35

В свои апартаменты на третьем этаже Логан вернулся около часа дня, а перед этим долго расхаживал по кампусу под тяжелым, серым небом, под яростный грохот Атлантики, дополнявший его собственное внутреннее разочарование. За это время он последовательно рассмотрел и отбросил с десяток способов так или иначе – лестью или угрозами – заставить Олафсона открыть особый сейф. В конце концов Логан решил отложить решение этого вопроса и вернуться, по крайней мере на время, к работе. На ланч он не пошел – есть совсем не хотелось.

Энигматолог осмотрелся, потом поднял трубку и набрал добавочный Ким.

– Миколос.

– Ким? Это Джереми.

Короткая пауза.

– Да?

– Хочу извиниться за свой вчерашний срыв. Мне очень жаль, что вам досталось, тем более совершенно незаслуженно.

– Извинение принято – если вы объясните, из-за чего сорвались.

Логан устроился поудобнее.

– В последнее время я не очень хорошо себя чувствую.

– Да и выглядите вы не лучшим образом. Это мягко говоря. Но, думаю, дело не только в этом. Тут ведь что-то еще, верно?

– Верно… – Он помолчал. – Те устройства, что мы нашли вчера в секретной комнате… Похоже, одно из них явилось причиной смерти Стрейчи.

Миколос тихонько ахнула.

– Уверены?

– Практически да.

– Как?

– Как они это делают? Не знаю. Но вот что я знаю: именно обнаружение секретной комнаты косвенно повлекло за собой его смерть.

– Господи, – в последовавшей за этим паузе Логан практически слышал, как поскрипывают колесики в голове Миколос. – Мм… Не хотелось бы спрашивать, но если вы правы, то почему мы еще живы? Почему не спятили и не покончили с собой? Я к тому, что мы ведь тоже провели в этой комнате немало времени.

Этого-то вопроса Логан и боялся. Он и себя спрашивал о том же и теперь решил отделаться самым легким, самым безопасным ответом.

– Думаю, убийца не ожидал, что мы найдем секретную комнату или по крайней мере найдем ее так рано. Полагаю теперь, когда мы все же обнаружили ее, но о том, что тут творится, стало известно Олафсону, убийца затаится. Но если вы предпочтете отступить, я вас пойму и…

– Нет уж. Ни за что на свете. Однако вы должны позволить и мне сделать что-то… для разно-образия.

– Договорились. Вообще-то, я потому вам и звоню. Предлагаю испытать одно из устройств, которые мы вчера обнаружили. Разберите его, проверьте на осциллографе, проведите реинжиниринг. Попробуйте выяснить, от чего он работает, как взаимодействует с Машиной. Понимаю, работа та еще – ведь кто-то позаботился убрать все руководства по эксплуатации. Но вы подготовлены к ней гораздо лучше, чем я. И, Ким, будьте очень, очень осторожны. Записывайте все на камеру. Не торопитесь. Считайте, что работаете с бомбой.

– Не беспокойтесь, я буду осторожна. И, кстати, кое-какие мысли у меня уже есть.

– Например?

– Помните те металлические костюмы, что висят вдоль дальней стены? Похожие на рыцарские доспехи?

– Да, а что?

– Думаю, так оно и есть. Эти костюмы – защитные. Вполне возможно, что операторы надевали их перед тем, как включить Машину.

Теперь этот вывод представлялся само собой разумеющимся.

– Что подтолкнуло вас к такому заключению?

– Вы рассматривали их вблизи? Обратили внимание на проволочную сетку в стеклянном визоре?

– Да, заметил.

– Вот она и навела меня на мысль. Микро-волны.

– Извините?

– Глядя на микроволновку, в которой что-то готовится, вы никогда не задавались вопросом, почему она никак не действует на вас самих?

– Ну, я всегда предполагал, что там есть какой-то барьер.

– Вот именно. Причина того, что энергия в микроволновке не действует на человека – по крайней мере одна из причин, – заключается как раз в проволочной сетке в окошке. Она играет роль своего рода клетки Фарадея.

– Какой клетки?

