На миг в каюте воцарилось молчание. Крейн сидел неподвижно, пытаясь осознать то, что услышал, — значение слов Ашера он понял не сразу.

— Не спешите, Питер, — доброжелательно сказал Ашер. — Я знаю, к этому не вдруг привыкнешь.

— Невероятно, — ответил Крейн. — Вы утверждаете, что ошибки быть не может?

— Нет. Человечество не обладает технологиями, которые позволили бы установить механическое устройство под земную кору, не говоря уже о том, чтобы оно при этом давало сложный импульс. Вы же знаете, что в зоне Мохо происходит естественная смена фаз, а регистрирующие устройства на поверхности земли недостаточно чувствительны да и вообще несовершенны и не улавливают некоторых волн, идущих из-под коры. Но в этой части океана Среднеатлантическая гряда необычайно мелка. Вдобавок с платформы «Сторм кинг» бурили глубокие скважины — это и помогло случайно обнаружить сигнал, который в других условиях был бы блокирован.

Крейн помолчал. Поерзал на стуле.

— Продолжайте.

— Конечно, правительство захотело сразу же добыть источник сигнала и определить, что это такое. Потребовалось какое-то время, чтобы запустить проект, собрать необходимое оборудование. Само место крайне затрудняет нам работу, ведь станцию создавали совсем для других целей и она не предназначена для функционирования на таких глубинах. Поэтому пришлось строить купол.

— А сколько времени заняла подготовка?

— Двадцать месяцев.

— Сколько? — Крейн был поражен. — За двадцать месяцев в «Дженерал моторс» даже опытный образец новой машины не сделают.

— Это показывает, насколько серьезно правительство относится к проекту. К настоящему моменту раскопки идут почти месяц, и темп работ очень высокий. Уже достигнуты значительные успехи. Под станцией идет вертикальная шахта. Мы вошли в мантию и сейчас копаем ниже, продвигаясь к источнику сигнала.

— Как же это возможно? Разве порода на такой глубине не расплавлена?

— Нам повезло: поскольку мы на океанской гряде, кора здесь относительно тонкая. Геотермальные показатели невысоки, а выход радиогенного тепла гораздо ниже, чем мог бы быть в континентальной части коры. Продольные и поперечные волнограммы показывают, что литосфера под нами находится на глубине всего в четыре километра; «всего» — это, конечно, условное понятие.

Крейн покачал головой.

— Должно быть какое-то логичное, земное объяснение. Скажем, это русское устройство. Или китайское. Возможно, природное явление. Насколько я помню из курса морской геологии, мы знаем ничтожно мало о составе нашей родной планеты, и разве что чуть больше — только о самом верхнем тонком слое.

— Сигнал не русский и не китайский. И, боюсь, тут слишком много факторов, которые не позволяют считать его природным явлением. Например, геологическое строение участка. Вообще-то, в том месте, где имело место погружение, наблюдаются серьезные геологические сдвиги, и в нашем случае здесь полагалось бы быть чему-то вроде подводного аналога метеоритного кратера. Однако слои осадочных пород над аномалией почти полностью совпадают со слоями пород вокруг. Представьте, как ребенок роет ямку в песке на пляже, потом кладет туда ракушку и закапывает ее. Этому явлению нет земного объяснения.

— Должно быть, — упорствовал Крейн.

— Нет. Боюсь, что истинный ответ лежит… ммм… за пределами Земли. Видите ли, были обнаружены кое-какие… артефакты.

Ашер кивнул молчаливому лаборанту. Тот подошел к дальней стене, встал на колени и отпер поставленный там большой пластиковый ящик. Достав оттуда что-то, он поднялся и передал это Ашеру.

Крейн с любопытством посмотрел на ученого. В руках у того находился небольшой предмет кубической формы в металлическом кейсе. Ашер глянул на Крейна и встретил его взгляд.

— Не забудьте, что я говорил вам про порог, Питер.

Осторожно вытащив из кейса кубик прозрачного плексигласа, ученый протянул его Крейну.

Каждая грань контейнера была тщательно запаяна.

Внутри что-то было. Крейн взял коробочку из рук Ашера, поднес к глазам и ахнул от удивления.

В самом центре контейнера парил объект не больше костяшки домино. Тонкий, как карандаш, лазерный лучик чистого белого цвета бил из него вертикально вверх, в потолок каюты. Что удивительно, странная вещь не имела какого-то определенного цвета, а словно сияла всеми цветами разом, радужно переливаясь золотым, фиолетовым, темно-серым, коричневым и другими оттенками, каких Крейн раньше не видел и представить себе не мог. Бесконечно сменяясь, оттенки поднимались на поверхность, как будто маленький предмет медленно горел волшебным пламенем.

