Глава 14
Вновь затопляет илистое русло…
У. Шекспир. Буря
(Перевод М. Донского)
Мелисса резко выдохнула.
— Это имеет какое-то отношение к Роберту Грину? — спросил Джейк после того, как понял, что снова может говорить.
Сунира его вопрос явно удивил, но он едва заметно кивнул.
— Разумеется, Роберт Грин был его Немезидой.
— Грин имел в виду Шекспира? — вскричал потрясенный Джейк.
— Да, но Грин завидовал более талантливому писателю, — возразила Мелисса.
— Тому, кто воровал чужие произведения?
Она открыла рот, собираясь запротестовать, но тут же его захлопнула.
— Как ворон, который ворует перья.
Джейк уставился на Бальсавара, ничего не понимая. И тут до него наконец дошло.
— Вы хотите сказать, что кто-то другой написал пьесы, а Шекспир их украл?
— Это открытие лежало в основе нашей книги. А теперь вы говорите, что она исчезла — вместе с доктором Льюисом!
— Чушь какая-то, — заявила Мелисса. — Эти обвинения в адрес Шекспира обсуждались миллион раз, и все знают, что они бездоказательны. Можете мне поверить, я это совершенно точно знаю.
— Сэр, умоляю вас. Рассмотрите факты сами, а потом примените к ним вашу обычную логику, — взмолился Бальсавар, не сводя с Джейка глаз. — А потом вы должны помочь мне найти книгу. Нашу книгу.
— Да, но каковы они — эти ваши «факты»? Известно, что целые правительства выдумывали или изменяли факты, чтобы они соответствовали определенным действиям или ситуациям. Это знают все.
— Профессора тоже, доктор Бальсавар, — заметила Мелисса.
— Прошу вас, называйте меня Сунир, — проговорил он. — И я полностью с вами согласен. — Он напряженно наклонился к ним. — Возможно, как и в политике, в академическом мире предположения часто превращаются в факты; если никто не опровергает их достаточно долго, они становятся доктриной, а затем жесткой догмой. Как в случае с Шекспиром.
— Папа, этот человек отнимает у нас время, — сказала Мелисса. — В том, что он говорит, нет ничего нового, это всего лишь спекулятивное копание в грязи.
Сунир поморщился.
— Извините меня, я вообще не должен был ничего вам говорить. Если он узнает, что я с вами встречался, он меня убьет.
«В буквальном смысле слова?» — подумал Джейк.
— Кто? Доктор Льюис? Сомневаюсь. Он хотел, чтобы я прочитал его книгу.
— Возможно, не он один, — пробормотал Бальсавар. — В любом случае, мне нужно найти книгу.
— Понятно, — проговорил Джейк. — Значит, копии у вас нет?
Сунир покачал головой.
— Нет. Он обещал дать мне копию, но, к сожалению, не дал.
— Но вы знаете, что в ней было?
— Частично, — ответил индус. — То, что я ему передал. Остальное догадки.
Джейк напряженно огляделся по сторонам.
— Но даже в этом случае вам может угрожать опасность, — сказал он. — Вам известно, что его кабинет и квартира разгромлены?
— Ты мне этого не говорил, — удивленно глядя на Джейка, проговорила Мелисса.
— Извини, не хотел тебя волновать. — Он повернулся к Суниру, который заметно побледнел.
— Я тоже об этом не знал, — с тревогой в голосе сказал тот.
Мелисса оттащила Джейка в сторону.
— Папа, откуда нам знать, что этот человек не преступник? Он же сам сказал, что заинтересован в книге.
— Как мне убедить вас в том, что это не так? — проговорил Сунир, снова оглядываясь по сторонам.
— Расскажите все, что вам известно, — потребовал Джейк.
— Мы должны отсюда уйти, здесь небезопасно, — взмолился Бальсавар.
Они направились к воротам музея, а Мелисса лишь покачала головой.
— Давайте вернемся к Шекспиру. Как, по-вашему, такое преступление могло скрываться на протяжении нескольких веков от тысяч ученых, которые за все эти годы от корки до корки изучили все документы, касающиеся его творчества?
— А сколько, по-вашему, миллионов людей продолжают думать, что землю за семь дней сотворил Бог? — спросил Сунир. — Люди верят в то, во что хотят верить, или в то, что им говорят.
— Нужно найти место, где мы могли бы поговорить, — сказал Джейк, который уже начал ощущать сырость и холод. — Предпочтительно такое, где тепло и не дует ветер.
Они вышли с музейной площади и повернули на маленькую улочку с множеством сувенирных лавок, кафе и ресторанов. Джейк оглянулся через плечо. Крупный мужчина находился в квартале от них и уходить явно не спешил.
