14

Поздно вечером Логан вернулся к запечатанной комнате. Снова, как и накануне, он подождал, пока «Люкс» притихнет и погрузится в сон. Вероятность встретить кого-то в Западном крыле в столь позднее время была крайне мала, но рисковать ему не хотелось.

Открепив брезент, Логан нырнул в проделанное накануне отверстие. В одной руке он держал фонарик, в другой – осветительный прибор с вольфрамовой лампой накаливания (такие используются, например, на киносъемках), который позаимствовал у озадаченного необычной просьбой Иена Олбрайта. Водрузив лампу на складную подставку в углу, энигматолог протянул шнур к розетке под рабочим столом и щелкнул выключателем. Помещение мгновенно залил яркий свет. Столь сильное освещение требовалось для запланированного им тщательного осмотра.

Опасность, которую он ощутил, в первый раз перешагнув порог забытой комнаты, не ушла, но – под мощным, в восемьсот ватт, свечением – затаилась.

Держа под мышкой скатанные в рулон бумаги, Логан положил на стол, рядом с фонариком, сумку. Потом раскатал и разгладил чертежи, первоначальный план «Люкса», обнаруженный днем в офисе Стрейчи. Перебрав их, нашел план Западного крыла. У нижнего края листа, в прямоугольной рамочке, теснились следующие слова: «РЕЗИДЕНЦИЯ ДЕЛАВО. М. ФЛАД. АРХИТЕКТОР. 1886».

Огромный лист густо покрывали линии, числа, мелкие технические примечания, но мало-помалу Логан все же разобрался, что к чему. Разобрался и мысленно сравнил оригинальную планировку крыла с той новой концепцией, которую реализовывали Стрейчи и его рабочие. Прежде всего выяснилось, что на планах найденная им комната отсутствует. Из документов следовало, что пространство, в котором он сейчас находился, предназначалось – по крайней мере частично – для лестничного колодца. Этот факт означал одно из двух: либо комнату встроили в особняк уже после завершения строительства, либо планы переделали с целью скрыть само ее существование.

Логан скатал чертежи и отложил в сторонку.

В безжалостном свете вольфрамовой лампы проявилось то, чего он не заметил накануне. Вставленный в потолок круглый диск, украшенный замысловатой чеканкой, вероятно, маскировал дыру от висевшей там ранее люстры. Может быть, комната была когда-то частью более просторного, более элегантного помещения? Кроме пяти висевших на стенах картин, Логан обнаружил три пустых места – их выдало легкое пожелтение краски, – где висели какие-то другие предметы. И еще он ошибся в отношении идеальной чистоты помещения – на каминной решетке обнаружился пепел.

Выйдя на середину комнаты, Логан остановился перед занимавшим центральное место устройством. Потом обошел его несколько раз, внимательно разглядывая. Форма неровная. Длинное, как гроб, и почти вдвое выше. По бокам и сверху непонятной природы наросты, каждый под защитным колпаком из пластинок розового дерева, подогнанных так же тщательно, как детали кожуха старой швейной машинки. Внешне поверхность казалась монолитной и имела вид полированного дерева.

Один край устройства, который был шире другого, частично прикрывала прикрученная шурупами металлическая пластинка. Примерно в четырех футах от нее Логан заметил выгравированные на полу римские цифры, от I до VI.

Второй, более узкий край накрывала монолитная деревянная пластина, окантованная металлом и прикрепленная в двух местах к основному корпусу. Логан провел пальцами по одной из ключевых скважин и заметил под пластиной прикрученную к дереву маленькую латунную табличку. Табличка потускнела и потемнела от возраста, но ему удалось разобрать два слова, по одному на каждом краю: «ЛУЧ» и «ПОЛЕ». К чему они относились?

Продолжая осмотр, Логан обнаружил еще две таблички, поменьше первой, прикрученные к нижней части устройства. Надпись на одной гласила: «РОЗУЭЛЛ ХЭВИ ИНДАСТРИЗ, ПЕРТ ЭМБОЙ, НЬЮ-ДЖЕРСИ», на другой – «ЭЛЕКТРОФАБРИКЕН КЕЛЛЕ».

Он достал из кармана пиджака цифровой регистратор и аккуратно все зафиксировал.

Убрав регистратор, Логан обследовал помещение двумя счетчиками – электромагнитного излучения и аэроионным. Результаты он переписал в книжечку в кожаном переплете, чтобы потом сравнить с показателями, полученными в апартаментах Стрейчи и других помещениях «Люкса».

А потом Логан выключил свет. Комната погрузилась в кромешную тьму. Он пробрался на ощупь к загадочной машине, опустился на пол. Сел, подобрав под себя ноги, спиной к ней, закрыл глаза и стал ждать, что скажет ему комната. К любопытству примешивалась толика тревоги – не придет ли снова, как в гостиной Стрейчи, та странная, зловещая музыка.

