64
Предстоящую ночь Бронсон и Анджела решили провести в Иерусалиме. Их выбор места проживания в Тель-Авиве оказался, как показали последовавшие события, ошибочным — кто-то весьма и весьма опасный легко смог их вычислить, — и Бронсон теперь намеревался избегать оживленных мест.
Он поколесил по окрестностям и наконец остановил выбор на маленьком отеле в северо-западном пригороде Гиват Шауль. Район, в котором они оказались, располагался большей частью на склонах Иудейских холмов, а господствовало над ним гигантских размеров кладбище. Здание отеля находилось внизу узкой и крутой боковой улочки, вымощенной плиткой. Ширина проезжей части едва позволила бы проехать малолитражному автомобилю, так что Бронсон даже и не стал туда соваться. Он припарковал взятую напрокат машину за углом, пешком дошел до отеля и снял два номера на третьем этаже.
Гиват Шауль представляет собой странное смешение самых разных архитектурных стилей и являет разительный контраст сердцу древнего города. Если в центре Иерусалима можно потрогать каменные стены, которые простояли тысячелетия, то здесь большинство зданий небольшие и одноэтажные, и многие находятся в весьма плачевном состоянии, хотя и были построены меньше полувека назад. Наряду с ними можно встретить большое число совершенно невыразительных многоквартирных бетонных коробок, преимущественно малоэтажных, хотя отдельные «архитектурные шедевры» могут похвастаться двенадцатью, а то и более этажами. Попадаются и редкие особняки, которые напоминают случайному зрителю о давно ушедших днях, когда искусство домостроения отличалось изысканностью и утонченностью. Довершают общую картину немногочисленные отели, кафе и рестораны.
Засилье кирпича и бетона, прямых углов и параллельных линий лишь изредка нарушалось вкраплениями небольших скверов, усаженных деревьями. В целом же Гиват Шауль имел чисто утилитарное предназначение: люди здесь жили, работали и молились. Бронсон надеялся, что среди этой всеобщей безликости и им с Анджелой проще будет затеряться, скрыться от возможных преследователей. Единственное беспокойство у него вызвало то, что администратор в отеле, несмотря на все возражения, снял копии с их паспортов, поскольку с постояльцев израильских отелей, за исключением туристов, обязательно взимают налог на добавленную стоимость. Предложение Бронсона оплатить сам счет и НДС наличными было вежливо, но решительно отклонено. Закон, объяснил администратор на ломаном английском, есть закон.
Зарегистрировавшись и бросив вещи, Бронсон и Анджела тут же вышли из отеля на улицу. За весь день у них не было во рту и маковой росинки, если не считать очень раннего завтрака, и потому сейчас оба умирали от голода, а небольшой ресторан при отеле должен был открыться только через час. Они направились к центру Гиват Шауль и вскоре нашли кафе, в котором уже подавали обед. Бронсон выбрал столик в глубине зала, так чтобы хорошо было видно входную дверь. Обед прошел быстро и почти в полной тишине.
Когда они снова вышли на улицу, дневной свет уже угасал, а на западе разгорался очередной потрясающий воображение закат.
— Какая красотища, правда? — прошептала Анджела, остановившись на несколько мгновений на потрескавшемся тротуаре, чтобы поглядеть на хаотично расположенные на закатном небе разноцветные полосы и пятна.
— Да, конечно, — просто ответил Бронсон и взял Анджелу за руку. Они стояли совсем рядом, и Бронсон в который уже раз подумал: как хорошо было бы вот так вот стоять здесь и знать, что впереди еще несколько дней безмятежного отдыха. Реальность же была далека от идиллии: они ввязались в авантюру, которая буквально с каждым часом казалась ему все опаснее и опаснее.
— Ладно, давай возвращаться в отель. У нас еще много работы.
Бронсон криво усмехнулся и, повернувшись, пошел за Анджелой. Пять секунд, чтобы насладиться закатом, а потом снова за работу — да, охота за реликвиями действительно всецело захватила ее.
В этом отеле мини-бары в номерах не были предусмотрены, поэтому, чтобы скрасить вечернее бдение, Бронсон, пока Анджела поднималась по лестнице, прихватил внизу в баре джина с тоником.
