ГЛАВА ПЯТАЯ
Джип, точно черный жук, пробирался по запруженным улицам Вашингтона. У Эйприл зазвонил телефон, но по глазам федерала, сидевшего рядом, она поняла, что отвечать не стоит. Да она и не могла ответить: руки были скованы наручниками. Она смотрела через тонированные стекла на улицу, видела, как проплывают мимо машины со счастливыми людьми, спешащими домой. Видела, как они нетерпеливо похлопывают по рулю, напевая любимые песенки. Они, веселые и беззаботные, находились так близко от нее, но это расстояние казалось Эйприл пропастью.
Вот мальчик, расположившийся на заднем сиденье, заглянул Эйприл прямо в глаза. На секунду она решила, что тот видит ее через затемненное стекло, но внезапно он принялся строить рожи и высунул язык. Он играл со своим отражением.
— Они вас все равно не замечают, так что даже не пытайтесь,— бросил мужчина по фамилии Миллар, сидевший рядом.
Он напоминал бывшего игрока в хоккей, которому изрядно доставалось во время матчей.
— Вы схватили не того человека, — сказала Эйприл. — Если Библии грозит опасность, вам следует охранять ее в библиотеке.
— Менг за ней присмотрит,— ответил мужчина на пассажирском сиденье.
Звали его Причард, и Эйприл сочла, что именно он руководит операцией. Даже в разговоре он, казалось, просчитывает каждый следующий шаг. Он снял круглые очки в простой металлической оправе и стал протирать их полой пиджака.
— Смею вас заверить, у нас все под контролем,— добавил он и вновь нацепил очки на крупный нос.
— Прежде чем мы прибудем в штаб-квартиру, мисс Адаме, я хотел бы задать вам несколько вопросов,— сказал Миллар.— Что вам известно о преступной организации под названием «Сироты»?
Эйприл подняла голову, недоуменно взглянула на своего соседа и вдруг почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— «Сироты»? Первый раз слышу.
Миллар изучал ее лицо. Похоже, реакция Эйприл ему не понравилась.
— Никогда не сталкивались с ними?
— Нет.
— Странно, потому как у нас имеется информация, позволяющая предположить, что вы работаете на них вот уже почти год.
— Не знаю, что это за информация,— ответила Эйприл,— но, уверяю вас, она неверна. Хотите — позвоните в библиотеку и спросите доктора Уинтера. Он объяснит, почему я никоим образом не могу быть причастна к заговору с целью похищения Библии Гутенберга.
Она не сомневалась, что доктор Уинтер встанет на ее защиту. Он был главой отдела археобиблиологии, ее боссом, и, несмотря на репутацию человека довольно эксцентричного, стал для нее настоящим учителем, даже другом. Просто удивительно, с учетом того, как развивались их отношения с самого начала.
Эйприл вспомнила, как сидела в фойе его офиса и ждала, когда ее пригласят на собеседование. Тут вдруг вошел мужчина и сел рядом с ней. Афроамериканец, на вид лет пятьдесят пять, с седеющей копной курчавых волос. Он полез в карман потрепанного пиджака, извлек трубку и немедленно задымил. Над головой поплыли клубы голубоватого дыма.
— Не возражаете, если я закурю? — спросил он.
Эйприл улыбнулась.
— Лично я ничего не имею против. Но вроде бы здесь курение не приветствуется.
— Это точно, — вздохнул мужчина и сделал глубокую затяжку. — Но я старый друг доктора Уинтера, так что мне, в отличие от остальных, позволено многое.
— Вы знаете доктора Уинтера? — заинтересовалась Эйприл.
— Конечно. Еще со школьных времен, — сказал мужчина и отложил трубку. — В нашем классе он был президентом, а я — клоуном. Ну и мы странным образом подружились.
— И что он за человек? — спросила Эйприл, считая, что полученные сведения могут пойти ей на пользу во время собеседования.
— О, он жуткий зануда,— ответил мужчина и состроил смешную гримасу.— Страшно серьезный тип. Всегда таким был. В день прочитывает по книге. Всегда так читал. Наверное, я служил своего рода противовесом. Водил его на вечеринки. Знакомил с девушками. И с будущей женой тоже я его познакомил. Если бы не я, он так бы и торчал где-нибудь в библиотеке, со всех сторон обложенный томами Достоевского. И жил бы исключительно на страницах книг.
— Что ж, на мой взгляд, не так уж и плохо,— полушутя заметила Эйприл.
— Если вы настроены подобным образом, скажу прямо: собеседование вам не пройти,— заявил мужчина.
Он снова взялся за трубку и сделал две глубокие затяжки.
— Простите. Не следовало мне этого говорить. Скверная привычка, сразу выкладываю все, что приходит мне на ум.
