ГЛАВА 14
Когда Садовский предложил Гриру встретиться в стрелковом клубе «Либерти», тот сразу заподозрил подвох и, войдя внутрь, понял, что не ошибся.
В помещении, которое Берт Пит называл классной комнатой, собралось около дюжины мужчин — все белые, каждый ветеран той или иной кампании. На стене между инструкцией по технике безопасности обращения с огнестрельным оружием и таблицей, наглядно демонстрирующей, как чистить это самое оружие, теперь висел плакат с изображением колокола и девизом: «СЫНОВЬЯ СВОБОДЫ — ПОДНИМАЙТЕСЬ!» В точности такую же татуировку Грир видел на руке Берта.
Он заметил на столе чипсы и орешки, бочонок холодного пива и толстую стопку каких-то подшитых материалов. У Грира возникло впечатление, что гостей ожидалось больше. Он взял наугад один из файлов в пластиковой обложке. Просто чушь собачья: ксерокопии речей ребят типа Тома Пейна, Патрика Генри и Пэта Бьюкенена, вроде бы именно последний — тот самый тип с неестественно писклявым голосом, которого Грир иногда видел по телевизору. Еще были снимки собраний и шествий «Сыновей свободы», которые проводились в Грин-Бей, штат Висконсин, в Бьютте, штат Монтана, в Гейсвилле, что в Джорджии. На последней странице красовался снимок Чарльза Мэнсона с подписью внизу заглавными буквами: «ШУРУМ-БУРУМ».
Грир все еще разглядывал последний снимок, когда к нему подошел Садовский и подчеркнуто громко спросил:
— Пива, капитан?
В руках у него была жестяная банка, и еще Грир заметил, как навострили уши стоявшие у стола парни — на это, несомненно, и рассчитывал Садовский, когда прозвучало слово «капитан». Точно он, Садовский, заслуживал особого вознаграждения за то, что привел офицера.
Грир взял банку с пивом.
Берт вышел на середину комнаты и призвал присутствующих к вниманию. Все, кроме Грира, расположившегося на диване у стены, уселись на раскладные стулья.
— Первым делом хочу поблагодарить каждого, кто пришел, — начал Берт, — потому как знаю, все вы люди занятые.
«Да уж, — думал Грир, оглядывая мужчин, налегающих на дармовое пиво. — Эти ребятки приходят сюда прямо с фабрики, или из кабин грузовиков, или, еще лучше, из местных отделений службы помощи безработным».
— Некоторые из вас уже знают о нас все, — пара голов дружно закивала в знак согласия, — других привело здоровое любопытство. Они хотят понять, кто мы такие, знать, на чем стоим… А еще, черт побери, они хотят понять, что происходит в стране!
«О господи, — подумал Грир, — начинается!» И снова оказался прав. Берт закатил долгую речь (она оказалась лучше, чем он ожидал) о том, как основали страну наши благородные предки, о вкладе, который внесли в развитие страны мужчины и женщины из Европы и Скандинавии (Грир заметил, как многозначительно покосился Берт на парня в первом ряду, действительно смахивающего на викинга). Он говорил о культуре, построенной на христианских ценностях, о том, что этой культуре, «некогда величайшей в истории человечества», теперь грозит огромная опасность.
— В чем же заключается эта опасность? — задал сам себе вопрос Берт и оглядел присутствующих. Все они дружно перестали хрустеть чипсами и хлебать пиво. — Это опасность распада.
В зале стояла мертвая тишина, даже стулья не скрипели.
— Откуда она исходит? — воскликнул Берт. — Что грозит распадом?
— Все потому, что ты уже больше не носишь оружия, — осмелился предположить один из приглашенных.
— Верно, — кивнул Берт. — Здесь, в Лос-Анджелесе, больше законов об огнестрельном оружии, чем где-либо еще. К простой палке могут придраться, но я не об этом.
— Порнография, — предположил еще какой-то парень. — Куда ни глянь, всюду порнуха, одна порнуха!
«Особенно у тебя под кроватью», — подумал Грир, продолжая потягивать пиво.
— Да, это тоже проблема, — согласился Берт. — Но я имел в виду нечто другое.
Он вдруг почувствовал, что теряет внимание слушателей. Когда еще один парень вдруг вскочил и заговорил о разводах и правах отцов, Берт нетерпеливо притопнул и воскликнул:
— Раса, джентльмены! Все дело в расе!