Крейн вертел контейнер в руках, изучая артефакт. Как бы он ни поворачивал кубик, предмет по-прежнему оставался строго в центре замкнутого объема. Тогда Крейн начал разглядывать сам контейнер в поисках спрятанных проводов или магнитов. Но простое изделие из прозрачного пластика не таило никаких секретов.

Крейн принялся встряхивать кубик — сначала осторожно, потом посильнее. Сияющая вещица слегка подпрыгнула вверх-вниз и снова вернулась в центр объема, где и продолжала безмятежно парить, направив тонкий лучик света строго вверх.

Крейн поднес контейнер ближе к лицу и принялся разглядывать его, открыв рот от любопытства. Вблизи стало заметно, что края артефакта не совсем четкие. Скорее, они едва заметно пульсируют — то приобретают резкие очертания, то словно смягчаются. Как если бы масса и форма предмета постоянно менялись.

Тут Крейн осознал: ему что-то говорят. Он оторвал взгляд от кубика. Ашер, улыбаясь, стоял рядом и протягивал руку. После недолгого колебания Крейн неохотно отдал коробочку. Руководитель научного отдела убрал контейнер в кейс и передал помощнику, который уложил его обратно в ящик.

Крейн откинулся на стуле, зажмурился.

— Что это такое? — спросил он, немного помолчав.

— Мы не знаем, каково его назначение.

— А из чего сделано?

— Неизвестно.

— Оно опасно? Может быть, это из-за него здесь появились медицинские проблемы?

— Мне это приходило в голову. Мы все думали об этом. Но нет, артефакт безвреден.

— Вы уверены?

— Первым делом мы провели серию исследований, чтобы выяснить, какое излучение он испускает. Он совершенно инертен — все серии испытаний это только подтвердили. Я поместил его в кубик из плексигласа, потому что иначе его трудно контролировать — он всегда находит самый центр помещения и зависает там.

— А где вы его взяли?

— Его нашли при проходке шахты. Сейчас таких имеется с десяток. — Ашер помолчал. — Когда мы начинали, задача у нас была простая и ясная — копать быстро, соблюдая безопасность, до самого источника сигнала. — Он указал на ящик. — Но потом, когда нам начали попадаться эти штуки… все усложнилось.

Ашер сел, наклонился к Крейну и продолжил шепотом:

— Питер, они удивительные, даже более удивительные, чем кажутся. С одной стороны, их, похоже, невозможно разрушить. Они нечувствительны к любому воздействию, какое бы мы ни пытались к ним применить. Некоторые излучения, например радиацию, они поглощают, другие отражают. Кроме того, они, похоже, работают как конденсаторы.

— Конденсаторы? — переспросил Крейн. — Вы хотите сказать, как аккумуляторы?

Ашер кивнул.

— Какую мощность они выдают?

— Верхнюю границу мы не смогли установить. Когда мы включили такой артефакт в электрическую цепь, даже самые мощные измерительные устройства раскалились докрасна.

— А каков предел измерений?

— Триллион ватт.

— Что? Вот эта крошка хранит тысячу гигаватт энергии?

— Ее можно поставить в автомобиль, и она обеспечит его электроэнергией на весь ресурс в сто тысяч миль. А потом еще вот что…

Ашер полез в карман своего халата, вытащил небольшой конверт из плотной бумаги и вручил его Крейну.

Крейн открыл конверт и вынул листок. Это оказалась компьютерная распечатка, содержавшая короткую двоичную последовательность:

— Что это? — спросил Крейн.

— Луч, который испускает маячок. Он не постоянный, пульсирует несколько миллионов раз в секунду. То включается, то выключается.

— Единицы и нули. Двоичный код.

— Я тоже так думаю. Именно так работают компьютеры по всему миру. Так работают и нейроны в нашем мозгу. Это один из фундаментальных законов природы. Эта вещица невообразимо сложная, но почему бы и ей не использовать цифровой код? — Ашер похлопал по листу. — Последовательность длиной в восемьдесят бит повторяется снова и снова. Она значительно короче другого сообщения — того, что было передано из-под Мохо и обнаружено геологами.

— То есть вы утверждаете, будто тут какая-то другая информация? Значит, этот пучок света пытается нам что-то сказать?

