Глава 34
Калай снова проснулась посреди ночи. Убрала спутанные волосы с лица. В первое мгновение она не могла вспомнить, где находится. Это не ее хижина прачки. Там пахло сыростью и грязью Нила, а тут — соленый запах моря… Приглушенные голоса заставили ее схватиться за кинжал. Она мгновенно скинула одеяло и откатилась к стене, сжимая в руке длинный изогнутый кинжал, отнятый у Луки.
Неземное мерцание звезд, пробивающееся сквозь плотный туман, придавало мрачный вид окружающему миру. Она увидела у входа в пещеру силуэты троих мужчин. Самый рослый, Кир, шел к выходу, двигаясь вдоль стены, подобно черной тени. Другой, судя по всему Тирас, нырнул в туннель, ведущий в библиотеку, и скрылся из виду.
У входа в пещеру послышалось испуганное храпение лошади и перестук подков.
Внутри у Калай все словно съежилось от страха. Сев на корточки, она задержала дыхание.
Она уже не видела Кира. Он слился с окружающей темнотой. Он около выхода?
Снаружи послышался мужской голос.
— Центурион, ты не сможешь сбежать. Сдавайся. Отдай папирус и спасешь жизни твоих товарищей. Не пытайся сопротивляться. У меня тут достаточно людей.
«Не Лука». Тем не менее этот холодный коварный голос был знаком ей, пробирая до самых костей, пусть и воспоминания о нем, казалось, были отделены тысячью лет от нынешнего времени.
Черная тень у входа пошевелилась.
— Я так не думаю, — ответил Кир. — Если бы так было, то сюда бы уже ворвались человек двадцать и просто выволокли нас наружу. Поскольку этого не происходит, предполагаю, что ты либо один, либо у тебя совсем мало людей.
Слегка повернув голову, Калай посмотрела на Заратана и увидела, что он все так же крепко спит.
«Иисус Христос, Боже правый, даже самый глупый убийца в мире сможет пробраться сюда и размозжить ему голову».
Стоявший снаружи человек пошевелился… и она увидела его. Он затаился у входа в пещеру, прижавшись спиной к стене. Позади стоял другой, ростом пониже, с густыми седыми волосами, поблескивающими в свете звезд.
Калай показала Киру два пальца, потом указала, где они стоят. Непонятно, увидел он или нет, но его темная тень продвинулась еще на шаг к выходу. Выставив руку из–под одежды, он поднял один палец, а потом показал на другой край пещеры, ближе к ней.
Страх пронзил ее чуть ли не до тошноты. Немного привстав, она заняла позицию для атаки.
Отсюда она хорошо разглядела стоявших у входа. Оба одеты в черное, но в руках у них влажно поблескивают мечи, то скрываясь в несомых ветром клочьях тумана, то вновь показываясь.
Ей вдруг стало очень жарко. Одежда прилипла к телу, покрывшемуся испариной от страха. Стараясь сохранять ровное дыхание, Калай прижалась плечом к стене.
— Мне поручено сделать тебе предложение, — сказал рослый мужчина.
— Какое предложение?
— Церковь желает простить всех вас. Вам требуется лишь отдать папирус и принять обет молчания.
Калай увидела, как Кир недоверчиво качнул головой и тихо засмеялся.
— Скажите епископу Меридию, что никакого папируса не существует. И какой нам толк от ваших обещаний? По приказу церковников Меридий уничтожил целый монастырь… почти сотню монахов, посвятивших жизни Господу. Что для вас еще семь жизней?
Мужчины подобрались ближе. Калай разглядела их бледные лица.
— Центурион, мы знаем, что из всех лишь ты один умеешь драться. Если ты не сдашься, твои друзья погибнут по твоей вине. Ты этого хочешь?
Как ни старалась Калай, ее дыхание стало глубоким и хриплым. Воздух с шумом вырывался из ноздрей.
