17
Кира Миллер меряла шагами свою спальню в промышленной штаб-квартире «Икара». Ее подташнивало. Со стола над ней насмехалась фотография в рамке – она и ее любимый мужчина. Это была не ее, а их спальня. Перед мысленным взором Киры стояло улыбающееся лицо Дэвида. Его сила. Способность к сопереживанию. Ум. Чувство юмора. Кира любила его всем сердцем. Проживи она вечность, никогда бы не встретила мужчину, способного сравниться с Дэвидом.
Ей удавалось держать себя в руках только потому, что она знала – он жив. «Жучок» и монитор показателей жизнедеятельности, вшитые в нижнее белье, активировались и передавали данные. До того момента, когда Дэвида раздели, он был без сознания, а «жучок» транслировал голоса нескольких военных. По крайней мере, монитор до последней минуты выдавал нормальные показатели.
И сейчас Кире тоже нужно быть в норме. Сильнее, чем когда-либо еще.
Она посмотрела на часы. Уже полдень. Коннелли везет Розенблаттов и прибудет в течение часа. Он оставит трейлер с семьей в соседнем трейлерном парке и тут же отправится в штаб-квартиру.
Миллер взяла мобильный телефон и набрала номер, который дал ей Гриффин. На четвертом гудке ответили.
– Алло? – вопросительно произнес голос; человек был явно удивлен, что его аппарат не может определить абонента.
– Адмирал Хансен, я звоню по важному делу. Не вешайте трубку.
– Кто это? – спросил мужчина. – Откуда у вас этот номер?
Одно дело, если кто-то по ошибке набрал секретный номер личного мобильного телефона председателя Комитета начальников штабов. И совсем другое, если этот кто-то знает, кому звонит. Хансен попытается отследить звонок, но это будет пустой тратой времени.
Кира пропустила его вопросы мимо ушей.
– Мне нужно, чтобы вы передали сообщение полковнику Моррису Джейкобсону. Это вопрос национальной безопасности, дело чрезвычайной важности.
Имя и фамилия Джейка ни разу не прозвучали во время работы их «жучка», но поскольку у него в подчинении был майор по имени Джон Колк, Гриффин разогнал свой интеллект и почти сразу выяснил настоящие данные полковника.
– Я не курьер и никогда не слышал об этом полковнике. Свяжитесь с ним сами. Если вы нашли мой номер, найдете и его.
– Это не так, – ответила Кира. – Он командует группой, которая занимается спецоперациями. Вы – широко известный председатель КНШ. Информация о вас хорошо защищена, но вы, по крайней мере, фигура публичная. Он – нет.
– Спецоперации проводятся независимо. Я не знаю этого вашего полковника, этого…
Адмирал умолк, очевидно, забыв названное Кирой имя.
– Морриса Джейкобсона.
– Верно. Моррис Джейкобсон. Я понятия не имею, кто он такой.
– Может, и так. Но не ждите, чтобы я поверила, будто вы не можете это выяснить. Вы же не считаете меня дурой. Адмирал, много ли людей в состоянии взломать ваш личный номер? Вам не кажется, что меня следует воспринимать более серьезно?
– Если бы я не воспринимал вас всерьез, мы бы уже не разговаривали.
– Адмирал, речь идет о национальной безопасности. И это простое сообщение.
Долгая пауза.
– Какое сообщение?
– Передайте, чтобы он позвонил Кире Миллер. Это кодовое имя, – солгала она. – Но он поймет, о ком речь.
– Это все сообщение?
– Да, и он должен иметь возможность подключиться к удаленному компьютеру. С передачей аудио– и видеосигнала. Я пришлю вам точное время и инструкцию по подключению.
Она помолчала.
– Адмирал, это очень важно. Даже вы не можете быть в курсе всего, но поверьте мне, это очень серьезно.
– Хорошо, – ответил адмирал. – Отправляйте инструкции.
– Спасибо, сэр, – сказала Кира. – Они будут у вас через несколько секунд.
* * *
Полковник «Джейк» Джейкобсон появился перед Кирой на большом компьютерном мониторе точно в назначенное время. Меньшего она от него и не ждала. Кира изучала его худое лицо, черные волосы и легкую, кажущуюся неизменной, небритость, запечатлевая черты мужчины в своей памяти.
Полковник выглядел несколько настороженным, но определенно заинтересованным.
– Спасибо за звонок, полковник, – начала Кира.
Он неторопливо кивнул.
– Ну, я не мог отказаться от такого приглашения. Великая Кира Миллер… Поскольку я считаю вас самой замечательной женщиной из всех живущих, я не мог упустить возможность лично пообщаться с вами.
