Глава 41
Роберт Лэнгдон смотрел на каменную пирамиду.
«Не может этого быть!»
– Древний зашифрованный язык, говорите? – не глядя на него, сказала Сато. – По-моему, очень похоже.
На четвертой стороне пирамиды были выгравированы шестнадцать четких символов.
Подошедший к ним Андерсон удивленно разинул рот, в точности повторив реакцию Лэнгдона. Начальник полиции Капитолия выглядел так, словно увидел инопланетный алфавит.
– Профессор, полагаю, вы можете это прочесть? – спросила Сато.
Лэнгдон обернулся.
– С чего вы взяли?
– Потому что вас сюда заманили. Вас выбрали. Эта надпись – явно какой-то шифр. Судя по роду вашей деятельности, преступник хочет, чтобы вы это расшифровали.
Лэнгдон был вынужден признать, что после событий в Риме и Париже к нему постоянно обращались за помощью в дешифровке знаменитых, по сей день не разгаданных кодов – Фестского диска, шифра Дорабеллы и загадочной рукописи Войнича.
Cато погладила надпись.
– Можете расшифровать эти картинки?
«Это не картинки, – подумал Лэнгдон, – а символы».
Он сразу же понял – кодированное письмо XVII века. Лэнгдон прекрасно знал, что с ним делать.
– Мэм, – выдавил он, – это частная собственность Питера…
– Частная или нет, если из-за этой пирамиды вас заманили в Вашингтон, я не оставляю вам выбора. Говорите, что здесь написано.
Тут громко пискнул блэкберри: Сато вытащила устройство из кармана и несколько секунд читала сообщение. Лэнгдон подивился такому глубокому покрытию внутренней сотовой сети Капитолия.
Сато хмыкнула и подняла брови, странно посмотрев на профессора.
– Андерсон, можно вас на минутку? – сказала она начальнику полиции, и они ушли в темный, как могила, коридор. Лэнгдон остался в Камере размышлений Питера Соломона.
«Когда же кончится этот вечер? – мысленно спрашивал себя Андерсон. – Ампутированная кисть в моей Ротонде… Гробница в моем подвале… Таинственные надписи на каменной пирамиде». Как ни странно, футбол совершенно перестал его волновать.
Шагнув за Сато в темноту коридора, Андерсон включил фонарик. Луч был слабый, но все же лучше, чем ничего. Сато прошла несколько ярдов вперед, чтобы Лэнгдон их не видел.
– Взгляните. – Она протянула ему блэкберри.
Андерсон взял компьютер и, сощурившись, посмотрел на экран. На нем было черно-белое изображение – рентгеновский снимок лэнгдоновского портфеля, высланный на электронную почту директора. На всех рентгеновских снимках предметы с наибольшей плотностью получаются ярче остальных. В портфеле Лэнгдона одна вещь светилась подобно ослепительному бриллианту среди мутной каши прочего добра. Ее форму ни с чем нельзя было перепутать.
«Он таскал это с собой весь вечер?!»
Андерсон удивленно посмотрел на Сато:
– Чего ж он молчит?
– Хороший вопрос, – прошептала директор.
– Странно… Не может же это быть простым совпадением!
– Вот и я так думаю, – со злостью ответила Сато.
Тут внимание Андерсона привлек тихий шорох. Он испуганно поднял фонарь, но гаснущий луч осветил лишь пустой коридор с открытыми дверями.
– Эй, кто здесь?
Тишина.
Сато посмотрела на него, как на ненормального – видимо, она ничего не слышала.
Андерсон прислушался и тряхнул головой.
«Надо уходить».
Оставшись в камере, освещенной только пламенем свечи, Лэнгдон провел пальцами по резным символам на четвертой стороне пирамиды. Конечно, ему было любопытно, что там написано, однако он не хотел вмешиваться в личные дела Питера Соломона – и так уже порядком вмешался.
«Да и зачем преступнику понадобилась эта пирамида?»
– У нас проблема, профессор, – громко отчеканила Сато у него за спиной. – Я только что получила новую информацию. Мне надоело ваше вранье.
Лэнгдон обернулся. К нему шагала директор Службы безопасности – в руке блэкберри, глаза горят огнем. Профессор с надеждой посмотрел на Андерсона, но тот с грозным видом стоял в дверном проеме. Сато подошла и сунула блэкберри Лэнгдону под нос.
Он растерянно посмотрел на экран с черно-белой фотографией, похожей на негатив. На снимке было множество каких-то предметов, один из которых горел очень ярко – крошечная заостренная пирамидка.