— Черт! — выругался он. — Он все еще идет за нами.
— Быстрее, — прошептал Сунир, не осмеливаясь оглянуться. — Сюда!
Он провел их по маленькой улочке, почти проулку, которая заканчивалась крошечной чайной.
— Это же тупик, — запротестовала Мелисса.
— Нет, там есть черный ход. И я не думаю, что он осмелится последовать за нами внутрь. Заведение такое маленькое, что там не спрячешься, а нас трое против одного — если до этого дойдет.
— О господи! — возмутилась Мелисса.
Чайная, в которой, как и во многих заведениях Лондона, была воссоздана атмосфера другого времени и места, оказалась на удивление теплой и уютной. Даже огонь в камине горел. Бальсавар был прав: их преследователь, или преследователи, не стал заходить внутрь. Так что, по крайней мере, на какое-то время они остались одни и могли спокойно поговорить. Как только они согрелись, благодаря теплу от камина и горячему чаю с булочками, Сунир наконец был готов им все объяснить, а Джейк — его выслушать. Мелисса пила чай маленькими глоточками и с мрачным видом наблюдала за дверью.
— Итак, почему вы решили нам все рассказать? — спросила она. — Если Льюис угрожал вам, а эта книга — такой страшный секрет?
— Потому что он исчез! Разве не это вы сами только что сказали? — вскричал он в отчаянии. — Правда о Шекспире была доступна на протяжении нескольких веков для того, кто смотрел внимательно, — добавил он. — И многим она уже известна. Если книгу не удастся вернуть, если что-то случилось с моим коллегой, тогда, по крайней мере, кто-то еще должен узнать правду. Я убежден, что, если вы, сэр, как журналист изучите известные факты, вы сразу увидите, что Шекспир был вором, укравшим работу другого человека.
Мелисса сердито фыркнула, а Джейк кивнул.
— Это справедливо, — сказал он. — Поэтому давайте начнем с Марка Твена. У меня есть основания полагать, что Льюис изучал не только произведения Роберта Грина, но и его работы тоже. — Он пока не собирался раскрывать Бальсавару содержимое всего списка Льюиса. Как и у Мелиссы, у него не было причин доверять этому человеку.
— Очень хорошо. Значит, вам и о нем известно.
«Ничего нам не известно», — подумал Джейк.
— Расскажите нам.
— Начнем с того, — проговорил Сунир, — что вам следует почитать Марка Твена, чтобы узнать основные факты о Шекспире. Он написал целую книгу на эту тему.
— Марк Твен написал книгу о Шекспире? — удивленно спросил Джейк. — А почему я о ней не слышал?
— Я об этом и говорю. Возможно, кое-кто не хотел, чтобы вы о ней узнали. Она внутри его автобиографии.
— У меня есть эта книга, но в оглавлении о Шекспире ни слова. Правда, дальше оглавления я пока не продвинулся.
Сунир покачал головой.
— Она либо там, либо ее изъяли. Некоторые издатели по собственной инициативе подвергли цензуре кое-какие скандальные высказывания Марка Твена, особенно по данной теме. Но дело в том, что это не просто голословные высказывания. Они основаны на фактах, известных в его время, равно как и в наше.
— Ну, в моей книге ничего о Шекспире нет, к сожалению.
— Вы уверены? Вы прочитали названия всех глав?
— Да.
— Там упоминается сэр Сидни Ли? Он был знаменитым биографом Шекспира.
Джейк задумался.
— Мне нужно проверить. Имя кажется мне знакомым, но я не уверен.
— Прошу вас, посмотрите. Книга у вас здесь, в Лондоне?
— По правде говоря, да.
Во время их разговора Мелисса как-то странно на него смотрела.
— Папа, ты же не собираешься верить во всю эту чушь собачью?
— Я журналист. Моя работа заключается в том, чтобы собирать факты, представлять их на суд читателя и давать ему возможность самому делать выводы, — раздраженно ответил он.
— Ты попусту тратишь время, — проворчала она, глядя в свою чашку так, словно пыталась прочитать по ней предсказание судьбы.
— Марк Твен расскажет вам основные вещи, — продолжал Сунир. — Поэтому я не стану их повторять. Но есть еще несколько фактов, неизвестных широкой публике.
— Например? — сердито поинтересовалась Мелисса, которую такой поворот событий совершенно не обрадовал.
— Отец Шекспира был контрабандистом и мелким политиком, отсидевшим срок в тюрьме. Это подтвержденные документами факты. Однако если вы отправитесь в Стратфорд, вас попытаются убедить в том, что он был уважаемым общественным деятелем, образованным человеком и гражданином, удостоенным рыцарского звания.
