ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Аэробус плыл по чернильно-синему небу, точно огромный белый кит. Большинство пассажиров мирно спало, погрузившись в дремоту благодаря смеси мелатонина и алкоголя. Несколько бодрствующих смотрели какой– то второсортный, не заслуживающий внимания фильм. Парочка влюбленных шепотом, но жарко спорила, сколько официантов должно обслуживать их свадьбу: девушка настаивала на семи, молодой человек уверял, что и трех более чем достаточно.
Август уже хотел было вмешаться и уговорить их сойтись на пяти, но тут самолет опять затрясло.
Ни один из спящих не проснулся. Ни один из кинолюбителей даже глазом не моргнул. Самолет болтало на протяжении почти всего полета, и, подобно опытным мореходам, привыкшим к штормам и высоким волнам, пассажиры решили отбросить тревоги и просто дотерпеть до конца этого сурового испытания.
Август понимал: шансов, что аэробус упадет и разобьется, мало. Он покосился на Ксандру и прикинул, каковы его шансы на победу в сложившейся ситуации.
— Позвони жене еще раз,— предложила Ксандра.
— Она сказала, что сама позвонит, как только достанет Библию Гутенберга и сможет прислать нам иллюстрации по электронной почте,— ответил Август.— Поверь, моя жена не из тех, кто забывает о своих обещаниях.
Ксандра достала телефон.
— Звони!
Прежде чем взять мобильный, Август с хрустом размял суставы пальцев, затем шею. Уверенность его возрастала, когда он вел себя так, словно не был пешкой в ее игре.
Он набрал номер. Телефон звонил, но Эйприл не отвечала.
— Возможно, она как раз выбирается из здания,— заметил Август. — Это, знаешь ли, тот еще фокус — выйти из Библиотеки Конгресса, унося с собой Библию Гутенберга так, будто это «Маятник Фуко».
— Милое сравнение. Думаешь, я не знаю, что это за книга? — фыркнула Ксандра.— Я читала «Маятник Фуко». По-моему, жуткая скукотища.
— Моей бывшей тоже не понравилось,— сказал Август.— Разумеется, обе вы заблуждаетесь. Просто это выше вашего понимания.
— Прости? Ты считаешь, мне не дано оценить интеллектуальный детектив, потому что я женщина?
— Я совсем не это имел в виду.
— Ну конечно.— Ксандра саркастически скривила полные губы.— Вот на маятнике и советую сосредоточиться. Лично твой с каждой минутой опускается все ниже.
Дважды чирикнул телефон.
— Сообщение, — сказала Ксандра и отобрала мобильный у Августа.
Она взглянула на дисплей.
— В библиотеке проблемы. Твоя бывшая просит еще один час.
Холодок пробежал по спине Августа. Ксандра не из тех, кто делает одолжения.
— Всего один, — произнес он. — Ты должна дать ей время. Так будет честно.
— С каких это пор мы говорим о честности?
Ее слова утонули в грохоте, самолет опять начало швырять из стороны в сторону. Ксандра ухватилась за спинку кресла впереди, и в ее глазах Август уловил страх.
— Тогда что ты собираешься делать? Убить моего сына? Вообразила, что после этого я стану тебе помогать?
Лицо Ксандры выражало полное безразличие, однако слушать она не перестала.
— Моя помощь целиком зависит от одного условия — моя семья должна остаться целой и невредимой, — твердо заявил Август.
Он понимал, Ксандре это не понравится, но, возможно, заставит ее мыслить рационально.
— Один час,— кивнула она.— За это время ты сможешь расшифровать рисунки из своего экземпляра Библии.
Август вздрогнул. Этого он никак не ожидал.
— Тут есть одна небольшая проблема,— сказал он.
— Какая же?
— Библия не при мне, — произнес он и едва удержался от торжествующей улыбки, хотя заявлять подобное было небезопасно.
— Как — не при тебе? — воскликнула Ксандра.— Я видела, ты шел к самолету с большим металлическим кейсом.
— Мне и самому хотелось бы, чтобы она была здесь,— невозмутимо заметил Август.— А в кейсе нет ничего, кроме грязного белья.
— Тогда где же она?
По тому, как напряженно звучал ее голос, Август понял: это совершенно неожиданные для нее новости, могущие разрушить тщательно подготовленный план. Он подумал, не стоит ли сказать, что Библия осталась в Германии, но тут же решил, что не стоит — ведь тогда она наверняка велит прикончить Чарли.
