Глава 44
И любой, кто на улице с ней
повстречается,
Сам не зная чему, нежно, трепетно
улыбается,
Как ты при виде лилии.
И там, где она прошла, чудо
случается —
Из земли ковер душистых трав
поднимается.
Элизабет Баррет Браунинг.Перевод Б. Жужунавы
Не успела Сара устроиться за письменным столом в библиотеке и открыть записную книжку в кожаном переплете, где записывала свои идеи, как раздался звонок в дверь. Прошла неделя после того, как были найдены бриллианты, и Сара в первый раз решила немного поработать. Это не могла быть утренняя почта, Саре уже доставили записку от детектива-инспектора Джерарда. Он очень сожалеет, писал Джерард, что у него нет времени ее навестить, но он видел в «Меркьюри» Эллен, которая рассказала, что сестре стало гораздо лучше. И если это так, то не хочет ли Сара завтра совершить прогулку в лечебных целях под лучами осеннего солнца? Быть может, предлагал он, они пройдут до Роупмейкерс-Филдс, а когда она устанет, возьмут кабриолет и проедут остаток пути. Сара написала, что согласна.
Сара видела, что Марта только что понесла наверх мешочки с лавандой, которые использовала для ароматизации белья. Сара встала, продолжая размышлять над первой фразой, которую собиралась сегодня написать. В этот момент появилась миссис Веспер. Выражение ее лица было странным.
— Пришел мистер Говинда, мисс.
— Спасибо, Марта. Я приму его в гостиной.
На лице экономки появилось неодобрение, и она так нарочито тихо закрыла за собой дверь, что с тем же успехом могла ее захлопнуть.
Гостиная оставалась комнатой Лили, хотя никто не говорил об этом вслух. Здесь стояла самая красивая мебель с улицы Ватерлоо: богемский шезлонг с резными ножками, низкое кожаное кресло Франца, рояль. На спинках стульев висели кашмирские шали, а на диване лежало бирюзово-серебряное покрывало из парчи и шелка, которое Сара купила в Бенаресе. «Венера Ватерлоо» висела на лучшем месте над камином, в новой раме из красного дерева. Когда Сара вошла, Говинда стоял и смотрел на картину.
— Я пришел проститься, мисс Сара. Сегодня мой корабль уплывает в Бомбей.
— И вы заберете бриллианты с собой, чтобы вернуть их махарадже?
— Да. Я сразу же отправил ему телеграмму и вчера получил ответ. Судя по всему, он доволен.
Говинда улыбнулся каким-то своим мыслям, словно в его словах было некоторое преуменьшение.
— И что будет с бриллиантами, когда они вернутся к принцу?
— Еще перед отъездом из Бенареса я предложил махарадже вернуть Кали красный бриллиант, если мне удастся его найти.
— И он готов отказаться от красного бриллианта?
— К махарадже, если мне будет позволено так выразиться, вернулся здравый смысл. У меня возникло ощущение, что он очень сильно изменился и в первый раз за все время понял, что Сарасвати любит его беззаветно и что ее любовь не изменится, если она лишится самоцветов и других предметов роскоши. Думаю, теперь он начнет осознавать, что в жизни есть и другие радости, кроме славы побед, одержанных в сражениях.
— А что будет с Сарасвати?
— У нее появилась возможность познать закон дхармы, путь к высшей правде, ведь ее поступки привели к смерти не только жреца, но и Чарльза Герберта, и всех тех, кто погиб в Лондоне. Она сама вернет красный бриллиант в третий глаз Кали, статуя которой находится в ее деревне, и тогда Сарасвати сможет быть уверена, что цикл уничтожения, начатый созданием наваратны, наконец завершен.
Сара задумчиво кивнула. Но у нее осталось еще несколько вопросов, на которые она так и не получила ответов.
— Викрам убил лорда Герберта, верно?
— Да.
Сара тут же задала следующий вопрос — если она сейчас начнет колебаться, то так и не найдет в себе сил узнать правду.
— А Викрама убили вы?
Лицо Говинды даже не дрогнуло, и он ответил сразу:
— Это было необходимо. Он продолжал бы искать красный бриллиант, уничтожая всех, кто вставал у него на пути.
— Но он не мог совершить все эти убийства в одиночку.
Говинда долго не сводил пристального взгляда с Сары.
— Второй человек был невинным, им двигали совсем другие желания. В ту ночь, когда я преследовал Викрама в Девилс-Эйкре, ему в лоб попал камень, который предназначался мне. Промах произошел только из-за того, что я в тот момент обратился к Викраму.
— Значит, тот, кто попал в Викрама, хотел его защитить?
— Да, и вы сами должны понимать, кто это был.
Когда Сара осознала ужасную правду, она почувствовала, что все ее тело онемело.
— Тот, чьи намерения чисты, не совершает преступления, мисс Сара. Мы все причиняем другим боль, сами того не желая.
По его лицу промелькнула скорбная улыбка, и Сара наконец поняла, почему Говинда удалился в горы, почему всегда казался ей таким отстраненным. Очевидно, он считал, что из-за его преступного небрежения погибли не только Пейси и Финкельштейн, но и Лили.
— Но вы взяли на себя тяжкое бремя, мистер Говинда. Вы дважды совершали путешествие в далекий Лондон, чтобы защитить невинных людей.
Она посмотрела в его спокойные глаза.
— И вы хранили секрет, чтобы защитить ребенка, рискуя собственной свободой.
— Благодарю вас, мисс Сара. Однако теперь я должен вас покинуть. Для меня было большим удовольствием общение с вами, и я надеюсь, что если вы когда-нибудь посетите Бенарес, то обязательно спросите обо мне.
— А вы вернетесь в Бенарес?
Говинда пожал плечами:
— Кто знает?
Он вежливо поклонился, вышел из гостиной и аккуратно закрыл за собой дверь.
Сара вернулась в библиотеку, погруженная в глубокие размышления. Она вновь открыла кожаную записную книжку, которую ей подарил Джерард. Как и всегда, ее взгляд остановился на незаконченном стихотворении Шарлотты Бронте. Она ведь до сих пор так и не узнала, что там написано дальше. Сара встала, взяла томик стихотворений, в котором оно наверняка должно было быть, и принялась нетерпеливо перелистывать страницы, ей вдруг безумно захотелось узнать концовку. Наконец она нашла то, что искала, и с бьющимся сердцем прочитала:
Когда побыть одному тебе выпадает,
И целый час спокойствия грядет,
И Вечер безмятежное лицо склоняет
Над Днем прекрасным, что вот-вот уснет,
И небо и земля примолкли в тишине —
Всего одно мгновенье думай обо мне.
