ГЛАВА 31
Шара целеустремленно шла к противоположной оконечности ледника, даже не осознавая, что разрыв между ней и Лукой с Биллом все увеличивается. В сгущающейся темноте они старались не потерять лучик ее фонарика и кряхтели, увязая в глубоком снегу.
Билл чувствовал, как горит раненая левая нога, и сильнее опирался на плечо Луки. Оба прикладывали немалые усилия, чтобы не упасть в густом снежном крошеве. Единственным утешением было то, что, когда они поднялись из котловины, где залегал ледник, ветер начал стихать. Теперь они вышли в более высокую зону и смогли вздохнуть спокойнее.
Шли часы, тучи стали рассеиваться. Сквозь разрывы в облаках проникали лунные лучи, высвечивая снег. Шара время от времени останавливалась и под фонариком рассматривала предмет, который все это время несла с собой. Потом она поворачивалась к горам, словно пытаясь разглядеть что-то сквозь метель. Не сразу, но Лука все же разобрал в лунном свете, что в руках у Шары книга в золоченом переплете.
— Куда мы, черт побери, идем? — пробормотал он. — Если она так хорошо ориентируется тут, почему не сказала об этом раньше?
Билл прокряхтел что-то в ответ, экономя силы. У него стала подниматься температура, лоб горел.
Шара шла все дальше, и расстояние между ними увеличилось до ста метров. Лука гадал, куда она направляется. Он надел налобный фонарь Билла и вглядывался в темноту, которую пронзал искусственный свет; он пытался понять, куда идет Шара. Похоже, она вела их вверх по склону горы к каким-то скальным столбам. Столбы были громадными, они поднимались из основания горы, напоминая руины древнего храма, и тянулись по меньшей мере километр. В лунном свете казалось, что это лабиринт тупиков — идеальное место, чтобы потерять представление о том, где находишься.
Лука поднял взгляд. Со лба стекали капельки пота. Даже если они прорвутся за столбы, то там, насколько он видел, скалы переходили в непреодолимо крутое заснеженное ущелье. Они направлялись в тупик.
— Вот черт, — сказал он, переводя дыхание, и перехватил руку Билла. — Не туда она идет. — Запрокинув голову, он прокричал ей вслед: — Идти легче вниз, в долину!
Через сто ярдов Шара добралась до первого столба. По мере приближения скалы, казалось, увеличивались в размерах, угрожающе наклонялись над ней, уходили вдаль, насколько хватало глаз. Шара держала книгу перед собой, освещая страницы налобным фонариком. У слышав голос Луки, она повернулась, чтобы дождаться их. Зубы ее стучали от холода.
— Куда вы идете, черт побери? — спросил Лука, когда они с Биллом подошли ближе. — Там тупик.
— Мы должны пройти через Кумы.
— Через что? О чем вы? И что это за книга?
— Лука, доверьтесь мне. Я могу только дать вам слово.
Шара обошла их и опустилась на колени за спиной Билла. Прижав руку к его ноге, она ощутила жар под повязкой. Она перебинтовала ногу, подняв повязку выше. Билл застонал, колени у него подогнулись, и Луке пришлось встать поустойчивее, чтобы удержать друга.
Билл взял себя в руки и посмотрел на Шару.
— Далеко еще? — выдохнул он.
Голос его звучал едва ли громче шепота.
— Уже близко. Но мы не должны останавливаться. Инфекция быстро распространяется.
Сказав это, она двинулась к первому из столбов. Переведя луч фонарика с громады скалы на книгу, она разочарованно тряхнула головой.
— Что вы ищете? — спросил Лука, но Шара, не отвечая, направилась дальше, обходя скалы и поднимаясь выше.
— Постойте! Шара, бога ради!
Впереди луч фонарика метался из стороны в сторону, один за другим высвечивая каменные столбы. Время от времени Шара принималась стирать пыль и снег с какого-то из них.
Вдруг она остановилась у скалы в форме обелиска, наклоненного под углом сорок пять градусов. Они у видели, как она пробежала рукой по камню, словно искала что-то, потом резко замерла, оценила пройденный путь и посветила фонариком на то место, к которому прикасалась. Лука, приковылявший к ней с Биллом, проследил направление ее взгляда и увидел, что на высоте колена три линии на скале образуют треугольник. Одна сторона треугольника казалась чуть толще других, а весь рисунок был не больше детской ладошки.
Шара внезапно повернулась к ним, луч фонарика метнулся с ее движением.