— Да нет,— сказала Эйприл.— Наверное, вы правы. Мой бывший муж тоже обвинял меня в том, что я замкнулась на своих книгах.
— Ужасно, когда человеку говорят такие вещи.
— Но вы только что сами так говорили,— заметила Эйприл.
Мужчина усмехнулся.
Тут дверь в кабинет отворилась, и на пороге предстал высокий господин в прекрасно сшитом костюме.
— Можете войти,— пригласил он Эйприл.
Она поднялась.
— Прошу.— Он пропустил ее в кабинет.— Надеюсь, мой друг не слишком докучал вам.
Она обернулась и взглянула на человека с трубкой.
— Ничуть. Совсем даже наоборот.
И с этими словами Эйприл направилась по узкому коридору, ведущему в кабинет. Вошла — и застыла от изумления. Все стены были увешаны черно-белыми фотографиями, а на них — пейзажи и достопримечательности с разных концов света. Греческий Парфенон, Мачу-Пикчу в Перу, Ангкор-Ват в Камбодже и еще добрая сотня не менее экзотических мест. И на каждом снимке, как с удивлением поняла Эйприл, красовался мужчина с трубкой.
— Должно быть, он действительно ваш очень близкий друг,— осторожно заметила она, указывая на один из снимков.
— Да я только сегодня утром с ним познакомился, — ответил мужчина в шикарном костюме.
— Простите?..
— Я психолог, меня пригласили дать заключение по собеседованию,— пояснил он.— А доктор Уинтер — это тот господин, с которым вы говорили минуту назад. Ну, тот самый, с трубкой.
Эйприл ахнула и почувствовала себя полной идиоткой.
— В таком случае,— смущенно пробормотала она,— мне лучше сразу уйти.
— Не выдумывайте,— отрезал психолог.— Доктор Уинтер сказал, что прибегнет к моей помощи лишь в том случае, если вы, по его мнению, будете полностью соответствовать предлагаемой должности. Поэтому я здесь, с вами.
Эйприл рухнула в кресло.
— Я готова.
Доктор Уинтер оставался для нее тем же загадочным человеком, что и год назад, в день их первой встречи. Да он просто расхохочется, узнав, что Эйприл обвиняют в уголовном преступлении. А может, будет гордиться ею.
— Мы уже переговорили с доктором Уинтером,— ответил Причард.— Он одобрил решение арестовать вас.
Вот так известие! Должно быть, подумала Эйприл, доктора Уинтера дезинформировали. Неужели он всерьез поверил, будто она могла связаться с преступниками? Голова у нее закружилась.
— Меня сейчас вырвет…— пробормотала она.
— Миллар, посмотри под сиденьем. Там должен быть пластиковый пакет.
Агент наклонился, достал пакет и протянул его Эйприл, но та взглянула на него и не взяла — руки у нее были скованы. Тогда агент расстегнул наручники, и она сложила руки на коленях, закрыв глаза и пытаясь побороть приступ дурноты.
— А что, если настоящие преступники сейчас в библиотеке? — спросила она, намекая на Менга.
— Настоящий преступник уже у нас,— сказал Причард.
— Вы не понимаете! — воскликнула Эйприл.— Это я ответственна за Библию Гутенберга. Если она пропадет, пропадет все, ради чего я работала долгие годы. Вся моя жизнь связана с этой книгой.
— Тогда почему бы не рассказать нам о «Сиротах»?
Тут Эйприл взвилась.
— Я же сказала, что ничего не знаю!
— Посмотрим, как вы начнете отвечать в комнате для допросов,— угрожающе бросил Миллар.
Эйприл судорожно пыталась найти выход. Ей необходимо вернуться в библиотеку и защитить драгоценную книгу. Но стоит попасть в их штаб-квартиру, и шансы на побег станут равны нулю. Бежать надо сейчас.
Тут ее вырвало в пакет.
И Миллар, и Причард с отвращением отвернулись. Эйприл решила воспользоваться случаем и уронила пакет на пол.
— Ну, все? — проворчал Миллар.
— Нет,— ответила она и приподняла руки.
Не успел Миллар опомниться, как Эйприл нанесла сильнейший удар по голове водителя цепочкой от наручников. Она резко откинулась назад, сгруппировалась и наблюдала за тем, как толстяк пытается справиться с управлением. От неожиданности он резко крутанул руль, и машина вылетела на встречную полосу.
Причард и Миллар дружно вскрикнули — джип врезался в бок автобуса, набитого пассажирами. Вылетели подушки безопасности, кисловатый дым наполнил салон . Весь мир бешено завертелся, а потом остановился.
