Книга: Каньон Тираннозавра
Назад: 16
Дальше: 18

17

Обстановка беленой комнаты, помещавшейся позади ризницы монастыря Христа в Пустыне, ограничивалась всего четырьмя предметами: неудобным деревянным табуретом, грубо сколоченным столом, распятием и ноутбуком «Эппл G4», который вместе с принтером работал на универсальном аккумуляторе с солнечной батареей. За компьютером сидел дрожащий от нетерпения Уайман Форд. Он только что загрузил две криптоаналитические программы и готовился применить их к шифру из блокнота, полностью, до последней цифры введенному в ноутбук. Форд уже понял: перед ним не простой код, поскольку обычные приемы расшифровки не сработали. Тут было в самом деле нечто особенное.
Уайман поднял палец и аккуратно нажал на клавишу. Одно движение, и вот первая программа запущена.
Это была не дешифрующая программа как таковая, скорее структурный анализатор, который по системе расположения цифр определял тип кода: подстановочный или перестановочный, с перешифровкой или без, номенклатурный или многоалфавитный. Форд уже выяснил, что данный шифр не является шифром с открытым ключом, основанным на перемножении больших простых чисел. Однако дальше этого Уайману продвинуться не удавалось.
Через каких-то пять минут компьютер дал звуковой сигнал – первая программа завершила анализ. Появившийся на экране результат потряс Форда:
ТИП ШИФРА НЕ ОПРЕДЕЛЕН
Он просмотрел результаты структурного анализа, числовые частотные таблицы, вероятностные распределения. Цифры располагаются не беспорядочно – программа выделила все возможные структуры и случаи отклонения от произвольной комбинации. Значит, в цифрах заключена информация. Но какая именно и каким образом она закодирована?
Форд не был удручен, скорее наоборот. Он испытывал внутренний трепет. Чем мудренее шифр, тем более любопытные сведения в нем скрыты. Уайман запустил следующую программу, частотный анализатор отдельных цифр, числовых пар и триплетов, и одновременно загрузил частотные таблицы наиболее распространенных языков. Но и здесь его постигла неудача: не обнаружилось ни одного соответствия между имеющимися цифрами и буквами как английского, так и прочих языков.
Он просидел за компьютером пять часов подряд.
Проклятие.
Форд перевел взгляд на экран. Каждое число в шифре состоит из восьми цифр, а восемь цифр образуют байт, следовательно, это машинный код. А ведь его нацарапали карандашом в грязном блокноте, скорее всего – посреди пустыни, где поблизости нет никаких компьютеров. Кроме того, Форд уже пробовал перевести цифры кода, сгруппированные по восемь, в двоичный и шестнадцатиричный коды, а также в ASCII и применить к полученным результатам дешифрующие программы, однако снова потерпел неудачу.
Дело принимало неожиданный оборот.
Форд взял блокнот, открыл и пролистал его. Старая записная книжка. Кожаная обложка истерта и кое-где порвана, между захватанными страничками набился песок. Блокнот слегка пах дымом от костра. Крупные цифры выведены остро отточенным карандашом, твердо и четко, аккуратными рядами и столбцами, которые представляли собой подобие решетки. Почерк ровный, должно быть, все записи сделаны за один раз. И ни на одной из шестидесяти страниц нет помарок или исправлений. Цифры, несомненно, откуда-то переписаны.
Форд закрыл блокнот. Сзади обложка испачкана, пятно до сих пор немного липкое. Кровь, догадался потрясенный Уайман. Он вздрогнул и быстро положил блокнот. Увидев кровь, Форд вдруг вспомнил, что все это не игрушки, что недавно убили человека и блокнот, вероятно, содержит указания относительно того, как найти сокровища.
«Куда же я ввязываюсь?» – думал Уайман Форд.
Вдруг он почувствовал: сзади кто-то есть. Обернулся – оказалось, вошел настоятель монастыря. Аббат стоял, заведя руки за спину, слегка улыбался и пристально смотрел на Форда живыми черными глазами.
– Нам не хватало вас, брат Уайман.
Форд поднялся.
– Простите, отец мой.
Настоятель вгляделся в цифры на экране компьютера.
– Вы, должно быть, заняты неким важным делом.
Уайман промолчал. Он сомневался, представляет ли его занятие важность в том смысле, который подразумевал настоятель. Форду стало стыдно. Именно эта вошедшая в привычку одержимость работой навлекла на Уаймана беду в мирской жизни, именно эта маниакальная поглощенность выполняемой задачей, заставляющая позабыть обо всем на свете. После гибели Джулии Форд так и не смог простить себе бесчисленных вечеров, когда он допоздна засиживался за работой, вместо того чтобы разговаривать с женой, ужинать с ней, ласкать ее.
Форд ощущал пристальный, но доброжелательный взгляд настоятеля, однако был не в силах поднять глаза.
– Ora et Iabora – молись и работай, – с прохладцей проговорил аббат. – Вот две противоположности. Молясь, мы прислушиваемся к Богу, работая – беседуем с Ним. Монашеская жизнь есть стремление к полному равновесию между первым и вторым.
– Понимаю, отец мой. – Уайман чувствовал, что краснеет. Настоятель всегда поражал его простыми и одновременно мудрыми словами.
Аббат положил Форду руку на плечо. Сказал: «Я рад», – затем повернулся и вышел.
Уайман сохранил результаты работы в памяти компьютера и на компакт-диске, выключил ноутбук. Положил блокнот и диск в карман, а вернувшись в свою келью, убрал их в прикроватную тумбочку. Неужели он с помощью программ вскрыл чьи-то темные делишки? Возможно ли подобное?
Уайман склонил голову и забыл обо всем, кроме молитвы.
Назад: 16
Дальше: 18