В воздухе над Калифорнией

18.51

Реактивный самолет «Гольфстрим» летел в темнеющем небе. Кругом, куда ни глянь — нагромождение белых кучевых облаков. Точно сбившиеся в комья перья из разорванной подушки, они не давали видеть землю, россыпь редких городских огней внизу.

Целиком поглощенный мыслями о семье, Бринстон был не слишком разговорчивым попутчиком во время этого перелета в Вегас. Перед тем как уйти из дома, он захватил с собой смену одежды и любимую фотографию дочурки. И как раз теперь смотрел на этот снимок малышки, примостившейся на коленях у Кайлин. Поля соломенной шляпки прикрывали глаза. Губки сложены колечком — она дует на одуванчик. Вокруг личика — крохотные семена на парашютиках. Момент счастья. Бринстон сгорбился в кресле, продолжая думать о семье. Чтобы найти их, необходимо отыскать Мецгера. И сыграть с ним в свою игру.

Спенсер Тилтон и Стив Клауд дремали в креслах в переднем ряду. Джон подошел к компьютеру. Ему удалось поработать всего несколько минут, как появилась Джордан Райан.

— Снова мониторишь директора АНБ? — спросила она, глядя на решетку из маленьких окошек на мониторе.

— Собираюсь ему позвонить. Прибегнул к помощи ребят из службы наблюдения, узнать, дома он или нет.

— Да там у него повсюду камеры. И дом огромный.

— Да, он получил большое наследство. Сестра умерла, потом, через год, отец. И все отошло Дельгадо.

Джордан, щурясь, всматривалась в окошки, открывшиеся на мониторе. — Ну и где он сейчас?

— В бильярдной. — Он указал на одно из окошек на экране. Дельгадо стоял у бара, наливал себе что-то выпить.

Джордан указала на черное окошко.

— Почему такое темное?

— Камера в этой комнате вышла из строя, и к ней не удалось получить доступа. Как раз сейчас над этим работаю, пытаюсь попасть в контрольный центр. Это займет какое-то время, но уверен, что смогу активировать и эту камеру.

— Когда будешь звонить Дельгадо?

— Сейчас. — Бринстон схватил телефон, затем прошел в хвостовой отсек салона. И в ожидании, когда ответит его бывший начальник, призвал на помощь все свое хладнокровие.

— Джон?! Страшно рад, что ты позвонил.

— Ты зашел слишком далеко, — заметил Бринстон. — Одно дело — напасть на меня. Но ты пересек черту дозволенного, приказав похитить Кайлин и Шай.

— Не понимаю, о чем это ты, Джон, — невозмутимым тоном ответил генерал. — Просвети меня на этот счет.

— Оставь моих жену и ребенка в покое! — потребовал Бринстон. — Отзови Мецгера.

После небольшой паузы Дельгадо заметил:

— Ты говоришь об Эрихе Мецгере? Наемном убийце? Он похитил твою семью?

— Прекрати эти глупые игры!

— Я серьезно, Джон. Я понятия не имел. Ты же знаешь, я просто обожаю Кайлин. И никогда бы не…

Бринстон перебил его:

— Прежде я верил твоему вранью. Теперь — нет. Если хоть что-нибудь случится с моей женой и дочкой, Радикса тебе не видать!

— Это вряд ли, — тут голос его еле заметно дрогнул, выдавая волнение. А затем он прорычал в трубку: — Если не отдашь его мне, пошлю за тобой целый отряд!

— Уберу всех до единого, кого бы ты ни послал. А потом приду за тобой.

— Это угроза, Джон?

— Это гарантия, Джим.

Бринстон отключился и вернулся на свое место к компьютеру. Ему не слишком нравилось «торговать» своей семьей по открытой телефонной линии. К тому же Радикса при нем сейчас нет, он просто хотел прощупать Дельгадо. Слишком уж высоки ставки.

Снова подошла Джордан.

— Ты как, в порядке?

— Буду в порядке, когда освобожу дочку и жену. Но сперва необходимо найти Мецгера.

Бринстон чувствовал, что доверять нельзя никому — за исключением Джордан, Вёрма и Кори. К тому же высоки шансы, что из этой переделки живым ему не выйти. Но это не главное. Главное, чтобы выжили Кайлин и Шай.

Париж, Франция

3.57

Реактивный самолет сделал последний заход на посадку в аэропорту Шарля де Голля. Кори закрыла книгу по алхимии и стала искать глазами Эйфелеву башню. Она была украшена гирляндами зеленых лампочек — из нее соорудили подобие елки на Рождество.

— Впервые в Париже? — спросил Вёрм.

Девушка кивнула.

— Мама летала сюда часто, но всегда одна. Папа еще шутил, что в Париже у нее наверняка любовник.

Вёрм усмехнулся:

— А может, и был?

Кори вспыхнула:

— Да ничего подобного!

— Скажи, твоя мама когда-нибудь говорила о книге, вышедшей в 1926 году под названием «Тайны соборов»?

— Да. И написал ее некий таинственный автор под фамилией Фулканелли. Он утверждал, будто стены собора Нотр-Дам могут открыть величайшие тайны алхимиков.

