13
Зеленая пустыня, 11 ноября
Беквит вел перекрестьем прицела по линии дюн. Его наблюдатель, Миггс, устроился на краю каменной полки. В других углублениях скалы расположились еще восемь снайперских пар, всматривающихся в пески подземной пустыни. Они ждали в засаде уже неделю и были готовы оставаться тут еще месяц. Если к тому времени дети не появятся, группу Беквита без лишнего шума сменит другая.
Теперь Беквит многое узнал об этой невероятной пустыне. С помощью лазера они измерили расстояние до разных ориентиров, чтобы с точностью до ярда вычислить дальность стрельбы. Зона поражения была очевидна. Ждали только появления врага вместе с юными пленниками.
Прочесывая взглядом пески, Беквит следил, не мелькнет ли где птица Каспера. Еще год назад считалось, что здесь нет птиц — точно так же, как нет змей с магнитными сенсорами в черепе или безволосых насекомоядных лемуров. Собственно говоря, о существовании подземного мира тоже никто не догадывался. Но однажды открытый, он оказался инкубатором невероятных существ.
Единственная птица из новых видов животных — Erihacus caspera, за свое бесцветное оперение названная в честь доброго привидения Каспера из мультфильма, — впервые была сфотографирована всего полгода назад. Орнитологический мир переполошился, хотя исследователи и колонисты и раньше слышали писк сонара скрытной птицы и находили ее помет. Некоторые биологи утверждали, что это даже не птица, а какая-то разновидность крылатой рептилии, очередной мутант, порожденный подземным миром. Пока кто-нибудь не увидит еще один экземпляр, споры будут только разгораться.
Внимательно изучая местность из своего «логова», как снайперы называли оборудованные укрытия, Беквит втайне надеялся, что этим человеком станет он. Чтобы выманить неизвестные существа, требуется терпение и хитрость, а этих качеств у него в избытке.
Под каменным сводом на высоте около четверти мили полыхнула зарница. Зеленые дюны сверкнули. Послышались раскаты грома.
Беквит повернулся на своем выступе и поправил очки ночного видения. Члены экипажа — так в морском спецназе любовно называют товарищей — справа и слева от него выглядели тепловыми пятнами на поверхности скалы.
Подобно отшельникам, приготовившимся сражаться с демонами, они молча лежали на каменных выступах, ограничивая свои потребности в воде и свете, сканируя сектор обстрела, ухаживая за оружием, экономя продукты и тренируя зрение. Ведя жизнь монаха, Беквит никогда еще не чувствовал себя так далеко от Бога.
На глубине тридцати семи тысяч футов под уровнем моря — больше высоты Эвереста — отряд был глух, нем и слеп. Не существовало никаких карт этой территории, находившейся вдали от поселений. Электромагнитные бури делали бесполезными компасы и часы, искажали, путали и перемешивали радиосигналы, исключая связь с поверхностью и не позволяя использовать радиосвязь даже для переговоров друг с другом в пределах прямой видимости.
Спецназовцы из первой группы были полностью изолированы в этих туннелях, проходивших под Марианской впадиной. Рассчитывать на поддержку им не приходилось. Авиация не эвакуирует раненых. Если у них закончатся продукты и боеприпасы, они могут умереть в каменном мешке, и их никогда не найдут. Беквит воспринимал это как вызов.
Восемь дней назад они спустились под землю через секретный военный туннель на острове Паган к северу от Гуама. Им поставили задачу: перехватить врага, отбить детей и вернуться на поверхность. Оставив надувные лодки и дополнительный запас продуктов у реки, они дальше пошли пешком и обнаружили древнюю караванную тропу хейдлов, которой недавно кто-то пользовался. Здесь отряд устроил засаду.
Теперь они ждали — среди развалин, костей и гуано, который накапливался более двухсот лет. Перед каменной стеной утеса расстилались дюны Зеленой пустыни. В приборах ночного видения песок отсвечивал зеленым. И оставался зеленым даже на свету.