Наконец, когда они расположились в номере Анджелы, а на маленьком круглом столике перед ними были расставлены напитки, Бронсон задал очевидный вопрос:
— Итак, в Туннеле Езекии мы потерпели полную неудачу. Что будем делать дальше?
— То, что, как мне кажется, сделал бы любой грамотный полицейский офицер, — сказала Анджела и нетерпеливо взглянула через стол на Бронсона. — Мы должны еще раз обратиться к «свидетельским показаниям». Нужно перечитать арамейскую надпись и попробовать ее заново осмыслить.
Она откинулась на спинку стула.
— На мой взгляд, существуют всего три варианта. Первый и наиболее очевидный — мы искали в нужном месте, но за прошедшие две тысячи лет кто-то побывал в Туннеле Езекии, нашел Серебряный Свиток, а потом то ли продал его, то ли переплавил или бог знает что еще сделал, и в итоге его просто больше не существует. Конечно, я надеюсь, что этого не произошло.
— Но все же такой вариант возможен? Может, мы охотимся за тем, чего больше не существует?
— Да, это возможно, но, думаю, маловероятно. Такой уникальный и сделанный из такого материала предмет почти наверняка должен был остаться в целости и сохранности до наших дней. Кто бы его ни обнаружил, он наверняка должен был догадаться, что историческая значимость надписи на металле имеет много большую ценность, чем сам металл, из которого изготовлен свиток. И если бы его все же нашли, об этом сохранилось бы упоминание в исторических хрониках.
Второй возможный вариант — реликвия до сих пор спрятана где-то в окрестностях Храмовой горы, но не в Туннеле Езекии. В этом случае у нас возникнут трудности. Известно о существовании множества туннелей под Горой, но проникнуть в них никак невозможно, потому что входы заложены кирпичом или же завалены тоннами камней. И потом — на самой Храмовой горе, на так называемой Нижней платформе, сорок с чем-то резервуаров, и некоторые из них просто огромные.
Нужно не забывать, что Храмовая гора — одна из древнейших «строительных площадок» в истории цивилизации. На протяжении столетий десятки архитекторов и строителей оставили на ней свой, так сказать, след. — Анджела помолчала, потом наклонилась и достала сумку с ноутбуком. — Пожалуй, мне проще будет показать тебе на картинке. Смотри.
Она вывела на экран план Храмовой горы и начала рассказывать, показывая при этом наиболее примечательные места.
— Гора состоит из четырех стен, которые окружают естественный холм и вместе образуют довольно большое по площади сооружение с плоской вершиной. Восточную и южную стену можно видеть и поныне, стена же с северной стороны сейчас полностью погребена под более поздними зданиями и сооружениями. Северный участок Западной Стены также скрыт новостройками, а большая ее часть вообще находится под землей. На вершине Горы в дальнейшем была сооружена ровная платформа, включающая в себя и коренные породы изначального холма. На этой платформе был построен Купол Скалы — самая почитаемая мусульманами святыня в Иерусалиме. Ты наверняка обращал внимание на это величественное сооружение, увенчанное золотым куполом.
Прямо посередине здания возвышается скальный выступ, который называют Камнем Основания. Отсюда, согласно верованиям мусульман, Мухаммед начал восхождение на небо. Под Камнем Основания находится маленькая пещерка, известная как Колодец Душ. Мусульмане считают, что, когда наступит конец света, здесь соберутся души умерших в ожидании Страшного суда.
— Ага, — сказал Бронсон. — Пока все понятно.
— Хорошо, тогда продолжим, — усмехнулась Анджела, и Бронсону пришлось совершить героическое усилие, чтобы не наклониться и не поцеловать ее. — Это мы с тобой говорили о Верхней платформе, но есть еще и Нижняя, которая как раз занимает большую часть Храмовой горы. В одном ее конце расположена мечеть Аль-Акса — это строение с серым куполом. На восточной и северной сторонах посажены сады, а на самой северной оконечности находится исламская школа. На этой платформе также расположен фонтан Аль-Кас, который некогда снабжался водой по акведуку из так называемых прудов Соломона в Вифлееме. В наши дни он питается водой из центрального водопровода Иерусалима.