— Я сдал ее в багаж,— ответил он.
— Сдал в багаж…
— Да.
Она не сводила с него сверлящего взгляда.
— Не верю. Это слишком рискованно.
Да, рискованно, но потому он и остановился на этом варианте. Какому вору придет в голову, что он запихнет драгоценную книгу в кучу измятых домашних вещей, да еще завернет в бумагу со штампом « Копия коллекционного издания»?
— Тем не менее так оно и есть.
Ксандра молчала, и это испугало Августа. Было непонятно — то ли она сейчас расхохочется, то ли набросится на него и выцарапает глаза. Однако она не сделала ни того ни другого — сидела, откинувшись на спинку кресла. Потом она несколько раз глубоко вздохнула. Август подумал, что ему крупно повезло: наверняка Ксандра на протяжении нескольких лет посещала психотерапевта.
— Тогда, полагаю, ты должен сходить за ней и принести сюда,— сказала она таким тихим и спокойным голосом, что он еле расслышал.
— Сходить и принести? — изумился Август.— Но ведь книга в багажном отсеке! А пассажиров, насколько мне известно, туда не пускают.
— Увертки, отговорки,— пробормотала Ксандра и закинула ногу на ногу.— Похоже, ни ты, ни твоя бывшая не любите решать вами же созданные проблемы?
Август сделал паузу.
— Я никак не могу ее принести, — сказал он наконец.
— Ты же супермен, забыл? — насмешливо спросила Ксандра.
Она придвинулась ближе.
— Это необходимо сделать ради Чарли.
Еще ближе.
— Думаю, ты понимаешь.
Август ощущал тепло ее тела, настолько рядом сидела теперь эта женщина. Сердце у него вдруг забилось чаще. Он чувствовал запах ее духов, такой бодрящий и пьянящий одновременно…
— А ну, отвали,— сказал он и резко поднялся из кресла, а потом неуклюже выбрался в проход.
— Не забудь принести мою книгу,— сладким голоском произнесла она.— «Маятник Фуко», помнишь?
Август неверной походкой двинулся по проходу, то и дело хватаясь за подголовники кресел. Самолет бросало из стороны в сторону.
Навстречу ему вышла стюардесса, преградив путь в носовую часть.
— Сэр? Сэр! Куда вы? — воскликнула она.— Вы не слышали объявления, что все должны оставаться на своих местах? До тех пор, пока мы не выйдем из зоны турбулентности…
— Турбулентность? Вот как? — с недоуменным видом произнес Август, раздумывая, что делать дальше.
Он посмотрел вперед и увидел в двух рядах от себя мальчика рядом с дедушкой, которому он помог. Возникла идея. Август обернулся к стюардессе.
— Простите… Дженис.— Он прочел ее имя на бейдже.— Просто думал проведать своего нового друга, того, которого ранили.
— А, ясно… Вы молодец, храбрый парень. Ваш друг в полном порядке. Среди пассажиров нашелся врач, который время от времени проверяет, как его здоровье.
— Но мне бы очень хотелось перекинуться с ним парой слов,— сказал Август и изобразил улыбку.— Кресло рядом с ним свободно. Как только сяду, тут же пристегнусь, обещаю.
Стюардесса выразительно закатила глаза.
— Все вы, мужчины, одинаковы,— вздохнула она.— Наверняка ущипнете меня, пока будете протискиваться.
И она отошла в сторону, чтобы Август мог пройти к ряду, где сидели дед и внук.
Август быстро проскользнул и сел у окна, старясь не потревожить старика, который лежал, откинувшись в кресле, с холодным компрессом на голове. Под неусыпным наблюдением Дженис Август тут же застегнул ремень безопасности.
— И присмотрите, чтобы мальчик не покидал свое место, — велела стюардесса и направилась в носовую часть самолета, для равновесия хватаясь за спинки кресел.
Август выждал, пока она удалится на достаточное расстояние, и обратился к внуку.
— Привет,— сказал он.— Помнишь меня?
— Конечно,— кивнул мальчик.— Вы помогли моему дедушке.
Август улыбнулся.
— Ну, как он?
— Да вроде нормально. Ему дали какие-то лекарства. Поэтому он, наверное, долго спит. Но все равно лучше так, чем умереть.
