Во второй раз Крейн прошел через барьер в закрытую зону с гораздо меньшими мучениями: к нагрудному карману доктора был пристегнут новенький пропуск, а рядом с ним шагал молчаливый адмирал Спартан, поэтому весь процесс занял всего несколько минут. Охранявшие воздушный шлюз офицеры военной полиции синхронно отступили, и Крейн с адмиралом спустились на шестой уровень. Люк распахнулся в узкий коридор, Спартан вышел, Крейн последовал за ним.

В предыдущий раз он несся на полной скорости, стараясь быстрее попасть к Конраду Уайту, находившемуся в состоянии острого психоза, и мало что успел заметить по дороге. Сейчас Крейн с любопытством оглядывался по сторонам. Тем не менее идущий по здешним коридорам человек мог догадаться о том, что находится в закрытой зоне, лишь увидев большее количество предупредительных знаков на перламутровых стенах, стоявших повсюду морских пехотинцев да толстые резиновые уплотнительные прокладки вокруг каждой двери.

Спартан показал дорогу к уже ожидавшему их лифту и пригласил Крейна войти. В отличие от верхних этажей кнопки на панели управления были помечены цифрами от одного до шести. Адмирал нажал кнопку под номером «2», и они начали спуск.

— Вы так мне и не сказали… — решил нарушить молчание Крейн.

— Я вам много чего не сказал, — не глядя на него, отозвался Спартан. — Что конкретно вы имеете в виду?

— Почему вы изменили свое мнение.

Адмирал задумался. Потом повернулся и глянул на Крейна непроницаемым взглядом.

— Вы знаете, что я читал ваше досье?

— Ашер сообщил мне.

— Командир «Спектра» остался очень высокого мнения о вас. Он говорит, что вы в одиночку спасли подводную лодку.

— Капитан Нейсби преувеличивает.

— Должен вам признаться, доктор Крейн, что я не совсем представляю, что именно вы там делали.

— Это была секретная операция. Я не могу говорить о ней, сэр.

Спартан невесело усмехнулся.

— Об этом я все знаю. Лодке была поставлена задача: сбор информации о строительстве завода по обогащению урана на берегах Желтого моря. И, если необходимо, уничтожение предприятия атомной торпедой таким образом, чтобы все выглядело как случайная авария.

Крейн с удивлением посмотрел на Спартана. Потом он решил, что, наверное, у правительства не много тайн от военачальника, который командует таким секретным объектом, как станция.

— Я не имею в виду операцию, — продолжал Спартан. — Я хочу сказать, что не знаю, какова ваша роль в спасении корабля.

Крейн помолчал немного, вспоминая.

— Члены экипажа стали гибнуть, — начал он. — Просто страшной смертью. Носовые пазухи у них оказались разъедены, а мозг превратился в мохнатый студень. Болезнь развивалась в течение нескольких часов. В первый день умерли сразу два десятка человек. Мы действовали в режиме радиомолчания и не могли прервать поход. На борту поднялась паника, разговоры о саботаже, об отравляющем газе. Когда за ночь недосчитались еще десяти человек, разразился хаос. В цепи командования произошел сбой, дело шло к бунту. По подлодке начали бродить разъяренные группы, разыскивая предателя.

— И что сделали вы?

— Я понял: то, что все принимают за действие отравляющего газа, на самом деле может быть фикомикозом.

— Простите?

— Массированное воздействие грибка, подрывающее иммунную систему организма. Мне удалось собрать необходимые материалы, чтобы провести анализ сыворотки, взятой из тел погибших членов экипажа, и я обнаружил, что они были заражены rhyzopus ozirae — грибком, который вызывает редкое, но тяжелое заболевание, известное под названием «мукоромикоз».

— Значит, моряки на «Спектре» умирали от него?

— Да. Это оказалась особо ядовитая разновидность грибка, которая завелась в трюме подводной лодки.

— И как вы остановили распространение эпидемии?

— Я стал давать лекарства всему личному составу. Вызвал у людей состояние контролируемого ацидоза, при котором споры грибка не могли выжить.

— И спасли корабль.

Крейн улыбнулся.

— Я же говорил, адмирал. Капитан Нейсби любит преувеличивать.

— Мне так не кажется. Вы не потеряли голову, выяснили причину происшествия и, пользуясь тем, что имелось под рукой, решили проблему.

Двери лифта с шипением отворились, и адмирал вместе с Крейном оказались в коридоре без всяких опознавательных знаков.

— Какое отношение это имеет к происходящему здесь? — спросил Крейн.

— Давайте не будем лицемерить, доктор Крейн. Я мог бы провести немало параллелей, но вы и сами способны это сделать. — Спартан, быстро шагая, вышел на пересечение коридоров и свернул за угол. — Я следил за вашей работой, доктор. И решил, что будет разумно оказывать вам больше доверия.

— Так вот почему вы дали мне допуск в закрытую зону, — заметил Крейн. — Да, это поможет мне разобраться быстрее.

— Отгадка — за этой дверью. — Адмирал указал на люк в конце коридора, по обеим сторонам которого стояли вездесущие морские пехотинцы.

По знаку адмирала один из них отдраил люк и распахнул его. Крейн двинулся вперед, но остановился. За люком лежала сплошная чернота.

Спартан прошел в темный люк и оглянулся.

— Идете?

Крейн нырнул в проем. Он огляделся, и у него перехватило дыхание.

Они оказались в узкой вытянутой смотровой галерее, нависшей над просторным ангаром. По обеим сторонам в два длинных ряда от Крейна сидели лаборанты и наблюдали за мониторами. Попискивали электронные приборы, постукивали клавиши, раздавалось приглушенное бормотание. За стеклянной стеной галереи, внизу, в ангаре, сновали другие сотрудники в белых халатах — они перетаскивали оборудование или вносили какие-то данные в маленькие компьютеры. Но Крейн ничего этого не заметил. Его взгляд был сосредоточен на предмете, который висел над полом ангара на необычно толстом кабеле.

