137
Отец и сын смотрели друг на друга поверх древнего каменного стола.
— Когда ты узнал? — спросил Гидеон.
Мастер склонил голову.
— Только когда Мэри уже умирала. — Он поднял взгляд, его глаза блестели. — Натаниэль послал за мной, когда она была в хосписе. Сказал, что ей осталось несколько часов. Я ничего не мог сделать. Слишком поздно было обращаться за помощью.
Гидеон с удивлением ощутил в себе поднимающийся гнев.
— А чем она была для вас?
Мастер зло улыбнулся:
— Чем? Она была всем. Всем и ничем. Она была женщиной, которую я не мог получить, но хотел бы взять в жены. Человеком, с которым я прожил бы жизнь, если бы ссора не разделила нас. Если бы она не повстречала Натаниэля.
— Что это значит?
— Мы любили друг друга с детства. После разрыва со мной она перебралась в Кембридж. Там встретила Натаниэля и вышла за него. Я увиделся с ней только через год после свадьбы, когда она вернулась в Уилтшир.
Гидеон подсчитал в уме. Очевидно, его обожествляемая мать нарушила обет верности с сидящим напротив чудовищем всего через год после того, как поклялась в вечной любви человеку, которого он считал отцом.
— Как вы могли? — Вспышка ярости подняла его на ноги. — Она только что вышла замуж, а вы ее соблазнили.
— Ничего подобного, — невозмутимо ответил Мастер. — Просто так случилось. Ты должен понять, как глубоко я любил твою мать, и только тогда начнешь понимать, насколько неожиданной для нас обоих стала та минута слабости.
— Минута? — усомнился Гидеон. — Я — порождение минутной слабости?
Мастер Хенджа встал и обошел каменный стол.
— Я не знал до кончины твоей матери. А после — как я мог обратиться к Натаниэлю? Что мог сказать ему о тебе?
— Вы знали, что рак у меня в генах?
Он кивнул.
— И убедили отца вступить в круг Ремесла, чтобы защитить своего сына, защитить меня!
— Да. Так должен поступать отец. Я должен был защитить тебя.
Мастер обнял его. Крепко прижал. Крепко, как отец обнимает обретенного после долгой разлуки сына.