Согласно информации, полученной от пленника, враг вместе с детьми отступал в доисторический город под названием Хинном. Люди посещали этот город всего два раза — десять лет назад легендарная экспедиция «Гелиоса», затем семь лет назад невезучая съемочная группа фильма IMAX.
На дальний запад тихоокеанской зоны субтерры отправились и другие отряды спецназа. Группе Беквита достался самый западный район. Расставив небольшие по численности засады на нескольких транспортных путях, о существовании которых в этой зоне было известно, военные стратеги рассчитывали, что враг — вместе с похищенными детьми — идет прямо в их руки. Это была игра с высокими ставками.
Помимо опасностей, связанных с ведением боя и окружающей средой, группе Беквита приходилось учитывать трудности геополитического характера. Они проникли в глубь территории, которую Китай считал своей; это значит, что за американскими солдатами, которых тут быть не должно, будут следить китайские солдаты, которых тут тоже не должно быть.
Не самое подходящее время для игры в кошки-мышки. Пока Беквит с товарищами пробирались сквозь недра планеты, океан и небо над ними были полны конфликтов и провокаций. Китайские МиГи следили за американскими F-18, и наоборот. Балансирование на грани конфликта стало привычным делом.
Поэтому все действия Беквита и его товарищей подчинялись требованию скрытности. Устроившись в «гнездах» над караванной тропой, спецназовцы укрылись темнотой и тишиной, как пологом из опавшей листвы. Они ждали.
На выступе Беквита остались свидетельства существования исчезнувшей империи. Действуя с осторожностью сапера, он кончиком ножа выковырял из земли небольшие артефакты и разложил вдоль винтовки. Тут были крошечные обрывки папируса с причудливыми символами, осколки цветного стекла, изъеденная временем цинковая ложка и — его любимая находка — фрагмент кольчуги, похожей на те, что носили крестоносцы. Только она на десять тысяч лет старше Христа.
Хедди не всегда были демонами. В разные эпохи на этих скалах побывали ученые, ремесленники и солдаты священных войн. Теперь пришла очередь Беквита внести свой вклад в коллекцию реликвий. Когда-нибудь, в отдаленном будущем, тут найдут латунные гильзы. Интересно, что о них подумают? Может, будут дуть, как в свистульки?
Наверху вновь сверкнула молния. Каменное молчание угнетало.
На десятую ночь Беквит начал слышать голоса.
Поначалу он принял их за всхлипы подземного ветра. Всхлипы превратились в шепот, и Беквит бесшумно изготовился к бою, уверенный, что враг подкрадывается ближе. Но пески оставались пустыми. Шепот не смолкал.
— Миггс, — позвал он. — Это ты?
— Что случилось? — отозвался Миггс.
Его голос отличался от тех звуков. Более четкий и разборчивый. Сильнее связанный с настоящим.
— Ничего, — ответил Беквит.
Шепот становился громче, хотя Миггс ничего не видел и не слышал. В последующие дни звуки то появлялись, то исчезали. Разные голоса и акценты: мужские и женские, старые и молодые, на английском, немецком, испанском языках. Беквит немного знал арабский, а в африканской командировке познакомился с суахили; часть голосов говорила на какой-то странной смеси этих наречий. Но большинство языков он не знал. Инопланетные — вот самое подходящее определение.
Беквит пытался отвлечься, не обращать внимания на шепот. Мысленно разыгрывал партию в шахматы. Чистил ружье. Вспоминал бывшую подружку. Ничего не помогало. Голоса не исчезали.
На четвертый день раздался шепот Миггса:
— Бекки.
— Что? — спросил Беквит.
— Кто они?
Можно было немного помучить Миггса и сказать, что он ничего не слышит. Чувство облегчения пересилило. Значит, он не сходит с ума.
— Может, эхо, — ответил Беквит. — Геологические шумы.
— Нет, не эхо. И не геология.
— Ты слышал женский плач?
— Вчера.
— А старика, который хотел домой?
— А что насчет него?
— Я думал, — сказал Миггс.
— И что придумал?
— Может, они вроде призраков?
Такая мысль приходила в голову и Беквиту.
— Ты прокручиваешь в голове старые фильмы. Брось.