Объект представлял собой металлический шар, наверное, из титана, а может быть, и из более ценного металла, примерно десяти футов в диаметре. Он был отполирован, словно зеркало, и сиял в замкнутом пространстве, как солнце, так что Крейну приходилось щуриться, чтобы смотреть на него. Сфера казалась абсолютно гладкой. Единственным отступлением от идеальной формы была поросль датчиков, антенн и автоматических манипуляторов, лепившихся снизу корпуса, словно наросший мох. У дальней стены в специальных укрепленных эллингах стояли на опорных подушках еще два точно таких же шара.

— Что это? — спросил Крейн полушепотом.

— Это, доктор Крейн, Сфера. Сердце станции. Это то, для чего работает все на станции, абсолютно все.

— И что она делает? Копает?

— Нет. Копает специальная тоннелепроходческая машина. Задача же Сферы на данном этапе — двигаться за буровой машиной, укрепляя стальной обшивкой установленные секции штольни. Позднее, когда штольня будет проложена, Сфера найдет применение для исследования и… подъема.

— Она автоматическая?

— Нет. Нельзя автоматизировать все операции. Поэтому на ней работают сменные экипажи из трех человек.

— Экипажи? Но где же люк?

Адмирал Спартан коротко крякнул — наверное, он так смеялся.

— Доктор, мы работаем на таких глубинах, что никаких люков быть не может. Из-за страшного давления Сфера должна иметь идеальную форму, оставаясь действительно круглой.

— А как же вы обеспечиваете вход и выход людей?

— После того как экипаж сел по местам, корпус аппарата заваривается, а потом шов полируется до зеркальной поверхности.

Крейн присвистнул.

— Да. Вот почему каждая смена длится двадцать четыре часа — вход и выход занимают очень много времени. К счастью, как вы видите, у нас есть два запасных аппарата, и, пока один работает в тоннеле, другой можно как раз подготовить. Таким образом, работа продолжается безостановочно.

Какое-то время все молчали. Крейн понял, что не в силах отвести взгляд от ярко сверкающего шара. Пожалуй, ничего красивее он в жизни не видел. Впрочем, трудно представить, как в такой тесноте сидят три человека.

— Я так понял, вы не очень верите в то, что мы ищем Атлантиду, — сухо произнес Спартан. — Но что именно мы ищем, не ваше дело. Вам надо заботиться о медицинской ситуации. Теперь вы подчиняетесь не Ашеру, а мне. Само собой разумеется, что вам запрещено обсуждать то, что вы тут узнали, с кем бы то ни было в открытой зоне. Здесь за вашими передвижениями будут следить, по крайней мере сначала, а наиболее важные объекты вы будете посещать в сопровождении охраны. Конечно, мы обеспечим вас любым оборудованием, какое потребуется. Вы и раньше занимались секретной работой и знаете, какие преимущества и ответственность она подразумевает. Попробуйте злоупотребить привилегиями, и в следующий раз яркий свет, под которым вы окажетесь, будет включен уже вовсе не для того, чтобы сделать фотографию.

Крейн наконец оторвал взгляд от сферы и посмотрел на Спартана. Адмирал не улыбался.

— Так что же случилось? — спросил Крейн.

Спартан махнул рукой в сторону стеклянной стены, указывая вниз, в ангар.

— До настоящего времени то, что происходило с персоналом, буровой комплекс не затрагивало. Но за последние двенадцать часов у нас заболели двое работников.

— С какими симптомами?

— Спросите у них сами. На четвертой палубе пункт неотложной помощи. Мы его расконсервировали, и вы можете использовать его как временный лазарет. Мы отправим к вам туда обоих сотрудников.

— Почему мне ничего не сказали об этих двух случаях? — спросил Крейн.

— Я говорю вам сейчас. Оба пострадавших заняты работой, проходящей по высшему классу секретности, и не имеют пропуска в открытую зону.

— Я мог бы воспользоваться помощью доктора Бишоп.

— У нее ограниченный доступ в закрытую зону, только на случай аварийных ситуаций и в сопровождении эскорта. Мы можем изменить эти условия, если возникнет острая необходимость. Так вот, если можно, я продолжу. В добавление к тем двум заболевшим, о которых я упомянул, в комплексе я заметил и остальных, кто, похоже… ощутил психологические проблемы.

— А Корбетт знает?

— Нет, и не узнает. Корбетт, скажем так, не пользуется нашим полным доверием. Любая его оценка должна быть проверена вами. — Адмирал посмотрел на часы. — Как я понял, вы на ногах уже тридцать шесть часов. Я отправлю ординарца, чтобы он отвел вас в каюту. Поспите часов шесть. Завтра в девять утра вы мне нужны свежим.

Крейн медленно кивнул.

— Все ясно. Вы дали мне допуск, потому что медицинская помощь нужна и здесь.

Спартан прищурил глаза.

— Доктор, у вас теперь новое задание. Недостаточно просто выяснить, отчего люди болеют. Надо сделать так, чтобы они все время были здоровы. — Он указал в направлении Сферы и окружающих ее лаборантов. — На этой станции можно отказаться от всего и от всех — кроме проходки тоннеля. Она должна продолжаться любой ценой. Эта работа необычайно важна, и я не позволю, чтобы кто-нибудь или что-нибудь меня остановило, а если надо будет, сам сяду в Сферу. Я ясно выражаюсь?

Какой-то миг двое мужчин пристально смотрели друг на друга. Потом Крейн едва заметно кивнул.

— Абсолютно ясно, сэр.