Анджела ткнула пальцем в точку на краю плана Храмовой горы.
— В стенах имеется несколько ворот, но, пожалуй, наиболее известные из них — Золотые ворота. Согласно иудейской традиции, именно через них в Иерусалим однажды войдет Мессия. Правда, ему придется прихватить с собой молоток и зубило, поскольку в настоящее время ворота полностью заложены камнями. Собственно говоря, замурованы все ворота без исключения. Есть здесь двое ворот Хульды — их еще называют двойными и тройными воротами, так как в одних три арки, в других — две. Эти ворота служили основным входом (и, соответственно, выходом) на Храмовую гору из старейшей части Иерусалима, которая носила название Офель. Потом идут ворота Баркли (не имеющие, конечно, ничего общего с банком) и ворота Уоррена. Они названы так в честь Чарльза Уоррена. Его имя я уже упоминала пару раз, но ты-то точно должен знать, кем он был.
— Я? Почему же?
— Слыхал о Джеке-потрошителе?
— Тот самый Чарльз Уоррен? Комиссар Скотленд-Ярда? Какого черта он делал в Иерусалиме?
Анджела снова улыбнулась:
— До того как он стал комиссаром и не смог поймать самого известного в британской истории серийного убийцу, Чарльз Уоррен служил офицером — лейтенантом — в Королевском инженерном корпусе. В 1867 году ему было поручено принять участие в изучении Храмовой горы в составе экспедиции, финансируемой Фондом исследования Палестины. В ходе работ было обнаружено несколько туннелей, идущих не только под самой Горой, но и за ее пределами, включая и те, которые проходили непосредственно под старой штаб-квартирой тамплиеров. Другие туннели заканчивались разнообразными резервуарами и, по-видимому, представляли собой более не используемые по прямому назначению акведуки.
Помимо туннелей, он занимался исследованиями внутри замурованных ворот. Так, за Золотыми воротами, воротами Уоррена и Баркли он обнаружил коридоры и лестницы, которые первоначально вели на поверхность Храмовой горы. За воротами Хульды оказались туннели, которые тянулись на некоторое расстояние под Горой, а к северу от мечети Аль-Акса из них можно было по ступенькам подняться на поверхность.
Интересный факт: к востоку от коридора, идущего от тройных ворот, находится большое сводчатое строение, которое обычно именуют Конюшнями Соломона, хотя на самом деле оно никак не связано с легендарным царем. Его возвел Ирод, когда проводил работы по расширению площади перед Храмом. Впоследствии сохранились свидетельства, что оно действительно использовалось под конюшню, вероятно, тамплиерами. Уоррен установил, что одной из функций этого строения была поддержка искусственной насыпи Храмовой горы.
Уоррен также обнаружил множество туннелей, идущих под коридором от тройных ворот, ниже основания Храмовой горы. Они вели в разных направлениях, но с какой целью, для чего они были построены, Уоррен так и не догадался. И конечно, с тех пор никого больше во внутренности Горы для проведения исследований не допускали.
— И мы не сможем проникнуть в ворота или в эти туннели?
— Увы, — ответила Анджела. — Был один случай, в 1910 году. Англичанин по имени Монтегю Паркер подкупил мусульманских стражников, охранявших Храмовую гору, и под покровом ночи принялся копать в районе Шахты Уоррена. Когда его обнаружили, поднялся большой шум, дело едва не дошло до беспорядков, и Паркеру очень повезло, что ему удалось убраться оттуда живым. То вообще была достаточно запутанная история; в нее был вовлечен некий финский мистик, который утверждал, что обнаружил в Еврейской Библии (если быть точным, то в Книге пророка Иезекииля) зашифрованные указания на местонахождение ни много ни мало Ковчега Завета. Сейчас, — прибавила она, — я тебе покажу.
Она набрала несколько слов в поисковике «Гугл», выбрала среди предложенных вариантов один сайт и дважды кликнула по ссылке. Открылась страничка, и Анджела пролистнула ее вниз.