Поначалу – ничего, только едва уловимое ощущение притаившейся поблизости опасности. Потом, постепенно усиливаясь, пришло беспокойство, предчувствие беды и вместе с ним смятение, замешательство. А затем внезапно накатила музыка – причудливые, безумные пассажи, жесткие и злые, накатывающие волнами мрачного минорного арпеджио, в которых уже не осталось и следа тихой романтической красоты.

Логан тут же вскочил, отчаянно метнулся к стене, едва не сбив второпях осветительный прибор. Он щелкнул выключателем и выпрямился, отдуваясь, хватая ртом воздух. В ушах эхом звучала призрачная, бесплотная музыка.

Медленно, ни к чему не приглядываясь, энигматолог прошелся по комнате. Сердце его постепенно успокоилось, дыхание пришло в норму. Оправившись, он продолжил начатое.

Над рабочим столом висели книжные полки, но ни одной книги на них не было. Неподалеку стоял каталожный шкаф. Выдвинув поочередно все ящики, Логан убедился, что они тоже пустые.

Возможно ли, что лабораторию спроектировали и построили, но потом забросили, так и не приступив к работам? Если да, то чем вызвана вся эта секретность? С другой стороны, если какие-то исследования все же проводились и были затем прекращены, почему вместе с книгами и документами не убрали и не демонтировали это непонятного предназначения устройство?

Сложив в сумку приборы, Логан достал кое-что другое: небольшой резиновый молоточек треугольной формы, похожий на тот, которым доктора проверяют рефлексы. Приложив ухо к стене, он двинулся по периметру комнаты, постукивая молоточком, прислушиваясь, в надежде уловить характерное эхо, которое указало бы пустое пространство или потайную дверь. Вход должен быть – тот, кто работал здесь, не мог приходить через пролом в стене. Простукивание, однако, ничего не дало. Энигматолог со вздохом отложил молоток. Может, сюда попадали через пол или потолок? Нет, это было бы смешно.

Похоже, ответа придется подождать.

Поправив угол лампы, Логан перешел к камину – взглянуть на оставшийся на решетке пепел. Как он и предполагал, сжигали не дерево, а бумагу. Прихватив пригоршню пепла, Логан осторожно просеял сквозь пальцы крошечные, свернувшиеся кусочки почерневшей бумаги. Поднес пальцы к носу. Запах был слабый, едва уловимый, но это ничего не значило – бумагу могли сжечь и позавчера, и пятьдесят лет назад. В глубине камина обнаружились с полдюжины несгоревших обрывков, на каждом из которых сохранились еще различимые буквы. На большинстве обрывков букв было слишком мало, но Логан терпеливо просмотрел все и отложил несколько кусочков в сторону. Больший интерес представляли фрагменты старой фотографии – возможно, одной из тех, что висели когда-то на стене. Значительная ее часть сгорела, но нижний край огонь пощадил. На нем был виден угол рабочего стола, предположительно, того самого, что и теперь стоял в комнате. На столе лежали какие-то документы и журналы, названия которых прочитать не получилось.

За столом стояли трое мужчин в лабораторных халатах. Видна была только часть туловищ – верхняя часть снимка сгорела. Тем не менее Логан отодвинул в сторону и этот обрывок.

Последней его добычей стал фрагмент сгоревшего документа, похоже служебной записки. Текст был отпечатан на старинной пишущей машинке, очевидно, много десятилетий назад. Документ сильно обгорел и выцвел. Логан сел за рабочий стол, но, как ни присматривался, разобрать смог только два слова: «Проект Син».

«Проект Син». Поскольку страница обгорела по правой стороне, от второго слова, вероятно, осталось только начало.

Или нет?

В этот момент Логан замер. Инстинкт, доверять которому он привык на сто процентов, внезапно забил тревогу, ударив во все колокола и погнав в кровь адреналин. Что такое?

И тут же снова… Звук. Звук, похожий на осторожный, крадущийся шаг, чуть слышный скрип половицы. Шел он, казалось, из-за стены – стены, напротив той, через которую Логан попал в комнату.

Энигматолог быстро поднялся. Слишком быстро – стул, на котором он сидел, покачнулся и грохнулся на пол.

Затаив дыхание, Логан застыл на месте. Прислушался. Тишина. Ни звука. А потом – или ему только показалось? – мягкий шорох быстро удаляющихся шагов.

Ученый схватил фонарик, нырнул в дыру и быстро, насколько было возможно в путанице разгромленных офисов, брошенного оборудования и пересекающихся проходов, двинулся по коридору к дальней стороне крыла. Потратив на поиски несколько минут и ничего не обнаружив, он остановился. Отдышался. Выключил фонарик и прислушался к темноте. Ни звука, ни мелькания света, ничто не выдавало присутствия другого. Пустынное и заброшенное, Западное крыло хранило молчание.

Логан снова включил фонарик и уже не спеша побрел назад – в забытую комнату.