35

— Последние два дня прошли абсолютно впустую. — Мара швырнула сумочку на банкетку. После встречи с виконтом они вернулись в гостиницу и сразу прошли в бар.

— Вы в самом деле думали, что он знает, кто скрывается под именем Диаша? — спросил Бен.

— Нет, но я никак не рассчитывала, что буду унижена при одном упоминании этого имени, — содрогнулась Мара, вспомнив смех виконта.

— По крайней мере, он назвал нам несколько имен, — заметил Бен.

— Вот именно. Имена тех, с кем я уже успела связаться. — Она помолчала. — Меня удивляет только одно, что Эрманно дал мне неверные сведения. В прошлом он никогда не позволял себе такого.

Пока Мара сравнивала список из досье со своими записями, официант принес заказанные напитки: пиво для Бена и вино для нее. Тут в бар поспешно вбежал консьерж.

— Мистер Коулман, у меня для вас конверт.

— Положите на стол, пожалуйста, — сказал Бен, наливая пиво себе в стакан.

— Мне поручено передать его прямо вам в руки, — ответил консьерж.

Бен отставил стакан и полез за бумажником. Мара закатила глаза, решив, что служащий отеля просто добивался чаевых.

— Вот, держите, — сказал Бен, совершая с ним обмен.

Конверт перекочевал на стол.

— Не хотите открыть? — спросила Мара, зная, что лично ей любопытство никогда бы не позволило оставить конверт нераспечатанным.

— Нет. Это всего лишь последние отчеты Хуана.

— Как там дела на раскопках? Есть прогресс?

— Нет. Найдены еще несколько артефактов более позднего периода, но ничего относящегося к началу пятнадцатого века или тохарской эре. Странно, что разведчики Ричарда вообще обнаружили нетронутую тохарскую мумию и образцы тканей, а мы не сумели найти хоть что-нибудь. Обычно в местах захоронения находят множество предметов того периода.

Они поболтали немного про раскопки. Мара с удовольствием отвлеклась от обсуждения карты, а также сумасбродных поисков Бена, связанных с архитектурой Шаролы. Однако разговор неизбежно зашел о том, что делать дальше. Мара согласилась, что придется покинуть Лиссабон и встретиться с другими европейскими агентами.

Бен наконец вскрыл конверт и, достав листок бумаги, развернул. Мара как раз спрашивала, как им лучше всего совершить переезд, но он внимательно вчитывался в текст и не ответил.

— Бен, вы слышали мой вопрос?

Ответа опять не последовало.

— Бен, что там такое?

Он поднял на нее взгляд.

— Мара, это записка от профессора Силвы. Он заходил в отель, пока нас не было. Он хочет встретиться со мной у себя в офисе рано утром. Пишет, что может показать мне то, что я ищу.

На следующее утро Мара оделась с большей тщательностью, чем обычно. Выбирая любимые черные брюки и тонкий шерстяной свитер в обтяжку, она уверяла себя, что сделала такой выбор только потому, что день предстоит суматошный. Мало ли что от нее потребуется. Но в глубине души она все-таки понимала: существует другая причина — Бен.

Они встретились в холле, и Мара с ходу начала говорить о мерах предосторожности, к которым придется прибегнуть по пути в Лиссабонский университет. Если не считать ее первых встреч с агентами из подпольного мира нечистых на руку дельцов от искусства, она не очень беспокоилась, станет ли ее китайский друг следить за их с Беном передвижениями. Но теперь она хотела соблюсти осторожность, а потому не могла больше скрывать от Бена заинтересованность китайской стороны.

— Как это понимать, что нам придется поехать поездом, такси, а потом еще идти пешком до университета? — возмутился Бен.

— Дело в том, что уже много дней за нами следит некий представитель китайского правительства. Может быть, и дольше, так как мне кажется, что я видела его в аэропорту Гонконга. Помните типа, которого я облила кофе?

— Да. Что он хочет?

— Думаю, китайцы знают, что найдена, а затем украдена важная карта. Видимо, они хотят, чтобы мы привели их к ней.

— Почему вы сразу мне не рассказали?

— Не хотела вас тревожить. Кроме того, не было необходимости скрывать то, что мы до сих пор с вами предпринимали.

Бен разочарованно покачал головой.

— Мара, мне казалось, наше партнерство основано на доверии и общей цели. Я поделился с вами всем, что знаю, и ожидал того же самого от вас. — Он уставился на дверь. — Пора идти.

Они ехали поездом, на такси, а потом шли пешком. Молча. От сознания его правоты Мара присмирела. Волей обстоятельств они стали союзниками, и он имел право знать, какова на самом деле их ситуация. Знать правду, а не урезанную версию того, с чем, по ее мнению, он был способен справиться.

— Бен, я прошу прощения.

Он выгнул шею, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— В самом деле?

— Да. — И, уже не задумываясь ни о чем, выпалила то, что чувствовала: — Я хочу, чтобы между нами было то самое партнерство, о котором вы говорили.

— Правда?

И, не отводя взгляда, она ответила:

— Да.