Человек на горном плато медленно убрал рацию от уха. На этот раз, вместо того чтобы вернуть ее на пояс, он положил ее в вещмешок, рядом с толстой потертой книгой в мягкой обложке. Взгляд его на мгновение задержался на книге — первом томе «В поисках утраченного времени» Пруста. Взяв ее в руки, он пролистал грязные страницы до той, уголок которой загнул несколько секунд назад.

Водяной Буйвол не любил читать. В молодости у него с лихвой хватало всевозможных проблем, и времени на книги просто не оставалось. Когда-то в исправительном заведении для малолетних священник читал мальчикам проповедь, рассказывая о том, что книги открывают двери в иные миры. Тогда Водяной Буйвол пропустил его слова мимо ушей. Но позже, служа снайпером в разведке морской пехоты, когда приходилось бесконечными часами лежать в крошечном укрытии наедине с собственными мыслями, он вновь вспомнил ту проповедь, задумавшись об упомянутых в ней мирах.

У штатских имелось одно преимущество — они могли читать на работе.

Он решил, что если уж он собирается прочесть книгу, то пусть она будет длинной. Он не понимал, зачем тратить время и силы на чтение, которое закончится всего через пару сотен страниц. Приходилось начинать все заново, запоминая новые имена, постигая новый сюжет. Крайне неэффективно.

И бессмысленно.

Так что, изучив содержимое полок книжного магазина в Денвере, он остановился на Прусте. Цикл «В поисках утраченного времени» был в достаточной степени длинным — три тысячи триста шестьдесят пять страниц.

Крик пустынной птицы вывел его из задумчивости, и он снова убрал книгу в вещмешок, достав из него подзорную трубу и снайперскую винтовку. Повернувшись, он направил трубу в сторону огромного купола Утопии, ведя вдоль бесчисленных стеклянных многоугольников, пока в конце концов не обнаружил ремонтника. Тот только что перебрался к большому черному клину в форме полумесяца — крыше над Каллисто.

Водяной Буйвол удовлетворенно хмыкнул. Хорошо. Очень хорошо.

Положив подзорную трубу, он поднял винтовку, привинтив на место глушитель, затем приложил глаз к окуляру оптического прицела и нацелил оружие на купол. Прицел — «Льюпольд М-3 ультра», с дальномерной сеткой и встроенным компенсатором смещения — постоянно хранился в вещмешке рядом с фляжкой. Он вновь ощутил знакомое холодное прикосновение металла к глазнице.

Стрелок медленно вел прицелом вдоль купола. Джон Доу как-то рассказывал ему, что во время Второй мировой войны японские снайперы забирались на пальмы с помощью стальных крюков, привязывали себя к стволам и оставались там в течение нескольких дней подряд, ожидая появления цели. Водяной Буйвол вполне мог это понять. В работе снайпера есть нечто такое, что, можно сказать, доставляет душевное спокойствие. Невозможно объяснить это тому, кто никогда не имел к этому отношения. Мир внезапно сократился для него до маленького кружка в конце туннеля. Если правильно подготовиться, можно забыть обо всем остальном, кроме этого кружочка. И все становится очень просто.

Он снова подумал о Джоне Доу, о том, как тот нашел его в китайском храме в Бангкоке и взял к себе на службу. В отношении руководства Водяной Буйвол всегда был исключительно разборчив. Но у Джона Доу имелись безупречные рекомендации, а его способность руководить и тактическое мастерство не раз подтверждались в течение полудюжины успешных операций. Он обладал редким для штатского пониманием необходимости скрывать свое имя, что вполне устраивало одиночку, такого как Водяной Буйвол.

Но с другой стороны, Джон Доу не всегда был штатским.

Водяной Буйвол слегка передвинул ствол, и в поле зрения прицела вновь появилась фигура ремонтника, увеличенная в десять раз. Он находился примерно на трети высоты купола, осторожно, словно кот, пробираясь по узкому горизонтальному мостику. С пояса свисала клавиатура размером с ладонь. Водяной Буйвол наблюдал за человеком, который добрался до пересечения стеклянных панелей. Осторожно отстегнув страховочный трос, рабочий прицепил его к поручням на противоположной стороне и обошел вокруг. Он снова двинулся вперед, но тут же остановился и, достав клавиатуру, что-то на ней набрал — вероятно, обнаружив треснувшую панель. Затем он двинулся дальше. Водяной Буйвол продолжал следить за ним в прицел.