Все снова затихли.
— У нас идет самая настоящая расовая война, а многие этого даже не осознают!
«Стара собака, чтобы выходить на охоту», — подумал Грир.
— У нас есть граница с Мексикой протяженностью почти в две тысячи миль, а защищают ее, как… — Тут Берт сделал паузу, подыскивая наиболее сильное сравнение. — Ну короче, ты чувствуешь себя менее защищенным, чем человек, который оказался в полночь на углу Флоренс и Нормандии.
Несколько человек хихикнули, но в целом сравнение было принято благосклонно.
У этого Берта все смешалось в кучу, решил Грир. О ком прикажете беспокоиться? О черных в южной части Лос-Анджелеса? Или о нелегалах, просачивающихся в Америку через черный ход?
— Каждый день сотни, да что там сотни, тысячи нелегальных иммигрантов переплывают Рио-Гранде, пробираются в Сан-Диего или к нам сюда, в Лос-Анджелес, и наводняют нашу территорию. Наши школы, больницы, автострады.
Теперь оратор ступил на хорошо знакомую стезю. Незаконный переход границы — благодатная тема. Лезут через нее все кому не лень и отбирают у тебя рабочие места. Даже террористы этих людей мало беспокоят, нет, они готовы ополчиться против любого, кто отобрал у них замечательную работу — собирать помидоры на плантациях, драить полы шваброй. Сразу было видно — Берт оседлал своего любимого конька.
— Да вы зайдите в любой магазин или пивную и оглядитесь хорошенько! Вчера вечером я был в Торренс, заскочил в «Денис» и оказался там единственным белым! Я сосчитал: шестнадцать посетителей плюс три официантки, я был единственным настоящим чисто белым парнем в этом чертовом заведении!
Он сделал паузу, чтобы эта тревожная информация хорошенько осела в умах. Но насколько мог судить Грир, тронула она лишь половину присутствующих, по всей видимости, уже ставших членами организации «Сыновья свободы». Двое или трое переглянулись, перебирая лежащие перед ними листы, один взглянул на часы, а затем рассеянно уставился в окно, наверняка думая о том, можно ли выпить еще пива, перед тем как убраться отсюда к чертовой бабушке.
Но Берт продолжал гнуть свое. Еще минут двадцать или около того он клеймил кожу темного цвета и, как следствие, упадок Соединенных Штатов Америки по всем позициям. Больше всего досталось от него мексиканцам, а также выходцам из Гватемалы и Сальвадора. Грир никогда не мог отличить одних от других, да и не слишком-то стремился. На секунду вспомнил о Лопесе, парне, которого они потеряли при исполнении задания в Мосуле. Парне, которого утащило в ночь… нечто. Разве он ненавидел или любил этого Лопеса? Да нет, он относился к нему в точности так же, как к Садовскому или Донлану. Грир отпил большой глоток пива и решил: ничего подобного, никаких предубеждений. Временами он сожалел о страшной гибели этого парня.
Садовский словно прочитал его мысли и завертелся в кресле, улыбнулся Гриру, а выражение его лица, казалось, говорило: «Ну разве он не молоток, этот наш Берт?» В ответ Грир выразительно постучал по циферблату наручных часов. Садовский окинул его разочарованным взглядом и отвернулся.
Наконец Берт начал закругляться.
— Надеюсь, каждый из вас получил копии памяток общества «Сыновья свободы», там, в списках, вы найдете имена новых членов. И если у кого есть вопросы или же вдруг возникнут проблемы, валяйте, ребята, заходите. Не стесняйтесь, я всегда здесь! Торчу как шило в том самом месте! — Он расхохотался, и смех этот подхватили несколько человек, возможно просто от радости, что все это наконец кончилось. — И прошу не забывать: каждый, кто становится членом общества, получает десятипроцентную скидку, когда придет пострелять.
Такая же скидка была предложена Гриру как ветерану.
Пара заинтересованных кандидатов остались переговорить с Бертом, другие похватали кружки с пивом или побежали в туалет. Садовский присел рядом с Гриром на диван.
— У тебя есть вопросы к Берту?
— Ага. Где он научился чесать языком как заведенный?
Садовский скроил оскорбленную мину.