— За мной, — сказала она решительно. — Нужно идти след в след.
Не произнеся больше ни слова, она нырнула под скалу и растворилась в тени Кум.
Нагрузка на руки и ноги была колоссальная.
Вокруг на двадцать — тридцать футов над головами поднимались столбы. Под разными углами лежали разломанные скальные плиты, вынуждая их смещаться вверх, вниз, вправо, влево, чтобы обойти препятствия. Луч фонарика Шары плясал впереди в темноте, замирая лишь ненадолго, когда она прощупывала очередной камень, а потом показывала им направление.
Лука оглядывал нагромождение камней вокруг. Когда-то в прошлом часть этой горы, видимо, обрушилась с лавиной, и во время схода образовались каменные столбы и плиты, усеявшие весь западный склон. Обломки лежали так плотно, что, оказавшись в гигантском лабиринте, можно было видеть наверху лишь кусочки звездного неба. Буквально через несколько минут Лука потерял ориентацию и теперь шел за фонариком Шары, а своим лишь выискивал ямы под ногами.
По мере углубления в лабиринт он понял, что большинство камней наклонено вправо — в направлении схода лавины. Проще всего было бы двигаться вниз по склону, но Шара настойчиво шла более трудным путем — вверх.
Она перебиралась с камня на камень, методично отыскивая следующую отметину и останавливаясь только для того, чтобы свериться с книгой. Лука и Билл шли следом, переползая по каменным плитам на четвереньках, а потом проскальзывали в разлом и оказывались в очередном участке лабиринта внизу. После каждого нового препятствия Луке приходилось все крепче держать Билла — он подпирал друга плечом, когда они шли, и тащил за руки, когда приходилось двигаться ползком.
Лицо Билла искажала гримаса, а если он задевал ногой острую гранитную кромку, то вскрикивал от боли.
Опершись на один из камней, Лука в луче фонарика посмотрел в лицо другу. Челюсти Билла были сжаты, он боролся с подступавшей к горлу тошнотой, а ноги от усталости едва держали его.
— Что это за место? — спросил он едва слышно.
— Какой-то кошмар, — ответил Лука, согнувшись пополам и уперев руки в колени, чтобы перевести дыхание. — Ничего подобного в жизни не видел. Надеюсь, ты не ошибся на ее счет, Билл. Мы теперь целиком зависим от нее.
Они замолчали, глядя на пляшущий луч фонарика впереди. Через несколько секунд он метнулся туда-сюда и повернулся к ним.
— Будьте очень осторожны, — сказала Шара взволнованно.
Она стояла на вершине высокого валуна и смотрела на них через плечо.
— Держитесь левее.
Лука покачал головой, глядя на нее. Наконец он выпрямился, отер пот с глаз и посмотрел в сторону Шары, которая вскоре исчезла из виду за камнем. Лука начал было говорить, но Билл поднял руку, призывая его помолчать.
— Послушай-ка, — сказал он.
Лука замер, напрягая слух. Где-то внизу он услышал звук бегущей воды.
— Подземная река?
Билл медленно кивнул, поморщился, оторвался от камня и встал на ноги.
— Видимо, талая вода с ледника вверху.
Они перебрались через камень, где только что стояла Шара. Дальше открывался ровный участок, по которому можно было идти вдвоем. Билл шел, закинув руку на плечо Луки, а тот смотрел вслед Шаре. Его фонарик светил в направлении взгляда. Неожиданно Шара повернулась к ним.
— Влево! — крикнула она, указывая лучом фонарика им под ноги.
В нескольких дюймах от правой ноги Луки скала раскололась, и расщелина уходила в бездонную темень внизу. Они слышали, как бежит вода, и чувствовали исходящий оттуда поток холодного воздуха.
Лука инстинктивно подался влево, подальше от щели. Они вдвоем поплелись дальше, прижимаясь плечами к стене и с трудом сохраняя равновесие.
— Господи Иисусе, — прошипел Лука, когда они оказались в безопасности у следующего валуна. — Это самоубийство.
Они шли следом за Шарой еще полчаса. Стало легче — расстояния между камнями увеличивались. Наконец они обогнули гигантский валун и оказались перед узкой заснеженной расщелиной, которую видели раньше со склона. Шара стояла по колено в снегу, глядя на вершину гребня.
— Мы почти пришли, — прошептала она. — Последнее усилие.
Билл наклонил голову, оценивая склон, и, отцепившись от Луки, опустился на землю.
— Это мне не по силам, — выдохнул он.