«Маленькая пирамида?»
Лэнгдон вопросительно посмотрел на Сато:
– Что это?
Вопрос окончательно взбесил директора.
– Бросьте притворяться!
– Да не притворяюсь я! – тоже вспылил Лэнгдон. – Первый раз вижу эту штуку!
– Вранье! – резко осадила его Сато. Ее скрипучий голос огласил затхлый подвал. – Вы весь вечер таскаете это в своем портфеле!
– Я… – Лэнгдон умолк на полуслове и медленно покосился на свой портфель. Потом опять взглянул на экран блэкберри.
«Господи… сверток!»
И действительно, вокруг яркой пирамидки белел едва заметный куб. До Лэнгдона дошло, что он смотрит на рентгеновский снимок собственного портфеля… и загадочного свертка Питера Соломона. Куб на самом деле был шкатулкой, в которой лежала пирамида.
Лэнгдон хотел ответить, но голос его подвел, а из легких вышел весь воздух: его посетило новое озарение.
Простое, ясное и страшное.
«О Боже!»
У каменной пирамиды, которая стояла перед ними на столе, верхушка была плоская: небольшой квадратик в символическом ожидании последнего элемента… элемента, который превратит Усеченную пирамиду в настоящую.
Лэнгдона осенило: в шкатулке вовсе не пирамида, а навершие! Вот почему только он, Лэнгдон, мог открыть тайну пирамиды.
«У меня недостающая часть… И это в самом деле… талисман».
Когда Питер сказал ему, что в шкатулке талисман, Лэнгдон только посмеялся. Теперь он понял, что его друг был прав. Крошечное навершие и есть талисман, но не волшебный. Давным-давно это слово означало «завершение», от греческого «telesma» – «завершать». Так называли любой предмет, дополняющий другой. Недостающая часть. Навершие, таким образом, можно считать своего рода высшим талисманом – оно превращает усеченную пирамиду в символ абсолютного совершенства.
Жуткая догадка заставляла Лэнгдона принять одну очень странную истину: если не брать в расчет размер, каменная пирамида из Камеры размышлений постепенно превращалась в некое подобие легендарной масонской пирамиды.
Судя по тому, как ярко белело навершие на рентгеновском снимке, оно было из металла… очень плотного металла. Золото это или нет, узнать было нельзя, и Лэнгдон не пытался догадаться.
«Пирамида чересчур мала. Шифр слишком легко прочитать. И вообще, это легенда, черт подери!»
Сато не сводила с него испытующего взгляда.
– Вы, профессор, умны, но сегодня допустили несколько глупых ошибок. Соврали директору разведывательного управления, намеренно препятствовали расследованию…
– Я могу все объяснить, если позволите.
– Объясняться будете в штаб-квартире ЦРУ. С этой минуты считайте, что вы задержаны.
Лэнгдон оцепенел.
– Вы шутите.
– Нисколько. Я предупреждала вас, как высоки ставки, но вы не пожелали сотрудничать. Настоятельно рекомендую расшифровать эту надпись, потому что когда мы приедем в ЦРУ… – она подняла блэкберри и сфотографировала гравировку, – у моих аналитиков будет фора.
Лэнгдон хотел возразить, но Сато уже отвернулась к двери.
– Андерсон, вы понесете пирамиду – положите ее в портфель профессора. Я доставлю мистера Лэнгдона в следственный изолятор. Можно ваш пистолет?
Начальник полиции расстегнул кобуру и с непроницаемым лицом протянул пистолет Сато. Та сразу направила дуло на Лэнгдона.
Происходящее казалось ему сном.
«Невероятно».
Андерсон взял профессорский портфель и поставил его на стул у стола. Затем открыл портфель пошире и положил к бумагам Лэнгдона и небольшому свертку тяжелую каменную пирамиду.
Из коридора донесся отчетливый шорох. В проеме появился темный силуэт. Он метнулся к Андерсону, стоявшему спиной к двери, и врезался в него плечом, свалив с ног. Андерсон полетел вперед, ударился головой о каменный край ниши и грузно упал на стол, сметая кости и другие предметы на пол. Песочные часы разлетелись вдребезги, свеча опрокинулась, но все еще горела.
Сато пошатнулась, беспорядочно размахивая пистолетом, но незнакомец схватил со стола кость и ударил директора по плечу. Она закричала от боли и выронила оружие.
Высокого чернокожего мужчину в элегантном костюме Лэнгдон видел впервые. Тот оттолкнул ногой пистолет подальше и крикнул:
– Хватайте пирамиду – и за мной!