— Ты что, ему не веришь? Считаешь, еще не пришла пора всем нам проснуться и вдохнуть запах свежего кофе?
— Думаю, нам пора сесть в твою маленькую патрульную машинку и отправиться куда собирались.
Грир поднялся. Нога опять занемела, он был вынужден остановиться и растереть колено, а затем направился к двери. Он увидел Берта, заманивающего в свои ряды парня в форме службы доставки посылок. Грир взмахнул рукой и выставил большой палец, как бы говоря тем самым: «Все делаешь правильно, скоро он будет твой».
Он вышел на стоянку перед входом, остановился возле автомобиля с надписью на борту «Охранное агентство „Серебряный медведь“» и ждал, пока Садовский закончит говорить с еще одним «сыном свободы» о праздновании Четвертого июля и подойдет к нему. Садовский подошел и отпер машину, сохраняя обиженное выражение лица.
— Не понимаю, почему ты не слушал, — сказал он, когда оба они уселись на переднее сиденье и пристегнули ремни.
— Да потому, что все это дерьмо и чушь собачья.
— Ничего подобного.
Грир хотел было возразить, но затем передумал. Что толку спорить? Вместо этого сказал:
— Дай куртку.
Садовский выехал со стоянки.
— Возьми. Вон там, в сумке.
Между сиденьями лежала фирменная сумка с надписью «Рабочая одежда». Грир открыл ее и достал серую ветровку с логотипом «Серебряного медведя», с погонами и серебряными кнопками, а также кепку с солнцезащитным козырьком. Над ней была вышита эмблема в виде грозно ощерившегося медведя, поднявшегося на задние лапы. Он надел кепку, повернул боковое зеркало, посмотрел в него, поправил.
— Оно мне нужно, — проворчал Садовский и вернул зеркало в прежнее положение.
Грир рассмеялся.
— Ты чего, до сих пор дуешься? — спросил он.
Садовский не ответил, лишь поджал губы и продолжал ехать вперед.
Грир покачал головой. Странно все это. За сексуальный «танец» с его подружкой слова не сказал, а тут, стоило обронить пару не слишком лестных слов в адрес его тайного общества, вдруг разобиделся. Он отвернулся и стал смотреть в окно, пытаясь отвлечься — теперь не время для всех этих дурацких разборок. Надо сосредоточиться на том, что им предстоит. Он сунул руку в карман темно-серых джинсов, специально ездил за ними в «Гэп» и подбирал по цвету, максимально приближенному к тонам куртки, и достал пару таблеток. Одну, чтобы обуздать боль в ноге, вторую для поднятия тонуса. Ведь им предстояла серьезная работа, совсем не то, что в Брентвуде, когда в доме врача он наткнулся на сиделку для собаки. Теперь — совсем другое дело.
Теперь целью было имение аль-Калли. Здесь ему нужно применить всю свою смекалку, умение и опыт.
Они проехали под аркой и оказались в Бель-Эйр, и Грир начал примечать и запоминать особенности местности, расположение улиц, варианты отхода. Он уже изучил карту этого района по туристическому справочнику «Томас гайд» и в атлас «Мэп квест» тоже не поленился заглянуть, но совсем другое дело, когда изучаешь местность непосредственно. К тому же карты никогда не скажут тебе, насколько темным или ярким является вечернее освещение улиц. Что ж, обстановка очень даже подходящая — освещение приглушенное, фонарные столбы стоят редко, провода тихонько гудят, лампы под колпаками слегка покачиваются в такт ветру, дующему с океана. Свет, который они отбрасывают, напоминает лужицы янтарного цвета. Пока что обстановка была просто идеальная.
Чем выше они поднимались в гору, тем темнее становилось на дороге и тем меньше удавалось разглядеть Гриру из патрульной машины. Если здесь и были дома, то они скрывались за высокими живыми изгородями и кирпичными стенами с встроенными в них стальными воротами, на которых виднелись предупреждающие надписи, поблескивали огоньки переговорных устройств и камер наружного наблюдения. Проезжая мимо ворот, где висел знак «Серебряного медведя», Садовский рассказывал Гриру, какая кинозвезда, знаменитый певец или спортсмен проживает здесь. Гриру оставалось лишь догадываться, что за роскошные особняки прячутся за заборами и сколько всего ценного можно там взять. Непонятно, почему раньше он занимался столь неперспективными типами, как тот доктор из Брентвуда. Надо поговорить об этом с Садовским, только позже.