Эйприл тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Она взглянула в переднее зеркало — водитель-самоанец лежал без сознания, из уголка рта стекала алая струйка крови. Миллар тоже вырубился, окно рядом с ним покрывала паутина мелких трещин — там, где он ударился о стекло головой. Сидевший на переднем сиденье Причард был неподвижен.
От удара включился клаксон джипа. Он завывал безостановочно, заглушая крики людей в автобусе. Эйприл пыталась расстегнуть ремень безопасности, когда увидела, что Причард зашевелился и обернулся к ней — из раны на лбу сочилась кровь, стекла очков полопались.
— Ну и куда ты собралась?
— Я должна вернуться в библиотеку,— сказала Эйприл, нащупывая ручку двери.
— Никуда ты не пойдешь.
Причард оттолкнул в сторону подушку безопасности и со стоном привстал на сиденье. Он полез под пиджак, извлек пистолет и направил ствол на Эйприл.
— Не двигаться! Чтобы я видел твои руки.
Эйприл подняла руки ладонями вверх.
— Зачем вы это делаете? — спросила она. — Ведь я ни в чем не виновата.
Причард скривился.
— Ты слишком много знаешь, чтобы быть невиновной.
Слишком много? Очевидно, Причард верит в то, что говорит. Она решила подыграть ему, чтобы выяснить больше подробностей.
— Они меня вынудили,— с несчастным видом пробормотала Эйприл.— Просто не было другого выхода.
Глаза Причарда удивленно расширились — он не ожидал такого признания.
— Да, «Сироты» пойдут на все, лишь бы завладеть Библией Гутенберга.
« Сироты »… Почему он то и дело упоминает « Сирот » ? Разве эта организация не перестала существовать лет пятьсот назад? Она попыталась вспомнить все, что читала о них, а потом вдруг увидела, как у окна маячит чья– то фигура.
Причард проследил за направлением ее взгляда, а потом резко дернулся влево, уворачиваясь от осколков стекла. Раздался хруст ломающихся костей — это полицейская дубинка достигла своей цели. Кто-то нанес резкий удар Причарду в лицо. Потом в разбитое окно просунулась рука и отперла дверцу. Тело Причарда вывалилось на тротуар. В салон заглянул офицер Норман Бриггс и протянул руку Эйприл.
— Вы целы? — спросил он.
Она ухватилась за его широкую ладонь.
— Чувствую себя просто ужасно,— пробормотала Эйприл.— Но страшно рада вас видеть.
Норман вытащил ее из салона.
Вокруг разбитого джипа толпились зеваки. Откуда– то издалека доносился приближающийся вой полицейской сирены. Норман, несмотря на пожилой возраст, оказался на удивление проворным и крепким мужчиной. Не успела Эйприл опомниться, как он потащил ее к своей машине.
— А я боялась, вы мне не поверили,— покачала головой Эйприл, когда он снял с нее наручники.
— Честно признаться, я не знал, что и думать,— ответил Норман.— Но нутром чуял, что вся эта история дурно пахнет. Тогда я поехал за вами следом, а по дороге позвонил одному своему другу из ФБР. Спросил, знает ли он, что к ним на допрос должны привезти человека из библиотеки.
— И что же?
— Он сказал, что нет. А это, в свою очередь, означает, что забравшие вас ребята не из ФБР или же действуют на свой страх и риск. В любом случае, нам от этого не легче.
— Надо ехать в библиотеку к доктору Уинтеру. У меня есть к нему вопросы.
— Считаете, ему можно доверять? — спросил Норман.
— Придется рискнуть,— ответила Эйприл.
Она села в машину и захлопнула за собой дверь.
— Возможно, он единственный, кто имеет полную информацию о «Сиротах».
— Сироты? — удивился Норман.— Это те детки, с которыми тусовался Питер Пэн?
— Нет. Их звали потерянными мальчишками.
— А мне казалось, сиротами.
— «Сироты» —это тайное общество, образовавшееся после мученической смерти Яна Гуса,— сказала Эйприл.— И Питер Пэн тут ни при чем.
Норман призадумался.
— Ага! — вдруг воскликнул он.— «Сиротка Энни»! Вот с кем я перепутал. В детстве я слушал пластинку с этой историей. Простите, Эйприл. Так что вы говорили?
— Ян Гус был одним из первых реформаторов церкви,— продолжила она.— Сегодня это занятие неопасно, но в пятнадцатом веке Гусу хватило, чтобы его приговорили к сожжению на костре. Приказ о жестокой казни отдал император Сигизмунд, пытавшийся отстоять свою власть в Священной Римской империи.
— Вон оно как…— протянул Норман.— Ну и при чем тут потерянные мальчишки?
— Сироты.
— Именно.
— Они ведь сироты в буквальном смысле слова, — пояснила Эйприл. — После казни Гуса легион его воинствующих последователей принял это имя, подчеркивая тем самым, что без предводителя они осиротели.