Мелисса нахмурилась и откусила кусок булочки.
— Так и было, именно по этой причине у него был собственный герб, — заявила она.
— Герб можно купить. Родители Шекспира были неграмотными людьми, но он, возможно, ходил в стратфордскую начальную школу и доучился до третьего класса, — сказал Бальсавар.
— Шекспир учился в школе в Стратфорде и получил там прекрасное образование, и это всем известный и не вызывающий сомнений факт, — заявила Мелисса.
— Установленный авторитарно, а не при помощи доказательств, — возразил Бальсавар, который наконец понял, что она не на его стороне.
— Три класса? — переспросил Джейк.
— Деревенская школа была начальной, и в то время в ней было только три класса.
— Которые, да будет вам известно, эквивалентны шести нынешним, — сердито сказала Мелисса.
— Понимаете, моя дочь изучает Елизаветинскую эпоху и пишет докторскую диссертацию.
Сунир удивленно на нее взглянул и пожал плечами.
— Но это же прекрасно. Если мне удастся убедить одного ученого в правдивости моих выводов, она сможет заручиться поддержкой остальных.
— И не мечтайте, — заявила Мелисса. — Шекспир занимает прочное место в истории литературы, как никто другой.
— Если забыть о реальных фактах, — со вздохом проговорил Бальсавар. — Именно об этом и должна была рассказать миру наша книга.
Мелисса энергично покачала головой.
— Установлено и не вызывает сомнений, что в стратфордской школе прекрасно преподавали латынь, и этого было достаточно, чтобы дать ему серьезную основу для написания его пьес.
— Латынь на уровне третьего класса? — недоверчиво спросил Джейк.
— Которая соответствовала шестому классу, — настаивала на своем Мелисса. — Это была превосходная школа.
— И вы действительно в это верите? — спросил Сунир. — В сельском городке, да еще в те времена? Вы, выпускница университета и будущий доктор философии, на самом деле верите, что такое возможно? Что простой деревенский парень мог писать пьесы о Греции и Риме, об Италии, и Франции, и Шотландии, о любви, медицине, истории, человек, проучившийся на двадцать лет меньше вас, не имевший никакого доступа к профессорам, библиотекам, человек, который никогда не путешествовал и не имел никаких источников информации?
Мелисса сердито тряхнула головой.
— Мне кажется, что в ваших словах слишком много предположений.
— Дорогая моя, — проговорил Сунир, — вся биография Шекспира представляет собой одно сплошное предположение.
— Так-так, — вмешался Джейк. — Давайте слегка притормозим. Вы утверждаете, что у него не было книг?
— Он не оставил после себя ни одной книги. Однако он был состоятельным человеком, — продолжал Сунир.
— Минутку, — перебил его Джейк. — Я изучал Шекспира в колледже. Насколько я помню, в «Буре» у него есть строчка о том, что его библиотека — это целое графство. Я отказываюсь верить в то, что он мог сказать такое, не имея ни одной книги.
Сунир развел руками.
— Именно это я и пытаюсь вам сказать. — Он немного помолчал. — Почитайте Твена. Почитайте «Последнюю волю и завещание Шекспира».
Джейк пару мгновений не сводил с него глаз, пытаясь сообразить, почему эти слова вызвали у него беспокойство.
— Последняя воля и завещание. — И тут он сообразил. — Разумеется: ПВЗ. Последняя воля и завещание.
Он сделал мысленную заметку: проверить Твена, а также завещание Шекспира, потом бросил короткий взгляд на Мелиссу, которая только покачала головой и отвернулась.
— То, что в его завещании не упомянуто ни одной книги, еще не означает… — начала она.
— Послушайте, он был писателем. Скольких писателей, у которых нет книг, вы знаете? А вот актер Эдвард Аллейн оставил целую библиотеку. По завещанию.
— Может, Шекспир читал книги Эдварда Аллейна.
— Только не в Стратфорде. Что же касается предположительного образования на уровне шестого класса, полученного им в стратфордской школе, не существует документальных подтверждений того, что он туда вообще ходил, как и в какую-либо другую школу, — добавил Сунир. — Что на самом деле очень странно, потому что школы вели тщательный учет своих учеников. Правительство Елизаветинской эпохи уделяло огромное внимание ведению документации и сохранению ее для истории. Они записывали все. Вы будете удивлены, узнав, сколько в архивах существует томов, где зарегистрированы самые незначительные события, тогда происходившие.
— Значит, вот почему возникли сомнения в том, что Шекспир получил образование, — сказал Джейк.
— Это только начало. И конец, потому что он никогда не учился ни в колледже, ни в университете, а также не существует его переписки. Кроме того, он никогда и нигде не бывал.