— Видишь? — спросил Садовский и замедлил ход на узкой круто изогнутой дороге, что вилась вдоль высоченной каменной ограды.
— Что именно?
— Ворота.
Грир увидел ничем не примечательные ворота из цельных толстых стальных пластин. Успел заметить и дверь, врезанную в эти ворота, едва различимую сквозь густой кустарник, росший у стены.
— Задний вход для прислуги в имение аль-Калли. Здесь я тебя и заберу.
— Но как я попаду туда? Ведь сработает сигнализация.
— Только главные ворота снабжены системой сигнализации, а эту дверь можно открыть изнутри, — ответил Садовский, и они проехали дальше. — Если увидишь, что мимо проезжает другая машина, спрячешься в кустах.
— Последние минут пятнадцать ни одной машины не видел.
— Да. Но здесь, если увидишь, почти любая будет патрульной.
Грир кивнул, Садовский медленно развернулся, и они двинулись в обратном направлении по уже более широкой дороге — у Грира возникло ощущение, что они практически объехали по кругу вершину горы, перед тем как оказаться на длинной и плохо освещенной улице, судя по всему — в тупике. Грир вертел головой, но никаких главных ворот не увидел, по обе стороны тянулись затянутые густым плющом стены, перед ними высился непроходимый на вид кустарник. Неужели все это принадлежит одному человеку? Тому самому аль-Калли?..
— Вон там ворота, впереди, — сказал Садовский. — Дежурит обычно один парень по имени Реджи.
Грир поднял воротник ветровки, надвинул кепку на лоб.
— Сам будешь с ним говорить.
— Да. Как-нибудь проедем, — сказал Садовский. — Да и вообще, решать тебе.
Они приблизились к освещенным воротам, и Садовский мигнул фарами. В их свете Грир увидел будку из камня, такие строят порой на въезде в Национальный парк. Из будки вышел темнокожий парень с журналом в руке. Садовский притормозил и опустил боковое стекло.
— Ну, какие новости, приятель? — самым дружелюбным тоном спросил он.
«А как же расовая война?» — усмехнулся про себя Грир.
— Да особо никаких, — ответил Реджи и оперся рукой о дверцу машины. Потом заглянул в салон. — А это кто?
— Это, дружище, наш эксперт по датчикам.
Грир опустил голову, кивнул, но не сказал ни слова.
— Наш кто? Сенсей, как в «Малыше Карате»?
Садовский фальшиво улыбнулся.
— Нет, это парень, который проверяет все датчики движения вокруг дома и на самой территории.
— Как скажешь, — буркнул в ответ Реджи.
— Есть кто дома?
— Все.
— Ладно. Тогда постараемся управиться побыстрее.
Реджи отошел в сторону и надавил на кнопку концом свернутого в трубочку журнала. Створки ворот бесшумно раздвинулись.
Садовский поднял боковое стекло, проехал в ворота и двинулся вперед по длинной извилистой дороге. Гриру не очень понравилось это «все дома». Он предпочитал работать в домах, обитатели которых находились в деловой поездке или где-нибудь на отдыхе. Что ж, придется смириться с этим обстоятельством.
Они ехали и ехали, а дома все не было видно. Вместо этого он заметил пару павлинов. Они стояли на лужайке, сбоку от дороги, и молча смотрели на их машину. Затем один из них попал в свет фар и издал протяжный крик, живо напомнивший Гриру об Ираке. Эти пронзительные мяукающие крики перед заходом солнца, когда он впервые оказался во владениях аль-Калли.
— Да, эти долбаные птицы тут повсюду, — сказал Садовский. — Ума не приложу, как люди могут здесь спать.
Но Грира это мало волновало.
— Есть тут дом где-нибудь или мы просто выехали на прогулку?
Садовский фыркнул.
— Сейчас, уже подъезжаем. — Потом вдруг тихо и без видимой причины выругался: — Мать их за ногу, вонючие арабы!
Машина проехала мимо фонтана с подсветкой, он состоял из множества изваяний, и струи воды били в разные стороны. Гриру начало казаться, что он находится в каком-то парке аттракционов, но веселее от этого не стало. Возможно, так подействовали душераздирающие крики этих проклятых павлинов или же само осознание того факта, что он снова находится у дворца аль-Калли, но им овладели дурные предчувствия. На его долю выпало уже немало скверных ночей, когда он просыпался весь в поту, а перед глазами плыли бесконечные колоннады на фоне слепящего солнца пустыни… и еще: пустые клетки с изогнутыми прутьями.