Из туннеля в дальнем конце пещеры появились три безмолвные тени. Они быстро заняли свои места у стен. Надо было им стать солдатами, а не монахами, подумала Калай.
Она услышала шорох ткани по камню, доносящийся снаружи, и поняла, что нападавшие пошли в атаку.
Покрепче ухватив кинжал правой рукой, она опустила его ниже и придвинула ближе к себе, готовая сделать выпад и вспарывающее движение вверх. С пятнадцати лет она знала, что никогда не следует заносить кинжал над головой. Противник может перехватить тебя за запястье, выкрутить его и с легкостью отнять нож. Гораздо сложнее защититься от ножа, если противник держит его низко и близко к телу. Но сейчас они могли войти, размахивая мечами, и тогда она останется без рук куда раньше, чем успеет нанести удар.
Кир поглядел на нее.
«Готова?» — спросил он одними губами.
Калай кивнула.
Но как только Кир поднял меч…
В пещере раздался дикий, нечеловеческий крик, от которого у Калай кровь застыла в жилах. Прежде чем она заставила себя сделать шаг на дрожащих, подгибающихся ногах, мимо нее пронесся огромный, как гора, силуэт, обрамленный развевающимися коричневыми лохмотьями. И исчез в плотном тумане.
— Ливни, нет! — закричал Варнава.
Замешкавшись лишь на мгновение, Кир, Варнава, Тирас и Узия рванулись вперед, следом за Ливни. Раздался металлический звон мечей… и новые крики.
Калай подобрала юбку и выскользнула наружу в клубящийся в лунном свете туман, пытаясь понять, что происходит. Она разглядела несколько стремительно движущихся фигур, блеск мечей. Дерущиеся смещались к берегу, в южную сторону…
Огромная рука в черной перчатке вынырнула из тумана и схватила ее за рукав, дернув так, что она упала. Калай сильно ударилась о землю, брыкаясь, размахивая руками и рыча от злобы, и тут увидела появившийся из тумана меч, острие которого остановилось у самого ее сердца.
— Пошевелишься — умрешь, — раздался резкий голос, но в нем слышалось и напряжение на грани паники.
Калай незаметно убрала кинжал в рукав и посмотрела на напавшего.
— Лежи тихо, ты, маленькая шлюха, или я выполню приказ и разрублю тебя пополам, — рявкнул он.
Слово «шлюха» было сказано по–латински.
Это был рослый мускулистый мужчина с темными с проседью волосами.
— Что тебе от меня надо? Я ничего не знаю!
С берега донеслись крики. Он глянул в ту сторону и, улыбаясь, присел на корточки рядом с ней. Оглядел ее, переводя взгляд с шеи на округлости ее груди. Одним молниеносным рывком развязал ее пояс, отбросив в сторону бронзовый кинжал и кошель. Взял одетой в перчатку рукой за подбородок и повернул ее лицом к себе.
— Теперь понимаю, почему он хотел заполучить тебя живой, — сказал он. — Ты хорошенькая штучка.
— Кто? Кто хотел заполучить меня?
Ее жилы будто наполнились огнем.
Если он хоть на мгновение зазевается…
— Вставай и пошли! Он тебя ждет.
Мужчина встал. Он держал меч обеими руками, нависая над ней.
Дрожащая и перепуганная, она принялась подниматься, стараясь не дать ему увидеть кинжал. Но видимо, он уловил отблеск серебряной рукояти.
— Брось сейчас же! — заорал он, кидаясь на нее.
Единственной его ошибкой было лишь то, что он слишком высоко поднял меч, замахиваясь.
Калай шагнула вперед, в мертвую зону, там, где ему было неудобно наносить удар мечом, и изо всех сил резанула кинжалом по груди. Лезвие рассекло ему грудь наискось. Туника распахнулась, прорезанная острым лезвием, точно так же разошлась в стороны и плоть. Калай почувствовала дрожание рукояти, когда лезвие заскользило по ребрам.