— Да. Это послание для нас — нам осталось только расшифровать его.

Крейн взял распечатку.

— Можно, я оставлю это себе?

Ашер ответил не сразу.

— Ладно. Только никому его не показывайте.

Крейн убрал листок в конверт и положил на стол.

— А эти предметы… Можно ли выделить какую-нибудь закономерность их расположения?

— Нет, нам это не удалось. Они, похоже, лежали без всякой системы. Но конечно, мы же копаем только по ходу шахты. Проблема компенсации повышенного давления на такой глубине чрезвычайно остра, и с каждым пройденным метром решать ее становится все труднее.

— Вы говорите, что движетесь в направлении источника сигнала? А что потом?

— Тут тоже наблюдаются осложнения. — Ашер опять помолчал. — Понимаете, ультразвуковые датчики, которые мы опустили в шахту… они показывают, что под дном, где были найдены эти предметы, есть что-то еще. Большой объект, который находится еще глубже, чем источник сигнала.

— Что это?

— Мы знаем только, что он имеет форму тора и очень велик — несколько миль в поперечнике. Больше ничего не известно.

Крейн покачал головой.

— Но какие-то теории у вас должны быть…

— О том, зачем оно там? Конечно. — Кажется, Ашер почувствовал некоторое облегчение, как человек, который сделал мучительное признание. — После продолжительных дискуссий военная и научная стороны пришли к совместному выводу, что там что-то оставили для людей и они смогут найти это, когда достигнут надлежащего уровня развития.

— То есть это вроде как подарок? — уточнил Крейн.

— Можно и так сказать. Я вот думаю: кто знает, какие открытия действительно являются заслугой человечества, а какие были ему в той или иной форме дарованы? Кто, например, докажет, что огонь не был даром со звезд? Или железо? Или технология строительства пирамид?

— Дар со звезд… — задумчиво произнес Крейн.

— Греки верили, что огонь человеку дали боги. В других странах тоже были подобные мифы. Кто может сказать, что тут нет намека? Раз у нас появилась техническая возможность принимать сигнал из-под Мохо, раз мы можем добраться туда и найти маяк — значит, мы уже готовы к следующему прыжку вперед.

— И этот объект, к которому вы стремитесь, несет какую-то полезную технологию, которую мы получим, поскольку как раз готовы к тому, чтобы ею воспользоваться?

— Именно. Например, такая технология, благодаря которой появился показанный вам предмет. Секрет, который поможет человечеству развиваться дальше, сделать тот самый прыжок.

Наступило молчание. Крейн обдумывал услышанное.

— И в чем же проблема? — спросил он наконец.

— Сначала я придерживался того же мнения, что и все остальные, но в последнее время стал сомневаться. Понимаете, всем очень хочется верить, что там, внизу, лежит что-то удивительное. Мои ученые просто грезят наяву, воображая себе новые горизонты знаний. Эти пугала армейские слюну пускают, предвкушая, как можно будет поставить новые технологии на вооружение. Но откуда нам знать, что там такое? Найденные нами предметы — словно дорожка из хлебных крошек, которая намекает на то, что где-то есть вещи повкуснее. Но пока мы не разгадали их сообщения, мы не можем знать, что именно ждет нас там внизу.

Ашер опять вытер лоб.

— Потом кое-что случилось. Мы всегда предполагали, Питер, что этот предмет был там оставлен много лет назад, примерно несколько миллионов. Но не так давно мы обнаружили, что это событие произошло относительно недавно — примерно в тысяча четырехсотом году нашей эры. Тогда я понял, что где-то должны быть зафиксированы в письменном виде свидетельства события, сообщения очевидцев. И я отправил в этот регион исследователя, чтобы он посетил библиотеки, монастыри, университеты — все места, где могут храниться многовековые записи. И в Гримуолд-Касле, старом монастыре на одном из островов у берегов Шотландии, мы такое свидетельство нашли. — Лицо его помрачнело. — Текст оставляет тревожное, даже пугающее впечатление.

— Вы уверены, что речь идет именно о нашем случае?

— Не до конца.

— А я могу прочесть это?

— Я достану вам распечатку. Дело вот в чем: если предположить, что запись действительно относится к интересующему нас событию, то это самое грозное предостережение из всех возможных.

Крейн пожал плечами.

— Может быть, к нему стоит прислушаться. Тем более что цифровой сигнал вы так и не расшифровали.