Всего недели две назад он кричал во сне, да так громко, что мать заглянула в комнату и спросила, все ли с ним в порядке. Сперва он просто не мог ей ответить — во рту пересохло, ему никак не удавалось прогнать стоящую перед глазами картину: на него надвигается черный туман, более плотный, чем обычно, накатывается, грозя поглотить его. Он пытается вырваться, освободиться, прежде чем то, что кроется в тумане (он точно знает, там что-то есть, нечто ужасное), заметит его, но не успевает. Он слышит его дыхание, глухое, рычащее, чует запах этого невидимого существа — вонь грязной шерсти, фекалий и крови.
— Да-да, — сказал он матери, вытирая мокрые ладони о простыню. — Я в порядке.
— Что-то непохоже.
— Говорю тебе, все о'кей!
— Тогда нечего на меня орать, — буркнула она, прежде чем захлопнуть дверь.
Он проглотил пару таблеток ксанакса и провел оставшуюся часть ночи в ступоре перед экраном телевизора.
Под колесами автомобиля зашуршало, они съехали с асфальтированной дорожки на мелкий гравий. Еще один, последний поворот, и вот перед ними предстал дом аль-Калли. Грир подался вперед на сиденье, чтобы увидеть его весь целиком, от фундамента до шпилей и коньков крыши, серебрящихся в лунном свете.
— Они называют его замком, — сказал Садовский.
— Ни хрена себе…
На взгляд Грира, это внушительное здание походило на цельный каменный утес с небольшими вкраплениями деревянных деталей. Из занавешенного окна на лужайку падал желтоватый луч света.
Садовский притормозил у самого дома и обернулся к нему.
— Значит, так: бассейн, теннисный корт и все такое находятся за домом. Слева конюшни и нечто вроде амбара. Задняя калитка, ну та дверь, что я тебе показывал и где буду ждать, прямо за ними. Не найти ее нельзя, пойдешь по служебной дорожке.
Грир не двинулся с места. Садовский выждал, а потом спросил:
— Капитан? — словно они вновь попали в старые добрые времена.
— Да, — ответил Грир и еще раз окинул взглядом огромный дом. — Я все понял.
— Сколько тебя ждать?
— Дай мне час, но оставайся на связи, может, и раньше выйду.
— Вас понял. Конец связи.
Грир ненавидел эти дебильные армейские шуточки.
Он вышел из машины и тихо закрыл за собой дверцу: не стоит объявлять на всю округу о своем прибытии. Ночь стояла теплая, дул легкий бриз. Он махнул рукой, давая понять Садовскому, чтобы отъезжал. Патрульная машина дала задний ход, затем медленно развернулась на дороге и скрылась за поворотом. Поскольку выезжать с территории он будет из-за будки, есть надежда, что охранник Реджи не заметит отсутствия в салоне второго человека. А если заметит, Садовский скажет ему, что Грир занят починкой сломавшегося детектора движения и что он заедет за ним немного позже.
Когда машина скрылась из виду, Грир окинул дом внимательным взглядом. Широкая каменная лестница вела к массивной деревянной двери, от фасада ответвлялись два крыла в несколько этажей каждый, большую часть стен покрывал густой плющ. Слева располагался гараж на шесть автомобилей, крышу его венчал флюгер в форме все того же павлина на шесте.
Он что, свихнулся на этих птицах?
Грир медленно приблизился к лестнице, но при этом старался не походить на человека, который хочет подкрасться незаметно. Поправил кепку с козырьком, снял с пояса карманный фонарик и уверенно поднялся по широким ступеням, изображая из себя патрульного. Тронул дверную ручку — заперто, тоже мне, сюрприз, — и поднял глаза на камеру наружного наблюдения, закрепленную над горгульей из камня. Этот ухмыляющийся демон с обезьяньей мордой напомнил ему горгулий, которых он видел еще ребенком, на старой церкви в центре Лос-Анджелеса. Последний раз, когда он проезжал мимо этого места, церкви там не было, вместо нее построили гараж.
