3

Разбор полетов занял два часа. Дождь прекратился, выглянуло солнце. Усталые стажеры гуськом побрели к жилому комплексу.

Бен посмотрел на часы.

— Мне пора. Вот-вот прилетит Брук.

— Если хочешь, я могу за ней съездить, — предложил Джефф.

— Спасибо. Только я еще хотел за вином заехать, а то наши запасы стремительно подходят к концу.

— Да уж, всухую мы долго не протянем, — ухмыльнулся Джефф.

Побитый зеленый «лендровер» Бена стоял во дворе. Сторожевой пес Шторм, едва завидя хозяина, бросился к нему из конуры. Бен открыл багажник, и здоровенная немецкая овчарка, царапая когтями железный пол, умостилась внутри. Машина тронулась по ухабистой дороге к выезду на трассу.

Выруливая по извилистым проселкам, Бен размышлял о последних месяцах и о тех переменах, что произошли в его жизни.

Он едва помнил юношу, каким был прежде, в свои двадцать бросившего изучение теологии ради службы в британской армии. В те дни в него словно демон вселился. Он постоянно работал над собой, и сила воли, помноженная на идеальную физическую форму и высокую мораль, спустя пару лет открыла ему дорогу в сверхэлитный 22-й специальный десантный полк. За следующие восемь лет боев во всех уголках мира он потом и кровью заработал звание майора.

И понял, что больше не хочет сражаться в грязных войнах ради наживы смутных фигур в коридорах власти. Когда остатки иллюзий развеялись, он навсегда покинул полк и обратил свои таланты на службу более высокой цели.

Консультант по кризисному реагированию. Изящный эвфемизм для того дела, которому Бен посвятил следующие несколько лет. На самом деле он помогал жертвам киднеппинга — преступного бизнеса, волна которого захлестнула весь мир. Похищение людей ради выкупа процветало везде, где были люди и деньги.

Такой подход к человеческой жизни вызывал у Бена омерзение. Он всей душой ненавидел тех, кто залезает к невинным людям в карман, пользуясь их любовью к близким. Повседневная реальность и образ мыслей этих преступников не были для Бена тайной. Он знал, что их сердца давно очерствели и что они не задумываясь продадут родную мать.

В современном мире под ударом оказались все. Будь ты богач или простой, маленький человек, у тебя в доме в любой момент мог раздаться звонок с предложением заплатить за жизнь и свободу кого-нибудь из родственников. Киднеппинг при минимуме затрат приносил такую прибыль, что во многих странах его оборот переплюнул торговлю наркотиками. В иных городах даже семьи со средним достатком вынуждены были принимать серьезные меры по защите детей от цепких лап похитителей. Как ни печально, выплаты страховых компаний только подливали масла в огонь. Ситуация выходила из-под контроля. Пока похитители и страховщики подсчитывали барыши, жертвы, об интересах которых стоило бы думать в первую очередь, остались предоставлеными сами себе.

Бен был для них последней надеждой.

Но ему самому такая жизнь давалась нелегко. То были годы лишений и боли, и мысль о цене поражения вызывала у него постоянный давящий ужас. В памяти навеки отпечатался случай, когда операция закончилась гибелью жертвы.

От рук Бена погибло немало врагов. Каждый труп вызывал настоящую бурю в его душе. Он клялся сменить работу, однако сдержать обещание не мог. Он достиг в своем деле совершенства, что лишь усугубляло его муки.

Сколько раз Бен хотел все бросить, сколько раз сидел рядом с домом, на крошечном пляжике на западном побережье Ирландии, и молил Бога о нормальной жизни!..

Но разве можно уйти на отдых и спокойно спать ночами, зная, что кому-то сейчас нужна его помощь? Призвание обернулось проклятием. Каждая попытка завязать упиралась в очередную трагедию, и доброе сердце не давало сказать «нет». Стабильность, счастье, любовь, малейшие намеки на простую жизнь — от всего этого он отказался.

Его жену Ли убил некий Джек Гласс. Бен должен был убить его первым. Он не сумел. Она погибла.