– Замечательной своими достижениями? Или, как вы считаете, своей черной душой?
– И тем и другим, – без колебаний признал Джейк. – Кстати, а как вы узнали мою фамилию?
– Удачная догадка, – отозвалась Кира.
В уголках рта полковника появилась тень улыбки, но она быстро исчезла.
– Послушайте, – сказал он, понимая, что настаивать на ответе бессмысленно. – Я перед камерой, как вы и просили. Не хотите ли показать, с кем я говорю? Мне кажется, это справедливая просьба.
Кира покачала головой.
– Разве ваша мать не говорила вам, что жизнь вообще несправедлива?
Джейк нахмурился, но Кира видела, что он не удивлен таким ответом.
– С адмиралом Хансеном вы ловко придумали, – сказал он. – Но я знаю о ваших способностях, так что удивился намного меньше, чем он.
– Вы рассказали ему, в чем дело?
– Разумеется, – тут же ответил Джейк.
В нижней части монитора Киры появились два слова. «Он лжет».
Она взглянула на Джима Коннелли, сидящего в усилительной комнате, который наблюдал за Джейком и отслеживал разговор на собственном экране, и с признательностью кивнула. Они рассчитали время так, чтобы Коннелли был усилен в течение всего разговора и обратил на него малую часть своего разогнанного разума, играя роль живого детектора лжи.
Те, кто проходил усиление, быстро выясняли: они способны считывать комбинацию из выражения лица, языка тела и интонаций голоса нормальных людей и предсказывать их следующие фразы с такой точностью, что это походило на чтение мыслей. Что же касается правды или лжи слов, произнесенных нормальным человеком вслух, точность была абсолютной.
Кира с удовлетворением узнала, что Джейк солгал. Меньше всего ей хотелось, чтобы адмирал Хансен вошел в курс дела и подключился к игре.
– Давайте перейдем к делу, – предложил Джейк. – Чем я могу вам помочь?
– Мне кажется, у вас есть несколько моих друзей.
– Друзей? Во множественном числе? Насколько я могу судить, у меня есть только один ваш друг, тогда как другой – нечто большее. По слухам, вы его любите.
Сердце Киры ныло при одной только мысли о Дэвиде Дэше, но сейчас она не могла позволить себе никакой сентиментальности.
– Правда? – спросила Миллер. – Разве может любить такая черная душа, какой вы считаете мою?
– Возможно, на свой лад. Даже у Адольфа Гитлера была подружка.
Кира разочарованно вздохнула.
– Я полагаю, что и Сет и Дэвид находятся в добром здравии?
– Дэш все еще без сознания, и его никто не трогал. Розенблатт – здоровее не бывает.
На ее экране поплыло сообщение. Кира не успевала читать с такой скоростью, с которой его набирали.
«Он виляет. Физически с Розенблаттом все в порядке, но Джейк беспокоится о его психическом состоянии после того трюка с его дочерью. Он по-прежнему чувствует вину и сожалеет, что причинил такой вред невиновному, как он полагает, человеку».
«Очень трогательно», – сухо добавил Коннелли; комментарий, которым он ни за что не поделился бы в нормальном состоянии.
Джейк прищурился и проверил подключение, явно интересуясь, почему Кира так долго не отвечает.
– Причина, по которой я попросила вас связаться со мной, – наконец продолжила Миллер, закончив читать послание Коннелли, – проста. Я хочу предложить обмен.
– Обмен?
– Совершенно верно. Меня на тех двоих.
При всей невозмутимости Джейка он не смог скрыть удивление.
«Он ждал, ты станешь подкупать его или угрожать, чтобы вернуть их, но такого он не ожидал, – тут же написал Коннелли. – Он напряженно думает, оценивает предложение, оценивает возможности, очень возбужден».
– Я отдаю двух заключенных, а взамен получаю только одного? – скучающим тоном произнес Джейк. – На мой взгляд, это не слишком удачная сделка.
Кира громко рассмеялась.
– Бросьте, полковник. Либо мы ведем дела честно, либо я отзываю предложение и отключаюсь.
Уголки рта Джейка вновь искривились в слабой улыбке.
– Ладно, – сказал он. – Не стану отрицать. Мне это интересно. – Поднял брови. – Мне просто нелегко поверить, что вы и вправду готовы перейти под мою опеку.
– Поверьте, – ответила Кира. – Но мне кое-что от вас нужно. Ваше безусловное обещание по нескольким пунктам. Ваше честное слово.