— Мы ведь в преисподней? — не сдавался Миггс. — Значит, это могут быть души умерших.
Такая мысль Беквиту тоже приходила в голову. Но признаваться не собирался.
— Возьми себя в руки, Миггс. Мы тут делом занимаемся.
Больше Миггс не касался этой темы. Беквиту пришлось сражаться с голосами в одиночку. Насколько он мог судить, неизвестные разговаривали сами с собой. Какая-то невероятная смесь монологов — словно души на кладбище, если допустить, что Миггс прав.
Беквит изо всех сил пытался отвлечься и не терять бдительности. Напевал песни рок-группы «Фиш» — разумеется, мысленно. Выслеживал птицу Каспера. Снова и снова чистил винтовку. Отжимался от земли. Восстановил невысокую кирпичную стену на краю выступа. Все это напоминало ему одиночное заключение.
На пятнадцатый день он увидел в перекрестье прицела розовых фламинго.
Они стояли на одной ноге посреди озерца. Беквит потер глаза и снова глянул в прицел — птицы не исчезли. Попробовал взглянуть другим глазом. То же самое. Phoenicopterus ruber. Американский фламинго. Черные отметины на конце розовых крыльев. Розовых.
Беквит не стал записывать птиц в дневник наблюдений на страничках снайперского журнала. И совсем не хотел говорить о них Миггсу. Совершенно очевидно, что это мираж. Час спустя птицы исчезли. Беквит расстроился. Он слишком педантичен для видений. Привык к ситуациям в сто раз тяжелее. Кроме того, он служит в морском спецназе. А морским спецназовцам не мерещатся розовые фламинго.
Беквит заставил себя выполнить десять подходов по пятьдесят отжиманий. Убедился, что спит столько, сколько требуется — не больше и не меньше. Прочел надпись на этикетке мясных консервов: не содержатся ли в них вредные вещества. Фламинго не появлялись.
На девятнадцатый день он почувствовал похлопывание по ноге. Это была оптическая труба Миггса.
— Альфа семьсот сорок шесть, — прошептал наблюдатель.
Беквит взял винтовку и навел в точку, находящуюся на расстоянии семьсот сорок шесть ярдов. В инфракрасном прицеле объекты с разной температурой окрашиваются в разные цвета, от темно-синего до ярко-розового. Над зелеными дюнами вздымались и опадали языки пламени — выбросы горячего газа. Вверху, на высоте нескольких сотен футов, сквозь отверстие в своде проникал луч холодного фиолетового воздуха. Все та же хренотень.
А потом он увидел их.
Колонна приближалась с северо-востока — длинная цепочка вишнево-красных шариков. До них было больше мили, и их форма оставалась расплывчатой. Обычно оптика давала четкое изображение, особенно этот прицел фирмы «Unertl» — последней модели с компьютерным чипом, позволявшим поддерживать фокусировку на разной дистанции. Теперь Беквит мог лишь сказать, что целей много и что они приближаются, причем явно не соблюдают дистанцию. Очевидно, не предполагают, что сейчас обрушится на их головы.
Беквит встрепенулся, как от электрического разряда. Он уже смирился, что отряд вообще никого не встретит или в лучшем случае наткнется на парочку отбившихся от основной группы хейдлов — возможно, со связанным ребенком. Но похоже, похитители собрали всю свою добычу и теперь ведут детей через селенные пески.
Перспектива освободить детей захватила его. Словно обнаружилась истинная цель всех его тренировок, всей жизни. Беквит никогда не отличался религиозностью, а теперь вдруг почувствовал потребность в молитве. «Боже, направь мою руку. Не дай ей дрогнуть. Помоги поразить цель».
Колонна змейкой вилась между дюнами. Чем ближе они подходили, тем сильнее Беквит проклинал свой прицел. Что с ним стряслось? Он давал искаженное изображение. Будто смотришь на куски расплавленной красной пластмассы, ползущие по зеленым волнам. Время от времени удавалось разглядеть отдельные детали: оскаленные зубы, нетвердую походку, даже украденную бейсболку. Из фрагментов Беквит составил портрет обезьяноподобного существа. Идентифицировал врага.