Долго, очень долго Бен не мог прийти в себя. Ему мучительно хотелось умереть.

Как-то раз, когда он ночью сидел на пустынном пляже, в голову пришла спасительная мысль. Не просто идея, а чудесное озарение, вдохнувшее в него жизнь. Бен всю ночь не смыкал глаз, а наутро план был готов.

Бен придумал школу специальной подготовки. Его умения годами шлифовались в самых суровых условиях. Он научился всему, чему мог, теперь он будет учить других.

Стремительно росла не только цена страховки от похищения для бизнесменов, но и потребность в обученных переговорщиках, способных целыми и невредимыми возвращать похищенных домой. Специальные подразделения, работающие против хорошо экипированных, матерых боевиков, тоже нуждались в основательной подготовке. Телохранителям требовались навыки ближней защиты, чтобы уберечь клиентов от профессиональных похитителей. Рос спрос на курсы по оценке ситуации и уходу от опасности для людей из группы риска. И так далее. Длинный список.

Бен стал обзванивать бывших армейских товарищей, в основном ребят из спецназа, на кого мог положиться. Он разговаривал с людьми, которых не видел годами. С самого начала было ясно, что без стрелковой подготовки дело по пойдет. Ни в Англии, ни у него на родине, в Ирландской республике, разрешения на нее не получишь. Надо переезжать.

Через несколько недель поиски увенчались успехом. В Северной Франции нашлось идеальное место: заброшенный участок под названием Лe-Валь. Старая ферма в сельской глубинке Нормандии лежала на разумном расстоянии от города Валонь и международного аэропорта: не слишком далеко, не слишком близко. Шестьдесят с лишним акров открытых пространств и леса, к которым ведет единственная дорога, длинная и извилистая. Соседи сплошь фермеры, а в близлежащей деревушке есть магазин и бар. Ровно то, что надо.

Приобретя участок, Бен попрощался со старым загородным домом в заливе Голуэй, где прожил много лет, и сел в самолет. Он твердо решил начать новую жизнь. За несколько месяцев Ле-Валь преобразился. После ремонта на ферме появилась большая комната для отдыха и просторная кухня, где стажеры питались по вечерам. Сам Бен всегда довольствовавшийся малым, поселился в скромной двухкомнатной квартире наверху.

Тем временем во дворе, как грибы после дождя, повылезали новые постройки: контора, столовая, душ и туалет, специальный спортзал. Стажеры жили в спальном корпусе: шесть комнатушек, в каждой по паре коек и железных ящиков оливкового цвета. Как в казарме, удобств минимум, но никто не жаловался, люди знали, зачем сюда приехали. Бен сделал скидку только сотрудникам страховых компаний, не отличающимся армейской закалкой. Они постигали тонкости переговоров о выкупе в комфортабельном конференц-зале и лекционной аудитории на дальнем краю комплекса.

Но в основном база Бена специализировалась на подготовке людей к действию в экстремальных ситуациях. Военные и полицейские подразделения всей Европы отправляли туда своих оперативников оттачивать навыки спасения заложников.

Бен построил два стрельбища: одно — для тренировок с пистолетом и дробовиком, второе — для снайперской работы на дальних дистанциях. Заброшенный домик в лесу выпотрошили и разгородили фанерой, чтобы получился настоящий лабиринт, где группы отрабатывали бои в помещении и зачистку комнат. В иные недели школа расстреливала тысячи патронов.

Организовать все было непросто. Чтобы получить разрешение на стрельбу боевыми патронами, пришлось одолеть кучу бюрократических рогаток. Понадобились лицензии от правительств Франции и Англии, от НАТО, буквально от всех подряд. Бен погряз в бумагах, прикипел ухом к телефону, убив на эти разборки добрых три месяца. Он от всей души возблагодарил службу в десанте за то, что научился бегло говорить на нескольких языках, в том числе и французском, и теперь ему ничто не мешало до хрипоты спорить с местными властями.

