Охотники-Навин глядели на них расширившимися от ужаса глазами, обезумевшие от постигшего их горя, но, тем не менее, Рия видела, что они готовы сражаться. Просто чудо, что в ее отряд еще не полетели стрелы.

— Остановитесь, братья, — произнесла Рия на языке племени Навин. — Мы вам не враги.

Она знала, что Уродцы никогда не начнут бой без ее приказа, и мысленно обратилась к Дриффу, Бонту и Лигару, призывая их опустить оружие.

— Не надо торопиться. Я хочу попросить вас отпустить нас.

Рия только сейчас убрала в ножны длинный кремневый нож, обвела рукой горящее стойбище и увешанные телами деревья, а потом и свой отряд.

— Нас всего семеро. Нам не по силам сделать такое!

Она кивнула на женщину, прибитую к дереву головой вниз; та все еще судорожно дышала и не сводила обезумевших от боли глаз с Рии и ее отряда.

— Я всего лишь хотела освободить ее от страданий, мы не сможем спасти ее.

Ближайший из охотников, тот самый, который несколько мгновений назад кричал на Рию, опустился на колени рядом с умирающей, коснулся ее лица и тихо спросил:

— Любовь моя, кто сделал с тобой такое? Где наши дети?

Он протянул руки к тому месту, где ее кисти и запястья были прибиты к дереву. Его пальцы дрожали, не решаясь прикоснуться к окровавленным камням. Поглядел наверх. Ноги женщины были прибиты к дереву тремя крупными кремневыми шипами, раздробившими ей лодыжки и разорвавшими суставы. Охотник-Навин только теперь осознал, что не сможет ее спасти. Он судорожно вздохнул, провел дрожащей рукой по глазам.

— МЕСТЬ! — заорал он. — Я ОТОМЩУ ЗА ЭТО!

После этого он достал из-за пояса нож и перерезал женщине горло. Встал на колени и молча смотрел, как жизнь покидает его любимую.

Охотник был рослым широкоплечим мужчиной лет тридцати, с густой черной бородой, крючковатым носом, желто-коричневыми, как у волка, глазами и обветренной загорелой кожей. Он оглядел поляну, перевел взгляд на Рию.

— Ты! — зашипел он. — Ты говоришь на нашем языке. Кто ты такая? Что ты здесь делаешь? И почему с тобой Уродцы?

Рия огляделась. Охотники-Навин продолжали окружать их. Некоторые были молоды и неопытны и могли сделать что-нибудь сгоряча. У лучников уже дрожали руки, они устали удерживать натянутую тетиву.

— Скажи своим, чтобы опустили луки. Тогда поговорим, — сказала она. — Если они случайно выстрелят, начнется драка, а от этого никто не выиграет. Хватит смерти на сегодня.

— Если дойдет до драки, мы убьем вас всех.

— Убьете. Вас больше. А сколько ваших погибнет в этом бою? Вот в чем вопрос. И зачем? Мы такие же, как вы. Мы потеряли тех, кого любили, и в этом виноваты те же люди, что спалили вашу стоянку и убили ваших женщин. Нам надо объединиться против них. А драться друг с другом — полное безумие.

Волчьи глаза охотника смотрели на нее десять мгновений.

— Похоже, враги украли наших детей, — проговорил он. — Ты знаешь зачем?

— Когда твои люди опустят луки, я расскажу вам все, что мы знаем, — ответила Рия.

Охотника звали Ааркон, и он был не единственным из группы Навин, чьи мертвые родственники висели на деревьях. Все они потеряли здесь родных, у всех увели детей, младших братьев и сестер. Поэтому они страстно желали понять, что произошло. Но, когда Рия рассказала им об уничтожении Клана ордой Иллимани и про то, как Сульпа забирает детей для жертвоприношения, их лица помрачнели.

— Надо догнать их, — угрюмо сказал Ааркон. — И попытаться спасти наших детей.

— Это стойбище разгромил большой отряд, — возразила Рия. — В нем должны были быть сотни воинов, а общее число воинов Иллимани — больше семи тысяч. Что сможете вы, двенадцать человек?

— Мы должны попытаться…

— Чем бросаться своими жизнями, лучше присоединяйтесь к нам, — настойчиво сказала Рия. — Мы хотим собрать армию, иначе никогда не сможем их победить.

Ааркон оглядел отряд Рии, людей и Уродцев.

— Армию, чтобы сражаться с тысячами воинов? — почти издевательски сказал он. — Под командованием девчонки?

Рия сделала вид, что не заметила его сарказма.

— Да. Армию, чтобы сражаться с тысячами воинов. Почему нет? Просто нам надо объединиться. Уродцы, люди Навин, Клана, Мерел… Без разницы. Мы победим лишь тогда, когда забудем старую вражду.

К ночи две группы разошлись, двинувшись разными путями. Ааркон и его люди отправились по следу отряда Иллимани, а Рия с товарищами продолжили идти к Вратам Рога.

— Если у нас все получится, мы будем возвращаться этой же дорогой через пару дней, — сказала Рия Ааркону. — Если передумаете и решите присоединиться к нам, или вам понадобится укрыться в безопасном месте, ждите нас здесь.

Луна была почти полной, дорогу было хорошо видно, и хотя Рия и ее друзья были здесь впервые, двигались они достаточно быстро, все еще ощущая потоки энергии, исцелившие их в Тайном Месте. Рия шла посередине между Бонтом и Лигаром. Дрифф, Грондин, Джергат и Оплимар замыкали отряд.

— Где это ты научилась всем этим языкам? — спросил Бонт.

— Каким еще языкам? — невинно спросила в ответ Рия.

— Сама знаешь. Говоришь с Дриффом на иллимани, с Аарконом — на навин… Что происходит? — Бонт сморщил лоб. — Сдается мне, это какое-то колдовство.

— Не отказался бы я от такого колдовства, — заявил Лигар. — Представь себе возможность любезничать на двух десятках языков.

— Это дар, — коротко ответила Рия. У нее сейчас не было желания обсуждать, что произошло с ней в Пещере Видений. — Он полезен, вот и все.

Она немного отстала от друзей. С того момента, как перебили ее соплеменников, она все больше ценила и любила Бонта и Лигара, но иногда они казались ей абсолютно невыносимыми.

Долгое время они шли в тишине по холмистой местности. Потом прошли перевал и начали спускаться в долину по длинному пологому склону. Луна, оказавшаяся позади, скрылась за гребнем.

И тут отряд Рии услышал пронзительный женский крик.