Интересно, подумал Грир, где находится источник питания этих камер? Может, тут есть подземный командный центр с круглосуточно работающими дежурными или же в будке у Реджи есть монитор и все изображение подается на него? Садовский сказал, что просмотрел все файлы «Серебряного медведя» и никаких указаний на то, что эта система наблюдения отличается от обычной, не нашел. Но Садовский уже не раз подводил Грира, и он понимал, что целиком полагаться на его информацию не стоит.
Стараясь держаться в тени и одновременно не делая подозрительных или резких движений, Грир прошел вдоль всего дома, затем свернул в небольшие воротца и увидел тележку для гольфа с маленькой гофрированной крышей, что примостилась возле суперсовременного черного лимузина «мерседес». Грир заглянул в салон и увидел, что модель оснащена по последнему слову техники и усилена броней, которой он не видел даже на военных «хаммерах». Этот аль-Калли знает, как надо путешествовать… и вообще умеет жить.
Грир нашел еще одну дверь в дом, боковую, но она тоже оказалась заперта. Мало того, уже по характерному звуку, с которым повернулась ручка, понял, что дверь изнутри заперта на задвижку и усилена в этом месте металлической пластиной. На стенах висели медные светильники, отбрасывающие на землю желтоватые круги света. Грир направился к задней части дома.
Именно отсюда и открывался самый впечатляющий вид на поместье. За широким портиком тянулся длинный строй деревьев в полном цвету, за бассейном виднелся небольшой летний домик, напомнивший Гриру открытые эстрады с козырьком, где Четвертого июля собирались старики в соломенных шляпах и играли военные марши. Тут же стоял деревянный мольберт, рядом с ним — столик с кисточками и прочими принадлежностями для рисования.
Грир обернулся и взглянул на дом: в нескольких окнах горел свет, на верхних этажах и на первом. Стараясь держаться в тени, он бесшумно подкрался по каменным плитам и заглянул в одно из окон на первом этаже. Окна тут были узкие, стрельчатые, с тонкими ромбовидными рамами. Внутри он увидел детский затылок с кудрявыми черными волосами. Мальчик склонился над каким-то предметом, судя по всему — над игровой приставкой. Грир умудрился разглядеть даже часть огромного экрана плазменного телевизора, на котором шла битва. Парни в камуфляжной форме теснили других парней, смахивающих на талибов. Гриру стало смешно — сейчас его жизнь тоже походила на видеоигру.
Внезапно мальчик поднял голову, действие на экране остановилось. Ребенок разговаривал с кем-то, кого Грир отсюда не видел. Затем экран погас, а мальчик поднялся с дивана. Нетрудно догадаться, что там происходит. Грир взглянул на часы — уже почти полночь, да и каникулы в школе вроде бы не начинались. Грир отошел от окна на шаг и увидел, что мальчик говорит с мужчиной — высоким, с лысой головой, в черной водолазке и с недовольным выражением лица.
Грир тотчас понял, что видит перед собой Мохаммеда аль-Калли собственной персоной.
Он искал его в «Гугле», долго лазал по Интернету, но для человека столь богатого и влиятельного информации было крайне мало. Аль-Калли предпочитал держаться в тени. На одном из снимков, который удалось разыскать Гриру, он был еще совсем молодым человеком в английском костюме для верховой езды; два других нечетких фото запечатлели его на каких-то арабских саммитах. Был еще один, где аль-Калли, выходя из лимузина в Париже, прикрывал лицо рукой. Но это определенно он, Грир не сомневался ни секунды, достаточно было посмотреть, как он держится и несет себя. Прямо как император Саладин из «Небесного царства».
Мальчик выбежал из комнаты, аль-Калли последовал за ним. Свет погас, потом зажегся в другой комнате, наверху. Стало быть, там спальня мальчишки? Грир ждал, где еще загорится свет или послышится звук. Но все окна были плотно закрыты, и шансов расслышать и понять, что происходит в доме, не было никаких.
Вдруг он услышал шум, доносившийся с площадки, где был припаркован «мерседес»: звук хлопнувшей двери, приглушенные голоса. Грир метнулся к деревьям и скрылся в тени.