Мужчина отшатнулся, заревев от боли, и поглядел на струящуюся по груди кровь. Когда он поднял взгляд, в его глазах было недоумение. Резко повернувшись, он замахнулся, чтобы ударить ее. Меч в его руке будто сиял огнем. Калай попыталась увернуться, но не успевала сделать это…
Раздался глухой стук, и сикарий пошатнулся, с удивлением глядя на нее, а затем грудой черного тряпья рухнул на песок. Он перекатился, встал на четвереньки и уже почти сумел подняться, но снова упал.
Бросившись вперед, Калай схватила его за волосы и резанула кинжалом ему по горлу. Мужчина судорожно выдохнул, и на песок брызнула темная кровь.
Все это время Заратан стоял, дрожа и сжимая в руках большую ветку дерева, которую только что использовал в качестве дубины. Его белое как мел лицо покрылось каплями пота. Когда убийца перестал корчиться в предсмертных судорогах и затих, у Заратана подогнулись ноги и он рухнул на колени.
— Заратан? Ты в порядке?
Он согнулся, держась за живот и раскачиваясь взад и вперед, потом захныкал, как младенец.
— Я… я просто не знал… что делать.
Поверженный враг в последний раз судорожно дернул ногой. Калай глянула на него, задержала взгляд на мгновение, а потом снова посмотрела на Заратана.
— Хватит ныть, — без всякого сочувствия сказала она. — Тебе бы радоваться надо. Ты совершил невозможное.
Заратан удивленно посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, наполненными слезами.
— О чем ты говоришь? Я только что убил человека!
— Да, и теперь никто больше не скажет, что ты похож на кастрированного кота, — заметила Калай, вытирая лицо рукавом. — На самом деле убила его я, но ты его хорошенько оглушил. Ты смелее, чем я думала. И я тебе благодарна. Ты спас мне жизнь.
— Смелее?! — взвизгнул Заратан. — Я трус! Я подкрался и ударил его сзади! А сейчас… сейчас я не могу остановить слезы!
— Ну что ж, впервые убив человека, и я не могла сдержать тошноту.
Закрыв лицо руками, Заратан принялся издавать такие звуки, будто задыхался.
Чтобы дать ему время собраться с силами, Калай отошла в сторону. Подобрала пояс с кошельком и бронзовым кинжалом. Взяла в руки меч убитого. Заратан все так же плакал. Подойдя к нему, она схватила его за руку, подтащила к берегу и ткнула лицом в набежавшую волну.
Отплевываясь, он поднял голову и посмотрел на нее. Выражение лица у него было как у вынырнувшей из воды выдры.
— Ты что, с ума сошла? Зачем ты это сделала?
— Думаю, еще одно крещение водой не повредит твоей голове. Ты…
В двадцати шагах дальше по берегу она заметила чью–то фигуру. Человек тихо двигался, окутанный плотным туманом. Сердце едва не выскочило у нее из груди.
— Заратан, встань! — приказала она, прикидывая в руке тяжесть меча. — Давай!
Поднявшись на ноги, Заратан, шатаясь, вышел обратно на берег. Промокшее одеяние прилипло к его худощавому телу.
— Что такое?
Зловещая фигура, видневшаяся в тумане, исчезла, но Калай чувствовала, что человек приближается. У нее пошли мурашки по коже.
— Быстро хватай дубину, мы…
— Калай? Заратан? — послышался крик Кира, совсем рядом.
— Здесь! Мы здесь!
Послышались звуки шагов по песку. Калай обернулась, глядя в туман и слегка вертя острием меча, чтобы быть готовой к защите.
Опять никого.
Если тут вообще кто–то был.
Из тумана появился Кир. Он был весь в крови, капавшей и с меча в его руке, а другой рукой он придерживал Ливни, едва волочившего ноги.
— Ливни ранен! Быстрее!