— Но флотские все ускоряют и ускоряют темп работ. Мы с адмиралом Спартаном никак не можем договориться по этому вопросу. Больше всего он боится, что в других странах станет известно об этом открытии. Он хочет добраться до этого объекта как можно скорее и доставить в Грум-Лейк образцы всего, что мы найдем внутри, для дальнейших исследований.

Крейн задумчиво потер подбородок.

— А за пределами закрытой зоны кто-нибудь об этом знает?

— Совсем немногие. Ходят самые разные слухи. Большинство ученых подозревают, что там не просто Атлантида. — Ашер резко встал и зашагал по комнате. — Так или иначе, есть еще одна причина быть осторожным. Мы знаем, что земная кора состоит из трех слоев: слоя осадочных пород, пород, лежащих под ними, и океанического слоя. Мы уже прокопали первые два и почти добрались до третьего, самого глубокого. Дальше лежит Мохо — область сейсмического раздела между земной корой и мантией. Дело в том, что никто не знает, что такое Мохо, а также что произойдет, когда мы достигнем этой зоны. Но чем больше я протестовал, тем дальше оттесняли меня и Океанографическую службу от принятия решений. На станцию прибывает все больше военных, и это уже не моряки. Это «черные мундиры», и выглядят они угрожающе.

— Люди, похожие на Королиса, — заметил Крейн.

На миг лицо руководителя научного отдела приняло злое выражение.

— Да, это Королис вызвал их, и они докладывают только ему. Больше всего я опасаюсь, что Спартан скоро возьмет на себя руководство всеми работами, а Королис станет его силовым исполнителем. Если я начну возмущаться слишком громко, меня могут просто освободить от занимаемой должности и выслать со станции. — Так же резко Ашер перестал ходить взад-вперед и посмотрел на Крейна. — И тут наступает ваша очередь.

Крейн с удивлением посмотрел на него.

— Моя?

— Извините, Питер. Мне очень не хотелось сообщать вам эту информацию… и взваливать ответственность. Я думал, что медицинская проблема быстро разрешится и вы вернетесь на поверхность, веря, что мы нашли Атлантиду. Но с обнаружением свидетельств и при том, что Спартан становится все агрессивнее, надеяться мне остается только на вас.

— Но почему я? Вы немало рискуете, просто рассказав мне все это.

Ашер невесело улыбнулся.

— Не забудьте, я — хороший ученик. Мои подчиненные — люди науки. Они слишком запуганы такими, как Королис, чтобы согласиться помочь мне. Но вы, Питер, не только имеете опыт в лечении недомоганий, вызванных пребыванием на больших глубинах, но и вдобавок служили на подводной лодке, которая занималась разведывательными операциями. Боюсь, что все сведется именно к этому — к разведывательной операции. Или даже более того.

Крейн нахмурился.

— Что вы хотите сказать?

— С каждым днем люди подбираются все ближе к Мохо. Больше ждать нельзя. Так или иначе, нам просто необходимо узнать, что же там, внизу, до того как туда доберется оборудование Спартана.

— Почему вы так уверены, что я буду играть в вашей команде? Как вы сами заметили, я бывший военный. Почем вам знать — может, я приму сторону адмирала Спартана?

Ашер покачал головой.

— Только не вы. А теперь послушайте — никому не говорите ни слова. — Он помолчал. — Может быть, все это будет не нужно. Не исключено, что на третьем уровне уже завтра или послезавтра прочтут это сообщение и все, что я вам сказал, перестанет иметь значение. — Он кивнул на лаборанта, который стоял у ящика с образцом и за всю беседу не произнес ни слова. — Это Джон Мэррис. Он мой специалист по криптологии и работает над расшифровкой день и ночь. Я хочу, чтобы вы сделали вот что…

В этот момент раздался громкий стук в дверь каюты. Потом еще раз и еще.

Крейн посмотрел на Ашера. Глава исследовательской группы замер у своего стула; его изрезанное морщинами лицо сильно побледнело. Он резко замотал головой.

Снова раздался стук в дверь, еще более настойчивый.

— Доктор Крейн! — прозвучал суровый голос из коридора.

Крейн повернулся к двери.

— Подождите! — тревожным шепотом произнес Ашер.

Но в этот момент дверь распахнулась. В проеме, освещаемый со спины, стоял адмирал Спартан, в руке он держал универсальную красную пластиковую карту, отпирающую все двери на станции, а по бокам от него возвышались морские пехотинцы с карабинами в руках.