А дети? Они там были. Беквит не мог разглядеть их лиц, но маленькие фигуры шли в окружении более высоких. Их гнали, словно стадо скота.
Загрохотал гром. Из песка вырвались струи газа, похожие на султан из перьев. Колонна приближалась. Прежде чем укрыться в выступах скалы, спецназ спланировал засаду. Это было несложно. Каждой паре досталась своя часть колонны. Дети упадут на землю. Похитители, спасаясь бегством, окажутся на минном поле. Беквиту была поставлена задача: начать с головы колонны и двигаться к хвосту. Его выстрел послужит сигналом остальным. Он начнет убивать.
Заплакал ребенок.
Беквит забыл о собственной безопасности.
Внезапно расплывчатые контуры стали резкими. Беквит увидел перед собой ожившие ночные кошмары. Монстры с землистой кожей и узловатыми рогами возвышались над невинными младенцами. Там были дети. И волки.
Беквит прицелился в лицо дьявола.
Нажал на спусковой крючок.
Натренированное движение пальца было настолько плавным, что выстрел прозвучал неожиданно. Винтовка — 50-го калибра, способная пробить броню танка, — сильно ударила в плечо. Вокруг головы хейдла появился характерный розовый туман.
Новая цель. Беквит спустил курок. Принял на себя отдачу винтовки. Следующий. Вдоль цепочки.
Другие снайперы справа и слева от него тоже открыли огонь. В прежние времена, когда использовалось оружие с затвором, скорость снайперской стрельбы была чрезвычайно низка. Новые полуавтоматические винтовки стоимостью 14 ООО долларов каждая сеяли смерть так быстро, как только снайпер находил новую цель. Беквит расстрелял первый магазин еще до того, как приближающаяся колонна поняла, что их убивают.
Миггс включил запись.
— Ложитесь, ребята! — рявкнули динамики. — Мы из США. Не бежать, мальчики и девочки. США. Падайте на землю. США. Ложитесь, ребята…
Беквит навел прицел на одного из детей, девочку. Она кричала. Может, динамики слишком далеко. Ребенок стоял.
Нужно лишь отделить хищников от добычи, и дело в шляпе. Но хейдлы не побежали, а дети не легли на землю. Все сбились в одну кучу.
«Посей хаос, — мрачно подумал Беквит. — Убей еще».
По обе стороны от колонны взорвались дистанционно управляемые светошумовые гранаты, засверкавшие в воздухе, словно звезды. Наконец колонна распалась, только не так, как рассчитывали спецназовцы. Все — и хейдлы, и дети — бросились на минные моля.
— Что они делают? — воскликнул Миггс.
Песок вспучился. Вверх полетели фигурки, большие и маленькие. Раненые и мертвые падали на другие мины и опять влетали, подброшенные новыми взрывами.
Беквиту оставалось лишь смотреть, как подготовленная ими смертельная ловушка делает свое дело.
Каменный свод над головой прорезала извилистая молния.
— Ракеты! — крикнул кто-то.
Они осветили поле боя, словно оперную сцену. Ракеты метались из стороны в сторону, сталкиваясь с каменными шпилями высоко над головой, или неподвижно висели под маленькими воздушными шарами.
Пещера с зеленой пустыней была огромной. Беквиту впервые представилась возможность рассмотреть ее. Она оказалась настолько высокой и широкой, что ракеты не могли осветить ее всю. По краям дрожали и раскачивались тени ложного горизонта.
Пустыня чадила. Над зоной поражения висела пелена дыма. Из мрачной полутьмы доносились крики.
Никакого движения. Динамики вновь ожили:
— Не бегите, мальчики и девочки! США. Падайте на землю, ребята.
Дети лежали на земле. На взорванном минном поле.
Беквит встал и сбросил веревку для спуска. Справа и слева от него в воздухе мелькнули еще веревки. Отряд начал спуск со скалы.
Беквит был в шоке. Предполагалось, что дети лягут на землю. Они совершили ужасную ошибку, организуя засаду.
Спецназовцы спустились к дюнам, в пыль и дым.