— Вот это — Монтегю Паркер. — И она показала на фотографию мужчины с невыразительными чертами лица. На голове у него при ближайшем рассмотрении оказалась фуражка офицера Королевских ВМС; он стоял на террасе отеля, частично закрывая собой его название.
Анджела протянула руку к тачпаду, но Бронсон жестом показал, чтобы она не спешила.
— Ты это прочитала? — спросил он и ткнул пальцем в размещенный под фотографией текст.
— Нет, — ответила Анджела и пригляделась повнимательнее. Через пару минут она отодвинулась от экрана и воскликнула: — Черт! Ну почему мне было не зайти на этот сайт, перед тем как мы отправились к источнику Гихон? Я раньше об этом не читала.
В тексте достаточно подробно описывалось, как экспедиция Монтегю Паркера почти что три года провела в Туннеле Езекии; они безостановочно копали шурфы, расширяли туннель — все ради того, чтобы отыскать легендарный Ковчег Завета.
— Какая же я недотепа! — заявила Анджела, и лицо ее омрачила гримаса раздражения. — Надо было провести более тщательное исследование. Мало того что мы без толку потеряли время, так нас там еще чуть не убили.
— А что с другими резервуарами? — тактично сменил тему разговора Бронсон.
— Да, конечно. Большинство их очень отличается друг от друга, они бывают самого разного вида и конструкции — вероятно, потому, что их создавали на протяжении веков различные группы людей. Некоторые представляют собой просто грубо вырубленные в скале углубления, в то время как к сооружению других подходили более тщательно и они подвергались значительной обработке. Парочка из них — они, как правило, известны под номерами один и пять, — возможно, выполняла некую религиозную функцию, связанную со Вторым Храмом. Такой вывод был сделан на основании их местоположения на Горе. В резервуаре номер пять, кроме того, имеется заваленный землей проем, но куда он ведет, пока выяснить не удалось. Вероятно, позади известного резервуара есть и другая — а может, и не одна — подземная полость.
— И каких размеров эти резервуары? На несколько галлонов воды, или же они действительно большие?
— Некоторые были просто огромны. Резервуар за номером восемь может вместить несколько сотен тысяч галлонов, а номер одиннадцать был рассчитан на миллион. Большинство остальных имеют размеры поскромнее, но все они строились именно как резервуары и для хранения достаточного объема воды. Не забывай, что в древние времена вопрос сохранения воды был чрезвычайно важным, и здешние резервуары предназначались для того, чтобы собрать каждую каплю пролившегося дождя.
— Но из твоего рассказа я так понял, что они не имеют четкой хронологической привязки, и потому мы не можем сказать наверняка, какие из резервуаров уже существовали в то время, когда сикарии искали место для укрытия своих реликвий. Так?
— Совершенно верно.
— Дай-ка я еще раз взгляну на наш перевод, — попросил Бронсон.
Анджела открыла сумочку и вытащила с полдюжины сложенных листочков. Бронсон быстро их просмотрел и сказал:
— Я думаю так: в тексте особенно подчеркнуто, что это Резервуар, с большой буквы, за ним идет слово, которое мы пока не расшифровали, а дальше — «месте наступления конца». Мы поняли этот отрывок следующим образом: «в Резервуаре, в месте наступления конца света». Если бы там, где сикарии спрятали реликвию, был не один резервуар, не логичнее было бы им написать что-то вроде: «резервуар на северной окраине Горы»? По моему мнению, из текста следует, что в выбранном ими месте имелся один-единственный резервуар, причем о нем должно было быть известно всем и каждому.
— Вот почему я и предположила, что речь идет о Туннеле Езекии. Он, конечно же, существовал в первом веке нашей эры и являлся крупнейшим и самым известным из всех хранилищ воды в районе Иерусалима. Но то, что мы узнали, напрочь разбивает мою теорию.
— Тогда из всего этого можно сделать только один вывод, — объявил Бронсон.
— И какой же?
— Что мы искали совсем не в том месте. Где бы сикарии ни спрятали свои сокровища, похоже, это не в Иерусалиме. — Он зевнул — сказывалась усталость, накопившаяся за этот чертовски длинный день. — Нам нужно еще раз посмотреть на полную надпись.