся и заговорил с медсестрой.
Мак глянул через плечо.
— С доктором Ашером знакомы? Очень умен, но со странностями, знаете ли. Возможно, это обусловлено ограниченным кругом общения. В отличие от других психиатров он работает только с одним пациентом.
— С кем же?
— Извините, но это тайна. Большой секрет.
— Я просто обожаю тайны, — проговорила Кори. — Так вы знаете пациента Ашера?
— Настоящего имени этого парня не знаю. Но встречаться доводилось.
Доктор Ашер снова взглянул на нее. Потом проследовал вместе с медсестрой в кабинет.
— Расскажите мне о нем! Он здесь, в комнате отдыха?
— Вы что же, не слышали, что эта тайна и говорить о нем запрещено? — Мак улыбнулся и пожал ей руку. — Приятно было познакомиться. Желаю весело провести каникулы.
Шоу отошел на несколько шагов, затем остановился. Обернулся, взглянул прямо в ее сверкающие синие глаза.
— Кори Кэссиди, верно? А сколько вам лет?
— Двадцать два, — ответила она и провела пальцами по коротко стриженным светлым волосам.
— И у вас шизофрения?
— Так они говорят.
— Хороший ответ. — Мак огляделся по сторонам. — И вот что еще. В отличие от всех остальных в этой комнате только с вами было приятно поговорить. Мы говорили и общались, как двое нормальных людей.
«О, боже, — подумала она. — Он все понял!»
— Когда-нибудь слышали о Нелли Блай? — спросил Мак.
Кори отрицательно покачала головой.
— Была такая девушка репортер в 1880-х. В те времена в психиатрических лечебницах с людьми обращались, как с животными. И вот Нелли Блай решила разведать обстановку и, притворившись больной, проникла в сумасшедший дом «Блэквелл Айленд», что в Нью-Йорк-Сити. Потом главный редактор вытащил ее оттуда, и она опубликовала книгу «Десять дней в сумасшедшем доме».
— Зачем вы говорите мне все это, Мак? Решили, что я журналистка?
— А разве нет?
— Никакая я не журналистка. Честное слово, клянусь.
— Честью скаута?
— Никогда не была девчонкой-скаутом.
— Даже в «Браунис» не состояли?
— Никогда. Мне жутко не идет коричневый цвет.
Он шутливо погрозил ей пальцем.
— Теперь, девушка, глаз с тебя не спущу. Слышишь?
Она нервно усмехнулась. Он подошел слишком близко. Почти узнал правду.
Минут через пятнадцать Кори вновь увидела Мака Шоу, он делал обход. Зашел в комнату отдыха и направился прямо к ней. Она закрыла дневник. Приятный парень. Атлетически сложен, а выглядит ласковым и игривым, точно котенок, которого вовсе не хочется от себя гнать.
— Привет, Кори. — Он оглядел выдержанную в розовых тонах комнату отдыха. — Помнишь, я говорил, что доктор Ашер ведет только одного пациента?
Она изогнула светлую бровь.
— Вроде бы это был большой секрет?
— М-м-м. Расскажешь мне свой секрет, и я, так и быть, поделюсь секретом доктора Ашера.
— Лично у меня нет никаких секретов.
— Еще как есть! Ведь ты никакая не сумасшедшая. Почему ты здесь?
— Давай договоримся так. — Она снова затеребила короткие светлые волосы. — Я рассказываю тебе, почему оказалась здесь, ты говоришь мне о пациенте Ашера. Идет?
— Предлагаю вариант получше, — произнес Шоу. — Я покажу тебе этого пациента. Пошли. Нам надо поговорить.
Мак отвел ее в самый тихий уголок комнаты для отдыха. Кори уселась на старенький диван, подобрала ноги.
Шоу придвинул кресло, уселся в него задом наперед, обнял сильными руками спинку.
Он снова заметил, как она теребит короткие пряди над ухом:
— Всегда ходила с длинными волосами, я прав?
— Да, до самого прошлого вторника. — Она выразительно взмахнула рукой. — Обкорнала сразу дюймов на тринадцать. Голове сразу стало легче, — Кори опустила глаза и добавила: — Мама у меня умерла от лейкемии. И в память о ней я пожертвовала свой конский хвост благотворительной организации «Локоны и любовь». Они делают парики для детишек, облысевших после сеансов химиотерапии.
— Что ж, очень мило с твоей стороны. — Мак опустил подбородок на скрещенные руки. — Ты первая, Кори. Давай, выкладывай свой секрет.
— Ладно, так и быть. Я учусь на первом курсе университета Джона Хопкинса. Хочу стать психологом. Или, по крайней мере, неделю назад хотела.
— А теперь передумала? Увидев, как у нас все здесь, да?
— Не знаю, — ответила она и принялась пристально разглядывать свои ногти с французским маникюром. — Возможно, — девушка вздохнула. — Этой осенью курс по психологии у нас стал читать один профессор. Джой Берта.
Мак кивнул:
— Знаю. Пересекались пару раз. Хороший парень.
— Но к чему запирать в психушках здоровых людей?
— Посмотреть, способны ли врачи отличить действительно больного человека от псевдопациента. Заметь, ни одному из штатных сотрудников и в голову не пришло, что к ним поступили совершенно нормальные люди. Просто это клеймо, шизофрения, оно словно всех ослепило. Ну, вернее, почти всех. Реальные шизофреники сразу определили, что эти люди здоровы. Вот ирония судьбы, верно? — Кори рассмеялась. — Подходит один парень и спрашивает: «Ты почему здесь? Ведь ты не сумасшедший!» А еще один настоящий пациент сразу понял, что здесь проводится эксперимент.
Мак усмехнулся.
— Так и слышу, как этот псевдобольной отвечает: «Да, не сумасшедший, но только никому не говори!»
— Вот именно. Исследования Розена привели сообщество психиатров в полное смятение. Ему удалось доказать, что контекст ментальных симптомов впечатляет больше, нежели сами эти симптомы.
— Да, но это было в семьдесят третьем. Считаешь, что такое может случиться и сегодня?
— Как раз это и собирается выяснить Берта. Поместил меня и еще семерых псевдобольных по разным психиатрическим клиникам. Хотя, в какую именно пойти, мы выбирали сами. Я выбрала эту.
Глаза его сузились:
— Ты пробыла здесь пять дней. Каков вердикт?
— Несмотря на то что вела я себя совершенно нормально, обращались со мной, как с душевнобольной. Вплоть до сегодняшнего дня.
— Когда-нибудь слышал о Саймоне Гутри?
— Конечно, — усмехнулся Мак. — Знаменитый на весь мир психиатр. И его портрет украшает наш вестибюль. Потому как он основал эту клинику.
— Он мой дед. Умер, когда мне было всего четыре. И, увидев в списке Амхерст, я решила пойти сюда.
— Все же любопытно, поймет ли Альберт Ашер, что ты не его пациент?
— К слову об Ашере, — подхватила Кори. — Теперь твой черед. Расскажи мне о его таинственном пациенте.
— Я сделаю даже больше. Вот кончится моя смена и познакомлю тебя с этим пациентом. Поверь, такого психа ты еще никогда не видела!