– Клетки Фарадея. Это такое устройство из проводящего материала, сетки, благодаря которому электрическое напряжение по обе стороны остается постоянным. Она также блокирует электромагнитное излучение, например радиоволны. В общем, я думаю, что эти костюмы выполняют ту же функцию, что и обратная клетка Фарадея, не пропускают излучение – а я уверена, что мы имеем дело с каким-то излучением – снаружи.

Логан ненадолго задумался, потом сказал:

– Я всего лишь историк. Тем не менее это звучит правдоподобно. И мне будет спокойнее, если я буду знать, что вы защищены. Но все равно будьте осторожны. И, пожалуйста, держите уровень мощности на минимуме. Вы-то, может, и защититесь этой вашей Фарадеевой клеткой, или как ее там, но у остальных ее нет.

– Договорились. На сегодняшний вечер у меня имеются кое-какие планы, но завтра с утра приступлю к работе. Буду держать вас в курсе.

Логан положил трубку и уже отворачивался, когда заметил красный мигающий огонек – сообщение. Он снова взял трубку и набрал голосовую почту.

Сообщение было только одно.

– Джереми? Это Пэм. Мы ведь обедаем сегодня вечером? Жду с нетерпением. И, послушай, есть кое-что еще. Я покопалась в бумагах и… Ты не поверишь, что я нашла. – Пауза. – Шутка! Ничего такого я не нашла, кроме визитной карточки того жутковатого типа, который приходил ко мне домой прошлой зимой. Оказалось, я ее не выбросила. Принесу с собой вечером. Столик в Sub Rosa заказан на половину десятого. Знаю, поздновато, но, не будь я местная, вообще бы ничего не получилось. Чудесное заведение, тебе понравится. А потом, может быть, заглянем ко мне на кофе? – Смущенный смешок. – Заедешь за мной в девять с четвертью, о’кей? Пока. – В трубке щелкнуло, запись закончилась.

Логан во второй раз положил трубку и, поднимаясь, ощутил головокружение – мир как будто качнулся. Пришлось даже ухватиться за спинку стула.

На протяжении последних сорока восьми часов его самочувствие постоянно ухудшалось. Голова болела уже не переставая, и в ней вместе со странным шепотом звучала какая-то демоническая музыка, временами почти заглушавшая мысли и подавлявшая волю. Накануне вечером он поймал себя на том, что сидит на краю кровати с раскрытым перочинным ножом из аптечки и последние пятнадцать минут совершенно выпали из памяти.

Что-то надо делать.

Он взял с постели подушку, положил ее посередине комнаты и, опустившись на пол, принял позу полного лотоса.

При сильном возбуждении или нервном потрясении Логан для успокоения духа всегда полагался на дзен-медитацию и свои способности эмпата.

И сейчас необходимость в этом была велика, как никогда раньше.

Он вытащил амулет, коротко взглянул на него, бережно опустил на грудь и положил руки на колени, ладонями вверх, правую на левую, приняв базовую позу для медитации. Дыхание медленное, размеренное: вдох, выдох – очистить сознание от всех посторонних мыслей, сосредоточиться исключительно на дыхании, представляя, что с каждым вдохом он вбирает в себя чистый воздух и избавляется от физических и эмоциональных ядов. Вначале Логан дышал на счет, потом, через несколько минут, необходимость в этом отпала.

Постепенно им овладевало ощущение покоя. Головная боль отступила, шепот стих, но музыка – тревожащая, дьявольская музыка – осталась.

Теперь он пытался изолировать ее, компартментализировать, чтобы рассмотреть и изучить как простой феномен, а не что-то пришлое и враждебное, чего стоит бояться. Результат стоил усилий: музыка замедлилась, и каждая нота звучала теперь отдельно, что давало возможность мысленно противопоставлять ей другую, созданную им самим. Как только в сознание вторгалась новая нота, он осторожно добавлял другую, стараясь нейтрализовать первую.

Так прошло минут, наверное, десять, и все это время Логан пытался сохранить в сердце внутренний покой. Получалось далеко не идеально – ему недоставало ментальной дисциплины, – но когда он снова поднялся, боль на время унялась, шепот притих и – что самое главное – музыка звучала не так пронзительно.

Он бросил подушку на постель, спрятал под рубашку амулет, сделал еще один глубокий, очищающий вдох и, забрав висевшую на спинке стула сумку, открыл дверь и вышел из комнаты.