— Высказали «воинствующие последователи»?
Норман свернул на соседнюю улицу. Сказывались военная выучка и железные нервы: они летели по улицам на скорости, с которой ездят по загородным трассам.
— А я-то думал, в те времена все церковники были исключительно монахами.
Эйприл уперлась ладонью в приборную панель — для равновесия.
— О, это были куда более жестокие люди. Ведомые полководцем Яном Жижкой, они намеревались изменить мир, устроив кровавую священную войну. Помню, я читала текст песни, которую они распевали на поле боя: «Мы воины Господни, мы пришли убивать, убивать, убивать всех и каждого». И они действительно убивали, применяя в сражениях самую революционную по тем временам технику.
— Погодите! — воскликнул Норман.— Вроде бы я слышал об этом. Кажется, именно они изобрели первый танк.
— Да, верно,— кивнула Эйприл.— Самое знаменитое изобретение «сиротской» армии — так называемый бронированный фургон. Они построили сотни таких машин, что защитить свой форпост, город Табор на территории современной Чехии. Кстати, откуда вы знаете?
— Просто люблю смотреть «военный» канал.
— Это меня не удивляет,— заметила Эйприл.
Тут машина резко подпрыгнула на какой-то выбоине,
и она едва не ударилась головой о потолок. Интересно, подумала она, удастся ли добраться до библиотеки живыми?..
— Но что общего между этими воинствующими монахами и Гутенбергом? — спросил Норман.
— Я читала, что Гутенберг сочувствовал и помогал «Сиротам». А так — не знаю…
Ответ еще не сложился окончательно, ждал нужного момента, чтобы оформиться в слова. Но если великая книга пропадет, все остальное будет неважно.
— Мы не можем допустить, чтобы что-то случилось с книгой.
На несколько секунд Норман оторвал взгляд от дороги.
— Вы прямо на себя не похожи,— заметил он.
Эйприл посмотрела на свое отражение. Она и сама себя
не узнавала, глаза горели гневом и возбуждением.
— Извините,— пробормотала она.— При одной мысли о том, что кто-то может украсть Библию, я впадаю в ярость.
— Вот и хорошо,— улыбнулся Норман.— Гнев может пригодиться, если возникнут неприятности.
Эйприл достала мобильный телефон.
— Позвоню домой, проверю, все ли в порядке,— сказала она и вдруг обнаружила, что кто-то оставил ей голосовое сообщение.
Она решила прослушать его прежде, чем говорить с бабушкой Роуз.
Норман прибавил газу, и они проскочили на красный свет. Послышались возмущенные гудки. Норман небрежно отмахнулся от недовольных водителей. Они свернули за угол — впереди, в нескольких кварталах, высилось здание Библиотеки Конгресса.
— Час от часу не легче, — сказала Эйприл, выслушав сообщение.— Это от Августа.
Раздражение ее моментально испарилось, на смену ему пришло недоумение, а затем — страх. «Кто-то захватил Чарли. В полицию не звони. Позвони по этому номеру» . Она отключилась и стала дрожащими пальцами набирать номер. По щекам катились слезы.
— Алло? — ответил незнакомый женский голос.
Неужели у Августа завелась подружка?
— Я, должно быть, ошиблась номером,— сказала она.— Мне нужен Август Адаме.
— Вы набрали верный номер, Эйприл.
У Эйприл создалось впечатление, что ее имя, добавленное в конце фразы, прозвучало как насмешка.
— Простите? Мы знакомы? — спросила она.
— Не вешайте трубку,— велел женский голос.— Сейчас позову Августа.
Норман опустил руку на плечо Эйприл.
— Что происходит? — Они уже въезжали на стоянку в квартале от библиотеки.
— Эйприл? — Действительно, голос Августа.— Мне страшно жаль, что так вышло.
Эйприл не выдержала.
— Жаль?.. Скажи это нашему мальчику!
— Прошу тебя… я…
— Заткнись. Замолчи,— прошипела Эйприл.— Одно дело, когда ты ставишь на кон свою жизнь. И совсем другое, когда втягиваешь нас.
Эйприл заметила на стоянке черный фургон ФБР, припаркованный впереди, ярдах в двадцати от них.
— Не время спорить и препираться,— сказал Август.— Мне нужна твоя помощь. И Чарли тоже.
На ее памяти он ни разу не просил о помощи. Тем более ее. Сразу после свадьбы она решила во всем полагаться на мужа, настолько самоуверенно он держался. Но со временем Эйприл начала осознавать, что ей просто нет места в его жизни.
— И что я должна делать? — спросила она.
Ответ последовал не сразу, точно он не решался высказать ей невозможную, невероятную просьбу.