Заказы посыпались со всех сторон. В последние четыре месяца в группах не было ни единого свободного места. Бен нашел свое дело. То, которым следовало заняться давным-давно.

«Лендровер» обогнал трактор, медленно тарахтящий по проселку. Разглядев за рулем Дюшана, местного фермера, Бен жестом поздоровался с ним. Старик помахал в ответ. Они неплохо друг друга знали и часто сиживали на ферме за разговорами под бутылочку домашнего сидра. Посиделки всегда кончались тем, что Бен грузил в «лендровер» несколько ящиков восхитительного напитка. Брат Дюшана, мясник, снабжал Ле-Валь мясом, а его кузина, Мари Клер, работала у них поварихой.

Бен задумал как-нибудь летом зажарить кабанчика и устроить для местных большую гулянку. Ему нравились эти люди, их простая жизненная философия, их единение с природой и то, что они не лезут в его дела. Соседей не смущали звуки выстрелов, секретность, колючая проволока и надпись «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» на больших деревянных воротах. По их мнению, в Ле-Вале работал центр экстремального туризма для бизнесменов.

Бен заехал на стоянку у аэропорта и, оставив Шторма в машине, пошел к зданию прилета.

Он встречал доктора Брук Марсель, специалиста по психологии заложников, вот уже девять лет работающую со спецназом полиции Лондона. Бен познакомился с ней еще в бытность десантником: пришел на лекцию и был немало впечатлен остротой ее ума и глубиной понимания предмета, который она вела. Когда он задумал свой центр, Брук была одной из первых, к кому он обратился. Раз в месяц она прилетала читать лекции его стажерам. Француженка по отцу, она была совсем не против визитов на историческую родину. Ему же нравилось с ней общаться, и он всегда ждал ее визитов.

Стеклянные двери распахнулись перед Беном. Самолет из Лондона как раз сел, и небольшая толпа начала рассасываться по стоянке.

Брук, заметив его, помахала рукой. В черных джинсах и зеленой армейской куртке, с развевающимися волосами и спортивной сумкой на плече, она была неотразима. Проходящие мимо мужчины бросали на нее одобрительные взгляды. Когда Бен подошел, она чмокнула его в щеку.

— Какая приятная неожиданность! Обычно меня забирает Джефф.

— Что-то он, глядя на тебя, пускает слюни до пола. Нечего ему отвлекаться от работы.

— Не переживай. Джефф отличный парень, но не в моем вкусе, — посмеиваясь, сказала она.

— Значит, высокие ладные брюнеты тебе не нравятся.

Брук озорно улыбнулась.

— Предпочитаю высоких ладных блондинов.

Бен не стал развивать тему. Забрав у нее сумку, он повел Брук к машине.

— Как дела? — спросила она по дороге.

— Идут потихоньку. А как там Лондон?

— Да как обычно, — сказала она, закатывая глаза. — Надоело. Что-то я там засиделась. Хочу перемен.

— Знакомое чувство.

— К слову, я взяла отпуск на несколько дней. Надо бы отдохнуть. Не возражаешь, если я у вас задержусь подольше?

— Не вопрос. Мы тебе всегда рады.

На обратном пути Бен завернул в винодельню. Пара ящиков вина уютно расположилась в багажнике «лендровера».

— Обалдеть, уже достроили! — воскликнула Брук, когда они въехали в Лe-Валь.

Бен проследил за ее рукой.

— Ты про спортзал? Настелили крышу два дня назад.

— Каждый раз, как я приезжаю, у вас очередная новостройка. Только не говори, что ты сам все сделал.

— Ну, не все. Только стены и пол. Поднять кровельную балку я один не могу.

— Ты спятил. Куда ты так спешишь, будто за тобой гонятся с ножом? Надо же и отдыхать иногда. Это ненормально, когда молодой, здоровый парень света белого не видит. Повеселись чуток. Поверь, без тебя здесь ничего не рухнет.

Рассмеявшись, Бен затормозил перед фермой и вырубил двигатель.

— Пожалуй, ты права.

— Есть мысль… Ты вроде говорил, что у тебя квартира в Париже?