У следующего пересечения от мостика вдоль искривленной поверхности купола уходила вверх и вниз металлическая лестница. Прицепив к ней трос, ремонтник начал спускаться между темными стеклянными панелями, перебирая перекладины руками. Что-то в нем напомнило Водяному Буйволу Пруста — возможно, его белый комбинезон. Где-то в предисловии к книге говорилось, что писатель любил одеваться в белое.

Он добрался до того места в первом томе, где автор описывал пожилую тетушку, жизненное пространство которой постепенно сокращалось, пока не ограничилось двумя из комнат ее квартиры. Это Водяной Буйвол тоже мог понять. У него когда-то была бабушка. Правда, ее убогая квартирка целиком состояла всего из двух комнат. Но, постарев, она перестала из нее выходить, словно мир за дверью стал другой вселенной, которой следовало опасаться и избегать. Если кому-то хотелось узнать, как у нее дела, справиться о здоровье, дать ей супа — он должен был прийти к ней сам.

Пруст писал о том, как бывал в гостях у тетушки, делал ей чай из цветков лайма. Водяной Буйвол бывал у собственной бабушки один или два раза, а потом навсегда перестал ходить к ней гости. Интересно, подумал он, каков на вкус чай из цветков лайма?

Когда он только начал читать книгу, она показалась ему бессмысленной. Насколько он мог понять, некий француз просто описывал собственное детство. Кому, черт возьми, интересно, как долго он не мог заснуть? Но потом Водяному Буйволу пришлось участвовать в долгой и утомительной операции на мексиканской границе, и он снова попытался взяться за книгу. Постепенно жизнь Пруста начала обретать для него форму и содержание. А затем ему показалось, что он все понимает. Возможно, священник был прав — книги действительно открывали двери в иные миры.

Рабочий перестал спускаться по куполу и пробирался теперь вдоль другого, расположенного ниже горизонтального мостика, который отделяло от поверхности чуть больше тридцати футов. Снайпер удобно устроился во впадине, широко раскинув ноги и цепляясь носками за каменистую землю. Поставив сошку винтовки на небольшой скальный выступ у края впадины, он удостоверился, что она держится прочно. Одна его рука скользнула вперед, ухватившись за рукоятку, палец другой щелкнул предохранителем и лег на спусковой крючок. Он глубоко вздохнул, потом еще раз.

Человек отстегнул трос и перешел вокруг металлической крышки к следующей панели. Водяной Буйвол точно рассчитал время выстрела, нажав на спуск как раз в тот момент, когда рабочий протянул руку, чтобы снова прицепить трос к мостику.

Голова его дернулась, будто кто-то позвал его по имени. Стрелок наблюдал в прицел, как на белой ткани расплывается красное пятно. Автоматическим движением он передернул затвор, изготовившись ко второму выстрелу. Но этого не понадобилось — пуля вошла в тело в нужном месте, повредив большинство жизненно важных органов. Ремонтник уже соскальзывал головой вниз по темной поверхности купола.

Водяной Буйвол следил за ним в прицел, пока тот не застыл неподвижно в неглубокой впадине у основания купола. Его было там почти не видно, одна рука лежала на камне, словно он прилег отдохнуть. Водяной Буйвол наблюдал за ним минуты две и наконец отодвинулся от окуляра. На фоне темной крыши Каллисто не было видно ничего, что могло бы дать повод для тревоги. Все прошло точно по плану. И теперь он был один.

Убрав винтовку обратно в вещмешок, он сделал большой глоток воды из фляжки, затем достал армейский пистолет сорок пятого калибра и вложил его в наплечную кобуру. Потом он взял рацию и тяжелый рюкзак. Послед — ними он извлек два камуфляжных пояса с туго набитыми карманами и, присев во впадине, застегнул их на пояснице. Снова повернувшись к вещмешку, он мгновение поколебался, положив руку на молнию и с легким сожалением глядя на книгу.

Застегнув молнию, он осторожно поднялся на ноги и начал пробираться по камням к куполу.