Лука стоял рядом, согнувшись пополам, и тяжело дышал. Облегчение, которое он испытал, выйдя наконец из Кум, быстро испарилось, когда он прикинул длину расщелины. Она была не такой крутой, как показалось поначалу, но снег там лежал глубокий. Расщелина тянулась более чем на пятьсот футов, и снег в лунном свете казался идеально ровным.
Слева от них была почти вертикальная скальная стена, которая переходила в расщелину. Наверху Лука увидел нависающий над стеной снежный карниз. От постоянного хлещущего ветра снег уплотнился и образовал громадную плиту, которая могла в любую минуту упасть. Лука смотрел на нее и, преодолевая усталость, пытался сосредоточиться. С обеих сторон они заблокированы утесами. Если карниз обвалится — им конец.
У них за спиной на горизонте забрезжили первые проблески зари. Небо начало сереть — наступили сумерки, предшествующие тому, как над горами поднимется солнце и растворит ночной мрак. Они почувствовали приближение рассвета.
— Пожалуйста, Лука, мы не можем останавливаться.
Он не ответил, молча подставив плечо Биллу; оба стояли лицом к крутой расщелине. Билл поднял голову, и на мгновение они встретились глазами.
— Ты наверняка рад, что я уговорил тебя на эту экспедицию, — сказал Лука.
Лицо Билла на мгновение ожило. Он попытался улыбнуться, но получилась лишь гримаса боли. Взгляд голубых глаз скользнул по лицу Луки, остановился на разбитом о потолок пещеры лбе, отметил спутанные волосы, прилипшие к потному лицу.
— Ну и видок у тебя, — пробормотал он.
Последовала недолгая пауза, и плечи Луки заходили ходуном. Приступ смеха скрутил обоих. Смех становился все громче и громче, глаза увлажнились, и тут Билл закашлялся. Его согнуло пополам, тело затряслось в конвульсиях. Немного погодя его отпустило, он сумел разогнуться, и они посидели некоторое время, глядя, как Шара ступает по глубокому снегу. Двигалась она медленно, но шли минуты, и они видели, что прогресс очевиден.
— Куда мы идем? — спросил Лука; веселое настроение резко прошло.
Им овладело жуткое ощущение опустошенности после долгих часов постоянного напряжения. Он чувствовал, как слезы собираются в уголках глаз. Горло вдруг перехватило, и он едва мог дышать.
— Да брось, старина, — выдавил Билл едва слышно. — Плевое дело…
Лука кивнул, смаргивая слезы. Он испытал вдруг прилив сил, поднялся на ноги и протянул руку Биллу.
— Ты прав. У нас получится.
Билл поднял руку — на большее уже не осталось сил.
Лука схватил его запястье и собирался рывком поднять друга на ноги, когда ощутил бешеную дрожь в теле Билла. Болезнь овладела им целиком.
С отчаянным криком Лука сорвал Билла с места, подставив плечо под его руку. Они бок о бок вступили в расщелину, поднимаясь с каждым шагом все выше.
Они шли, и казалось, это длится целую вечность, как вдруг первые лучи солнца коснулись снега, позолотили склон горы и осветили след Шары впереди. Они двигались шаг за шагом, и мышцы готовы были порваться от напряжения.
Лука поднял глаза на вершину гребня и увидел, что Шара уже там. Она стояла, ее темные волосы развевались на ветру за спиной. Она смотрела на противоположный склон, невидимый Биллу и Луке. Они двинулись дальше. Билл стонал при каждом шаге, и Лука, чтобы идти вперед, расходовал последние силы. Каждые несколько шагов он погружался в глубокий снег, и свободной рукой ему приходилось разгребать тропинку перед собой.
Гребень казался таким же недостижимым, как и в начале пути, каждый следующий шаг становился хоть на долю дюйма, но короче предыдущего, каждое движение требовало больше сил, чем у них оставалось. Но наконец с последним вскриком они одолели подъем и рухнули на вершине. Шара вернулась посмотреть, как дела у Билла; темные круги залегли под ее глазами. В этот момент что-то заставило Луку подняться и направиться туда, где только что стояла девушка. Он сделал пару шагов вперед на нетвердых ногах и замер, озирая то, что открывалось взгляду.
Поначалу он вообще мало что различал. Утреннее солнце ослепило его. Потом постепенно мир стал приобретать очертания, и он заморгал, пытаясь воспринять увиденное.
— Боже мой, — прошептал он, не веря глазам. — Это невероятно.