— Это уж точно. — Август не мог не согласиться с простой детской логикой.
Он протянул руку:
— Давай знакомиться. Я Август. А ты?
— А я Клейтон. — И мальчик уверенно шлепнул пятерней по протянутой ладони.
— Вот что, Клейтон, хотел кое о чем тебя спросить, — начал Август, окидывая внимательным взглядом испачканную кетчупом футболку, бежевые камуфляжные штаны и высокие черные ботинки на шнуровке.— Назови свою самую любимую в мире вещь.
Клейтон не колебался ни секунды.
— Тигровые акулы.
Август надеялся услышать более незамысловатый ответ, к примеру мороженое или жвачка.
— Тигровые акулы, говоришь? Круто! Знаешь, мне тоже нравятся тигровые акулы.
— Это не то чтобы тигры,— уточнил Клейтон, озабоченно приподняв брови, точно боялся, что новый друг поймет его неправильно.— Просто такой особый вид акул.
— И зубы у них, небось, здоровенные?
— Еще какие! — воскликнул мальчик и грозно ощерился.
Август покосился на старика — лишний раз удостовериться, что тот крепко спит. Затем он снова обернулся к мальчику.
— Что скажешь, если я добуду тебе тигровую акулу?
Клейтон скептически скрестил руки на груди.
— Прямо сейчас?
— Ну, не прямо сейчас, тигровые акулы, они, знаешь ли, летать не любят. Придется подождать до приземления.
— Ты что, правда сможешь достать тигровую акулу? — спросил Клейтон.
Август примолк. Уж очень не хотелось лгать ребенку. Но если повернуть беседу в нужное русло…
— Да,— ответил он.— Почти уверен, что смогу. Но прежде ты должен мне помочь.
Клейтон даже не стал слушать, в чем заключается просьба и как именно он должен помочь.
— Договорились, — сказал они снова шлепнул пятерней по ладони Августа, будто они только что заключили невероятно выгодную сделку.
Август ответил крепким рукопожатием.
— Но сперва выслушай меня, очень внимательно,— тихим шепотом произнес он.
Дженис как раз пересчитывала в тележке бутылки с газированной и негазированной водой, когда из салона донесся первый крик.
— Что я только что сказала? Двадцать две или двадцать три? — спросила она у Теда Хартмана, который отвечал за пакетики с арахисом.
— Слышала?..
— Двадцать две или двадцать три? Неужели опять сбилась? Господи, до чего не хочется пересчитывать заново!
Снова крик.
— Лучше пойди проверь, что там,— посоветовал Тед, стараясь не рассыпать пригоршню маленьких пакетиков.
Дженис окинула его гневно-укоризненным взглядом и всплеснула руками.
— Так и знала, что собьюсь! Теперь придется пересчитывать.
Она раздернула шторки — задернуты они были чуть раньше, чтобы хоть немного отдохнуть от надоедливых пассажиров,— и направилась на шум. Теперь она поняла: кричал ребенок. Дженис слегка замедлила шаг. На-
верное, ничего страшного, уронил под кресло любимую игрушку и не может достать.
Но тут раздался такой пронзительный вопль, что в его сторону повернулась добрая сотня глаз.
— Иду! — воскликнула стюардесса в надежде, что мальчишка наконец заткнется и пассажиры поймут, что она держит ситуацию под контролем.
Крик перешел в истерический визг. Люди вскакивали с кресел с перепуганными лицами.
— Всем оставаться на местах! Да сядьте же вы наконец! — скомандовала Дженис и замахала руками.
Пассажиры вернулись в кресла. Стюардесса завела руку за голову, удостовериться, что резинка, перехватывавшая ее густые каштановые волосы, на месте и прическа — конский хвост — в порядке. Однажды какой-то маленький мальчик впился ей в волосы и вырвал изрядный клок — за то, что она нечаянно пролила колу ему на колени. С тех пор Дженис предпочитала не рисковать.
— Кажется, у него сердечный приступ! — сказал один из пассажиров.
Тут Дженис испугалась — похоже, она недооценила ситуацию.
— Пропустите меня, пожалуйста! — воскликнула она и бросилась вперед по проходу.
Самолет затрясло, и она потеряла бы равновесие, если бы не рука помощи, протянутая каким-то бизнесменом. Он подхватил ее под локоток и, снимая наушники, спросил:
— Не могли бы вы принести мне джин-тоник?
