41
Наши дни
Томар, Португалия
На платформе вокзала толпилась группа английских туристов. Из их разговоров Мара поняла, что они тоже направляются в Томар. Бен и она сели в тот же вагон и затесались среди англичан. Мара до сих пор нигде не заметила их китайского друга, но все равно хотела заручиться надежным прикрытием на случай, если он вдруг материализуется, а группа туристов как раз предоставляла такое прикрытие.
Вокруг не смолкали разговоры, и пока поезд стоял, поджидая пассажиров, Мара и Бен шепотом обсуждали загадку, оставленную для них профессором. Они знали, что Томар служил главной обителью ордена Христа, и понимали, что орден всячески способствовал морскому продвижению португальцев в Африку и на Восток, предоставляя и финансы, и людей. Тем не менее связь между орденом, молитвой профессора и архитектурными планами по-прежнему от них ускользала.
— Я думал, что орден Христа давным-давно прекратил свое существование, — признался Бен.
— Джо упомянул в своем электронном послании, что орден до сих пор существует. Эта честь ему дарована за прошлые выдающиеся заслуги. Вполне логично, что виконт является членом ордена, так как его родовое имение когда-то служило обителью. Но вполне возможно, что орден продолжает свою деятельность, но не в том ключе, в каком представляет ее республике.
— Этим, по-моему, можно объяснить одну из строк молитвы. В ней он просит святого Винсента простить ему грехи, чтобы он мог воссоединиться со своими «собратьями во Христе». Не может ли это относиться к его собратьям по ордену?
— Если это так, то он, вероятно, поклялся не только святому Винсенту, но и ордену хранить тайну о первом этаже Шаролы, — кивнула Мара, вспомнив об экскурсии в Морской музей и Томарский комплекс. — Кажется, одним из символов ордена Христа является крест, очерченный красным, с белой серединой?
Бен сразу понял и процитировал из профессорской молитвы:
— «Под темной завесой и красно-белым гербом…»
— Лишнее подтверждение теории, что он пообещал ордену Христа никому не показывать архитектурные планы.
— Да что такого важного в этом этаже?
Английские туристы заполнили проходы, и какой-то человек втиснулся на единственное свободное место напротив Бена. Дальше обсуждать сведения, присланные Кэтрин и Джо, стало невозможно. Каждый погрузился в собственные мысли, пока поезд стучал по рельсам, направляясь из Лиссабона на север, в деревенское предместье, в Томар. Мара рассматривала в окне чередующиеся холмы, покрытые осенней листвой, и представляла, как тишину пейзажа когда-то нарушал громовой топот лошадей, несущих рыцарей ордена Христа из Томара на побережье, откуда каравеллы увозили их в Африку.
Как только поезд остановился у платформы, Мара подошла к экскурсоводу в бесформенном старомодном платье из искусственного шелка, прямом жакете и ортопедической обуви. Она спросила, нельзя ли им присоединиться к группе. Прикарманив кругленькую сумму, экскурсовод пригласила Мару и Бена в автобус с таким оживлением, которого Мара не наблюдала во время всей поездки на поезде. Они заняли места в середине автобуса и смотрели, как живописный городок Томар скрывался из виду, пока огромный автобус взбирался по извилистой дороге к замку тамплиеров и монастырю Христа.
Томарский комплекс смотрелся совсем по-другому в ярком свете дня, когда вокруг шумели орды туристов. И больше не казалось, что с парапетов на вас нацелены натянутые луки со стрелами. Арка Солнечных ворот больше не устрашала. Стены замка, как и все строение, по-прежнему поражали внушительностью, но солнце высветило и крошащуюся кладку, и некоторую обветшалость комплекса, что и послужило причиной для благотворительного праздника, устроенного виконтом.
Экскурсовод подняла над головой желтый флажок, чтобы собрать туристскую стаю вместе, после того как они прошли через ворота. Затем она повела их длинным маршем по гравийной дорожке мимо подстриженных садов к административному зданию, примыкавшему к Шароле. Экскурсия началась с показа Кладбищенской и Моечной галерей, во время которого звучало довольно утомительное повествование о проведенной принцем Генрихом Мореплавателем реконструкции. Переходя с экскурсантами из зала в зал, Мара внимательно слушала — вдруг проскользнет какая-нибудь крупица полезной информации об истории Томарского комплекса или ордена, но сухая лекция ее разочаровала.
На «блэкберри» Мары пришло очередное сообщение. Кэтрин написала следующее:
«Исследования принесли два новых уточнения. Во-первых, выравнивание в линию всего полиптиха дает основание предполагать, что две доски с изображением святого Винсента — Доска инфанта и Доска архиепископа — развернуты к центральному объекту. По традиции, в центре полиптиха, между двумя досками святого Винсента, должна была располагаться ниша со статуей. Во-вторых, рентгенография живописи показывает, что первоначально в руке святого Винсента на Доске архиепископа находился другой предмет. Его изображение было переделано еще до завершения всей работы. Предмет в руке святого Винсента первоначально был объемнее, хотя тоже цилиндрической формы».
Мара дала почитать сообщение Бену, а сама полезла в сумочку за репродукцией «Поклонения».
— Не мог ли святой Винсент на Доске архиепископа держать в руке архитектурные планы реконструкции Шаролы?
Бен кивнул.
— Похоже на то. Если профессор узнал через орден Христа, что «Поклонение святому Винсенту» когда-то изображало планы, а орден приказал профессору хранить эти планы в тайне, тогда все строки письма становятся понятными.
— Нам просто нужно отыскать, что теперь находится на первом этаже.
— Ну, это будет просто, — язвительно ответил Бен. — Нам всего-навсего необходимо проникнуть на этаж всемирно известного здания, которое охраняется ЮНЕСКО, доступ к которому закрыт уже несколько веков.
Их разговор прервала экскурсовод неожиданно бодрым сообщением:
— А сейчас мы войдем в Шаролу.
На этот раз дневной свет не изменил впечатления от Томарского комплекса: Шарола по-прежнему казалась нереальной в своем ослепительном блеске. Широкие полосы солнечного света лишь подчеркивали ее красоту. Мара отключила сознание от монотонного жужжания экскурсовода и позволила себе насладиться архитектурной роскошью.
В ту секунду, как они вошли в ризницу, началась работа. Мара осмотрела все сантиметр за сантиметром, сравнивая в уме с архитектурными планами каждое окно, каждую колонну, каждый карниз. Она еще раз убедилась, что отсюда нет явного доступа на нижний этаж, если только не сверлить дырки в каменном полу.
Мара перешла к южной стене. Вспомнив один абзац из рекламного буклета, где утверждалось, что до 1930-х годов вход в ризницу осуществлялся через южное окно, смотрящее на главную галерею, она решила внимательнее приглядеться.
И тут она увидела. На пустой южной стене выделялся выступ небольшой каменной умывальной чаши, под которой располагалась весьма внушительная кованая решетка. Мара долго смотрела на нее. Подошел Бен и проследил за взглядом Мары. И тогда Мара процитировала строку из профессорской записки:
— «Смой мои грехи».
