Кейтлин не очень-то верила мужчине, оказавшемуся с ней в одной камере. Вчера он представился ей как Гидеон, но у нее хватило сил только опасливо покоситься в ответ. Зачем он с ней? Одет, как все, но ведет себя по-другому. Не так подло. Она взглянула на него.

Он держался как друг. Как будто он на ее стороне. Но он был одним из них. Она это знала. Другие тюремщики его слушались. Он велел им зажечь факелы на стенах, и они зажгли. Повиновались сразу, без колебаний. Он пользуется среди них влиянием. Так по-чему он оказался в камере?

Преодолевая слабость и тошноту, она слезла со скрипучего топчана и попыталась сделать пару шагов. Он заметил, как она напряжена.

— Все нормально?

— Тебе какое дело?

Она уставилась на него, как испуганный зверек.

— Я не хочу тебе зла.

Сердце у нее подпрыгнуло.

— Мои родители заплатили выкуп? Я возвращаюсь домой? — Забыв об осторожности, она подошла к его топчану. — Так, да? Поэтому меня вытащили из той проклятой каменной дыры. Поэтому ты со мной добр. Подготавливаешь меня к освобождению. Акклиматизируешь.

Гидеон, встав, поддержал ее:

— Нет, Кейтлин, не так. — Он оглянулся на железную решетку. — Насколько мне известно, от твоих родителей даже не требовали выкупа. Людям, похитившим тебя, не деньги нужны. Мне очень жаль.

Она не понимала. Если не денег, чего они хотят? Ее лицо снова стало испуганным.

— Тогда что происходит? Зачем это? — Она обвела рукой камеру.

— Сядь, я попробую объяснить.

Она присела, нервно, как котенок.

Гидеон почувствовал, что начинает заражаться ее паникой. То, что предстояло сказать, могло вызвать срыв. Но рассказать необходимо, она должна знать, чего ожидать. Должна понять, что идут последние часы ее жизни.