— Но, сэр, заказы на напитки будут приниматься позже.
— Я должен ждать? Но мне всего-то и надо…
— Позже. Сэр. Пожалуйста. У нас на борту чрезвычайное происшествие, так что напитками займемся по-
том,— строго произнесла Дженис, вырвала руку и продолжила путь по проходу.— Позвольте напомнить, господа,— добавила она,— что знак «пристегнуть ремни» еще не погашен. Так что всем быстро занять свои места и сидеть спокойно, иначе вас оштрафуют.
Предупреждение подействовало, все сели.
Наконец Дженис добралась до эпицентра драмы и поняла, что кричал мальчишка, внук пожилого господина, того, которого ранили.
— Что происходит? — спросила она.
— Кажется, он умер,— пробормотал мальчик, крепко обнимая деда за плечи.
Слезы градом катились по его щекам.
Дженис взглянула на старика. Лицо его покрывала смертельная бледность, рот был приоткрыт и немного перекошен. Если бы спросили ее мнение, она пришла бы к тому же выводу, что и мальчик. Дженис протянула руку пощупать пульс, но внук резко оттолкнул ее.
— Оставьте его в покое! — взвизгнул он.— Вы же не доктор!
— Я пытаюсь помочь, маленький ты негодяй! — возмутилась Дженис и тут же пожалела о своих грубых словах.— Просто хочу помочь тебе,— уже мягче добавила она и огляделась: заметили ли пассажиры, как она старается сгладить ситуацию.
По проходу с двух сторон спешили ей на помощь другие стюарды и стюардессы.
— Что происходит? — спросил подбежавший Тед.
— Где мужчина, который сидел здесь?
— По-моему, вышел в туалет.
— Приведи врача,— попросила Дженис.
Она разогнала зевак, заткнула уши, чтобы не слышать пронзительных криков мальчишки, и наконец увидела, как к ним подходит доктор.
— Малыш,— сказала Дженис Клейтону,— врач уже здесь. Так что пересядь, чтобы она могла спокойно осмотреть твоего дедушку. И помолчи. Договорились?
— Договорились, — кивнул мальчик и отпустил деда.
Он спокойно сел, улыбаясь во весь рот. Гримаса страха и отчаяния, только что искажавшая его лицо, волшебным образом исчезла.
Дженис почувствовала себя обманутой.
Женщина-врач взяла мужчину за руку и стала прощупывать пульс.
Пассажиры затаили дыхание, ожидая приговора специалиста. Дженис схватилась за голову. Она чувствовала: старик мертв. Теперь им предстоит проделать остаток пути с покойником на борту.
— Он жив, — с некоторым удивлением объявила врач, и все вокруг дружно ахнули.
— Правда? — осторожно осведомилась Дженис.
— Проверьте сами, — пожала плечами врач и вложила запястье больного в руку Дженис.
Стюардессы и стюарды тотчас разошлись, а на Дженис устремились со всех сторон удивленно-укоризненные взгляды. Никто не собирался прощать ей невежливое обращение с маленьким мальчиком.
— Он на меня плюнул,— солгала Дженис и поспешила скрыться за шторкой.
Август пробрался в хвостовой отсек самолета, когда в салоне раздался первый пронзительный крик Клейтона. Он остановился у занятой кем-то туалетной кабинки, ощущая, как его снедает нетерпение, потом посторонился, пропуская спешивших на выручку стюардесс. И как только он увидел, что те отошли на безопасное расстояние, шмыгнул в их каморку и задернул за собой штору.
Клейтон издал очередной пронзительный крик, потом заверещал, а потом… плачет он там, что ли? Мальчишка оказался куда лучшим актером, чем Август предполагал.
Он начал осматривать пол в поисках люка, через который можно было попасть в багажное отделение. Люк нашелся быстро. Август приподнял тоненький коврик и увидел две металлические задвижки. Он начал отпирать первую и тут услышал, как отворилась дверь туалета. Что, если в туалет заходила стюардесса? Что, если сейчас она откинет шторку и застигнет его за столь неблаговидным занятием?..
Дверь туалета захлопнулась. Кто-то пододвинулся вплотную к шторке, и сердце у Августа ушло в пятки. Он судорожно пытался придумать какую-нибудь отговорку. Да, точно! Он скажет, что в багажном отделении у него собака и ее надо срочно выгулять. Нет, глупость какая! Ничего лучше не изобрести?..