На площадке стоял аль-Калли. Дверь была распахнута настежь, и секунду спустя Грир понял почему — мускулистый мужчина в темно-синем спортивном костюме вытащил на улицу человека, казавшегося полумертвым. Подтащил его к тележке для гольфа — парень не сопротивлялся, видимо, совсем обессилел — и грубо затолкал его на сиденье, затем забрался сам и сел рядом. Аль-Калли уселся на водительское место.
Якоб, вспомнил Грир. Да, именно так звали мусульманина, которому он передал сундук в Ираке.
Секунду спустя затарахтел моторчик и тележка для гольфа тронулась с места. Грир мысленно чертыхнулся. Перед ним разворачивалась весьма любопытная сцена, но разве теперь их догонишь?
Тележка покатила по каменным плитам, затем выехала на лужайку. Грир понимал: завтра боль в ноге его доконает, но сейчас он думал только об одном — как бы не потерять их из виду. Он стал пробираться между деревьями. Тележка замедлила ход — лужайка шла в гору, — затем достигла вершины и покатила вниз еще быстрее, чем вначале. Грир старался не отставать и вскоре уловил запах лошадей: действительно, справа показались конюшни. Он слышал, как тихо заржала лошадь. Однако тележка направлялась совсем не к конюшням. Проехала мимо стойл и покатила дальше, к заднему входу, который показывал ему Садовский.
Гриру ничего не оставалось, как остановиться и отдышаться, растереть больную ногу. Тележка скрылась за деревьями. Что за чертовщина? Если они собирались выехать за пределы поместья, то почему не воспользовались машиной?
Он двинулся в том же направлении. Трава под ногами была густая, высокая. Весь остальной Лос-Анджелес страдал от засухи, но аль-Калли явно не жалел воды для своих лужаек. Местность пересекал небольшой ручей, и, хотя Гриру страшно не хотелось обнаруживать себя, ничего не оставалось, как перейти через него по узкому деревянному мостику. Впереди, среди деревьев, возвышалось какое-то строение, оно походило на склады боеприпасов, которые строили американцы в Ираке. И тут Грир вспомнил: Садовский говорил, что где-то там, за конюшнями, находится закрытая арена для выгула и тренировки лошадей. Должно быть, это она и есть.
Но вместо того чтобы направиться прямо туда, Грир углубился в заросли и подобрался к сооружению с другой стороны, под углом.
И правильно сделал, потому что увидел: тележка для гольфа остановилась возле строения, напоминавшего огромный амбар с двойными дверьми. Аль-Калли по-прежнему сидел за рулем, пленник же бесцельно и слепо брел по земле, еле перебирая ногами. Якоб неспешным шагом шел за ним, ничуть не опасаясь, что парень может удрать. Несчастный вдруг споткнулся и упал, Якоб подошел, схватил его за ворот оранжевой куртки (типа тех, что носят заключенные) и бросил обратно в тележку, как мешок с грязным бельем. Что бы там ни происходило, ясно было одно: дела у парня в оранжевой куртке обстояли хуже некуда.
Аль-Калли обернулся и что-то сказал своему телохранителю. Грир не разобрал слов, только по тону понял, что это приказ. Сидевший за рулем аль-Калли приподнял руку. В ней был зажат какой-то предмет, похоже пульт дистанционного управления. Грир увидел, как медленно отворяются двери гигантского амбара, подобных сооружений он никогда прежде не встречал на территориях частных владений. Грир подошел поближе.
Они собирались войти туда… но следует ли ему идти за ними? Это может стать роковой ошибкой всей его жизни.
Послышался равномерный гул — это внутри помещения работали огромные вентиляторы.
Тележка для гольфа двинулась вперед; Якоб крепко держал пленного.
За распахнутыми настежь воротами Грир увидел в центре огромное открытое пространство, вдоль ближней стены высились горы каких-то ящиков, инструментов, а всю дальнюю стену, что показалось Гриру еще более любопытным, занимали клетки или ниши с толстыми прутьями. Они были гораздо больше, внушительнее и оснащены лучше, чем те, что он видел во дворце аль-Калли недалеко от Мосула.
Тогда он решился. Он должен знать, понять, что это такое. Пригибаясь к земле, точно избегая снайперского огня, Грир прошмыгнул в странное помещение. Ветер от огромных вентиляторов едва не сорвал с него кепку, но он придержал ее рукой, скользнул в сторону и укрылся за горой ящиков. Едва он успел это сделать, как двойные двери со стуком сомкнулись у него за спиной.