— Фулканелли считал, что большинство знаменитых алхимиков Средневековья проводили в этом соборе тайные собрания. И еще заявлял, будто бы говорили они на тайном языке, которому Иисус научил апостолов. Масоны называли его «зеленым» языком, и у Фулканелли есть такая фраза: «Изучать тайну вещей». Твоя мама верила в его идеи?

— Ее интересовала дискуссия Фулканелли по каббалистическому Древу жизни. И ей удалось найти в Нотр-Дам символы алхимиков, к примеру, саламандру, объятую языками пламени. В христианской иконографии подобных символов не увидишь. Фулканелли утверждал, будто бы расшифровал запечатленные в соборе алхимические послания, но так и не раскрыл их тайну.

— Это тебя удивляет? Алхимики редко раскрывали свои секреты.

— Верно, но сама фигура Фулканелли ясна далеко не до конца. Я даже не уверена, существовал ли такой человек в реальности.

Кори схватила с дивана подушку.

— Ты хочешь сказать, не только Борджиа?

Вёрм кивнул.

— Моим психиатром в Амхерсте был доктор Альберт Ашер.

— Мак Шоу говорил о нем. Ашер знал о Радиксе?

— Он рыцарь Суверенного военного Мальтийского ордена. Этот орден — один из старейших в мире, основан в Иерусалиме еще в 1099 году. Изначально носил название ордена рыцарей-госпитальеров, и сейчас он насчитывает около десяти тысяч членов, имеет пятьдесят четыре приората, в том числе Федеральную ассоциацию в Вашингтоне.

— Но при чем тут вообще Мальтийский орден?

— О, они давно интересуются Радиксом, — ответил Вёрм.

Он объяснил, что самыми ярыми противниками госпитальеров были рыцари-тамплиеры, обуреваемые жаждой власти и вызывавшие тем самым возмущение Ватикана. В 1314 году в соборе Нотр-Дам был казнен великий магистр тамплиеров Жак де Моле. После уничтожения ордена тамплиеров рыцари-госпитальеры вступили в полосу процветания.

Вёрм подробно рассказал, как госпитальеры перебрались на остров Мальта в 1530 году, забрав с собой все священные реликвии, в том числе руку Иоанна Крестителя. Но на протяжении всего существования ордена так и не смогли забыть утрату своей главной и самой ценной реликвии. За двадцать восемь лет до этого сын Папы, Чезаре Борджиа, украл Радикс у их магистра — Пьера д'Обюссона.

— О Радиксе знала лишь горстка рыцарей и дам, — продолжил Вёрм. — И Ашер входил в число тех, кто был поглощен навязчивой идеей завладеть им. Они планируют укрепить и расширить влияние мальтийского ордена, передав найденный Радикс Папе Римскому.

— Что ж, не лишено смысла, — заметила Кори. — Используя Радикс, Ватикан может вылечить миллионы людей и в то же время хранить его местонахождение в тайне. Если кто-либо — ну, допустим, тот же Джон Бринстон — вдруг использовал бы его для излечения слепоты или рака, вся слава досталась бы Радиксу, а не Бринстону. Люди начали бы просто боготворить корень за его чудодейственную исцеляющую силу. Но если б Папа втайне использовал Радикс для исцеления, тогда бы его признали способным творить чудеса.

— И пошатнувшаяся репутация Папы в глазах миллионов была бы восстановлена, — добавил Вёрм. — Это стало бы триумфом религии над наукой.

Кори кивнула.

— Новообращенные принялись бы толпами присоединяться к католической церкви. Валом бы повалили.

— Представь, что ты включила телевизор и увидела, как Папа Римский расхаживает по больницам, лечит людей, поднимает с постели умирающего от рака. Разве сама бы не обратилась?

Кори нахмурилась.

— Похоже на паранойю. Не слишком ли плохо мы думаем о планах Церкви?

— Пойми меня правильно. Мальтийский орден — это благотворительная организация, она помогает множеству бедных и больных. Поверь, они прошли долгий путь от тех, самых первых госпитальеров. Орден обладает влиянием и властью. Уже не говоря о связях с ЦРУ.

— ЦРУ?

— Два члена-основателя Центрального разведывательного управления были мальтийскими рыцарями, — сказал Вёрм. — Уильям Донован по прозвищу Дикий Билл и Аллен Даллес. А при Кеннеди директором ЦРУ был некий Джон Маккон. Он тоже был рыцарем Мальтийского ордена. Как и Уильям Кейзи при Рональде Рейгане. Да и в современной администрации их достаточно. Слышала о Марке Маккибоне?

Кори на секунду призадумалась.

— Это директор ЦРУ. И его назначил президент Армстронг.

— Именно. Маккибон тоже рыцарь Мальтийского ордена, — произнес Вёрм. И в этот момент шасси самолета коснулись посадочной полосы у самого отдаленного терминала аэропорта под номером Т-9. — Я же говорил, ты представления не имеешь, сколько могущественных людей мечтают завладеть Радиксом.