Джейк недоверчиво уставился в монитор.
– Да вы смеетесь. Мое честное слово? С чего бы это вы мне поверите?
– Я хорошо оцениваю характеры, полковник. Если вы дадите слово, мне этого будет достаточно.
«Он ни на секунду не поверил, но не видит смысла спорить».
– Ладно, – произнес Джейк. – Я слушаю.
– Во-первых, мне нужно ваше обещание, что вы сохраните мне жизнь, когда я окажусь у вас под стражей. Не отвечайте сразу. Подумайте как следует. Прежде чем дать слово, будьте абсолютно уверены, что вы готовы и способны выполнить свои обязательства.
Джейк, поджав губы, надолго задумался.
– Я вас не убью, – наконец ответил он. – Даю слово. Но больше ничего не обещаю. Если вы будете сопротивляться или попытаетесь бежать, все ставки снимаются.
«Он говорит правду, – напечатал Коннелли. – Он всегда планировал убить тебя – чтобы гарантировать исчезновение угрозы, которой он тебя считает, – но он сдержит слово, раз уж дал его. Его новый план – тщательно допросить тебя, а потом на весь остаток жизни запереть в хорошо охраняемой камере».
– Это приемлемо, – сказала Кира полковнику. – Во-вторых. Мне нужно ваше обещание, что вы не станете допрашивать Дэша, когда он придет в сознание, и не причините никакого вреда другому пленнику.
Джейк снова задумался, потом кивнул.
– Даю слово.
«Он говорит правду».
– И последнее, – сказала Кира. – Мне нужно ваше слово, что вы выполните свою часть сделки. Как только я сдамся, вы отпустите Дэша и Розенблатта в полном здравии и не станете пытаться проследить за ними. Ни вы, ни ваши люди. Ни ваши спутники. Полковник, подумайте над этим как следует.
Джейк молчал, потирая затылок, будто это могло помочь его мыслям.
– Хорошо, – наконец отозвался он. – Даю слово. Если вы сдадитесь – в чем я по-прежнему не убежден, – я отпущу их, целыми и здоровыми. И не стану их преследовать.
«Он говорит правду, но попытается перехитрить тебя. Неплохо для него. Не думал, что этого придурка на такое хватит, – грубо написал усиленный Коннелли. – Он их отпустит, а потом допросит тебя и воспользуется этой информацией, чтобы как можно быстрее снова схватить их».
Кира поймала взгляд Коннелли и кивнула. Ей это подходит.
– Я рассчитываю, полковник, что вы – человек чести и не решите потом взять свои слова назад.
– Не решу, – ответил Джейк.
«Он не решит, – напечатал Коннелли. – Но он все еще не думает, что ты действительно доверишься его слову. Он убежден, что пропустил нечто важное. Поэтому будет исключительно осторожен и готов ко всему».
– Раз уж об этом зашла речь, – добавил Джейк, – не хотите ли и вы дать слово, что выполните свою часть сделки?
– А что толку? – поинтересовалась Кира. – Мое слово для вас ничего не значит, и мы оба это знаем.
Полковник улыбнулся.
– Разумно. Даже если бы я решил, что могу вам доверять, я остаюсь твердым приверженцем подхода «доверяй, но проверяй».
– Не волнуйтесь, – сказала Кира. – Я не подставлю своих друзей. Вы получите меня на тарелочке.
Она сделала паузу.
– Но у меня есть еще одно условие. Как только оно будет выполнено, вы сможете перезвонить через тридцать минут, и мы обсудим подробности… обмена персонами.
Кира с легкостью, без всякой помощи Коннелли, прочла выражение лица Джейка. Он думал, что все было слишком просто, и ждал, что последнее условие окажется неприятным сюрпризом, что Кира вовсе не собирается сдаваться, а их разговор – какая-то сложная приманка, выставленная с неясными целями.
– Продолжайте, – осторожно произнес Джейк.
– Скажите Сету Розенблатту, что малышка Джессика жива и здорова. И что он видел всего лишь картинку, состряпанную вашими мастерами спецэффектов.
Глаза Джейка расширились.
«Он пытается сообразить, каким хреном ты это выяснила. Думает… Ага, вот он и сложил все вместе. Сообразил, что ты должна была его слушать, хотя все равно не понимает, как ты получила трансляцию».
– С удовольствием, – наконец ответил Джейк.
– Тогда мы пришли к соглашению, – сказала Кира. – Пойдите поговорите с Сетом.
Джейк кивнул.
– Я перезвоню через тридцать минут.
