32

Не зная отдыха, день и ночь Пьер Клодель бился над зашифрованным файлом. Тщетно. Он уже начал всерьез переживать за свое психическое здоровье.

Дьявольская система защиты отвергла тысячи вариантов. Француз перепробовал каждое имя, место и термин, хоть отдаленно связанные с археологией. А если пароль никак не связан с Эхнатоном? Вдруг Морган Пакстон использовал кличку кота прадедушки?.. Дрожащими пальцами Клодель потер горящие глаза.

С каждой попыткой в нем нарастала злость на Камаля, подкинувшего такую дурацкую работенку.

Как-то раз, почувствовав себя на грани нервного срыва, Клодель поехал в Абусир к пирамидам. Под палящим солнцем расстилалось море камней, четыре тысячи лет назад бывших некрополисом Сахура. На глазах выступали слезы. Француз молил Бога ниспослать откровение, подсказать, что творилось в голове у Пакстона. Не помогло.

И тут его осенила мысль. Он вспомнил слова бедняги Азиза. Из руин Морган Пакстон прибежал весь в пыли и паутине. Паутина, в таком-то месте. Вывод очевиден. Тот куда-то лазил. А в этих унылых развалинах залезть можно только в одно место. В пирамиду Сахура.

«Как я сразу не догадался?» — подумал он.

Впрочем, причина очевидна: трудно сохранять ясность мыслей, когда над душой стоит Камаль.

Древняя гробница фараона давно превратилась в обветренный холм. Чтобы попасть к полуразрушенному входу, надо было обойти ее с другой стороны. Собирая лицом паутину, Клодель пополз по тесному тоннелю, навевающему клаустрофобию. Археологические раскопки не добрались до погребальной камеры, заваленной камнями, но вдруг ему попадется что-нибудь в шахте, ведущей туда? Луч фонарика скользил по стенам и углам.

Ничего. Ни знака, ни подсказки. Только пыль, пауки и битый камень.

С ощущением полного поражения Клодель выбрался наружу. Кое-как дополз до виллы, где ждал ненавистный компьютер. А потом до глубокой ночи сидел, глядя на окошко ввода, слишком парализованный страхом, напряжением, яростью и разочарованием, чтобы поесть, попить или хотя бы отлить.

В приступе возмущения Клодель изо всех сил пнул стол и, вскочив, принялся мерить комнату шагами. На стуле неподалеку лежал потрепанный рюкзак армейского образца, отобранный Камалем у этого англичанина, Хоупа. Взмах — и изящный предмет мебели с грохотом рухнул.

На миг Клоделю показалось, что он сломал палец. При виде дела собственных рук его наполнило отвращение к себе. Ломать красивые вещи — типичный поступок Камаля.

Из рюкзака на ковер вывалился мятый пиджак Моргана. Клодель кое-как похромал к нему. Даже кипя от ненависти, он не хотел, чтобы на драгоценном кашемире валялась всякая мерзость. Подняв грязную тряпку двумя пальцами, как дохлую крысу за хвост, Клодель с отвращением осмотрел ее. Только англичанин способен надеть такую безвкусицу!

Когда он запихивал пиджак в рюкзак, из нагрудного кармана выпал клочок бумаги, какой-то полинявший чек.

Уже скомкав его, француз замер. Разжал кулак. Осторожно расправил бумажку.

Там был нацарапан телефонный номер.

Мозг заработал на полную катушку.

Номер не египетский. Британский. Бросившись к телефону, Клодель отстучал международный код Англии, а потом цифры с мятого чека.

Через пару гудков включился автоответчик. Женский голос заговорил со странным, незнакомым акцентом.

«Никак ирландский?» — подумал Клодель.

«Университет Сент-Эндрюс, факультет истории. Если вам известен добавочный номер, введите его или дождитесь ответа оператора».

Брови у Клоделя полезли вверх. Факультет истории. Любопытно. Еще раз глянув на бумажку, он набрал, как теперь стало ясно, тот самый добавочный номер: 345.

Через пару гудков включился очередной автоответчик. Клодель прослушал сообщение и записал имя.

Затем позвонил Камалю.