Хейес вошел в крошечную комнату для переговоров на седьмом этаже административного здания в центре Москвы, с фасадом из зеркального стекла. Хейес не переставал поражаться выбору места встреч. Похоже, его благодетели купались в роскоши.

За столом в форме гроба сидел Сталин.

Дмитрий Яковлев представлял в «тайной канцелярии» российскую организованную преступность. Лет сорока с небольшим, с копной волос цвета спелой кукурузы, падающих на загорелый лоб, этот человек излучал обаяние и властность. В кои-то веки триста с лишним группировок, действующих в западной части России, согласились выдвинуть одного представителя, чтобы тот защищал их общие интересы. Ставки были слишком большими, чтобы спорить по поводу протокола. Мафия готовилась вести войну на выживание, прекрасно понимая, чем грозит ей полновластный монарх, пользующийся поддержкой всего народа.

Хейес понимал, что Сталин во многом является ключевой фигурой. Преступность глубоко проникла в государственные структуры, в бизнес, в армию. Русские даже придумали для этого особое название, «воры в законе», которое Хейесу очень нравилось. Но угроза насилия была реальной, поскольку услуги наемного убийцы стоили гораздо дешевле, чем разбор дела в суде.

— Ну, как прошло первое заседание? — на безукоризненном английском спросил Сталин.

— Как и ожидалось, все организационные вопросы были решены быстро. Завтра комиссия приступает к работе. Первый этап голосования состоится через шесть дней.

Похоже, на русского это произвело впечатление.

— Вы предсказывали, меньше недели.

— Я говорил вам, что знаю свое дело. Деньги переведены?

Последовал пауза, свидетельствующая о раздражении.

— Я не привык к подобной прямоте.

Сталин не уточнил, однако было очевидно, что он не привык к подобной прямоте со стороны иностранца. Хейес решил сыграть на вежливости, хотя и он разозлился.

— Я не хотел вас обидеть. Просто выплаты были обговорены, а я привык, что все соглашения выполняются.

На столе лежал листок бумаги. Сталин пододвинул его Хейесу.

— Вот номер нового счета, как вы и просили. Тот же самый швейцарский банк в Цюрихе. Пять миллионов американских долларов переведены вчера. Это все выплаты на настоящий момент.

Хейес был удовлетворен. Вот уже целых десять лет он представлял российскую мафию в американской экономике. Миллионы преступных долларов были «отмыты» через североамериканские финансовые институты. Большая часть денег направлялась в законный бизнес, ищущий оборотные средства; на остальное покупались акции, государственные ценные бумаги, золото и произведения искусства. Компания «Придген и Вудворт» заработала миллионы комиссионных, и все благодаря Хейесу, сыгравшему на благожелательности американских законов и еще большей благожелательности американских чиновников. Никто не знал происхождения этих денег, и до сих пор эта деятельность не привлекала внимания официальных органов. Хейесу пригодились эти успехи для усиления своего влияния в компании и привлечения огромного количества иностранных клиентов, которые обращались к нему потому, что он знал, как вести дела в новой России — как использовать страх и тревогу, как обращать на пользу неопределенность и как с ней бороться.

— Тейлор, для вас это становится очень прибыльным, — ухмыльнулся Сталин.

— Я же вам говорил, что не собираюсь рисковать собственным здоровьем.

— Вот уж точно.

— Что вы вчера имели в виду? Говоря об увеличении моей роли в этом деле.

— Именно то, что сказал. Возможно, нам понадобится решать кое-какие вопросы, а вы человек посторонний.

— Я хочу знать, о чем вы недоговариваете.

— Сейчас это неважно. Причин для беспокойства нет; мы просто проявляем осторожность.

Сунув руку в карман брюк, Хейес достал карточку, которую ему вчера вручил Сталин.

— Мне придется звонить по этому телефону?

Сталин фыркнул.

— Вам льстит мысль о беспрекословном подчинении — по вашему приказу люди, не раздумывая, бросятся в воду?

— Я хочу знать, зачем они могут мне понадобиться.

— Давайте надеяться, что такая необходимость не возникнет. А теперь расскажите мне о концентрации власти. Этот вопрос упоминался на сегодняшнем заседании?

Хейес решил не настаивать.

— Вся власть будет сосредоточена в руках царя. Однако ему придется считаться с советом министров и Государственной думой.

Сталин обдумал эту информацию.

— Похоже, непостоянство в самой нашей природе. Монархия, республика, демократия, коммунизм… здесь так ничего этого и не получилось.

Помолчав, он добавил с улыбкой:

— Слава богу.

Хейес спросил о том, что его действительно интересовало:

— А что насчет Степана Бакланова? Он готов идти на сотрудничество?

Сталин взглянул на часы.

— Полагаю, в самое ближайшее время вы получите ответ на этот вопрос.