Но искать другое объяснение не пришлось. Человек ушел, и Август перевел дух.
Он не стал тратить времени даром, быстро отпер обе задвижки, взялся за ручки и стал приподнимать крышку люка. Она не сдвинулась с места. Август приложил силу. Люк не поддавался.
Из салона доносились возбужденные голоса, спор между Клейтоном и другими пассажирами (или стюардами?) продолжался. Впрочем, мальчишке долго не продержаться. Как только они поймут, что старик живехонек, заговор раскроется.
Август снова ухватился за крышку люка и только тут понял, почему не удается ее открыть. Под каждой из двух ручек виднелись крохотные замочные скважины. Но где же ключ?
Наверняка у одной из стюардесс.
Август обхватил руками голову и потер виски.
Думай. Думай! Думай!
Он оглядел каморку в поисках места, где может храниться запасной ключ. Он начал выдвигать ящики, шарить в навесных шкафчиках, даже тележку для напитков осмотрел, но не нашел ничего. Август уже готов был сдаться, как вдруг увидел: что-то торчит из-за маленького откидного сиденья у стены. Он наклонился, опустил сиденье и увидел ярко-желтую сумочку.
Клейтон молчал уже с минуту, и в любой момент сюда могли войти стюардессы. Август поспешно расстегнул молнию на сумочке и начал шарить в ней. Губная помада, губная помада, губная помада — господи, какая палитра нужна одной девушке для подкрашивания губ? — небольшой розовый кошелек, спрей для полости рта с ванильным ароматом, проездной на нью-йоркское метро, цепочка с кроличьей лапкой и на ней… ключи!
Август закрыл сумочку, бросил ее обратно на откидное сиденье и опустился на колени. На цепочке было с десяток ключей, но лишь три или четыре выглядели достаточно маленькими, чтоб подойти к люку.
Он попробовал первый.
Второй.
Третий.
Из-за шторки донеслись голоса. Должно быть, Клейтон окончательно выдохся.
Август вставил четвертый ключик в замок и повернул. Щелк! Люк открылся. Он приподнял его и заглянул в багажное отделение. Там царила непроницаемая тьма. Боковым зрением он заметил, как чья-то рука взялась за край шторки и вот-вот отдернет ее.
В голове промелькнуло: удастся ли найти обратный путь, если он все-таки попадет в багажный отсек?
Но времени на раздумья не оставалось.
Шторка отодвинулась на дюйм. Август услышал, как стюардессы обсуждают с кем-то из пассажиров крикливого мальчишку и его дедушку, который, как оказалось, не умер. Он быстро проскользнул в люк, прикрыв его за собой, и услышал, как шлепнулся на место коврик. Через секунду над головой раздались шаги. Слов он не разбирал, но по тону догадался: стюардессы расспрашивают друг друга о чем-то. Судя по звуку, опустилось откидное сиденье. Возбужденные голоса продолжали переговариваться.
Август внутренне сжался. Он сообразил, что оставил ключик в замочной скважине. Над головой послышался шелест отодвигаемого коврика. Люк дрогнул и приподнялся . Август метнулся в сторону, спрятался между двумя грудами уложенных друг на друга чемоданов и сумок. Он едва успел убрать из прохода ноги, как в отверстии показалась чья-то голова.
— Ну, видно что-нибудь? — спросил женский голос.
— Да ни черта тут не разглядишь,— ответил стюард и начал водить карманным фонариком из стороны в сторону.
Август наблюдал, как луч медленно проплыл по полу, по горам багажа и стенам. И слишком поздно заметил, что его нога в ботинке попала в пятно света. На секунду ему показалось, что луч насквозь прожигает подошву.
— Ты уверена, что не оставляла ключ в замке? — спросил парень с фонариком.— Слышал, вы с Тедом спускались в это укромное местечко.
— Что?! — возмутилась женщина.
— Просто повторил, что слышал! — рявкнул в ответ мужчина.
Голова исчезла, крышка люка захлопнулась.
Август решил, что ему удалось избежать худшего. Встал, с хрустом потянулся. Теперь предстояло найти Библию Гутенберга.
— Везучий я парень,— произнес он вслух, чтобы прибавить себе уверенности.