— Неправда, — яростно возразила Мелисса. — В нескольких книгах имеются свидетельства о том, что он побывал в Ланкастере и, возможно, даже в Шотландии. И не вызывает сомнений, что он был в Лондоне, а это уже путешествие.
— Прекрасно. Но на континенте он не бывал, хотя действие большинства его пьес происходит именно там. Подумайте также о том, что Просперо дал своей дочери образование, невзирая на сложности, с этим связанные, в то время как сам Шекспир не озаботился тем, чтобы хотя бы кто-нибудь из его детей учился грамоте, несмотря на вполне приличные средства, которыми он располагал. Можно предположить, что, поскольку он был великим писателем, он мог бы, по крайней мере, об этом подумать.
— Он не дал образования своим детям? — удивленно уставившись на Сунира, спросил Джейк и снова посмотрел на Мелиссу, которая в очередной раз пожала плечами и отвернулась.
— Для того времени это нормально, — фыркнула она. — Мало кто из англичан, живших за пределами больших городов, учил своих детей грамоте.
— И мало кто из англичан, живших за пределами больших городов, написал «Гамлета», — заметил Сунир. — То, что предположительно великий мыслитель и писатель, а также воспитатель не позаботился о том, чтобы его собственная семья получила образование, не только непонятно и возмутительно, но и абсурдно.
Джейк виновато посмотрел на Мелиссу. Он и без того многое в ее жизни пропустил. А что, если бы он не отправил ее в школу или не стал платить за колледж? Что, если бы не покупал ей книг или не читал на ночь Лонгфелло и Эмили Дикинсон? Его пробрала дрожь, хотя разговор становился все более горячим.
Мелисса поставила свою чашку на стол.
— Знаете, кто вы такой? Вы настоящий сноб. Вы думаете, что, если человек не учился в Оксфорде, он не в состоянии написать пьесу.
Сунир пожал плечами.
— Понятно. Возможно, нужно поблагодарить за это Голливуд. Ваш американский антиинтеллектуализм с радостью выдает подобные заявления, хотя я совершенно точно знаю, что вас никто не станет принимать всерьез, не говоря уже о том, чтобы напечатать какое-нибудь научное исследование, сделанное вами, если у вас не будет степени. Впрочем, это не важно. Чтобы написать те произведения, требовалось если не первоклассное образование, то, по крайней мере, личный опыт плюс умение его записать.
— Вы хотите сказать, что нужно было там бывать, — произнес Джейк.
Мелисса достала мобильный телефон и отвернулась.
— Это просто смешно.
Сунир с извиняющимся видом посмотрел на Джейка.
— Мне очень жаль, что я огорчил вашу дочь, мистер Флеминг. Но правду необходимо сказать.
— Ха! — фыркнула Мелисса.
— Не обращайте на нее внимания, — проговорил Джейк, пожав плечами. — Просто вы поставили под вопрос всю систему ее образования и все то, во что она верит.
— Знаете, все эти предположения заставляют задуматься над тем, умел ли Шекспир читать вообще, учитывая то, как он подписал шесть существующих в природе документов, не говоря уже о том, что он поставил под своим брачным свидетельством крестик.
— Хммм. Об этом никто и никогда не упоминал.
Мелисса больше не слушала их, а увлеченно что-то делала со своим телефоном.
«Интересно, что? — задумался Джейк. — Посылает электронное письмо? Проверяет, сколько у нее денег на счету? Смотрит видеозапись?»
Свой мобильный он оставил в бардачке машины в Беркли, потому что тот годился только для звонков и был устаревшей моделью, которая не работала за пределами Америки. В «Рейтере» ему выдали телефон для рабочих целей, но он отдал его, когда собрался вернуться в Штаты.
Они вышли из кафе через кухню и с радостью обнаружили, что на улице никого нет. Все трое находились в задумчивом (а в случае Мелиссы еще и мрачном) настроении и почти ничего не сказали друг другу на прощание.
— Будьте осторожны, — предупредил Джейк индуса, когда садился в такси. — Если то, что вы рассказали, правда и Льюис пострадал из-за своей книги, вам тоже угрожает опасность.
— Думаете, я этого не знаю? — сердито спросил Бальсавар и быстро зашагал прочь.
Когда они с Мелиссой вернулись в квартиру, она холодно проговорила:
— Я ему не доверяю.
Мысли Джейка путались. Какие еще тайны и сюрпризы приготовил для них этот древний современный город контрастов? И как объясняют эти глубинные литературные споры исчезновение Десмонда Льюиса? Неужели чье-то эго настолько уязвимо, что он — или она — не смогли выстоять перед этой угрозой? Или происходит что-то более изощренное?