Это спартанское помещение много лет назад ему подарил благодарный клиент, ребенка которого Бен спас из лап похитителей.

— Ее и квартирой-то сложно назвать… А что ты хотела?

— Завтра последний день курсов, я прочитаю лекцию, и мы оба будем свободны. Сядем в новенький «мини-купер», который ты упорно игнорируешь, и махнем туда. Ехать-то всего ничего. Пара дней отдыха пойдет тебе на пользу.

— Ну, не знаю.

— Да ладно, Джефф и сам тут вполне управится. Оторвемся как следует.

Бен уставился на нее.

— Мы с тобой вдвоем в Париже?

В уголках ее губ заиграла улыбка.

— А что?

— У меня там одна спальня.

Она промолчала. Бен вылез из «лендровера», распахнул заднюю дверь и достал сумку. Шторм выпрыгнул, виляя хвостом, и потрусил к амбару.

Первым делом Брук пошла освежиться с дороги. Бен тем временем решил проверить, что стажеры под присмотром Джеффа всем довольны и чувствуют себя в надежных руках.

Его помощник сидел в конторе и сообщил, что вечером свозит ребят в деревенский ресторанчик на пиво с бифштексами.

— Ты как, с нами? — спросил он, перебирая бумаги.

Бен покачал головой.

— В другой раз. Что ищешь?

— Гадский телефон ребят, отвечающих за охранное заграждение.

— Четыре шесть четыре два восемь девять один, — тут же произнес Бен.

— Как ты это делаешь?

— Что «это»?

— Вот так запоминаешь телефоны.

Бен пожал плечами.

— Черт его знает. Просто умею. Всегда умел.

— Я фигею, — сказал Джефф, поднимая трубку.

Когда Бен с Брук сели за стол, уже смеркалось. На ужин была говядина по-деревенски, тушенная с оливками, рис и бутылка красного вина.

— Просто не верится, как быстро твой проект встал на ноги. Ты проделал огромную работу.

— Если дальше все пойдет в том же темпе, нужно будет, чтобы ты приезжала чаще. Раз в две недели потянешь?

— С удовольствием. Мне здесь нравится. Чувствую себя как дома.

— Я тоже.

Склонив голову, Брук подперла рукой щеку.

— Знаешь, Хоуп, за все те годы, что мы знакомы, таким я тебя еще не видела. Похоже, ты и впрямь счастлив.

Он улыбнулся.

— Знаешь, Брук, на самом деле так и есть.

Она собралась было ответить, но тут на буфете затрезвонил телефон.

— Не обращай внимания. Если что-то важное, перезвонят.

— Не дело это. — Встав, Бен взял трубку. — Алло?

Поначалу он рассчитывал свернуть разговор побыстрее. Но голос, раздавшийся в трубке, пробрал его до самых костей, унося в далекое прошлое. Прихватив телефон, Бен перешел в соседнюю комнату и захлопнул за собой дверь.

Через пять минут он вернулся в кухню с хмурым выражением на лице.

— Все в порядке? — спросила Брук.

Не отвечая, он подошел к буфету, взял бутылку, свернул пробку и налил себе щедрую порцию. Вспомнив о Брук, достал второй стаканчик.

— Прости… Будешь?

— Буду. Что-то случилось?

У него чесался язык все ей рассказать, но он только покачал головой.

— Все нормально. Ничего особенного.

— Оно и видно. Плохие вести?

— Я же сказал. Всякие мелочи.

Бен протянул ей виски. Одним глотком махнул свою порцию и тяжко уселся за стол. Повисло молчание.

— Как-то мы потеряли нить разговора, — сказала Брук со смешком.

— Прости, — буркнул он и посмотрел на часы. — Слушай, уже поздно. Устал как собака. Пойду спать.

— Я вымою посуду.

— Да оставь, я утром приберусь.

— Тогда до завтра, — кивнула Брук. — Сладких снов.

Но едва ли Бен слышал ее. Едва переставляя ноги, он тяжко побрел к себе в комнату, на второй этаж.