— Еще ракеты, больше света!
Пещеру вновь залил свет. Беквит оглянулся на скалу, которая на протяжении недели была его домом, и с удивлением увидел на ее поверхности гигантские глифы. Отряд прибыл сюда в темноте, и у них впервые появилась возможность взглянуть на скалы, служившие им укрытием. Пещеры и выступы в них являлись частью надписи. Все эти дни спецназовцы жили внутри какого-то слова.
— Там, — послышался чей-то голос.
Запах крови Беквит почувствовал раньше, чем увидел тело. Из одежды на нем были только удлиненные шорты. Пули и осколки изуродовали его.
— Вот, значит, как выглядит хедди. — Один из молодых парней приставил дуло винтовки к глазу, и глаз моргнул. Раздался выстрел. — Так я и думал.
Они нырнули в завесу дыма, держа оружие на изготовку.
— Еще ракеты! — сказал Беквит. Ему не хватало света. Дневного света. Здесь слишком темно.
Он подошел к Миггсу, склонившемуся над телом. Хейдл лежал ничком, раскинув в стороны руки и ноги, словно загорал на пляже. Ноги, руки, туловище и тонкая шея были безволосыми и гладкими. Ни чешуи, ни рогов. Ни татуировки.
— Они похожи на нас, — сказал Миггс. — Очень.
Беквиту это не нравилось. У него возникло чувство, что все еще хуже, чем он думал. Предполагалось, что придется иметь дело с исчадиями ада, жестокими и бесстрашными, вплоть до готовности пойти на смерть. Но хейдлы слишком быстро сдались. Или это хитрость? Может, вслед за ними идут другие?
— Смотри в оба, — предупредил кто-то из спецназовцев. — Держи фланги.
— Я нашел ребенка!
Беквит подошел. То, что осталось от тела, напоминало груду тряпья. Ног не было. Ужас, который испытывал Беквит, усиливался.
Они шли, растянувшись цепью, среди убитых и раненых. Из дыма доносились стоны и крики.
— Пленных не брать, — напомнил командир. — Прикончите их. Нам нужны только дети.
Среди дыма раздавались выстрелы. Количество раненых постепенно уменьшалось. Беквит наткнулся на одну из женщин. Она все еще была жива. Лицо залито кровью, вытекавшей из раны на голове. Женщина оскалила красные зубы и разразилась проклятиями.
Беквит поднял винтовку, затем остановился. Он никогда не слышал язык хейдлов. Ему казалось, что их язык не может походить ни на один земной. Однако, прислушиваясь к словам, слетавшим с губ женщины, Беквит уловил знакомые интонации.
Он знал, что не должен становиться на колени рядом с ней. Женщины хейдлов — настоящие фурии. Вампиры. Но эта была искромсана и умирала, и он не мог упустить шанс послушать чужой язык. Это как встреча с инопланетянином. Не убирая пальца со спускового крючка, Беквит опустился на одно колено.
Если вытереть кровь, подумал он, ее не отличишь от человека.
Где же нависший лоб и клыки? И разве хейдлы не белые, как личинки? Их часто называли личинками, подчеркивая, что они не просто другая раса, а другая биологическая форма.
Женщина судорожно вдохнула и снова разразилась потоком брани. Беквит внимательно слушал, точно исповедник. Сквозь звучавший в ее тоне вызов проступали нотки скорби. Она любила жизнь, даже такую простую и жестокую. Беквит спустил курок.
Дальше. Дети. Найди их.
Он встал.
— Что-то здесь не так, — произнес кто-то из спецназовцев, скрытый пеленой дыма.
— Да уж, — сказал другой.
Беквит увидел трех солдат, разбирающих груду дешевых чемоданов, пластиковых пакетов, рюкзаков и картонных коробок. Внутри у него все похолодело. На всех вещах китайские иероглифы. Тут были фотографии китайских семей. Паспорта китайских граждан. Китайские газеты. Китайские деньги. Все китайское.
— Колонисты?.. — прошептал Беквит. — Китайские колонисты?
Вот почему они так похожи на людей. Они и есть люди.
